***
Фредди и не заметил, что они с Роджером состояли в отношениях. Не официально — украдкой, взглядами, полуулыбками. Они флиртовали пару недель, невесомо касаясь друг друга, репетируя вместе «Sheer Heart Attack», боясь и в то же время желая остаться наедине. Теперь Меркьюри понял, почему расстался с Винни. До этого он считал, что они просто изжили друг друга, перенасытились, а теперь понял, что инициировал расставание, выдумав причину из ничего: потому что Роджер. Потому что Роджер, который оказался удивительно нежным и преданным под всей своей напускной беззаботностью бабника. Из-за его взглядов из-под опущенных ресниц, серо-голубых глаз, молочного цвета кожи, тонких музыкальных пальцев… Сердце Фредди не было разбито лишь потому, потому что изначально не было чем-то хрупко-бьющимся, вроде вазы. Оно было раздавлено, как перезрелая треснувшая слива, валявшаяся в траве среди прочих, — того и гляди, закишит червями и облепится мухами, забытая всеми. Давно он не чувствовал себя таким мерзким. Смотреть на себя в зеркало — ловить испуганный взгляд болезненно горящих глаз было противно. Проводить рукой по длинным, жестким волосам — отвратительно. Выпрямлять спину и чувствовать следы царапин от ногтей барабанщика — смерти подобно. Он понял, что должен был остаться, как только вышел за дверь. Идя-убегая по коридору, он понял, что должен был зубами и ногтями упереться, поднять Роджера, несмотря на все его возражения, отнести в душ, помыть, вытереть и уложить отдыхать — куда угодно, но только не на эту кровать. Куда угодно, но только не в этот номер. Предупреждал, что плохой человек. И что? Решил доказать это на практике? Доказать светлоглазому блондину, который доверился без обещаний, любил без причин и прощал без оправданий? Отыгрался? Молодец. А теперь посмотри на своё отражение и разбей костяшки пальцев о зеркало.***
В репетиционной стояла тишина. Джон вначале отстукивал какой-то ритм ногой, но перестал, почувствовав неладное. Они с Брайаном переглянулись, когда приехал Роджер — барабанщик зашёл в комнату бледный и как будто даже немного похудевший. Передвигался он едва заметно западая на левую ногу и морщась при этом, хотя и старался не подавать виду и никак не прокомментировал своё состояние. Поздоровавшись с друзьями, он сразу аккуратно опустился за барабанную установку, чтобы по возможности больше не вставать. Ощутив тошнотворный ком в горле, Брайан не решился задавать вопросы. Они с Джоном опустили глаза и каждый попытался продолжить заниматься своим делом — настраивать инструменты, поправлять ноты, перечитывать тексты песен. Фредди как обычно опаздывал. «Он не придёт», — хотел произнести каждый из них на протяжении следующих тридцати минут, но все молчали, скованные угнетающей атмосферой и страшной негласной тайной — одной на четверых. Вдруг в коридоре послышался голос, заставивший Роджера быстро поднять взгляд на дверь: значит, они всё-таки увидятся. Брайан хмыкнул и вышел за дверь, чтобы отчитать Фредди за опоздание. Они говорили немного взволновано, после чего Мэй заглянул обратно в репетиционную и негромко позвал Джона. За его спиной мелькнул Меркьюри — Роджеру показалось, что… — Ты постригся. Роджер не встал со стула, когда Фредди зашёл в комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь. Барабанщик был признателен за то, что Меркьюри спровадил остальных участников группы — ему не хотелось, чтобы они были свидетелями этого разговора. — Да, мне… как-то перестало нравиться то, что я видел в зеркале, — рассеянно ответил Фредди, проводя рукой по коротким волосам: они скользили сквозь пальцы и заканчивались непривычно быстро. Он подошёл к барабанной установке, чтобы не стоять так близко к двери: навряд ли Брайан и Джон стали бы подслушивать, но так было спокойнее. — Родж, я… Я был пьян, мне башню снесло. Я не думал, что ты будешь против. Я решил, это то, что ты… Господи, — он поднял заблестевшие глаза вверх, смаргивая выступившие слёзы. Роджер тяжело вздохнул, собираясь с мыслями: при виде искреннего раскаяния на лице вокалиста вся горечь испарилась и даже дышать стало легче, будто крылья за спиной снова расправились во всю ширь. — Я прочитал твою песню, — он потянулся к карману, но передумал, решил не отдавать. — Ты скинул бумажки на пол. Тогда. Я посмотрел, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Фредди. — Забыл? — уже чуть тише добавил он, отводя взгляд. — Не забыл. «Я бы никогда не смог вернуться за ней. Не смог бы зайти в ту комнату снова». — Она ничего. Как думаешь назвать? — Роджер всё-таки достал измятые листочки и протянул Меркьюри. — «Love kills», — неуверенно усмехнулся Фредди, переступая с ноги на ногу. Их пальцы соприкоснулись, когда он взял исчирканные листы. В репетиционную заглянул Джон. — Ребята, вы тут… — Не сейчас! — перебили его хором Фредди и Роджер, обернувшись. Бас-гитарист приподнял брови и исчез, а барабанщик и вокалист весело переглянулись. Фредди облегчённо вздохнул. — Я уж решил, что ты… Ну, — он неопределённо покрутил рукой за спиной. — Фредди, я не девочка. Переживу. — Да? Просто вид у тебя был такой, будто… ладно, — сдался он под предупреждающим взглядом Роджера. — Понял. Не хочешь пройтись? — после некоторой паузы спросил он. Роджер поднял взгляд и поразился тому, с какой щемящей сердце нежностью смотрел на него Фредди: у него во взгляде читалась робкая надежда, обещающая — «как скажешь, так и будет». Барабанщик неслышно выдохнул, поднимаясь, наконец, со своего с места. — Я бы хотел, но Брайан нам яйца выкрутит: и так на час задерживаемся. Пошли позовём их — надо репетировать. А после придумаем, чем заняться.