Возможно, что-то идёт не так. Возможно, всё изначально шло не так. С самого рождения девочки. И вставать на верный путь это что-то явно не хотело. Остаётся лишь отбросить все сомнения и идти туда. Прямо в лапы к злодею, что уже готов сомкнуть свою пасть.
И когда решимость начала бить через край, Изуку дёрнула дверь.
Закрыто…
Это, конечно, не сдерживает девушку, но это… Как знак, что перед ней все двери закрыты. С помощью способности открыть её оказалось очень легко. Она вошла в помещение: окна были завешаны чёрными покрывалами, всюду стояли клетки для животных и лежала пыль. Много пыли. На входе был любезно оставлен фонарик, который девушка сразу взяла и включила.
Казалось, что здесь никого не было уже очень давно. Это настораживало.
«Неужели и это обман? Я просто бегаю у них на поводу. Нет. Я бегаю на поводу у своих чувств».
Она прошла вглубь и стала внимательней всё осматривать. Прямо за прилавком девушка обнаружила люк. Аккуратно, чтобы не шуметь, она открыла его. Снизу повеяло теплом. Мидория с фонариком спускается вниз, сердце бьётся со всей силы. Кажется, что любой шорох сейчас напугает Изуку больше любого злодея.
Она спустилась и оказалась в совершенно темном месте. Фонарик освещал лишь небольшим кругом, поэтому девушке было трудно ориентироваться. Она подняла луч фонаря с пола и направила вперёд.
Истошный крик девушки, наверное, услышали все обитатели этого подземного сооружения.
— О, боже! Тодороки! — к стене был прикован двумордый. Его состояние было определить весьма трудно. Он ели дышит, частично в крови, волосы прилипли ко лбу юноши. Шото сидел с опущенной головой, а Мидория подошла и приподняла его голову так, чтобы его едва открытые глаза её увидели в свете фонарика, который еле помогал, но Шото и без этого узнал её. Он узнал её.
Его глаза приоткрылись немного шире, и он прохрипел:
— Изу… ку…
—Да! Да! Это я, Тодороки! Слышишь, Шото! — девушка принялась освобождать парня, что получилось довольно быстро.
—Изу… ку, бе…
— Чего? Всё хорошо, Шото. Всё будет хорошо!
— Ты… Ты не понимаешь… Беги… Скорее! — вскрикнул парень, а девушка придержала его (закинула его руку себе на плечо).
— Конечно. Пошли! — но дверь люка наверху захлопнулась.
— Газ… Изуку… Здесь газ... Он… Он блокирует причуды... — девушка нашла выключатель, газ уже начал действовать на организм девушки, она включила свет, а затем кинулась наверх тарабанить в люк.
— ОТКРОЙТЕ! ЭЙ! — но было бесполезно. Она спустилась к Шото.
— Почему ты сразу не сказал про газ??! Что нам теперь делать?! — она в отчаянии металась из угла в угол, а парень лишь смотрел не в силах помочь.
— Я… Пытался сказать. Ты совершенно… Не слушала. И чего ты ожидала? Придёшь и спокойно будешь делать, что тебе надо? — спросил парень.
— ДА Я НЕ ДУМАЛА НЕ О ЧЁМ, КРОМЕ КАК СПАСТИ ТОГО, КОГО ПО НАСТОЯЩЕМУ ЛЮБЛЮ! И… И… Оно… — девушка лишь начала рыдать, и только сейчас она начала осматривать помещение. Серые стены. Они были обмазаны чем-то. Пол был усыпан досками и щебнем. Вся комната жутко воняла. В углу стоял стол, а на нём кассета с надписью «Play me»
Мидория постаралась успокоиться, подошла к кассете. Вставила её в устройство, и раздался до боли знакомый голос:
— Доброго времени суток, Изуку. С самого детства я растил тебя, учил, поддерживал в начинаниях. И каким же ударом для меня стало твоё предательство. Однако... Предательство не прощается в нашей Лиге. Ты прекрасно знаешь правила. Знаешь. Я сомневался в тебе с самого начала. Ты всегда была какой-то слишком доброй для зла. Злого умысла в твоих поступках столько же, сколько и пользы в тебе в принципе. Твоя жизнь… Она очень мешает нам. Ты можешь лишнего взболтнуть, а тут как раз… Первая любовь! Да не абы в кого влюбилась, а в сына героя номер два. Двух зайцев одним ударом… И вот сейчас я хочу попрощаться. Вы в комнате, пропитанной бензином, с наличием небольшого поджигающего устройства. Несмотря ни на что, ты была с нами, и какая-то память о тебе останется. Не знаю, где ты планировала найти приют своей беспокойной душе. Прощай, — голос Томуры замолк. Страх накатил с новой силой, ведь «Томура сказал, значит Томура сделал».
Не прошло и минуты, как раздался щелчок, который исходил от незаметного устройства под столом. Появилась искра, и стол начал гореть. Словно мгновенно начало полыхать всё. Всё в огне… Всё горит ярким пламенем, которое сжирает стол и ползёт всё ближе и ближе.
Изуку и Шото быстро добрались до самого люка. Бензина не было на половине лестницы, поэтому дальше он распространялся медленнее, однако и другая проблема появилась. Дым. Безумно много дыма. Если от одного запаха бензина кружилась голова, то из-за дыма было невозможно дышать.
Парень с девушкой отчаянно били по люку. Нервы на пределе. Огонь тоже не отступал, а пробирался ближе и обжигал. Воздуха нет, бежать некуда... Осознание ситуации…
— Тодороки… Я люблю тебя. Знай это. Чтобы дальше не произошло… Мы… Будем вместе. Хорошо? — он не видел девушку, ни мог почувствовать её взгляд и понять, что она плачет. Аккуратно он обнял её, они сели на ступеньку.
— Конечно. Мы всегда будем вместе. Несмотря ни на что, — он приблизился к ней и поцеловал. Через мгновение голова девушки свалилась на бок и сознание покинуло её. Шото снова начал бить по люку, но при этом всё равно держал любимую. В глазах темнеет, он судорожно делает вдох и последнее, что он видит, это свет впереди и еле слышимый скрип люка.
***
Старатель и Всемогущий подхватывают подростков и вытаскивают из здания. Пожарные тушат подвал, вокруг воют сирены. Про-герои опять ринулись на помощь, но в этот раз пожарным.
Через несколько минут Шото приоткрыл глаза. Он увидел над собой небо и не поверил своим глазам. Он принял сидячее положение. Рядом лежала Изуку, и он сразу кинулся обнимать её, но… Он начал нащупывать пульс девушки.
— Его… Нет… — сердце Шото пробил удар. Как? КАК? КАААК?
Он пытался нащупать пульс снова и снова, но его и впрямь не было. Он прижал тело девушки к себе и залился слезами отчаяния, горести и бесконечной скорби. Душа разрывалась на части, парень громко завывал от ужаса и боли от утраты.
— Я не смог тебя спасти! Из-за меня тебя больше нет! За что?! — навзрыд кричал он.
Ему на плечо легла чья-то рука, а Старатель только и узрел, когда вышел из здания, как его сын начал рассыпаться от прикосновения… Шигараки Томуры. И Тодороки младший рассыпался в прах на глазах у отца, но на лице Шото в последний момент играла нежная улыбка:
— Скоро мы встретимся…
***
Теперь они развалились на поляне из белых цветов с глупыми улыбками. Без крови, без страха и без сомнений. Они лежат, обнимаются и наслаждаются друг другом. Теперь у них есть всё время на свете, чтобы жить счастливо, как они захотят.
