Ньирбатор

My armada - led to the slaughter. My armada - nothing but murder. To conquer and blunder Led to the slaughter Nothing but murder My armada. Public Image ltd.

17 апреля, воскресенье 1964 года (вечер) Комната собраний утопала в полумраке и была освещена огоньком одной-единственной свечи, повисшей в воздухе. Свечи в канделябре никто не зажигал — предпочтения Лорда Волдеморта превыше всего. Пожиратели смерти в своём большинстве сидели вразвалку вдоль длинного массивного стола, но стоило Лорду войти, как все встали и сразу же повесили головы, точно провинившиеся домашние эльфы. Короткий, лишенный какой-либо учтивости кивок усадил всех обратно. О моём существовании Лорд и вовсе забыл. Не то чтоб я жаловалась, но — как подтвердились мои подозрения — мне там и вправду нечего было делать. Несколько стульев были свободны, и я выбрала тот, что с краю, возле Каркарова. Позже я узнала, что его раньше занимал Драган Каркаров, дядя Игоря, отец Агнесы и по совместительству её узник. На Игоре Каркарове не было ни следа, напоминавшего о неудаче, постигшей его на поприще любви. Он выглядел, «как новенький шестипенсовик», — так с недавних пор начал выражаться Фери. Можно подумать, мой эльф побывал в Англии и нахватался словечек. Должно быть, таким образом он готовится к приезду Мальсибера. В экстремальных жизненных условиях и не такие таланты пробуждаются. Алекто и Амикус Кэрроу сидели напротив, кровожадно таращась на Каркарова. Его это, судя по всему, ничуть не огорчало, а его состояние можно было даже назвать возбужденной заинтригованностью. Прежде чем я успела устроиться поудобнее, он дважды подмигнул мне, не прерывая игры в гляделки с Кэрроу. Какое-никакое, но всё же общество, как сказала бы госпожа Катарина. Профессор Сэлвин кивнул мне, а от профессора Шиндера приветствия я не дождалась. Тот сидел рядом с Долоховым, главой бюро магического законодательства, и сам держался как какой-то министр, смотрел лишь на Лорда, и то как! — с подлинным благоговением, а не как на всех обычно. Лорд встал во главе стола и окинул Пожирателей таким взглядом, как будто он вовсе не собирался приходить, а присутствует лишь потому что его долго упрашивали. Не самое ободряющее начало. — Приветствую вас, Пожиратели смерти, — негромко сказал он. Все застыли словно по команде. В полумраке сверкало двенадцать пар глаз, впившихся в стол, видавший лучшие времена. — Как всем вам известно, на днях мы потеряли нашего верного друга, — присаживаясь, промолвил Лорд. — Абраксас прожил достойную жизнь, послужив орудием в моих руках для закулисного влияния и налаживания связей. К сожалению, многие из вас — и я в том числе — не смогли присутствовать на его похоронах ввиду того что скопление моих сторонников в одном месте сыграло бы на руку Министерству. Крауч, видите ли, пал столь низко, что взял за привычку вычислять сторонников по тому, кто приходит проститься с покойным. Но не будем отчаиваться, друзья, почтим память Абраксаса минутой молчания, — апатия в голосе Лорда выказывала жуткий фарс, но все как по команде понурили и так повисшие головы. Что уж там молчать! Никто, казалось, не дышал. Неотрывно наблюдая за Лордом, я видела, что уголок его рта искривился, будто он ожидал реакции пооригинальнее. В следующую секунду он поймал мой взгляд — его ухмылка ожесточилась. — Его сын Люциус само собой продолжит дело отца, — продолжал он с не меньшей апатией. — Маловероятно, чтобы он горел желанием удостоиться такой службы, но... кто его спрашивает? Волна глухих смешков и язвительных реплик прокатилась вдоль стола. Волдеморт ухмыльнулся, поочерёдно окидывая взглядом Пожирателей. Меня он проигнорировал. Что ж, я без Метки. Не заслужила. — Это тот случай, — продолжал он, понизив голос, — когда становишься узником своей весомости, поскольку всегда найдётся тот, кто захочет использовать её для упрочнения своей собственной. Последовала неуютная тишина. Пожирателей будто поглотили раздумья, не многовато ли их весомости поглотило величие наследника Слизерина. — Как вы поступите, мой лорд? — подал голос Шиндер, убедившись, что Лорд закончил речь. — Да, милорд, что прикажете предпринять? — подхватил Яксли, сидящий справа от Шиндера. Похоже, эта парочка больше других нуждается во внимании. — То, что обычно, — ответил Лорд, одарив взглядом не парочку, а древко своей палочки. — Собрать компромат, выяснить слабое место, более того, самое уязвимое. Малфоя ввести в курс дела, но многого знать ему не нужно. Достаточно, чтоб не вздумал брыкаться. — Брыкаться он не будет, милорд. Весь в папашу, сызмальства отличается подхалимством, — отозвался Шиндер. Повстречавшие Малфоя лично, закивали в согласии. — Да, пускать пыль в глаза Малфой умеет, — поддержал Яксли. — А что ещё он умеет? — осведомился Лорд. — Водить за нос, хозяин, — раздался голос совсем вблизи, вернее из места напротив меня. Хозяин?.. Лорд обратил всё своё внимание на этого конкретного человека. — Эйвери, вот ты где, — сказал он с напускным удивлением, — расскажешь о своих успехах? При упоминании имени пресловутого злодея Каркаров приподнял верхнюю губу в каком-то первобытном неодобрительном жесте. Похоже, ему не по душе пополнение в медье. Среди Пожирателей соперничество за внимание Лорда отдаёт кровожадностью. Орсон Эйвери сидел возле Алекто Кэрроу. Голубые глаза; взгляд настороженный. Тёмные космы волос, казалось, кое-как подровняли садовыми ножницами. Римский нос. Сюртук на нем сидел, как взятый напрокат костюм на покойнике, выставленном для прощания. Ворот сорочки отставал от тощей шеи. В целом, он действительно похож на человека, который — по словам Риты Скитер — распивал спиртные напитки в компании своей возлюбленной и её любовника, ныне покойного Дожа, младшего помощника бывшего министра магии. — Как вам известно, мой лорд, меня сцапали, когда я занялся вашим вторым заданием, Динглом, — заговорил он бодрым басом. — Я четыре дня пас его по окрестностям Суррея, наконец отловил в глухом местечке. Откруциатил его, затем оттащил на видное место, чтоб не подох. Покалечить, но не убивать — задание выполнил, но попал в засаду. Едва отошёл — налетели мракоборцы. Что было дальше, вам известно, хозяин. Несомненно, Эйвери обладает талантом хорошего рассказчика. — Иногда мои слуги проявляют чудеса невиданной расторопности, — сказал Лорд, очевидно, имея в виду не Эйвери, а тех, кто его освобождал. Неожиданно, Эйвери встретился со мной взглядом. Мне показалось, что он подмигнул мне. — Итак, дальше. Операция по устранению Лича провалилась с треском, — бесцветным тоном вещал Лорд, глядя вперёд себя, в другой конец стола, где была лишь стена с пустой рамой. — По чьей вине, извольте напомнить? — По вине Рэббита и Барти, — прокатилось хором вдоль стола. — Я разочарован, но не удивлён... друзья. Своё прозвище Рабастан получил отнюдь не из-за умственных способностей, так как упомянутое животное значительно превосходит его по интеллекту. Волна хохота пронеслась вдоль стола. Даже Шиндер хохотнул. Приподняв подбородок, Лорд выдержал драматическую паузу. — В назидание остальным Рабастан будет обязательно наказан. Меня не заботит, что Лич ушёл. Я велел устранить. А пока что... будет наказан тот, кому посчастливилось сегодня здесь присутствовать. Бартемиус, — протянул он негромко, почти ласково. Барти Крауч вдруг надсадно закашлялся, дpoжащими руками дocтал какой-то пузырь и, лязгая зубами о стеклo, отxлебнул. — Успокоительная микстура, — шепнул мне на ухо Каркаров, сотрясаясь от беззвучного смеха. — Какие мы нежные, — холодно произнёс Лорд. Запала гробовая тишина. — Хозяин, сжальтесь! — простонал Барти высоким голосом. — Я ваш самый верный слуга. Самый трудолюбивый и самоотверженный! Выслушайте меня снова, умоляю... Сначала я выяснил местопребывание Лича и выставил у его дома пост круглосуточного наблюдения, — взахлёб рассказывал смертельно бледный волшебник. — Мне удалось заблокировать его каминную сеть, и я бы взял его прямо дома, но мне мешал наряд мракоборцев, круглосуточно нянчившийся с ним. Затем я узнал, что он будет в «Кабаньей голове». Мне удалось Конфундусом заклясть его охрану, моя Авада почти достигла цели... — Почти не то слово, — прервал его Лорд. — Блестяще, Бартемиус. Нет, не смотри так на меня, жалостью меня не возьмешь... — Прошу вас, хо-хозяин! Я всё-всё исправлю! — взвыл Барти, как животное, которое предвидит свою агонию. — Я... я способен на большее, мой Лорд! — Хочу напомнить вам, друзья мои, — вяло протянул Лорд, окидывая взглядом то одного Пожирателя, то другого, — не делать собственных умозаключений насчёт того, на что вы способны, а на что нет. Остерегайтесь преувеличивать собственную значимость. — Я докажу вам свою, милорд! Ради Мерлина, сжальтесь! — Ради Мерлина, — передразнил его Лорд. — Ты блеешь, как какой-нибудь паршивый грязнокровка. Крауч сглотнул, его кадык заходил ходуном. Он и в самом деле очень нервный, ничего странного, что он так прошляпил министра. Тишину комнаты разрезали сдавленные всхлипы. — Что это? — Лорд склонил голову набок, поглаживая палочку. — Ты плачешь, другой мой? Ненавижу плакс. Лорд поймал на себе мой взгляд, и я была так поглощена происходящим, что даже не подумала отвести взгляд. Меня передернуло, когда наши глаза сомкнулись и он ухмыльнулся. «Во что он играет со мной? — возмутилась я. — То не выпускает из виду, то отталкивает». Когда Лорд снова перевёл взгляд на испуганного Пожирателя, его расплывшиеся в улыбке губы выдавали торжество. На лице Крауча красовалась гримаса болезненной преданности. — Умоляю вас, хозяин... я всё исправлю... — простонал Крауч голосом умирающего вурдалака. — Сегодня же сяду на поезд, завтра буду в Лондоне, всё исправлю в кратчай... Лорд поднял бледную руку, и Крауч умолк на полуслове. — Ты убеждал меня, что вам, двум олухам, хватит пары дней, чтобы выполнить моё задание. Сейчас тебя просто тянет в Англию, ведь ты хочешь спрятаться от меня, не так ли? — Лорд немигающим взглядом уставился на Пожирателя. — Под крылом у папаши, верно? — Не-е-ет!!! — истерично завопил Крауч. — Ни за что в жизни... Избави Мерлин! Хозяин... — Ты смеешь без зазрения совести лгать Лорду Волдеморту, глядя ему в глаза? — Лорд склонил голову набок, словно хищник, раздраженный поведением добычи. Где-то на задворках его голоса послышалось шипение. Палочка Лорда материализовалась в его правой руке. Он резко взмахнул ею в воздухе, отчего Крауч вжал голову в плечи, ожидая неизбежного. Но ничего не произошло. Прошло несколько минут. Страх в комнате становился осязаем. Одна капля пота выступила на виске Крауча. Пожиратели бросали на Лорда взгляд, полный испуганного обожания. Некоторые безмолвно посмеивались, как будто с нетерпением ожидали лицезреть муки молодого выскочки. — Круцио! Крауч свалился на пол с глухим грохотом и начал корчиться, как насекомое, истязаемое всем, чем только можно. Пытаясь отстраниться от происходившего, я представляла себе, что это всего лишь лягушка, которую пронзают иглами. Крауч беззвучно глотал воздух — Лорд применил Силенцио по причинам, известным лишь ему одному. Из сидевших за столом многие повернули головы, чтобы наблюдать за муками Крауча. Я устремила свой взгляд на Лорда, бесстрастно смотревшего на судороги Крауча. В его глазах я не увидела того наслаждения, что тогда, в душном подвале Ньирбатора. Когда действие заклятия спало, Крауч лежал на полу, громко дыша, а собрание как ни в чем ни бывало продолжалось. Настал черёд Амикуса Кэрроу. Оказалось, Пожиратель вместе с тремя другими должен был отсрочить избрание нового министра; за это время планировалось заклясть Империусом избирательную комиссию Министерства. Под холодным взглядом Лорда Кэрроу напустил на себя безупречный смиренный вид. Каркаров сдерживался целых пять секунд, а потом злорадно присвистнул. Алекто к тому времени уже прекратила игру в гляделки, и если этим он пытался опять привлечь её внимание, то с треском провалился — девушка упорно отказывалась смотреть в его сторону. — До того как ты скатишься в пучину несуразиц, Амикус, я спрошу тебя вот о чём, — негромко протянул Лорд, поглаживая древко своей палочки. — По-твоему, эти перемены — защитница прав сквибов на посту министра магии — это успешный исход, я правильно понял? И то, что Скримджер обеспечил Дженкинс мощный щит — по три мракоборца на смену, это то, чего я добивался? — Нет, милорд, ни в коем случае, — пробубнил тот, вжав голову в плечи. — Но мы всё исправим. У нас имеется достаточное количество осведомителей. Всё дело в этом Ордене... Феникса! — В Ордене Феникса, — повторил Лорд, улыбку сменил взгляд, полный ненависти. — И как же нам, по-твоему, одолеть этот популярный и растиражированный Орден? Если ты знаешь, поделись с нами, мы тоже хотим знать. Амикус, казалось, не уловил издевки и всерьёз решил, что Лорд не знает, как быть с этим Орденом. Он перебил Кэрроу на полуслове и передал речь Эйвери, который был к этому готов. — Мой лорд, Дамблдор сколотил кое-какое сопротивление, но их слабое звено быстро себя обнаружило, так что всё улажено. Имеем канал осведомителей, отловим всех по-очереди. Начнём с горячих голов... если вам будет угодно, хозяин, — протараторил он очень деловито, но искорки в этих голубых глазах представились мне чрезмерно наглыми. — Продолжай, Орсон, нам всем очень интересно, — подбадривал его Лорд, окинув взглядом остальных, мол, послушайте, этого знатока. — Да, хозяин. Горячие головы, — продолжал Эйвери. — Это в первую очередь непутёвый брат Регулуса, тот, что в «Хобгоблинах» и Поттер, его кореш, аврор. Интерес среди присутствовавших возрос запредельно: одни замерли, другие заёрзали — и все не отрывали глаз от Лорда и Эйвери. — Как все мы знаем, — заметил Волдеморт, обращаясь к Пожирателям, — Регулус служит мне верой и правдой, пребывая в гуще событий, в самом пекле, коего многие из вас никогда не испытывали. А что второй... — Поттер, хозяин. Джеймс Поттер. — Расскажи же нам о Джеймсе Поттере, очень любопытно услышать о новом... герое в кружке Дамблдора, — негромко сказал Лорд, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Ты с таким волнением говоришь о нём... Напугал тебя чем-нибудь? Несколько Пожирателей коротко хохотнули. Эйвери это ничуть не задело, скорчив гримасу своим товарищам, он обернулся к Лорду с вполне приличной серьезной миной. — Этот малец — ничтожество, — деловито отвечал он. — Поттер не занимает высокого положения, не пользуется влиянием, он вообще никакой, а выбранная им профессия, как известно, не восполняет скудоумия. Лорд вскинул голову, будто такая характеристика врага была ему не по нраву. — Язвишь, друг мой? И что посоветуешь нам делать? Какова твоя рабочая гипотеза? — Нет у меня никаких гипотез, хозяин, ни рабочих, ни безработных. Устранить, и всё. Я бы с удовольствием взялся за это дело, но вы велели залечь на дно. Но если передумаете, я охотно устраню эту парочку. — Милорд, разрешите сказать? — отозвался Амикус Кэрроу, по-видимому, не желавший сдавать позиций. Когда Лорд кивнул, Пожиратель важно прокашлялся и обменялся взглядом с Алекто, которая смотрела на него не то с одобрением, не то с порицанием — такой взгляд, что дементор ногу сломит. — В общем, милорд, мы тут с сестрой посовещались. Мы хотим собственноручно устранить Блэка и Поттера, и также министра Дженкинс, её охрану во главе со Скримджером и закончить дело с Личем, которое запороли Крауч и Лестрейндж. Мы почтим за честь этот труд, и мы вас не подведем. Вперемешку с недовольным фырканьем и свистом, прокатилась новая волна смеха, на сей раз начиная от Волдеморта. — Хорошо. Очень хорошо. Задатки ума у вас определённо имеются, — глаза Лорда сверкнули неподдельным весельем. Алекто пальнула в брата убийственный взгляд. — Кэрроу, вы сначала разберитесь между собой. Кто из вас менее достоин — тому поручу убрать этот сброд, но всему свое время. Вопросы? — Нет вопросов, милорд, — ответил Амикус. — Мы разберёмся, милорд, — сказала Алекто, лихо покосившись на брата. Каркаров всё это время нетерпеливо ёрзал в кресле и хрустел пальцами. Наконец его прорвало: — Милорд, разрешите сказать слово? Лорд ничего не ответил, но его молчание было красноречиво. Он воззрился на Каркарова, пока тот не склонил голову, как смущенная барышня. Алекто осклабилась в улыбке, обращенной Каркарову. Его лицо оставалось в тени, и лишь рука, вцепившаяся в подлокотник, белела во тьме. — Крэбб, Гойл, Макнейр, — проговорил Лорд, переводя взгляд на расплывчатое и довольно широкое темное пятно слева от себя. — Я наслышан о вашем успехе. Грязнокровок Фенфик больше нет. «Очередное убийство», — заявили репортёры, — Лорд расплылся в улыбке. — Насчёт «очередного» не знаю, поскольку смерть Фенвиков маггловская полиция сочла самоубийством. Человек, разумеется, может самостоятельно перерезать себе горло, но не до позвоночника же! Мало ли какая ерунда мерещится магглам... Боюсь, с диагнозом «смерть от естественных причин» у эскулапов будут проблемы. Очередной гогот прокатился эхом. Я сгибала и разгибала пальцы, пытаясь понемногу выходить из оцепенения, охватившего меня после зрелища Круциатуса. Человека пытали на глазах у моего профессора в присутствии его учеников — меня и Каркарова. Это потрясло меня. А Фенвики... О них же Тина писала. Этот Орден — гиблое место. Я поймала замораживающий взгляд Лорда и поняла, что оцепенение безопаснее оживленности. — Где вы оставили тела? — В доках, мой Лорд, — ответили трое Пожирателей, один тощий как спичка, а у двух бока свисали с кресел. — Хорошо. Очень хорошо. В былые времена я бы сказал вам, что вы превысили свою норму, — насмешливо проговорил Лорд. — Но вы хорошо усвоили, что допускать ошибки на этом этапе войны нежелательно. Пусть ваша преданность и впредь будет столь непоколебимой. — Да, мой Лорд, — хором пробубнили отличники. Лорд возвёл взгляд к свече, медленно вращавшейся над столом. У него был усталый взгляд. Усталый от людей. Ему никто не нужен. А от человека, который не чувствует никакой привязанности, можно ожидать что угодно. Внезапно Лорд поднялся с кресла. Сцепив руки за спиной, он заскользил по комнате. Струящиеся складки черного одеяния словно покачивались на ветру. — Как мы знаем, английские чистокровные семьи постоянно терпят притеснение, которому способствуют действия таких магглолюбцев, как Дамблдор, — заговорил он, остановившись на фоне пустой рамы. — Он утверждает, что традиционное положение вещей не может сохраняться вечно, и скоро повсеместно настанет эпоха любви, когда волшебники будут спариваться с магглами, а их выродки будут заселять наш мир, и все будут безоблачно счастливы, — глаза его сверкнули беспредельной злобой. — Это глубоко преступная концепция мнимого человеколюбия, которая на деле отдаёт извращенностью. Некоторые Пожиратели засвистели. Другие склонялись друг к другу, обмениваясь насмешливыми репликами; Шиндер стукнул по столу жилистой ручищей. Лорд не дожидался, когда гул утихнет. Он поднял бледную руку — и вмиг воцарилась тишина. — Друзья моя, — говорил он всё так же негромко. — Придерживаясь заветов Салазара Слизерина, величайшего из хогвартской четвёрки, я не верю ни в кого, кроме себя, поэтому в ближайшем времени я сражусь с Дамблдором и положу конец его... тирании любви. Пожиратели, суд по их мимике, пришли в восторг от такой перспективы. Собрание тем временем продолжалось. Лорд поручал слугам новые задания, отвешивал новые издевки и отпускал новые колкости. В один миг я просто отрешилась от всего происходившего и мыслями пребывала уже далеко — в обряде с Маледиктусом. К реальности меня вернуло прикосновение — Каркаров легонько задел меня локтем, обращая внимание на что-то его развеселившее. Я проследила за его взглядом и увидела, что он смотрел на Крауча. Тот уже не лежал, а сидел на полу, из его глаз струились мутные слезы, а щёки покрылись розовыми пятнами. Если б он жалобно подвывал, было б ещё хуже, но он не издавал ни звука. Каркаров морщился от отвращения и подначивал меня тоже поглумиться. Я перевела взгляд на профессора Сэлвина, но тот был целиком поглощен беседой с Лордом. — ... но по своей сути не бывают добропорядочны, — доказывал он что-то. — Какой неприличный пессимизм, Алекс, — ухмыльнулся Лорд. — Могу заверить тебя, теперь у них есть шанс стать таковыми — служа моим целям, они будут добропорядочны как никогда. Итак, задача вам ясна? Посмотрим ещё раз на списки. В пустой раме возник мерцающий клочок пергамента, увеличенный в несколько раз. Отчетливо виднелись выстроенные в колонки имена, фамилии, статус крови и адреса обречённых. Всего порядка шестнадцати человек. Первые четыре фамилии были выделены ярко-красными чернилами. Олливандер там не было, я отметила с облегчением, а на остальных... — Хозяин, разве вы не велели начинать с Боунсов? — хрипло донеслось с середины стола, утопающей в кромешной темноте. Волдеморт вперил взгляд в Долохова, и тот склонил голову точь-в-точь, как Каркаров. — Вы же знаете, какой я добрый, — промолвил он. — Сперва уничтожаются сторожевые псы — мракоборцы, приставленные охранять этих предателей. Затем все остальные. Чистокровных оставляете на конец. И запомните — больше никаких попыток склонить к сотрудничеству. Только физическое уничтожение. Я был настроен доброжелательно и ожидал ответного сотрудничества, — лучась светской улыбкой, продолжал между тем Волдеморт, — но, увы. Вопросы? — Нет вопросов, хозяин, — почтительно прошелестели Пожиратели. — Н-да... так я и думал, — презрение, искривившее его губы стало донельзя откровенным. — Осталось уточнить нюансы. За все про все у вас есть пятнадцать минут, — Лорд ухмыльнулся и, выждав хрупкую паузу, добавил: — На одного. Послышались облегченные вздохи. Лорд медленно подошел к двери. Его лицо напоминало мраморный лик, но глаза ярко блестели. Не удостоив никого из нас прощальным взглядом, он покинул комнату собраний. *** Наказание Крауча не сильно омрачило настроение Пожирателей. От их бодрых возгласов и смеха в буфете гостиной непрерывно дребезжал хрусталь. Мими шмыгала туда-сюда, занятая сервировкой стола к ужину. Про себя я отметила, что её бытовая магия порядком гибче, чем у моего Фери. Крэбб, Гойл и Макнейр, подчиняясь приказу Лорда, которого никто кроме них не услышал, утащили Крауча куда-то. Профессор Сэлвин подсказал, что спальни Пожирателей находятся в левом крыле дома — самой сырой и обветшалой части дома. Там анфиладой располагаются пять комнат, одна из которых до сих пор завалена старой мебелью. Мими прислуживает Лорду, а об уюте своих слуг он не распорядился. Если б я не была в курсе «пожирательства», я бы решила, что Лорд Волдеморт является каким-то рабовладельцем: притащил с собой заклеймённых рабов и заставляет их ютиться в доме, который, несмотря на свою обширность, не может обеспечить им всем достойное личное пространство. Кто пожелал остаться на ужин, засел в гостиной, хотя Пожирателям вроде и некуда больше идти. Став штаб-квартирой, бывший дом великого композитора превратился в карикатуру на общежитие. Возле дома раньше был разбит чудесный сад с декоративными каменными горками, но он увял ещё при Ангреногене, хотя остались следы замысловатой планировки. Когда-то там росли размашистые яблони. Железные Перчатки выкорчевали их с корнями от нечего делать. В гостиной всё внимание было приковано к Орсону Эйвери. То, что Лорд так мягко обошёлся с недисциплинированным Эйвери, облагородило его в глазах Пожирателей. Если бы профессор Сэлвин не объяснил мне всех тонкостей этого иерархического роста, я бы не догадалась. Эйвери было поручено похитить Дожа-младшего, допросить под сывороткой правды и перевербовать Империусом. Операция должна была быть проведена молниеносно и занять в общей сложности не более двух суток с момента похищения и вплоть до возвращения Дожа в привычную среду обитания. Вместо этого Эйвери сходил с Дожем к их любовнице, а на следующий день выследил его с женой на велосипедной прогулке, затащил в какой-то укромный уголок и пытал несколько суток подряд, пока ему не надоело. Через несколько недель мракоборцы обнаружили два обезображенных трупа. Ближе всех к Эйвери стоял Корбан Яксли, нуждающийся в советах, как быть с Люциусом Малфоем. — Короче, тебе к эльфу, Добби зовут, — знающе поведал Эйвери, доставая из кармана кисет и набивая трубку. — Добби обязательно что-нибудь ляпнет. Его можно подкупить. Яксли заискивал перед ним, сохраняя при этом важное лицо. — Скажешь... э-э... скажешь чем? Друг? — Хорошим обхождением, дубина, — громко кукарекнул тот. — Не всё так просто, — возразил Розье. — Это эльф старой школы. Верный хозяину до смерти, а может быть, и после смерти. Не знаешь, Темный Лорд клепает инферналов только из людей? Эйвери рассмеялся совсем уж плотоядно. — Эльфы... Зачем ему эльфы? Ордена Феникса должно вполне хватить. После собрания Лорд как в воду канул, я подозревала, что он в своём кабинете и уже собралась улизнуть домой, однако профессор Сэлвин задержал меня буквально на пороге. В гостиной он был не профессором, а скорее радушным гостем, умело поддерживающим светский разговор. Приказ Лорда относительно Мими, казалось, совсем не огорчил его. Будь это мой эльф, я бы жутко сокрушалась по этому поводу. — Накануне моего побега Дамби снова толкал речь в атриуме Министерства, — продолжал рассказывать Эйвери своим слушателям. — Гуманиста изображает. Лучше бы шёл на все четыре стороны. — Угу, пускай идут лесом те, что идут по стопам Дамблдора, — отрывисто подхватила Алекто Кэрроу. Затем принялась костерить нехорошими словами «паскуду Крауча» — Шлёпнуть бы его авадой, да поскорее, — не мудрствуя поддержал её Каркаров, возникший из ниоткуда. Он будто примчал на звук этого отрывистого голоска. Со стороны его обладательницы донеслось сдавленное рычание. — Попридержи коней, дружище, — возразил ему Розье. — А ты, Алекто, хватит брюзжать, как старуха. Каркаров сверкнул черными бусинками. Свирепый взгляд. Сжатые челюсти. — Гуманничаешь, значит? — процедил он. — Правильно! Пусть Крауч живёт. Пусть гадит дальше! — Боггарты бы тебя стяпали! — резко осадила его Алекто. — Убивать только по указанию Тёмного Лорда! Никакого самодельного искусства, — она покосилась в сторону Эйвери с неодобрением, будто его недисциплинированность оскорбляет её лично. Его инцидент с четой Дож ещё не скоро забудется. За этим улыбчивым простодушием маскируется настоящий садист. — С ней подобный вариант не проскочит, — Розье знающе подмигнул Каркарову, напомнив ему о чём-то важном. Профессор Сэлвин занимал меня расспросами о госпоже и Ньирбаторе, но я пыталась краем уха не упустить ничего важного из разговора Пожирателей. Мы стояли всего в нескольких метрах от них, ближе к профессору Шиндеру, который откинулся на софе недвижимо с полуприкрытыми глазами. Я подумала, что ввиду его возраста это мог сидеть самый настоящий покойник, но профессор Сэлвин сказал, что Шиндер всего лишь дремлет. Я как-то инстинктивно пыталась держаться поближе к преподавателям, надеясь таким образом обезопасить себя от гипотетической угрозы. Мими явилась в гостиную с подносом, на котором были рулеты размером с тюленя. Без левиосы она несла его на своих спичечных ручках, которые, однако, даже не дрожали. — Как ты, Мими? — участливо спросил её Сэлвин. — Мими очень занята, господин, — проквакала она. — Мими готовит. — А что сегодня? — Рулеты с бараньими мозгами под соусом cachat d'entrechaux, господин. Вблизи кто-то зашёлся сиплым смехом. — Мерлин, что ещё за каша? Cachat! — воскликнул Эйвери, приближаясь шаткой от веселья походкой. — Как будто английский язык недостаточно хорош — всем подавай что-нибудь позаковыристее! А кошаков тушишь? — Нет! Мими прилежная. Мими уважает господина! — Разрешите представиться? — Эйвери внезапно обратился ко мне, натянув на лицо дружелюбную улыбку. — Орсон Эйвери. Я спрятала правую руку в карман платья, чтобы не протягивать ему. — Я При... — Я знаю, кто ты, — перебил он. Его «ты» заставило меня насторожиться. — Наслышан о тебе. Я вот думал-гадал, за что столько горестей свалилось на Лестрейнджей, а мне говорят: Ты же знаешь, Милорд так непредсказуем, одних выбрасывает, других подбирает... чему тут удивляться? Пересилив себя, я улыбнулась и ответила не долго подумав: — Меня никто не подбирал. Катарина Батори никогда бы не позволила, чтобы её воспитанницу кто-либо подбирал. — О да-да, громкое имя. Все-то знают, что Тёмный Лорд пользуется благоволением леди Батори. Но ты же не Батори. — Он подмигнул с радушием. — А ты просто прелесть, когда важничаешь. Держу пари, это ты так грубишь, верно? Ведьмы в твоём возрасте всегда уверены, что им все сойдёт с рук... — И сходит ведь, — произнёс с льдиной в голосе профессор Сэлвин. — Присцилла, не обращай внимания, это он так со всеми знакомится, проверяет, клюнешь ли ты на его грубость. Эйвери слегка кивнул в сторону Сэлвина и подчеркнуто вежливо поправил: — Своей грубостью я обычно констатирую истину, и... — он посмотрел на меня оценивающе, — я понимаю, что Лорд прав насчёт Лестрейнджей. Я всецело за. — Плутовская улыбка мелькнула на губах Эйвери, но в ней было что-то располагающее. — Не каждый день видишь такие лица в рядах головорезов... Я не успела возразить, как металлический лязг, донесшийся от ворот, возвестил о прибытии нового гостя. К моему большому облегчению это оказалась Агнеса. Розье пригласил её. Агнеса прибыла в полной боевой готовности. На её груди красовалась фамильная защитная брошь размером с тарелку для бутербродов. Золотое украшение в стиле барокко, усеянное россыпью агатов. — На пути я кое-что слышала. Со стороны «Немезиды» доносились хлопки и щелчки, — поведала Агнеса, недоуменным взглядом окинув дремлющего Шиндера. Щелкнув пальцами, Розье сотворил из ничего новую софу. — Какие ещё хлопки и щелчки? — рявкнул Каркаров. — Не твоего ума дело, — огрызнулась она, упрямо не желая смотреть на кузена. После его прилюдного позора, между ними пробежала кошка. Ответила она только когда Розье спросил её о том же. — Щелчки, характерные для боевых заклятий. Всенародная потасовка. Было слышно рык и ругань, яростный визг. Мне сказали, что участие принимают все желающие. — О времена, о нравы! — резюмировал Розье, важно пригладив волосы. — А скоро Вальпургиева ночь, — произнёс Каркаров. — Такое будет твориться... — А что такого будет? — удивилась я. — То же, что каждый год, разве нет? — Если ваша Вальпургиева сродни нашей, — проворковала Алекто, приобняв спящего Шиндера из-за спины, — то все будут спьяна совокупляться, как кролики. «Кто кого поймает, тот того и поимеет», игра такая, не слыхали? Я порадовалась, что к этому моменту профессор Сэлвин отошёл отведать рулеты Мими, иначе я бы покраснела до корней волос. Я заметила, что Алекто держалась при профессоре более сдержанно, а он предпочел забыть то, как она его обозвала в тот зловещий вечер на юго-западе Будапешта. Непосредственность Алекто никого не оставила равнодушным, но больше всех — Каркарова. Он заметно приободрился, а потом потупил взгляд, изображая младенческое неведение, но когда он поднял голову, его глаза, прикипев к затылку Пожирательницы, потемнели, как подгоревшие блины. Впечатление было тем более поразительным, что он непривычно приутих. «Лорд почему-то даже не позволил ему высказаться, — подумала я. — И зачем ему в своих рядах такие маньяки?..» — ... но Присцилла продолжает суетиться из-за Мальсибера, — обронил Розье, застав меня врасплох. Все уже прошли к столу, поскольку профессор Сэлвин потребовал немедленно отведать стряпню Мими. Я не успела среагировать, как Эйвери прошептал, наклонившись поближе: — Тёмный Лорд знает, что делает. Держать ведьму в подчинении достаточно, но держать её в испуге — это слишком заманчиво. — Он смотрел мне прямо в глаза, присаживаясь напротив. Мгновение мы сидели лицом к лицу, я с неприкрыто враждебным видом, а Эйвери ухмыляясь. Другие, казалось, ничего не замечали или только делали вид. Ладонь профессора Сэлвина легла на моё напрягшееся плечо. — Всё в порядке, Приска? Пропускай мимо ушей его придирки, он по-другому не умеет. Мне полегчало, когда Эйвери переключил своё внимание на себя самого. Он пошутил, что Англия провожала его весьма оригинально, поскольку в день его отъезда в колдовской деревне, где он скрывался, прошло факельное шествие с транспарантами, раскачивавшимися над головами «магглолюбивого отродья». На транспарантах было написано: «Союз Магглорожденных Сассекса» и «Орден Любви и Толерантности Уэссекса». — Смешавшись с толпой в этом нелепом шествии, я думал только о том, как же я благодарен Лорду за то, что позволил мне смотаться оттуда и залечь на дно не в столь любвеобильном месте. Этот Сатрамбольч или как там его, очень мрачная глушь, я чувствовал это все те девять минут, когда шествовал по мосту. Меня будто дементор за руку вел, такой мрак захлестнул. Пожиратели слушали его с разной степенью заинтересованности, но взгляд Алекто размяк, Каркаров уже не хмурился, глядя на этого приезжего, а Розье смотрел на него так, будто слышал это уже сотни раз. Другое дело профессор Сэлвин. Его внимание было преимущественно сосредоточено на стряпне Мими. Приказ Лорда всё-таки причинил ему боль, даже если речь идёт лишь о вкусной еде. Чем дальше Эйвери уходил в свои рассказы об Англии и магглах, тем глубже дурные мысли закрадывались в мою голову. «Как из такого места может происходить столь великий волшебник, как Лорд Волдеморт? И как так сложилось, что ему пришлось бежать? Неужели всё дело в Дамблдоре? По какой причине он путает карты своему бывшему ученику? Что ему о нём известно? А что известно Эйвери и Розье, что они смотрят на остальных Пожирателей с такой покровительственной надменностью?» Когда Эйвери взъерошил свои волосы, я увидела нечто на его правой руке. Не я одна. Канделябр в гостиной озарил большие ладони. Через суставы большого и указательного пальцев правой руки Эйвери тянулся косой шрам. — Откуда у тебя этот шрамик, а? — живо спросила Алекто. — Играл с ножом, когда у меня в детстве забирали палочку, — ответил он бесстрастным тоном. Почему у него её забирали, никто не спросил. Картина и так предельно ясна — этот человек опасен. Оказывается, Эйвери довольно известная личность в маггловском преступном мире. В его рассказе то и дело мелькали всякие констебли и сержанты, и подписку о невыезде с него взяли ещё до того, как предъявили обвинения по поводу того, что произошло в ресторане под названием «Пред его очами». Рассказывая о допросе у Грюма, Эйвери отметил, что тот напомнил ему старшего инспектора Сатклиффа из полицейского участка Лондона. — Что ты делал между шестью и десятью часами вечера в пятницу, одиннадцатого марта? Один и тот же вопрос у болвана, пластинку заело. Я и говорю, что зашел в церковь послушать игру на органе, а потом айда домой в ритме джаза. А он мне такой: если это чистосердечное признание, должен предупредить, что любые твои слова могут быть обращены против тебя, — Эйвери рассмеялся кашляющим смехом. — Ты, судя по всему, человек незлобивый, говорит он мне. Цивилизация тебя обуздала, религия укротила, а ты такой неблагодарный. Тошнотворные картинки Англии, кишащей магглами, зароились в моей голове. Какой же страшен маггловский мир! Как в нем вообще можно выжить?! Некоторые магглы обладают нечеловеческой силой, могут запростo пpoломить кулаком cтену, головой разбить киpпич и тому подобное. Устоять на ногах помогает разве что преступная деятельность. Послушать Эйвери, так это единственный путь, иначе никак. Может, оно и к лучшему, что Диккенс убил Нэнси. Он избавил её от сущего кошмара. «Всё будет хорошо, — я мысленно убеждала себя, ковыряя комки бараньих мозгов. — Вернусь сейчас домой, набросаю схему шестого обряда, завтра зайду к Лорду и получу его похвалу... Я ведь получу его похвалу?.. Будет ли он завтра дома? На собрании он был достаточно близко, чтобы почувствовать его внимание, и достаточно далеко, чтобы подчеркнуть равнодушие... Во что он играет?» Мими внесла в комнату поднос с десертом. Её лицо было бескровным, глаза пустыми. Я поняла, что пора уже прикончить свой рулет тогда, когда Эйвери, подмигнув мне, поднял фужер и произнес тост: «За Лестрейнджей» Выпили все, но с разной степенью доброжелательности. Профессор поглядывал в сторону двери, куда улизнула Мими, Алекто устрашающе швырнула вилку на середину стола, а Агнеса улыбнулась мне прямо-таки трогательно. *** Стоило мне выйти за ворота, как ветки вечнозелёного кустарника неожиданно качнулись и откуда ни возьмись рядом очутился Эйвери. Он заградил мне путь, а затем пристроился рядом. — Не возражаешь, если я с тобой пройдусь? — Вы не находите, что мы будем глупо смотреться, швыряя друг в друга злобные взгляды? — Сейчас все так себя ведут. По-моему, это естественно. Более того, сейчас такая суматоха в городе, правда? — Суматоха?.. Есть немного, — ответила я, готовясь к какому-то пустяковому разговору. — В такие времена народ так суетлив. Особенно здесь. Когда люди исчезают, — сказано это было с неким злорадством. Я остановилась и присмотрелась к Пожирателю, смутно подозревая, к чему он ведёт. — Булочники, например. Моё дыхание осеклось в такт дрожи, прошедшей по телу. — Что вам известно о Лугоши? — Да малость вообще-то. Всего две вещи, во-первых, я его убил. Во-вторых, он настучал на тебя. Я неотрывно смотрела вглубь этих голубых глаз и не знала, что говорить. — Смехотворная ситуация. Я не удержался и спросил Лорда, а зачем мне, собственно, этого булочника убивать? Речь же шла о вожделенной мести нашей драгоценной Беллы. От Лорда я ответа не дождался. Может, ты мне объяснишь? — Что мне объяснять? — Причину или хотя бы повод. — У нас с Лордом был уговор. — Ну-ка, отсюда поподробнее. — В обмен на... некоторые секреты Ньирбатора он пообещал, что назовёт мне имя предателя. — Надо же, а убить его он тебе не обещал? — Убить я хотела сама. Несколько неловких минут мы смотрели на друг друга. Я была сбита с толку. Эйвери не церемонился со мной, ещё он любознателен и жаждет ответов на сплошные парадоксы. Я не знаю, зачем Лорд так поступил. С одной стороны, он облегчил мне задачу, с другой, я жаждала предельно личного отмщения, своими руками, своим заклятием. Я хотела лицезреть мучения того, кто отправил меня на верную смерть, кто повинен в шраме от ожога на моем плече и страхе перед убийцей невинной Вилмы, который может оставить отпечаток на всей моей дальнейшей жизни. К пятым суткам исчезновения Лугоши у всех жителей медье уже сложились свои версии. Многие верили, что он зашёл слишком далеко со своей контрабандной прессой, раздразнил Пожирателей, и те сорвались. Хозяин Немезиды не преминул случая прочитать наставление одним душным субботним вечером: «Вы, неоперившиеся и зеленые, ведёте себя так, что ничего дpугого и нe заcлуживаете! Терпению властей пришёл конец!» Властей?.. Лугоши сложно назвать неоперившимся, ему было двадцать семь, я покупала у него круассаны. А теперь он мертв. Лугоши избегал меня, я замечала его странное поведение. Может, ему было стыдно? Страшно? Я не придавала значения его странному поведению, поскольку он не был мне важен. Впредь я не допущу такой ошибки. Малозначимый человек тоже опасен. О его причинах мне не хочется думать. Возможно, он попросту хотел выслужиться перед Пожирателями. Это не уберегло его булочную от разгрома, а его самого от смерти. Древняя истина, гласившая, что предателя нельзя оставлять в живых, избавляет меня от жалости к Лугоши, но обида не отпускает. А ещё он был другом Варега. — Он мучился? — Чуток настрадался, — сказал он, кривя губы в усмешке. — Но не льсти себе, это не ради тебя, и не ради приказа, мне просто надо было снять напряжение. «Н-да. Своенравия ему не занимать» — Но почему Лорд поручил это вам? — Должно быть, пропуск такой в этот... Самтарбулич... — Сабольч-Сатмар-Берег. — Да верно, трёхглавая чертовщина. — Он хмыкнул и пригладил ладонью свои растрепанные волосы. — Получается, ты всё таки не с луны свалилась и знаешь, что Тёмный Лорд ничего даром не делает... «За кого он меня держит?!» — Я иначе и не думала, Эйвери, — процедила я. Прищуренные глаза сверлили меня, словно буравчики. — А не многовато он для тебя делает? Посуди сама... гм, убийство кентавра? — Стадо кентавров представляло угрозу всей деревне, не только Ньирбатору. Не думаю, что Лорду приятно жилось бы в осаде варваров. — Ну ладно, допустим. И все же один момент не укладывается в эту стройную теорию. Неужели ты считаешь, что сумеешь за все это отплатить ему? Долг длиною в жизнь, как тебе такое? — Играющая усмешка расползалась по его лицу. — Да не хмурься так, люди смотрят. Прохожие колдуны бросали на нас заинтересованные взгляды, в которых читалось «да, я всё знаю». Уличные фонари блекло сияли сквозь собирающийся туман и всё казалось нереальным. — Посудите сами, — наконец выговорила я, — если б Лорд знал, что мне нечем платить долги, он бы делал мне такие... одолжения? — Он бы палец о палец не ударил. Но, знаешь что? — шептал Эйвери, наклонившись поближе. — Ты перед ним в неоплатном долгу. Ты позволила поймать себя на крючок, следовательно, ты этого заслуживаешь. — Что значит, заслуживаю? Почему вы говорите мне такое? — Кто-то же должен, — голос Эйвери стал жёстче. — Благодарность — это самый короткий поводок, знаешь ли. Такую ситуацию сочли бы пикантной даже мои пресыщенные земляки. Глубинный страх всплыл на поверхность, как пузырь на темной воде. На миг мне показалось, что в глазах Эйвери мелькнуло сочувствие, но я обманывалась лишь минуту. То было злопыхательство. Я почувствовала, что из меня делают полную дуру — очаровательно и даже дружелюбно. Я расправила плечи и отвела взгляд. Он и бровью не повёл, говоря мне то, что может выбить почву у меня из-под ног. И у него это получилось. Я направилась домой пешком, не трансгрессируя, побоявшись, что в таком смятенном состоянии разобьюсь вдребезги. Надо мной сияла белесая луна. Каштаны вдоль дороги сгрудились угрюмым строем, словно собирались кого-то линчевать. На душе было так темно, словно густое черное кружево укрыло с головой. Темно до помутнения в глазах. Лорд не дал мне самой вершить месть. Это награда или наказание? А ещё я думала о Мими. Почему Лорд взял себе чужого эльфа? Почему у Сэлвина? Это честь или наказание? Но за что? Ночью Мими заберется в корзинку и свернется клубком, накрывшись одеялом. Но она потеряла свой дом. Если я попрошу Лорда вернуть её профессору, то могу лишиться своего.