***
Юнги выходит из палаты с курткой в руках, уже готовый заказать такси, на ощупь закрывает дверь в помещение, где сейчас отдыхает Чонгук, но далеко, конечно же, не уходит. За футболку хватают сильные руки, тянут на себя, прижимая грудь к такой же широкой часто вздымающейся груди. — Ты совсем охренел, ублюдок? — Рычат ему в лицо с липнущей пятнами ненавистью ревнивого собственника. — Он, сука, мой! — А ты попробуй, отбери, — усмехается Юнги. Тэхен злой, безумно злой и ненавидящий. Он слышал каждое слово, видел каждое действие. Его почти трясет. — Я тебе сломаю пару костей — только попробуй его отвадить. — Готовь силенки, опасный гуччи бой, — с ухмылкой шепеляво бубнит Юнги и резко отталкивает Ви от себя, а затем разворачивается, отдаляясь от него. — Агрессор хренов… Тэхен готов рвать и метать, готов переломать обоим все их кости, потому что не ожидал, что похуистичный Юнги вдруг заявит права на его, ЕГО собственность. И он теряет силу. День за днем.day by day
25 марта 2019 г. в 23:02
(lp — day by day)
Открываю глаза, пересыпанные песком и солью. Дышу тяжело и сипло, обмотанный проводами и, самое главное, катетером с глюкозой. Светлая макушка склонилась почти мне в ноги — он явно спит.
Присматриваюсь… нет, Тэхен, это совсем не ты. Парень резко просыпается от моего грудного вздоха и поднимает на меня глаза с глубокими залежами теней под ними.
Юнги.
Новый вздох разочарованного облегчения. Я хотел увидеть тебя, но боялся. Я желал коснуться тебя сейчас, но никогда бы не смог.
— Ты вырубился прямо после концерта, — киваю, снова закрывая глаза, — врачи сказали, что у тебя нервное и пищевое истощение, — недолго мнется, — выяснилось, что по последним данным ты похудел на восьмёрку.
Молчу.
— На восемь сраных килограмм, ты понимаешь?! — вскрикивает Юнги, почти подскакивая со стула, но тут же возвращаясь на исходную. Редко вижу его таким. Таким несдержанным. Значит ситуация со мной задевает не только меня.
— Не беспокойся, хен, — улыбаюсь чуть натянуто, — в любом случае…
— Перестань потакать этому ублюдку.
Замираю и неестественно склоняю голову вбок, не сводя с Юнги глаз.
— Если ты думаешь, что он к тебе что-то испытывает, то ничего, кроме спортивного интереса. Он доиграется до того, что ты просто сдохнешь с членом у себя в заднице.
Неожиданно для себя краснею, даже не зная, что сказать в ответ — Юн прочитал мои мысли, отчего легче мне как-то не стало.
— Откуда ты…
— Я видел, как ты ему отсасывал в ванной. — как-то преувеличено спокойно отзывается старший, а я опускаю глаза и скашиваю их в сторону, пытаясь сделать вид, что мне ни капли не стыдно — ещё как.
— Хен, я не хотел бы огласки, — спустя пару убийственных минут напряжённого молчания все же произношу свою единственную просьбу.
— Только если ты перестанешь стелиться под него.
— Я не…
— Ты — да! — внезапно вскрикивает Юнги и подскакивает с места, — Да, да, ебанное да! — наклоняется ко мне и уморительно пристально смотрит в мои глаза. Отходит. — Ты настолько ведомый, что выполняешь любую его конченную предъяву, ты стелешься под него, как блядь, не замечая ничего и никого вокруг, — Мин говорит спокойно, но настолько противно, что начинает тошнить. Откидываю голову на подушку, сглатываю — мерзко.
— О чем ты, хен? — облизываю сохнущие губы, — почему ты говоришь так, будто я тебя обидел? Ты всегда заботился обо мне…
— Сейчас этот ебанутый просто не подпустит меня к тебе, — усмехается светловолосый, фыркая в сторону, — потому что знает, что я могу на тебя повлиять и, что сильнее всего ебется ему в глаза, защитить. — Молчу, внимательно слушая и понимая, что ты, конечно, тот ещё урод, но ты снова прав. Опять. Хмыкаю как-то совсем невесело и киваю.
— Хен, иди сюда. — Прошу, отводя в сторону руку, свободную от катетера. Айдол смеряет меня скептическим взглядом.
— Я тебе что херова дамочка?
— Пожалуйста? — Прошу ещё раз с лёгкой улыбкой и только теперь вижу, как теплеют черты лица — Юнги очень теплый. Весь, в целом. А ты — мальчик изо льда, который ломает все своими стекляшками. Жизнь оказалась совсем противоположной при более детальном пересмотре.
Юнги сдаётся, обнимает меня осторожно, аккуратно похлопывает по сильной спине, поворачивая голову вбок. Почти неощутимо целует в висок, а меня подкидывает на кровати.
— Хен? — Интонацией палю сам себя — теперь мы оба знаем, что я заметил.
— Потом, малой, — как всегда, ничего не объясняя, утверждает Шуга, хватает бомбер со спинки стула и, особо не расшаркиваясь в прощальном пиздеже, покидает палату.