Нечем дышать на небесах

Он не пришёл. Первые солнечные лучи стыдливо пробивались сквозь плотные шторы, освещая пустующую кровать, тонко намекая ей, что больше ждать не имеет смысла. Хината даже не хотела думать где он провёл сегодняшнюю ночь, а образ блондинки с открытой улыбкой так и стоял перед глазами, не собираясь покидать её. Она тяжело выдохнула и взвалив на плечи походный рюкзак, что был собран ещё вчера, пошла к выходу. Покидать уютную квартиру было как никогда сложно, гнетущее чувство на душе никуда не девалось. Ей так хотелось увидеть мужа перед уходом, задать мучающие вопросы, услышать успокаивающие ответы. Картинка вчерашнего дня то и дело всплывала в мыслях: холеная женская ручка, держащая мужа, её мужа, за предплечье… и его холодные глаза. Он был разным: взбалмошным, нетерпеливым, раздражающим, энергичным, заражающим своей верой и оптимизмом, но никак не холодным… Это и пугало, неужели ему потребовался без малого год, что остыть к ней? Да и горел ли он из-за неё когда-нибудь? Можно было пойти в резиденцию, найти его и кричать так, что стены затряслись бы, или найти Сакуру и реветь всю ночь на её плече, та бы не только наорала на друга, но и разнесла всю округу одним ударом, в конечном счете просто собрать вещи и вернуться домой, отец не стал бы спрашивать причин. Но все эти варианты отметались сами собой, Хината и на секунду не могла допустить даже мысль, что хоть кто-то усомнится в светлости образа Наруто Узумаки. И тем более она станет причиной для нелестных шепотков за спиной. Мысли о вынужденности её брака накатывали на неё с завидной регулярностью. Да и стаи поклонниц, охотящихся за будущим Хокаге, уверенности не добавляли. Его фан-клуб никогда не стеснялся в выражениях и не утруждал себя излишней тактичностью, даже голос не понижал, кидая ей в след комментарии по поводу невзрачной внешности и отсутствия каких-либо заслуг. Скромница и мышка-замарашка — самые невинные прозвища из тех, что она слышала. Хината же с присущей ей аристократичностью, на глупые замечания лишь расправляла плечи и проходила мимо. Делать вид, что всё так и должно быть получалось у неё лучше всего. Да и кричать во всё горло стоило ещё в самый первый раз, а не когда отсутствие мужа по ночам стало обычной практикой и красивые лица окружавших его поклонниц слились в единое до безумия очаровательное пятно. Единственной её отдушиной был старый товарищ, что отвлекал от грустных мыслей ничего не значащей болтовней во время совместных прогулок под благовидным предлогом выгула собаки. Киба всё знал, но со скрипящим сердцем принял её выбор. Она видела, как тяжело ему сохранять спокойствие при случайных встречах с бывшим одноклассником, как непроизвольно сжимаются кулаки, а обычная улыбка грозится превратиться в боевой оскал. Но с ним ей не приходилось притворяться. Глядя на товарища её всё чаще стали одолевать навязчивые мысли: а стоило ли оно того? Стольким жертвовать ради статуса, положения. Есть ли смысл в огромной и чистой любви, если ради исполнения детской мечты пришлось по сути отказаться от своей семьи, работы, счастья в конце концов? Киба, как напоминание о тех временах, когда она и вправду была счастлива. Как мост, связывающий её с прошлым. Словно отказавшись от этих прогулок, она отречется от себя окончательно. Хината миллион раз думала, что можно сказать мужу, как разорвать этот порочный круг и освободиться. Но решение никак не приходило. А отказываться от своих слов было не в её природе. Но одно сегодня она решила точно: по завершению миссии в тот дом она не вернется. Это его дом, так и не ставший для неё родным. Единственная вещь из квартиры, что грела её сердце, была аккуратно спрятана в рюкзаке. И других причин снова переступать порог Хината не видела. В размышлениях о возможном разговоре с любимым по возвращению она уже прошла за ворота. — Эй, Хьюга! А отметиться?! — Бравый басистый голос заставил её оглянуться, — ох, Хината-сан, простите… Я вас не узнал. — Чунин, немногим младше неё, сложился вдвое в извиняющемся поклоне. Она, ругая себя за невнимательность, подошла к дежурному, чтобы поставить заветную подпись в журнале. Молодой человек в бандане стыдливо прятал глаза, показывая пальцем строчку с её фамилией, девичьей фамилией. — Хьюга? — Хината старалась говорить, как можно более участливее, чтобы больше не смущать новенького, в конце концов ошибиться ведь может каждый. — Так в разрешении написано, — он полез за заветной бумажкой, — да и у вас на спине мон… Она глянула на рукав походной куртки. И вправду на автомате надела амуницию со времен, когда ещё была в команде №8, на одежде вовсю красовался монХьюга. Её подсознание влияло на неё явно боле, чем она могла подумать. Неудивительно, что парнишка обознался, но вот документы, Какаши-сенсей немог ошибиться, значит на ближайшие две недели она снова Хьюга.Маскировка ли или тонкий намёк? А Наруто снова холостяк — насмешливо пробурчал надоедливый голосок в голове.

***

Её мучили кошмары. Стоило только прикрыть глаза и самые страшные события, которых за её пока не такую и уж долгую жизнь скопилось достаточное количество, представали перед глазами, принимая причудливые и изощренные формы. Уход матери, холод отца, равнодушие сестры, ненависть брата. Слепая любовь к вздорному мальчугану. Тот самый экзамен, нападение на родную Деревню, её глупое, никому не нужное признание… ужасы войны. Брат стал появляться в её снах слишком часто. И в эти моменты она хотела, чтобы это были кошмары. Видеть его лицо было большим испытанием. Слишком многое не успела спросить. Слишком многому не успела научиться. Слишком многое не успела сказать. Мысли о Неджи даже вытеснили образ мужа из головы, но лишь на время. Навязчивые мысли о том, с кем супруг проводит ночи и заметил ли вообще её отсутствие так или иначе все равно всплывали из недр подсознания. Хината отправляла отчеты из попадавшихся ей на пути посёлков. Хотя назвать это отчётами язык не поворачивался, они условились с Хатаке, что поскольку миссия была более чем секретная, она отправляла короткие сообщения для Кибы, сообщая про хорошую погоду и приветливых местных жителей. Алгоритм был до безумия прост: если в течение трех дней от неё не будет вестей - это сигнал к поискам или если погода в сообщениях резко портится значит, что пора отправлять подкрепление. Она шла уже около недели с короткими передышками, тенистые леса страны Огня постепенно сменялись на всё более и более скалистыми пейзажами. До точки, где был найден труп отступника оставалось ещё около полутора дней пути. Впереди её ждала небольшая деревенька, чьи жители вели подсобное хозяйство и зарабатывали себе на жизнь продажей скота. Хината не могла дождаться, когда уже доберется до неё, ночевать под деревьями было, конечно, отчасти романтично, но кровать и хоть какие-то удобства манили её намного больше. Тем более в душе теплилась надежда, что многочисленные кошмары, связаны с походными условиями и как только она дойдёт до нужной точки и хорошенько выспится, тьма отступит. Поэтому улыбка не сходила с её лица, когда она растянулась на тонком матрасе после деревенского душа. Все-таки отвыкла она от долгих миссий. И несказанно обрадовалась, договорившись с милой женой фермера о ночлеге в дальней комнате небольшого дома, что пустовала после того как их средний сын уехал учиться в Ивагакурэ. Усталость взяла своё и Хината мгновенно провалилась в тёмное царство снов.

***

— Вот здесь. — Его голос успокаивающий и обволакивающий погружал её в какую-то параллельную реальность. — Где,нии-сан? — Она внимательно рассматривает своюруку, но упорно не понимает, что он там видит. Он одаривает её фирменным взглядом и осторожно берёт за запястье, разворачивая ладонью к себе, её же словно прошибает током и будто этого мало предплечье предательски покрывается мурашками от невесомого касания. Его указательный палец скользит по линии очерчивающей бугорок большого пальца раз за разом повторяя движение, чтобы она наконец-таки поняла, о чем он говорит. — Вы проживете долгую жизнь. — Утверждает, как всегда безапелляционно, тоном, не терпящим возражений. — А ты? — Она перехватывает его руку и внимательно всматривается в ладонь, но не успевает разобрать и очертаний, как брат сжимает пальцы в кулак, буквально впиваясь аккуратно подстриженными ногтями в кожу. Тяжелый выдох вырывается сквозь её приоткрытые губы. — Это не Ваша забота. — Он высвобождает свою руку, а она и не сопротивляется, слишком легко выпускает из захвата. Практически уходит, она лишь слышит, как скрипят под его ногами старые половицы. — Нии-сан… — она прикладывает неимоверные усилия, чтобы сказать ему что-то поперёк, но больше не в силах молчать, — м-мы же можем… нарисовать новые линии?.. Стоит спиной, не оборачивается, как бы она не прожигала его взглядом, но ведь им и не нужно смотреть, чтобы видеть друг друга. Он тот гений, что видит её насквозь, а она та нить, что связывает его с этим миром. — В этом нет смысла, — она научилась слышать едва различимые интонации, и кажется, что сейчас он улыбается, — Хината-сама.

***

Обессиленная Хината, держась правой рукой за шершавую стену, буквально пробирается к ванной комнате. Усталость от каждодневных многочасовых поисков, накатывающая тошнота, слабость, сны, смешивающие реальные воспоминания с откровенными фантазиями. Она не ела целый день, но от этого было ещё хуже. Хината чувствовала желчь, подкатывающую к горлу и старалась как можно быстрее и тише, дабы не разбудить хозяев дома, добраться до заветной комнаты. Ноги не слушались, а живот крутило. Буквально вцепившись пальцами в раковину, она не переставала бороться с позывами, исходящими изнутри. До хруста костяшек впивалась в белый фаянс. Опустошив желудок от жалких остатков непереваренной пищи стало чуть легче. Эти приступы случались всё чаще. Происходящее всё больше и больше пугало её, жаль, что рядом не было Сакуры: она бы смогла утешить и успокоить подругу. Хината боялась взглянуть в висящее над раковиной отполированное зеркало. Она знала, что увидит там: осунувшееся печальное лицо, разочарованной жизнью девушки, лишенной мечтаний и надежд; искусанные в кровь губы, со следами застывшей слюны; воспаленные от продолжительных, но безуспешных поисков глаза. Те же глаза, что и у него. Образ брата преследовал её, она видела его за каждым поворотом, в каждом прохожем, в каждом отражении. Будто само подсознание подсовывало ей близкого человека в виде фантома, чтобы донести ту самую мысль, которой она безумно боялась и тщательно гнала от себя. Разум подводил её, формируя мешанину из воспоминаний, ощущений и снов. Отличать реальность от вымысла было всё сложнее. В этом состоянии она вряд ли была полезна и стоило возвращаться домой. Но от одной мысли о таком необходимом, неотвратимом разговоре с мужем её бросало в ещё большую дрожь. «Можешь меня ненавидеть». Слова отдаются эхом в голове. Иногда ей кажется, что было бы проще все просто забыть. Будто и не было последних пяти лет. Будто не было этих жертв, боёв, признаний. Будто не любить Наруто Узумаки было бы лучшим подарком. Слёзы уже непроизвольно текут по бледным впавшим щекам. Ногти впиваются в раковину, словно стоит чуть ослабить хватку и её изможденное тело рухнет на холодный кафельный пол. Стоит вернуться домой. Пусть даже и не выполнив задания. Сейчас она в ответе не только за себя и ладонь ложится на живот, что снова закручивается в узел. Сознание окончательно отказывает и глаза застилает темнота. — Эй, что с тобой? — Голос звучит где-то очень далеко, словно откуда-то из глубин подсознания. Как же ей уже надоело пытаться различать реальность от выдумки. — Очнись. Веки кажутся настолько тяжелыми, что поднять их представляется просто невыполнимой задачей. Чьи-то руки подхватывают ей под мышки пытаясь поставить на ноги, не самая удачная затея, учитывая её состояние. — Н-не надо… — хрипло протестует в практически бессознательном состоянии Хината. — Обхвати меня за шею, — басит Голос из пустоты, — отнесу тебя в комнату. Она бы и хотела сопротивляться, но вместо этого лишь прижимается к широкой груди, переплетая пальцы на шеи незнакомца. Судя по окутавшей их темноте, они покинули ванную и теперь действительно направляются к комнате. — Ксо, — злится Голос и отпрыгивает назад, прижимая хрупкую Хинату покрепче к себе. В её голове всплывает картинка из недавнего прошлого, когда она еле обошла валяющуюся посередине коридора старую куклу дочери хозяйки. Ещё несколько шагов и её аккуратно укладывают на футон. — Мать говорила, что ты хвораешь, но не думал, что настолько. — Голос звучит уже где-то вдалеке и без его мерно бьющегося сердца под боком её вновь охватывает паника. На уровне реакции, в беззвучной попытке обессиленного организма найти защиту, она мажет рукой в воздухе, кончиками пальцев задевая его волосы, что наощупь словно шёлк. — Ложись на спину. — Она и с закрытыми глазами чувствует, что он снова приблизился, обжигая её высушенную кожу своим дыханием. Ещё секунда и прохладная ладонь ложится на лоб испуская лечебную чакру. — Это поможет уснуть и станет чуть полегче. А завтра тебе надо поесть. Обещаешь? Хината сглатывает скопившуюся во рту слюну и ком прокатывается под тонкой кожей шеи. Она знает, он смотрит. Но кто он и почему рядом с ним ей резко становится лучше? — С-с-спа… спа-си-бо. — Простое слово дается с трудом, и сон приходит как спасение.

***

Она проснулась в холодном поту, даже не сразу поняла где находится, но пару глубоких вдохов спустя, события прошедшей недели выстроились в стройный логичес-кий ряд. Загадочное убийство техникой клана, разговор с Хокаге, миссия, милая Юки-сан, что за скромную плату предоставила ночлег и Голос. Она, одевшись, решила вновь отправится на поиски предполагаемого врага. Преодолев коридор уже практически покинула дом. — Куда идёшь? — Голос раздался из-за спины, надвигающийся словно девятиметровая волна на неукреплённый берег. Хината резко остановилась, боясь обернуться, ей казалось, что стоит повернуться назад и этот приятный мираж растает словно дымка. — Ты обещала поесть. Голос разума, совести, галлюцинация? — Решила сбежать? Он обходит и встает прямо перед ней, взгляд упирается в широкую мужскую грудь, к которой они прижималась ещё пару часов назад. Каштановые волосы бликуют на солнце подобно прозрачной глади озера. А она боится встретится с ним глазами. Слишком похож, чтобы быть правдой. Он аккуратно берёт её за запястье и ведёт за собой снова в дом. Хината же упорно изучает пыльную дорогу и тёмные сандалии. — В этом нет смысла, — этот Голос кажется слишком родным, и она больше не в силах сопротивляться, раздираемая собственным любопытством, поднимает глаза и упирается взглядом в широкую мужскую спину, обтянутую белой футболкой. Гладь каштановых волос собрана в аккуратный низкий хвост и внутри неё взрывается фейерверк диаметрально противоположных эмоций. — Хината-сама.