Guilty or innocent?

      Раннее, очень раннее утро. Сильный ливень за окном. Где-то вдали уже грохотали небеса, сверкая молниями.       В кабинете полковника стояла полная тишина. Алина перегородила собой окно, обеими руками опершись о край стола, внимательно наблюдая за сидящей блондинкой. Та же, была занята только мыслью о том, чтобы все ее оставили в покое. Она не спала уже несколько дней, поддерживая хоть какое-то состояние всевозможными энергетиками и таблетками, но с каждым глотком ей становилось только хуже. Слабеющий организм давал знать, что больше работать не желает, и постоянно замирал, отключаясь на несколько секунд, погружаясь в сон. — Есть, черт возьми, огромный вопрос что с вами. Вы же руководитель колонии! — Мне же не позволено так выглядеть. — Прошептала Екатерина, уперев взгляд в пустой стол, выронив ручку. — Естественно! — Алина развела руками, — На вас все держится. — На мне уже давно ничего не держится. — Голубые глаза медленно закрывались, — Алина Даниловна, я не в состоянии сейчас говорить. Прошу вас, поговорите с моим заместителем. — Куницкая мне не ответит, — Алина наклонилась к ней, встав еще ближе, перейдя на едва слышный шепот, — почему вы своего Кирилла протащили из одной колонии в другую, да еще и этапом через наш город, задержав его тут почти, сука, на три месяца. Почему вы ему простили его изнасилования, почему вы простили то убийство молодой невинной девчушки, которая ни в чем была не виновата. Екатерина Александровна, — Она положила руку на хрупкое плечо, — ответьте мне почему вы покрываете преступников? Почему вы терпели выходки Кирилла, почему вы терпите выходки Куницкой? Не вы ли говорили мне о том, что «Любой из нас обязан отвечать за свои проступки, не смотря на то, какие погоны у него на плечах»? И хули толку вы строите всех остальных, если сама не подчиняетесь своим же правилам?       Екатерина Александровна дотянулась до телефона, и набрала короткий городской номер. Алина замерла, не понимая, что происходит. — Глава города. Слушаю. — Послышалось в телефоне. — Илья, забери меня домой. — Вымолила Екатерина, закрыв рукой лицо, — Прошу. — Да, конечно, потерпи двадцать минут. — Тут же сказал мужчина, и, положив трубку, пошел быстро со своего кабинета.       Екатерина откинулась в кресле, и, закрыв руками лицо, не издавая ни звука. — Екатерина Александровна. — Алина провела рукой по ее волосам, — Скажите мне… — Алина. Я любила Кирилла. Больше всех в своей жизни. Да. Я оставила его в своей квартире все три месяца, но я попросила его не высовываться лишний раз. Он меня не послушал, и делал то, что хотел. А потом получил в одной из драк так сильно, что хватило даже на обретение справки об инвалидности. Ты видела ее в его деле. Да, Алина, я любила его, и позволяла ему все. Потому что он единственный, кто понимал меня и любил в ответ. — Она трясущимися руками стерла приличный слой тонального крема с шеи, показав подчиненной черные следы от пальцев. — И Илье я позволяю делать тоже самое, по той же самой причине. Я люблю его. И его жизнь и здоровье стоят для меня выше собственных. — Екатерина с трудом поднялась с кресла, и надела пальто. Застегивая трясущимися руками пуговицы, она подняла голову, и спросила, — Как ты думаешь, если бы я знала, что Марина Николаевна убивает моих подчиненных, не простила бы я ей их?       Алина внимательно смотрела на ее состояние, и, переведя взгляд, ужаснулась разбитому зеркалу с черными потеками на острых краях. Екатерина тут же захлопнула дверцу, не давая больше информации, а сама подошла к окну, проверить, не приехала ли машина. Девчушка взяла ледяную руку за запястье, и, притянув к себе Екатерину, посмотрела в ее пустые голубые глаза. — Почему?       Женщина тяжело выдохнула, отведя взгляд в сторону, словно провинившийся ребенок. Поджав тонкие бледно-синие губы, она тихо сказала: — Не трогай мое прошлое. Оставь в покое мертвых людей. Я наказала начальнику безопасности следить за всем так, чтобы пресекать вообще все склоки. Тебя больше никто не тронет. Больше никто не будет убит. Я об этом позабочусь. — На меня напал кто-то среднего роста. Это не была Марина Николаевна. — Алина сжала крепче хрупкое запястье, прекрасно увидев, что начальнице стало от ее общества совсем не комфортно, — Двухметровую женщину и невнятное нечто среднего роста я смогу отличить. Хватит мне врать.       Полковник отдернула свою руку, и, с грустью посмотрев на нее, тихо сказала: — Поменьше общайтесь с волками, Алина Даниловна. Нам хватает тех, кто тут воет по-волчьи.       Алина еле сдержалась, чтобы не ударить ее, и, уйдя, хлопнула дверью. Ее подкидывало от злости. Скрывшись в своем кабинете, девчушка тут же закурила, распахнув окно, и подставила руки под тяжелые ледяные капли. Внимательно посмотрела на то, как полковник садится в черную машину с синими номерами, и ничего кроме ненависти к ее вранью не почувствовала. Услышав знакомый стук шпилек об плитку, Алина уселась на подоконник, свесив босые ноги вниз, и смотрела на то, как дождь наполняет ладони, сжав в зубах сигарету. — Вот это ты поорала на нее. Она аж сбежала поджав хвост. — Куницкая рассмеялась, распахнув дверь, и медленно шла на шпильках в привычной узкой юбке, в которую была заправлена белая шелковая рубашка, расстегнутая наполовину с сияющими черными камешками на воротнике. Мягко оперлась рукой на крепкое плечо, перебивая ароматом своих сладких духов сигаретную вонь, — Горжусь тобой. — Брехло блять. — Алина с раздражением выкинула бычок, и закурила еще одну, — Сука, я готова ее сама лично избить. Нихуя она не знает. Пиздеть-то, мастер блять. — Тихо, тихо. — Марина обняла ее сзади, и тихо промурлыкала на ухо, — Что тебя так раздражает? — Что Екатерина Александровна, блять, нагло пиздит мне. О вас. О Илье. О своем… — Она резко остановилась, и, попыталась отмахнуться от начальницы, но было уже поздно, и по виду Марины было видно, что она уже ждала откровений, — Не важно. Она тоже, конечно, додумалась, на себя-то сил не хватает, а еще, блять, решила выносить ребенка. Заебись, у нас теперь не сильный эмоционально холодный волевой начальник колонии, а, блять, овощ нахуй! — Она не сдержалась заорала прямо с окна, — Сука! Бесит блять!       Куницкая искренне удивилась ее словам, и тихо спросила: — Из-за чего, ты говоришь, у нее такое состояние? — Она носит в себе ребенка от главы города. — Алина махнула рукой с сигаретой, поняв, что все равно уже проговорилась, и скрывать все бесполезно. — У нее уже месяц. Поэтому она вообще никакая сидит. Тут на себя-то сил впритык хватало, а тут еще додумалась… — Ой, как любопытно. — Куницкая продолжала крепко обнимать Алину, из-за чего та потихоньку начала успокаиваться. — А что еще знаешь? — Много чего, Марина Николаевна. — Она подняла взгляд, внимательно смотря на поверхности многочисленных луж, дрожащих от сильного ливня. — Но это не мои секреты. Спросите обо всем Илью Александровича. Я уверена в том, что он знает неменьше меня. — Наивная. — Прошептала она ей на ухо, запустив длинные изящные пальчики в густые волосы, распустив их, — Девочка моя, ты же обладаешь большими знаниями. Ты можешь похоронить ее за грузом своих же тайн. Сделай это. — Марина задумалась, и тихо сказала, — Слушай, девочка моя, поехали ко мне?       Алина, услышав такое неоднозначное предложение повернула голову, растерявшись. Куницкая хитро усмехнулась, и, перестав к ней прижиматься, оперлась о стенку, и сказала: — Чего такая реакция? Я ж тебя не потрахаться зову. — Она поправила свой воротник, — Просто уже почти обед. Я очень голодна, но одна обедать не хочу. Черная икра, мраморная говядина, гребешки, королевские креветки. — Выразительный взгляд Куницкой выглядел очень хитро, — Заманчиво? — Очень. — Ответила ей Алина, — Я согласна. Только потом обратно на работу вернемся? — Если захочешь, то тебя довезут хоть до столицы. Я обратно возвращаться не собираюсь. И недотроги, скорее всего не будет до завтра. — Марина махнула рукой, и пошла на выход, — Так что колония опять на тебе. Двадцать минут тебе на сборы.       Они вдвоем вышли из здания, и почти сразу же уселись в жемчужный Лексус. Водитель развернул машину в одно движение погнав на выход. Алина развалилась на кресле, и закурила предложенную сигарету, думая о своем. Куницкая же легла, вытянув изящные ноги в сетчатых колготках, и положила голову на ноги Алине. Закрыла глаза, выдыхая тонкой струей дым. — Марина Николаевна, а у вас есть мысли об убийце? — Есть. — Она выдохнула, — Но к моему сожалению, думать я не особо хочу, поэтому обвинила случайного человека и довольна этим. Если я захочу, этого случайного человека и осудят, и посадят так далеко и надолго… — Женщина затянулась сигаретой, и, выпуская медленно дым через ноздри, дополнила. — А я думала, что ты меня обвиняла. — Я уверена в том, что вы убили Инну Борисовну. И была уверена до вчерашней ночи, что и во всем остальном были вы виноваты. Но я прекрасно почувствовала, что это были явно не вы вчера вечером в архиве. Вы так не работаете. Теперь я в этом убеждена окончательно. Сейчас, когда я спросила у Екатерины Александровны… — Алина не сдержалась, и застегнула полностью белую блузку начальницы, чтобы просто лишний раз не отвлекаться, -… то, что спросила, она сказала мне не трогать ее прошлое. И мне очень интересно почему у нее такая реакция. — Сидящая опустила карие глаза тихо спросив, — Вы случайно с ней не дрались? А то я увидела у нее разбитое зеркало в шкафу, и что-то мне подсказывает, что там на острых краях была засохшая кровь. — Нет, я с ней не дралась. — Куницкая кивнула, — У нее все зеркала перебиты. Не думала, что она разобьет последнее зеркало. — Женщина пожала плечами, и стряхнула пепел, смотря на то, как линии электропередач мелькают в окне, а за ними быстро бегут тяжелые дождевые тучи, — У нее, я думаю, это психическое. Я еще по молодости у нее заметила этот бзик. Она не переносит свое отражение. Ты же была в ее комнате, разве ты не заметила этого? — А вы что не были? — Нет. — Она рассмеялась, — Мы с ней договорились, что никогда не переступаем пороги комнат и квартир. Я никогда не была у нее в комнате в общаге, и никогда не была у нее в гостях, и она точно так же. Так же как и после того единственного раза, когда я с ней переспала, она выпросила у меня обещание, что я больше никогда к ней не притронусь. — Марина громко расхохоталась, — Ну, Кате все еще свойственна наивность. Стараюсь лишний раз не разочаровать. Вдруг три с половиной тысячи раз ее обещания не срабатывали, а вот три с половиной тысяче первое сработает, и кто-то реально не навредит ей, потому что она попросила.       Машина остановилась у подъезда. Алина помогла начальнице подняться, и, пошла с ней рядом, с гордостью осматривая большой просторный двор, который весь стоял в тени, из-за того, что многоэтажка была в сорок этажей, и перегораживала собой все солнце.       В это же самое время Екатерина бродила по чужому дому в полутьме, словно неупокоенный дух, пока Илья лежал развалившись на диване, разговаривая по телефону со своим секретарем. Хотелось бы ей тоже поговорить со своим секретарем, и быть понятой, а не осужденной. Отведя взгляд от отражения в плазме, женщина встала к нему спиной, и внимательным взглядом рассматривала Илью. У нее было одно единственное желание. Не проснуться завтра с утра. Быть может он осуществит ее?       Дождавшись, когда мужчина отложит смартфон, Екатерина слабо улыбнулась, и сказала: — Хочу немного выпить.       Илья, искренне удивился сказанному, и жестом подозвал ее к себе. Катя присела на край около него. Склонилась, прижавшись к крепкому плечу, тут же закрыв глаза. — Катя, точно все хорошо? Ты выглядишь очень расстроенной. Родная моя, ну кто тебя все донимает? — Не услышав ничего в ответ, он мягко гладил ее по распущенным волосам, и, спустя пару минут спросил, — Почему ты хочешь уволиться? — Я устала. Я не справляюсь. — А еще ты прекрасно обманываешь. — Он усмехнулся, но тут же притих.       Начальница слезла с него, и, усевшись на колени на пол, закрыла руками лицо. Его слова были такими больными. — Эй, я не хотел обидеть тебя. Ну же. Катя. Я не узнаю тебя. Ты совсем никакая. Почему ты такая мертвая всегда была, а тут… прям столько чувств и эмоций. Неожиданно.       Она жестом остановила его, и тихо сказала: — Лучше тебе не знать почему, и ни у кого не спрашивать. — То есть ты хочешь сказать, — Илья свесился с дивана, внимательно смотря на бледное лицо, — что все знают почему ты такая странная, а я не знаю? — Ты знаешь как облегчить мои страдания. — Она кивнула, — Уволь меня. Хоть по статье. Уволь меня, — Ее голос задрожал, и женщина, не сдержавшись, начала плакать, — Илья, прошу, пожалей меня. Дай мне уйти. — Ты на всю жизнь останешься начальницей этой колонии. — Он кивнул, — Единственная причина, по которой я могу тебя уволить, это восемьдесят третья статья. Смерть. Больше никаких причин я не принимаю.       Екатерина опустила голову, заливаясь слезами. Горькие слезы пропитывали мягкую и вкусно пахнущую одежду. Илья, отведя взгляд, мысленно расстроился тому, что рабочий день был испорчен просто так. Ему ни поработать толком не дали, ни переспать с ней уже тоже не получится. Закрыв рукой лицо, он тяжело выдохнул, вытянувшись на диване. Надо было соглашаться на то, чтобы напоить ее. Но момент потерян.       В это время, Алина с Мариной шли по большому пространству гостиной. Девчушка рассматривала огромные картины, антикварную мебель, дорогие статуэтки, и, едва не упав, замерла перед огромной панорамой города, открывающемся с окон. Куницкая решила быть одетой максимально удобно, и, пока ее гостья прижалась к окну любуясь видом, скинула с себя юбку и колготки. Обула босые ноги в пятнадцати сантиметровые шпильки, снова расстегнув белую рубашку наполовину. Когда девчушка обернулась, уже Марина вальяжно сидела на диване, протянув руку. К ней тут же подошел главный дворецкий, и, вложив в руку бокал, наполнил его белым вином. — У вас очень красиво. — Задумчиво сказала Алина, и уселась рядом, — Вполне неплохие апартаменты, жаль, деньги, на которые они были куплены, не очень-то честные.       Куницкая щелкнула пальцами, с удовольствием наслаждаясь дорогим вином. Алина протянула руку, и ей дали такой же бокал, наполнив его точно таким же содержимым. Перед ними положили тарелки с небольшими брускеттками. Девчушка с любопытством посмотрела на содержимое. Это был поджаренный белый тост хлеба, слегка сбрызнутый оливковым маслом. Сверху на нем был творожный сыр, на котором аккуратно взгромоздились идеально нарезанные дольки клубники, авокадо и кусочки фаланг камчатского краба, присыпанные микро зеленью. С любопытством взяв свой кусочек хлеба, она решилась его попробовать. — Я слишком много натерпелась, чтобы всю жизнь жить в помойке, давая каждому проходимцу пинать меня. — Гордо сказала Марина, и, откинув волосы с лица, тоже решила попробовать то, что принесли, — Хм, новый повар вполне умеет готовить. Классно, наконец-то нашла кого-то с прямыми руками. — Она пожала плечами, смотря на Алину, что явно была поражена таким необычным состоянием, — А что, ты деньги не любишь? Или бы нашла на что их потратить кроме как на себя?       Мягкое сочетание авокадо с клубникой, дополняемое сливочными оттенками, а в конце нежное крабовое послевкусие. Алина довольно охнула, запив все прекрасным ледяным белым вином, откинувшись на мягком диване. На пару минут необычный аперитив лишил ее дара речи, после чего на сказала: — Не знаю. Смотря сколько денег. Можно было бы сначала другим помочь, а потом уже себя баловать. — Ой, — Куницкая махнула рукой, поправив рубашку, чтобы та хоть чуть-чуть прикрыла ее голые бедра, — тоже мне альтруист. Тоже одна из тех людей, которые, когда им плохо, не вызывают скорую, потому что «ну кому-то нужнее, что я буду их отвлекать». — Ну, да. — Алина рассмеялась, — А много у вас денег?       Принесли черные тарелки, на которых были выложены идеальными порциями из трех кусочков роллы. Снова внимательный взгляд, в попытках понять содержимое. Взяв предложенные палочки, Девчушка аккуратно заправила густые вьющиеся волосы за ухо, и, склонившись над тарелкой, взяла кусочек. — Вагю со спаржей и особым фирменным соусом. — Задумчиво сказала Марина, положив ногу на ногу, и, поддев кусочек, явно с полностью сырым мясом, закинула его в рот, — Обожаю вкус говядины. Ничего вкуснее в жизни не ела. — Вау. — Алина растерялась, — Сырое мясо? Случайная смерть была прописана в предупреждениях? — Ну попробуй, если сомневаешься, тот, что потемнее. Он обжаренный. Должен быть привычнее. — Марина сделала еще несколько глотков, любуясь грозовым небом, — Чертовки обожаю вкусную еду. Еда не приносит разочарований почти никогда.       Алина лишь с грустью согласилась, и взяла кусочек с того ряда, в котором мясо было обжаренное. Осмотрела внутренности, поняв, что в тонкий кусочек обжаренного мраморного мяса была завернута спаржа и какие-то неизвестные ей тонкие грибочки с полупрозрачной маленькой шапочкой. Отправив кусок в рот, она с удовольствием его прожевала. Спаржа с грибочками приятно похрустывали, идеально дополняя очень яркий вкус говядины. Она еще ни разу в жизни не пробовала такое мясо, и это был крайне непривычный вкус. Съев все три штучки одного подвида, она решилась на то, чтобы попробовать второй. Отправила кусочек с сырым мясом. Еще более насыщенный вкус. Молча расправившись со всеми шестью кусочками, решили взять паузу. — Да, довольно много. — Она кивнула, — Не один десяток лет я собирала эти богатства. Я даю выродкам такие услуги, которые кроме меня никто не сделает. И точно знаю кому их можно давать. — Женщина закурила, допив остатки вина, — Когда являешься монополистом в своем деле, можно задирать цены так высоко, как захочется. У нас такое учреждение, которое не каждый захочет посетить, а покинуть его выстраиваются огромные очереди. — А недвижимости много? — Две квартиры в этом городе, — Она закинула голову, вальяжно развалившись на диване, — еще две в столице округа. Четыре дачи в среднем на три этажа. Еще есть дом на побережье Индии, дом в Швеции, и квартира в Греции. Хорошо, что я забила на все эти декларации для государственных служащих. На второй хате бы заебалась это все заполнять. — А кроме Лексуса есть что-то? — Нет. — Марина рассмеялась, — Хочу его подарить кому-нибудь, а себе что-нибудь получше купить. Он у меня уже два года. Слишком долго. Обычно я машины меняла раз в полгода, а этот зверюга прям полюбился. Думала себе какой-нибудь спорткар приобрести, но до нашего болота хуй доедешь на таком. — А сколько он стоит? — Лексус-то? Хороший вопрос. Восемь миллионов чисто лимитированная коллекция, плюс кожаный салон, плюс позолота, деревянные вставки… — Она с любопытством загибала пальцы, — бронированные стекла, максимальная комплектация. Не помню точно. Может в пятнашку обошелся. — Марина расхохоталась, — Подруга с налоговой помогла с этой хуйней. На эту кобылу одних налогов должно быть больше ста двадцати тысяч. Я прям побежала оплачивать, ага. — Расстегнув полностью рубашку, она взяла в руки черные палочки, и бросила сигарету в пустую бутылку.       Открыли следующую бутылочку вина. Время медленно пошло к двум. Обед закончился. Но их некому остановить. Алина внимательно слушала приятную речь Куницкой, стараясь ее особо не перебивать. Даже не смотря на съеденное, все равно ощущение сытости было даже не близко. Перед ними поставили следующие тарелки. На них дымилась лапша удон с курицей и овощами в соусе. Это блюдо ей было знакомо. Она с удовольствием, ловко справляясь с палочками, продолжила есть. — Я бы тоже не отказалась от всего такого. Но у меня немного другой приоритет в жизни. — Ага, я знаю какой. — Усмехнулась Куницкая, облизнув палочки, — Рыжий лохматый бандюган. Ты вообще не понимаешь, что он убийца? — Мне все равно. Я люблю его. — А я напомню, — Изящно махнув рукой, Марина взяла кусочек курочки, — что ты Катю ненавидишь за то, что она всем выходки прощает. — Вы все слышали? — Удивилась Алина. — Конечно. — Она расхохоталась, — Думаешь, я просто так занимаю свое место? Просто это лицемерие чистой воды, гражданочка. Ты не можешь Катю ненавидеть за тоже самое, что делаешь сама. Она прощает выходки своим долбоебам, а ты прощаешь своему. Хочешь быть такой как я, а получается только как она. — Куницкая аккуратно отложила палочки на край тарелки, и, положила ногу на ногу, щелкнув зажигалкой, задумчиво спросила, — Что не так с Катей?       Алина лишь загадочно ей улыбнулась в ответ, и продолжила доедать. Лишь только после того, как тарелка оказалась пуста, она отложила свои палочки, связав густые волосы в пучок. Сняла с себя китель, оставшись в черной футболке, закатав штаны до колена. — Кирилл был ей не сыном. — Алина кивнула, растянувшись на диванчике, — Он был ее братом. Я вам набрехала, что Кирилл ничего мне толком не сказал. Он много вещей мне сказал. А потом, пока мы с Даней были один на один, то он помог мне сложить пазлы в кучу. Я одного не понимаю. Неужели никто из вас, включая уже мертвых людей, не знали о том, что у Екатерины Александровны была другая фамилия? — Какая? — Она была Алексеевой. — Тихо сказала Алина, — И у меня большой вопрос, почему вы, когда пытали меня с Мескалитом, и стреляли по Дане, не обратили на мою фразу внимания. Я тоже не понимала что тут происходит. Пришлось все самой собирать. — То есть, — Куницкая опустила голову, задумавшись, — хочешь сказать, что она — Алексеева Екатерина? — Да. — Она кивнула, и дополнила. — Сергеевна. Она — Алексеева Екатерина Сергеевна.       Куницкая в шоке подняла голову, едва не выронив сигарету из рук. — Погоди. — Женщина заерзала, — Погоди. Погоди. Погоди. — Она явно растерялась, — Я уже слышала это имя. Сережа один раз его упоминал в одном из личных разговоров… Но он сказал, что его единственная дочка умерла, когда ей было двадцать. — Знаете почему? — Алина развела руками, — Потому что Екатерина Александровна сбежала из дома, прихватив своего маленького четырехлетнего брата. И, скорее всего, она для него в тот момент умерла. Фамилия «Новикова», скорее всего от того, что она желала стать другим человеком. Новым. У Кирилла же не было отрицательной реакции к отцу, поэтому, скорее всего, она оставила ему его фамилию. Но для меня до сих пор загадка в том, почему она выбрала себе такое отчество. Думаю, от того, что оно самое распространенное. — Генерал Майоров… — Задумавшись сказала Куницкая, -… начальник двадцать седьмой колонии, ее старый друг. Катя ведь пару лет, перед тем, как уйти сюда работать, работала там. И он как раз Александр. — Она усмехнулась. — Ебать, прям чувствую себя умнее от того, что воспользовалась мозгом по назначению. — Женщина гордая собой широко улыбнулась, и сказала. — Спасибо, Алина. Огромное спасибо. Хорошая работа.       Девчушка кивнула ей, улыбнувшись в ответ. Они выпили еще немного. — Вы даже не представляете насколько это была тяжелая загадка. Мне сначала надо было засомневаться в идеальности Екатерины Александровны. Потом еще и врач с секретарем подливали масла в огонь. А потом однажды меня поразило любопытство в мое маленькое сердечко, и я влезла к ней в кабинет. — Она кивнула, загибая пальцы, — Нашла там и личное дело Кирилла, но меня смутило то, что у него не было прописки. Перед тем как отправить меня к нему в колонию в командировку, она мне и рассказала о том, что он сидит за тройное убийство, которое совершил в шестнадцать. Приехав туда, я очень внимательно перечитала его личное дело. Его посадили в колонию вообще в ебенях страны. А потом, когда ему исполнилось восемнадцать, а точнее, за несколько месяцев до этого, его отправили отсиживать срок в двадцать седьмую. Помните то дело, которое вы мне подсунули? — Она рассмеялась, — Я его тоже разгадала. Мне в этом опять помог Даня. Я его спросила про это дело, и он мне рассказал о том, что у него в банде был паренек, который идеально подходил под те параметры, которые описывали очевидцы. — Широко улыбнувшись, она посмотрела на Марину, которая слушала ее так внимательно, будто отличница на паре. И первый раз Алина видела ее настолько заинтересованной. — Так вот, этого парня у него переманили в другую банду, что обитает в железнодорожном районе. Я туда вчера отправилась. Нашла тех двух уебков, которые и переманили от Дани к себе этого парня. И они мне рассказали, что этот паренек был чуть-чуть поехавший на кукуху. И что он, как раз, и совершил это изнасилование, а потом эта баба ему что-то высказала, вот он ее и прирезал. Мальчишка был очень вспыльчивым, и очень быстро отходчивым. И про подворотню вы верно подметили. Это была та же самая подворотня, в которой этот же самый мальчик, два года назад, и пришил тех троих мужиков поздней зимней ночью. И этот самый мальчик совершил там еще ни одно изнасилование. Но вот незадача. Главари сказали мне о том, что мальчишка как-то внезапно исчез из города. Именно в этот момент, скорее всего, его решили перекинуть этапом дальше, потому что он засиделся в одном городе почти на три месяца, из двух положенных максимальных недель. — Алина развела руками, — И этот самый низкий голубоглазый блондинчик, как сказал Данила, оттенком волос похожий на нашу Екатерину Александровну, и был тем самым Кириллом Александровичем. Вот и вся разгадка. — Пиздец. — Прошептала Куницкая, тут же закурив, — Охуеть. Я просто в ахуе. Ебать. Пиздец. — Я бы сказала, что это даже бляздец. — Алина кивнула, — У меня единственный вопрос возник… — Может ли Катя знать о том, куда делся ее отец? — Куницкая широко улыбнулась, — Я уверена в том, что только она это и знает. — Скажите мне, Сергей Геннадьевич, — Алина согнула спину, решив, что теперь ее очередь слушать, и прополоскала пересохшую глотку, — тоже был вспыльчивым? — Ты же вроде бы знаешь о том, что когда они с Мескалитом повздорили, то Сережа отрубил ему топором половину ноги. — Куницкая рассмеялась, — Естестественно. Сережа хоть и был человеком чести, но вывести его на злобу было очень легко. Он как спичка. И если он был злой, то мог навредить как виновным, так и не особо виновным. — У вас с ним было что-то? — Мы с ним дружили. — Марина кивнула, — Он был мне очень близким другом.Но мы с ним не спали. Именно друг, а таких в моем окружении очень не много. Он был очень хорошим человеком. Поэтому, если я узнаю, что он реально был убит, то я буду искать убийцу до того момента, как не найду его. И меня никто не остановит. — Знаете что меня смущает? — Алина сложила руки вместе, задумавшись, — Если и Сергей Геннадьевич, и Кирилл были вспыльчивыми, то почему наша Екатерина Александровна не такая? Она же, ну, вообще без эмоций. Она не то, что не злится, по ней иногда не видно даже, живая она в своем кресле сидит или давно мертвая, просто мышцы на руке в после смертельных судорогах ручку сжимают. Попытайтесь вспомнить, она всю жизнь была такая? Неужели она никогда не давала отпора никому? Ни на кого не орала, не била и ни в кого не стреляла? — Нет, она вообще в руки оружие не брала. — Марина отрицательно покачала головой, — Я ее контролирую в этой колонии с того момента, как она сюда пришла двадцатитрехлетней девочкой с каким-то там дипломом и единственной записью в трудовой с двадцать седьмой колонии, где она служила там младшим архивариусом. Даже когда она скакала между должностями, и у нее было право носить оружие, она его так и не получала. Отпора она в принципе давать не умеет — у нее все результаты купленные, и фальшивые как банкнота в три доллара. Я же на ней всю жизнь и еду, потому что она — послушная молчаливая рабыня. Она никогда не реагировала на то, хвалишь ты ее или ругаешь, пиздишь ты ее, насилуешь, или награждаешь. Улыбка на ее лице огромная редкость. Но знаешь что интересно… — То, что по ней сейчас видно, что она начала что-то чувствовать. — Алина широко улыбнулась. — Именно. — Согласилась подполковник, щелкнув пальцами. — Причем, — задумалась сидящая, — я не могу поймать во временной ленте момент, когда ее психику совсем перекосило. Это случилось где-то недавно. Но, скорее всего, раньше, чем она стала беременна. — У нее изначально проблемы с кукухой были, я ж тебе говорю. — Куницкая кивнула, — Она всю жизнь эти проклятые зеркала била, потому что она ненавидит свое отражение. Плюс вот этот категоричный страх к оружию, в плоть до того, что она отшатнется от того, что ты предложишь ей взять оружие в руки, но будет смиренно стоять, если ты ей это оружие ко лбу приставишь.       Алина решила скрыть некоторые факты о том, что Екатерина все-таки умеет стрелять, и еще года три назад славилась хорошей физической силой. Она в них не уверена, а высказывать мнение, в котором не уверен — опасно для жизни. Но она решила зайти с другой стороны. — Знаете, я вот у нее в столе не так давно нашла заявление от Данилы о том, что он согласен сотрудничать лично с Екатериной Александровной, в обмен на то, что она его раньше выпустит.       Куницкая задумалась, качая босой ногой. У нее за спиной уже заходило солнце. После грозы и ливней, остались лишь ярко-красные небеса, что постепенно темнели. Последние лучики солнца скользили по стеклянным фасадам домов, и, проходя через большое панорамное стекло, окрашивая гостиную в алые оттенки. Из-за того, что Куницкая сидела полубоком к окну, лучики солнца придавали ей особенную загадочность. Время было почти шесть вечера. Дело шло к ночи. Но перемывание чужих костей, заглядывание в чужие шкафы и кошельки — было любимым занятием как Алины, так и Марины. — Во-первых, это лютый пиздеж, ибо, чтобы Кате можно было выпустить Кашина по УДО, да еще и официально — там надо столько кругов ада пройти, что Катя на это просто не согласится. К тому же, она попросила его это заявление написать чисто на защиту того, вдруг к ней доебутся, че, мол, ты у себя упырей принимаешь в кабинете. — Она рассмеялась, легонько покачивая бокалом в руке, где белое вино имело приятный коралловый оттенок, — Это мне можно. С меня никто не спросит. А ей-то нельзя. Ей это все сразу будет стоить кресла под задом. А так — хоть оправдаться можно. Во-вторых, ты правда искренне веришь в то, что что Данила будет сотрудничать с этой недотрогой? — Я столько всего про вас всех знаю, что я уже ничему не удивлюсь. — Алина пожала плечами, — Все может быть. Екатерина Александровна сказала мне о том, что это была ваша инициатива повесить на Кашина еще семеру за убийство того парниши. — Чего? — Марина искренне рассмеялась, — Ебать, и ты в это веришь? Да мне так хочется Кашина отпустить, что я бы прям сейчас отдала приказ. Проблема в том, что у него ебало приметное, и его просто так без шума не отпустить. Он всем уже примелькался. Я не знаю чья инициатива была его засадить еще на такой большой срок, но мне прям очень любопытно. И скорее всего Даня знает кто ему этот срок влепил, но не говорит нам. По той самой причине, что он ни тебе, ни мне не подчиняется. Но мне кажется очень сомнительной версия о том, что он подчиняется ей. Даня слишком гордый, чтобы прислуживать половой тряпке. Его не соблазнили ни мои богатства и возможности, ни твоя любовь и забота. А что ему Катя может предоставить? Не, — Марина отрицательно покачала головой, — Данила не долбоеб.       Алина склонила голову, рассматривая собеседницу со слабой улыбкой. Она искренне гордилась ей. Любовалась ей. Идеальная красота. Твердый характер. Никаких компромиссов. Самое лучше только для себя. Поправив рукой несколько упавших прядей волос, она опустила взгляд, рассматривая ее покрытые синяками и засосами голые ноги. Куницкая залпом допила свое вино. Поднялась с дивана, после чего медленно пошла изящной походкой к окну. Встала лицом к городу, сжав в руке пустой бокал. Ее мысли были только об одном. — Вы шикарны, Марина Николаевна. — Сказала Алина, растянувшись на диване, и любуясь ее фигурой, — Мне понятно почему с вами все сотрудничают. Вы красивы и конкретны в своих желаниях. — Я обманываю только зэков. — Женщина отвела руку в сторону, дав понять дворецкому, что она хочет выпить еще, — Поэтому со мной все работают. Я открыта и я никогда не лгу тем, с кем состою в взаимовыгодных отношениях. — Внимательно посмотрев на то, что мужчина подошел к ней с новой бутылкой вина, отрицательно покачала головой и сказала, — Абсент. — Развернувшись, она оперлась спиной о стекло, изящно закинув ногу, обутую в тонкую черную лакированную шпильку, и сказала, — Ты можешь быть свободна. А можешь остаться со мной.       Алина с неохотой поднялась, и подошла босая к ней. Ей пришлось закинуть голову, завороженно смотря на Марину Николаевну. Та же, слабо улыбнувшись, наслонилась к ней, и поцеловав ее, тихо прошептала: — Не смотри на меня так.       Их бокалы наполнились небольшим количеством очень крепкого алкоголя. Они обе его за раз выпили. Алина закашлялась, и аккуратно прижалась к начальнице. Та же, приобняв ее, спросила: — Ну что, останешься на ужин?

***

      В колонию ближе к десяти въехал жемчужный Лексус. Алина вышла с машины одна, и, натянула на глаза солнцезащитные очки, чтобы не наносить урон и без того ничего не видящим глазам. Вчерашняя попойка очень сильно ударила по ее организму, и сейчас она с трудом волочила ноги, не осознавая, что придется еще несколько часов следом волочить на себе всю колонию, пока кто-нибудь из начальников не объявится.       Но даже когда Куницкая объявилась после обеда, легче не стало. На часах было в районе двух часов дня. Распахнув дверь в кабинет, женщина швырнула дорогое черное пальто на спинку кресла. Цокая недовольно шпильками по паркету, быстро набрала с конференц-телефона знакомый номер.       В администрации зазвенел телефон. Илья положил ручку на строчке, на которой остановился в чтении, и поднял трубку. — Илья, скажи мне че за хуйня? — Конкретнее, пожалуйста. — Мэр повернул голову, и, чуть откатившись в дорогом черном кожаном кресле, открыл дверцу одного из шкафов, любуясь своим новеньким дорогим костюмом. — Где моя кудрявая проститутка? — Так, что за референс в мою сторону? — Он рассмеялся, — Я, вообще-то тоже кудрявый. Но я понял о ком ты. Мы вчера времени зря не теряли, в отличии от тебя. — Она мне нужна, Илья. Где она, я тебя спрашиваю?! — Я вчера перестарался… — Судя по голосу, он явно растерялся, — Короче, я не смог ее разбудить. Считай, я не захотел ее будить. — Ты решил послушаться меня и реально с ней покончить? — Нет, — Илья усмехнулся, — не в этом дело. Она меня вчера выбесила. Я ей переебал. Это все. — Вот ты дурак или куда? — Марина Николаевна оперлась рукой о стол, и, подняв злобный взгляд, посмотрела на вошедшего в кабинет Данилу, жестом указала ему найти себе место, — Вот делай что хочешь, но она должна быть до конца рабочего дня тут. Дебила, блять, кусок. Илья, нахуй, ты вот допрыгаешься, и я реально заставлю Женька тебя скинуть. Против воли губернатора ты уже не попрешь. Он тебя назначил, он тебя с этого места и столкнет. — Со злостью швырнув трубку на место, она тут же закурила, и, недовольно бурча, пошла к окну. — Он что, думает, что у меня тут розочки?!       Данила спокойно сидел за главным столом, и перебирал в руках спичечный коробок, решив не бесить ее. Он принюхался. Не поверив сам себе, мягко взялся за изящное запястье, притянув Куницкую к себе, и уткнулся носом в ее длинный черный кардиган, под которым пряталась уже черная полупрозрачная рубашка. Подняв взгляд, парень улыбнулся, и отпустил руку. — Не смотри на меня так. — Марина потрепала волосы, и, зажав в зубах сигарету, лениво выгнулась, — У нас с ней ничего не было. Не в этот раз. — Женщина уселась на край рабочего стола, с трудом держа сигарету большим пальцем, прижимая ее к перемотанной четверке пальцев. — Итак, Кашин. Я слишком дохуя про тебя знаю. Хочу в долю. На все, что ты тут найдешь.       Рыжий искренне удивился, и положил ноги на стол. — Нахуй ты приехала обдолбанная на работу? — Он развел руками, широко улыбнувшись — Уговор был на то, чтобы ты запустила меня и выпустила, когда понадобится. И все. Мало того, что из-за твоих выходок я еще тут на приличное время остался, так из-за всей этой суматохи с вечно меняющимися начальниками и постоянными бунтами — я лишился всех своих подельников. И единственное, что спасает Кулича от смерти, так это то, что он мальчик чиновника. Тебе и так платят за меня. Хули ты еще хочешь? — Да, платят. — Согласилась Марина, слегка повысив тон. — Хорошо, но мало. — Она швырнула ему в руки фотографию.       Данила ее внимательно осмотрел, и отрицательно покачав головой, недовольно отложил на стол. Потрепав свои рыжие волосы, внимательно посмотрев ей в глаза, сказал: — Тебе же говорили не рыть дальше, чем нужно. — Начнем с того, что это не я рыла. А во-вторых, — она развела руками, — мне так же говорили не брать взятки и не бить заключенных, а так же с уважением относится к коллегам. Я только что решила смести с должности мэра города. — она изогнула правую руку с сигаретой, и стряхнула пепел на черные ватные штаны Данилы. — Я знаю про ту хуйню которую ты нарыл тут. — Ну? — Данила пожал плечами, — Чего ты хочешь? — Райские богатства! — Воскликнула Куницкая. — Да блять, это просто метафора. Такова наша легенда! — Он тихо прорычал, и сказал, — Не повышай на меня голос, иначе на собственные похороны не успеешь.       Алина, сидящая в соседнем кабинете, прижалась к стене, через которую все было прекрасно слышно, словно она картонная, изумленно слушая их диалог. Ее привлек крик, и поразительно знакомый голос. Чутье ее не обмануло. Есть еще деталь, которую скрывают от нее. И зачем Куницкая позарилась на мэра города, и кого же она там с таким желанием хотела видеть на рабочем месте? — Не-не-не, — резко остановила его Куницкая, — вы с дружками, блять, купили себе пропуск в это адово место не ради одной метафоры. Хочу в долю! — Да пошла-ка ты нахуй, Сонька Золотая Ручка! — Данила отрицательно покачал головой, — Мы с Куличем делаем всю работу. Ты просто нахлебница.       Она ловко спрыгнула со стола, и, схватив его за воротник, вжала лицом в стол, тут же приставив пистолет к голове. Ее руки не дрожали, даже не смотря на то, сколько всего она вчера, да и сегодня выпила. Данила закрыл глаза, тяжело и глубоко дыша, тихо сказав: — Ты опять хочешь выебываться как тогда? — Да, мне понравилось делать в тебе дыры. Просто эта будет уже не в плечо, а в голову. — Ну так и стреляй. И слетишь нахуй обратно до заместителя начальника завхозов. Дура ебанутая. — Он тяжело выдохнул, прекрасно понимая, что ситуация может окончится смертью одного из них, а это крайне не выгодно. — Куницкая, успокойся. — Хочу денег, Кашин. Половину.       Рыжий в шоке посмотрел на нее, раскрыв рот от удивления, даже позабыв о том, что на него наставили боевое табельное. — И что? Будем делить кадровый резерв напополам? А в начальники кого поставим? Алину? — Илью. — Она усмехнулась. — Пока у тебя двадцать процентов — все выходит идеально. — Он развел руками, — Без нас у тебя бы ничего не получилось. Знаешь, десять миллионов в месяц и так не мало, учитывая то, что я подкидываю тебе надежных людей, на которых можно сверху заработать. И что? Хочешь сказать, что ты зарабатываешь по сорок миллионов в месяц, а тебе этого мало? Да у нас некоторые области в стране меньше денег получают. — Мне плевать, Кашин. Я позволяю тебе слишком много.       Молодой человек поднялся с кресла, и, сжав в руке запястье, резко вжал ее в стену, отведя табельное в сторону. Куницкая прикрыла глаза, рассматривая засосы на его шее, и тихо сказала: — Какую роль в твоей схеме играет Катя? Из-за тебя она туда залезла? — Нет. — Он слабо улыбнулся, и посмотрел ей в глаза. — Но у нас с ней свои дела, в которые я тебя посвящать не обязан. Спроси у нее лично. А половину ты получишь, только если из нас троих — останется двое. И что-то мне подсказывает, что на сына заместителя мэра города ты не позаришься. А я в безопасности, потому что ты зависима от меня. Так что сиди на своей доле и не выебывайся. Заменишь пару раз черную икру на устрицах на красную, не развалишься. — Он провел рукой по ее покрасневшей щеке, любуясь ее смущенным взглядом. — Молчать и бояться, проститутка, пока из подполковника не превратилась в капитана.       Он пригрозил ее ударить, из-за чего Марина зажмурилась, но, поняв, что ничего не произошло, осторожно раскрыла глаза. Данила забрал со стола ее лежащую пачку сигарет, и, поправив ватник, ушел с кабинета, громко хлопнув дверью. Уверенно шагая по коридору, он поправил рыжие волосы, оскалившись словно дикий зверь, перепугав своим видом нескольких безымянных работниц, что едва не раскидали свои документы по полу.       Куницкая же, медленно съехав по стене, закрыла руками лицо. Угрозы рыжего злодея слишком сильно ее напугали. Она слишком сильно побоялась потерять все то, что обрела за это время. И сейчас, видимо, эта угроза стала слишком реальной. Нет никакого повода ему не доверять. Никто не знает что творится у него в голове, и каким будет его следующий шаг. Раньше такое поведение было ее гордостью, но сейчас, увы, она уже не может таким похвастаться.