***
Утро было дождливым. Небо затянули серые тучи. Мидория встала с кровати, переоделась, умылась и причесалась. Её переполняла решимость. Из небольшой шкатулки девушка достала маленький стеклянный флакон на цепочке. В нём была бледно фиолетовая жидкость. Девушка величала её «последним шансом героев». Она надела его, как кулон, и спрятала под одежду. Сегодня они всем классом отправляются в лагерь. «Отличный шанс пообщаться с Тодороки!» «Отличный шанс избавиться от Тодороки!» Изуку вздохнула. — Возможно, соперничество с Шото мне не поможет. Может... смириться? — девушка фыркнула и вышла из комнаты. Все уже собрались у автобуса, сели и вперёд! Каждый что-то бурно обсуждал, радовался и веселился, как мог. Урарака трепала Изуку и звонко смеялась. В такие моменты Мидории особенно хорошо. Она чувствует себя полноценной, забывает о плохом и просто живёт. Ей казалось, что она герой. Одна из них. Таких ярких и весёлых людей.***
Спустя несколько часов
POV Изуку
Боже! Кто придумал такое в самом начале? Лес с монстрами — это слишком! И эти «вожатые» кошечки те ещё чудачки! Хотя... Было довольно весело! Минету чуть не раздавили! Это конечно пустяк, но он так смешно кричал! Я, наверное, слишком привязалась к этим детишкам. Интересно... Какая у них реакция будет, когда они всё узнают? Будут ли они морально разбиты или же им будет совершенно всё равно? Действительно, интересно. И ещё кое-что.POV автор
Ещё во время поездки в автобусе Изуку уснула. Ей снился странный сон. Не опять, а снова! В старом заброшенном баре стоял Бакуго в красной рубашке, красном жилете и с галстуком. Он был явно старше, чем в реальности. Парень молча пил коньяк из рюмки и глядел в тёмный угол, где, казалось бы, всё уже покрылось плесенью. Там стоял круглый столик, за которым сидела Инко и рассматривала фотографию. Что было на фото, Мидория не разобрала, но по выражению лица Инко было понятно, что что-то не очень приятное или просто ностальгичное. Женщина напевала песенку, от которой у Изу словно мурашки побежали: — Как будто страшной песенки весёленький припев — идёт по шаткой лестнице, разлуку одолев. Не я к нему, а он ко мне — и голуби в окне... И мир во тьме, и ты в плаще по слову моему. Не он ко мне, а я к нему — во тьму, во тьму, во тьму, — она прервала свой напев и пронзительно взглянула на дочь. Её замученное лицо с открытым ртом пугало. Заплаканные глаза были готовы вот-вот выпасть из орбит. Бледная кожа с проступающими венами и грязные волосы, что не мыли уже давно... — Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему... ЗАЧЕМ?! Он страдает... Из-за тебя... Я думала, что ты сделаешь ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР! — ЗАТКНИСЬ, женщина! Достала уже своим нескончаемым нытьём. Проблема утопающего — это проблема самого утопающего, — Катсуки рыкнул и женщина замолкла, а Изуку лишь молча наблюдала. Не искупленья, не прощенья нет... Но... Страха тоже нет и сожалений. — Я... Я ещё скажу своё слово, — напоследок сказала Изуку перед пробуждением.