***
— Здесь никого нет, — констатирует и без того известный факт Иезекииль, прогуливаясь по чужой территории, словно по своей комнате. Его беспечность не может не раздражать, отчего девушка фыркает и ближе к стене прижимается. Адреналин, выбрасываемый во время критических ситуаций, не присущ Киллиан, а потому чувство страха наполняет её с макушки до кончиков пальцев. Остаётся лишь сильнее обнять себя руками и слабо улыбнуться на обеспокоенный взгляд парня. Все привыкли к трусости, потому что моменты героизма с её участием можно пересчитать на пальцах одной руки. И лишние останутся. Признаться, общая атмосфера заброшенного и полуразваленного особняка лишь всё усугубляет. — Интересно, есть ли у неё парень? Мне кажется, у таких красоток всегда толпы поклонников и желающих провести с ней не одну ночь. Ты же зарекомендуешь меня при встрече? — Дурак, — она парня в плечо сильно бьёт, губу нижнюю закусывая. Такие мысли заставляют вернуться к не так уж и давно забытому ощущению собственной ничтожности в тени выдающейся сестры. И почему все так сходят с ума? Мечтания Джонса о предстоящем свидании при свете луны прерывают двое мужчин, вышедших прямо из темноты и агрессивно размахивающих руками. Разозленный рык доносится с их стороны, заставляя парочку попятиться и уткнуться спиной в запертую дверь. После пары глухих ударов становится понятно, что так просто она не откроется. Кассандра за рукав Иезекииля испуганно цепляется, не желая от себя ни на шаг отпускать. Она на тренировках Бэрд совсем не преуспевала, в конце очередного спарринга оставаясь лежать на матах и с парочкой синяков в придачу. Чего не скажешь о Джонсе, вырвавшегося из цепкой хватки девушки и побежавшего с оглушительными криками прямо на идущих амбалов. Прыжок, удар, уклон, уклон, удар. Несколько точных попаданий оставляют нападающих лежать на грязном полу в отключке и опьяненный собственным триумфом парень широко улыбается замершей в углу девушке. Вытирает руки о джинсы и вразвалочку идёт вперед, вновь рассуждая о том, как повысились его шансы на завоевание той самой Лидии. —… и тогда я расскажу ей, что завалил двоих лоботрясов за четыре минуты, не получив ни одного синяка, и она будет просто в шоке от моей храбр… — Иезекииль! Резкий звон в ушах вынуждает замечтавшегося парня обернуться и его глаза буквально готовы выкатиться к ногам. Перед ним стоит ошарашенная Кассандра, держащая в руках какую-то явно антикварную вазу, а на полу лицом вниз валяется двухметровый здоровяк с ломом в руке. Должно быть, именно он должен был оказаться в макушке самого Джонса, не успев девушка отреагировать. — Ого! — удивленно присвистывает он, осматривая поверженного нападающего. — Да ты у нас не одуванчик. Можешь же, когда хочешь! Подожди, с ним что-то не так. Смотри… Кассандра замечает чрезмерную бледность рук и запавшие глаза мужчины и кривится при виде огромной запекшейся раны у виска. Она явно нанесена не вазой и совсем не совместима с жизнью. Должно быть это… — Трупак!!!***
— Я даже не знаю, что делать… Лидия в растерянности. Срочно нужно что-нибудь придумать и не дать этим извергам что-либо сделать со Стилински. Вот только как действовать в ситуации, в который никогда не был, и для чего нужен этот треклятый Опал? Она осторожно кончиками пальцев светящегося камня касается и между ними электрическое напряжение возникает. тысячи крошечных разрядов прожигают каждую клеточку тела, от чего Мартин морщится, но рук не отнимает. Вдруг выйдет? — Уже намного лучше, Лидия. Ламия, приведи того чудака. Двое мужчин вводят совершенно неконтролируемого парня, руки которого заломлены и заведены за спину, чтобы не сбежал. Тот рычит и слюной во все стороны брызжет, совершенно не радуясь появления этих двоих в его жизни. Этот безумный взгляд ещё долго будет являться банши в ночных кошмарах. потому что тут же, по приказу Дюлака, мальчишку отпускает и он буквально подлетает к испуганной девушке. Разъяренно дышит и пальцы крючковатые к ней тянет, желая тонкой шеи коснуться и услышать заветный хруст каждого позвонка. Ещё шаг — и… — Стоять!!! Громогласный голос девушки сотрясает комнату, умноженный эхом старинного дома, и она сама вздрагивает. Бесноватый мальчишка послушно стоит перед ней в стойке «смирно» и собственные руки растерянно рассматривает. Кажется, он и сам не понимает, что только что случилось, но сумасшедший блеск в глазах сменяется смиренным щенячьим взглядом. Он лишь склоняет голову вбок. А Дюлак заходится в победоносном хохоте. — Потрясающе!