По законам мелодрамы

      Чимина, уже собиравшегося кинуться следом, останавливает грубая рука отца, и заставляет усесться на место. Он молча опускается на стул снова, ссутулив плечи. Захлопнувшаяся дверь квартиры до сих пор отдаётся эхом в голове. Внутри бушует целый океан чувств, начиная от злости, заканчивая растерянностью, а глаза пощипывает от непролитых слез, которые Чимин держит в себе и не собирается показывать никому.       — Сядь и успокойся, — отрезает отец. — Хорош жених, ничего не скажешь. Это с ним ты теперь по ночам шляешься, да? Так и думал, что Тэхёна твоего там и в помине не было. Ну, и что дальше? Собирался выйти за этого оборванца замуж и поделиться с ним наследством?       — Ты его не знаешь, не говори так о нем, — ровно отвечает Чимин, и только ему известно, чего стоит это спокойствие. — Твоё наследство не нужно ни ему, ни мне. Можешь завещать его кому-нибудь другому.       Встав из-за стола, омега уходит в свою спальню. Оставаться в доме, где его не понимают, ограничивают, и оскорбляют его альфу, не хочется ни на минуту больше. В голове пустота, и что делать дальше он даже не думает, но уйти ему просто необходимо. Он почти бездумно, на автомате вытряхивает из школьного рюкзака учебники, оставляя только тетради и ручки. Тэхён, если что, своими книгами поделится. Внутрь он кладёт запасную школьную форму, чистое нижнее белье и некоторые нужные мелочи, вроде косметики, зарядки для телефона и документов. Из спальни он выходит уже переодетый в джинсы и свежую футболку, с полупустым рюкзаком в руках и направляется к выходу.       — Куда собрался? — интересуется отец, выйдя из столовой с сигарой, зажатой между губ. Папа выглядывает вслед за ним, удивленно смотря на сына, одевающего тонкую ветровку и кеды.       — К Юнги, — бросает Чимин, закидывая рюкзак на плечи. — И на запреты ваши плевать я хотел.       Отец вскидывает брови и усмехается. За скептицизмом он прячет удивление, и Чимин это знает. Отец отпора не ожидал. Он и подумать не мог, что покладистый и хорошо воспитанный Чимин, которого растили, словно принца, может пойти против родителей, игнорируя их наказы.       — Хорошего сына вырастили, ничего не скажешь. Потом с пузом сюда не возвращайся, понял? Со всем дерьмом будешь разбираться сам, как только переступишь порог этого дома, — ядовито выплевывает отец, и уходит в свой кабинет.       — Чимин, не глупи, — просит папа. — Раздевайся, пойдём поужинаем. Отец успокоится. Не зли его этим ещё больше. Ну куда ты пойдёшь сейчас? На улице уже стемнело.       — Не скучайте, — отвечает он, и выходит из квартиры, так же хлопнув дверью, как перед этим Юнги.       Папа Чимина взял на себя роль буксира между ним и отцом. Он уверен, папа пойдёт на поклон отцу, упрашивая его вернуть сына домой и решить всё миром. Да, папа тоже против Юнги, но не настолько, чтобы потерять сына. Отец же принципиален, зол и категоричен. Чимин не вернётся.       Спустившись на улицу, он оглядывает двор, отмечая, что машины альфы уже нет. Выйдя на воздух, Чимин начинает анализировать произошедшее, и понимает – он действительно ушёл из дома. Ушёл, взяв с собой только школьную форму и тетради. Где живет Юнги Чимин не знает, и дома у него ещё ни разу не был. Можно было бы пойти к Тэхёну, но Чимину за свой внезапный порыв становится стыдно немного, и навязываться Сокджину не хочется. Как бы не говорил он, что Чимин для них член семьи – нянчиться ещё и с ним Сокджин не обязан. Дойдя до круглосуточного магазина, Чимин садится за стоящий рядом с ним пластиковый столик, предназначенный для быстрого перекуса, и все же решает позвонить Юнги. Альфа берет трубку почти сразу же.       — Чимин? Ты как? — спрашивает Мин, и Чимин не может не улыбнуться.       — Я из дома ушёл, — просто отвечает омега.       — Где ты? — в голосе альфы он различает беспокойство, и сообщает ему о своём местонахождении. — Я скоро буду.       Пока дожидается Юнги, он пересчитывает в кошельке свои наличные деньги, и пытается прикинуть, на какое время их сможет растянуть. В голове он складывает цену за проезд в метро, надеясь, что Юнги живет не слишком далеко от его школы, и за поездку до его дома он будет отдавать стандартные 1,300 вон, а не больше. Быть нахлебником он не сможет: знает, что Юнги сам едва концы с концами сводит, разрываясь между учебой и работой. К деньгам за метро он прибавляет примерную стоимость скромной продуктовой корзины, мысленно бросая в неё рамён, рис, покупное кимчи и готовые кимпабы. Да, пожалуй, недели на две его денег хватит. Что делать дальше Чимин пока не знает.       Машина Юнги останавливается возле магазинчика, и альфа выходит из-за руля. Чимин свой рюкзак закидывает на плечо снова, и спешит к альфе, слегка ёжась от прохладного вечернего воздуха. Да, куртку надо было взять потеплее.       — Ну и что ты натворил, глупый? — спрашивает Юнги, и Чимин в его голосе не слышит привычных задорных ноток.       — Не хочу оставаться в доме, где тебя оскорбляют, — тихо отвечает Чимин, опустив взгляд. — Где не дают мне быть с тобой.       Юнги, с трудом сдерживая улыбку, притягивает к себе лицо омеги за подбородок и целует. Чимин словно маленький воитель, защищает своё, не давая никому в обиду, но по-прежнему остается маленьким и ранимым, как котёнок. Юнги ещё не знает, что это его качество станет для него самым любимым. И Чимин станет самым любимым. Чимин, готовый на всё ради своей любви.       Он всё ещё целует робко, пробуя поцелуи Юнги на вкус и привыкая к ним. У Юнги от его несмелых движений кругом голова. Чимин повторяет за ним, двигая губами и языком, цепляясь пальцами за его плечи, пока ладони альфы проходятся по его спине. Юнги отстраняется, чмокнув напоследок в нос, и ведёт омегу в машину, взяв за ладошку.       — Что-то рюкзак больно легкий для человека, ушедшего из дома, — отмечает Юнги, кинув его на заднее сидение.       — Там только школьное и так по мелочи. Я особо ничего не взял с собой. Хотелось просто быстрее уйти.       — Весьма опрометчиво. Едем ко мне? — уточняет альфа, и Чимин неловко жмёт плечами.       Чимин не планировал так скоро оставаться у Юнги с ночевкой, и уж тем более с ним жить. Он, к слову, ещё вообще об этом не думал, и подозревать не мог, что всё обернётся подобным образом. Конечно, они бы постепенно пришли к этому, успокаивает себя Чимин всю дорогу до дома Юнги. Лишь только сев в машину, Чимин на самом деле осознал, что он сделал. Нет, он не жалеет, что ушёл. Чимин свои права привык отстаивать. Он, конечно, может где-то промолчать, где-то сгладить конфликт и избежать ссоры, но только не сейчас. Чимин знает, что одна его поблажка, одна спущенная с рук ситуация, и родители возьмут полный контроль над его личной жизнью. Своих родителей Чимин знает хорошо, как и то, что стоит только показать слабость, как они съедят с потрохами. Но Чимин не слабый. Поэтому сейчас он здесь, поднимается с Юнги на третий этаж старого дома в районе, котором Чимин никогда не бывал. В подъезде, в котором ремонта не было лет уж тридцать, обсыпается на пол известка и краска, из-за чего кроссовки Чимина становятся запылёнными к тому моменту, как они оказываются у входной двери.       — На самом деле это общежитие. Тут давались кошевоны* для работников завода. Но эту комнату я снимаю. Там есть небольшая кухня и санузел, поэтому называю её квартирой, — объясняет Юнги, пока достаёт из кармана ключи и открывает дверь.       Внутрь он Чимина пропускает первым, и омега оказывается в крошечной комнате. Справа стоит односпальная кровать, застеленная пледом. Напротив неё, вдоль левой стены стоит шкаф и некое подобие стола, напрочь заставленного книгами и вещами альфы. В конце комнаты, у дальней стены, расположен тот самый санузел – небольшая кабинка, сделанная из стекла, матового лишь до середины. Из жилой комнаты виднеется маленькая кухонька, на которой есть небольшой холодильник, плита, столик, тоже наполовину заставленный учебниками, и рядом с ним одно единственное кресло. Два бы там не поместилось. Чимин с любопытством разглядывает обстановку, в которой ему, кажется, теперь придётся жить, и несмело принимается разуваться.       — У вас дома прихожая больше, чем вся моя квартира, — грустно усмехается Юнги, в голове прикидывая, как же они с Чимином вдвоём тут будут жить. Ему порой бывает мало места одному. Чимин, привыкший к роскоши и простору, наверное, и вовсе взвоет.       — Мне всё равно, — обрывает его омега, выпрямляясь. — Если ты думаешь, что я избалованный и капризный, то ты ошибаешься. Я могу ночевать хоть на улице.       — На улицу ты точно не пойдёшь, — притягивает его к себе Юнги, и Чимин утыкается ему носом в шею. — Но нам здесь придётся тесновато.       — И ладно, — вздыхает Чимин.       Не взяв никакой сменной одежды, Чимин ходит в футболке Юнги и своих джинсах. Его школьную форму альфа повесил в шкаф, среди своих рубашек. На кухне Юнги поставил на плиту кастрюлю с водой. Время близилось к ночи, а они оба так и не ели весь день. Пока альфа колдует на кухне над рамёном, Чимина он отправляет в душ. Принимать водные процедуры в почти прозрачной кабинке ужасно смущает, и Чимин из своих вещей выпрыгивает мгновенно, быстро забегая в кабину и закрывая за собой дверцу, в надежде, что Юнги, все-таки, не зайдёт. Так он скрыт хотя бы до пояса, что, на самом-то деле, не слишком успокаивает. Душ он принимает тоже быстро, наспех намыливая тело и промывая волосы шампунем Юнги. Ни о каких бальзамах и масках речи, естественно, идти не может, и из душа Чимин выходит с совершенно безобразными волосами, как он сам считает. От обесцвечивания и покраски волосы сухие, жесткие, но у Чимина выбора особо нет. Придётся ходить с такими. Он говорит Юнги, что одевается, и альфа отвечает, что ужин уже готов. Об этом Чимин и сам уже догадался, благодаря расползающемуся по квартире аромату. Когда Чимин заглядывает на кухню, на столе уже стоит кастрюлька с дымящейся лапшой, в ней красуется разрезанное напополам яйцо, а альфа курит в приоткрытое окошко.       — Наверное, мне теперь стоит выходить курить на улицу, — вслух думает Юнги, выкидывая окурок и прикрывая форточку.       — Нет, я не хочу тебя стеснять. Не обязательно из-за моего присутствия менять привычки.       — Так ты или простудишься, или весь пропахнешь дымом.       — Отец часто курит сигары в кабинете или столовой, я привык.       — Отвыкнешь, — Юнги достаёт приборы, кладёт их на стол и усаживается в кресло. Рукой он манит к себе Чимина, и тот подходит ближе. — Кресло только одно.       Он усаживает Чимина снова к себе на колени и двигает к ним поближе кастрюльку с рамёном и плошки. Смущённый Чимин не сразу начинает есть, ещё несколько секунд сидя с румянцем на лице.       — Неудобно, да? Можем пойти есть на кровать, но тогда можем её испачкать, — накладывает лапшу Юнги и ставит перед омегой.       — Удобно, — улыбается Чимин. — Просто непривычно.       Немного освоившись, Чимин начинает уплетать вместе с Юнги, пачкая губы, от чего те становятся оранжевыми и Юнги вытирает их ему бумажной салфеткой. Они съедают вдвоём кастрюльку лапши, и Чимин откидывается спиной на грудь Юнги, гладя себя по полному животу. Дома по ночам есть ему бы никто не позволил – после ужина у них на кухню больше никто не заходит. Здесь же можно расслабиться и получать удовольствие от полуночного ужина. Юнги его обхватывает поперёк талии, тоже устраивая ладони на его животе, и Чимину даже немного стыдно, что у него пухлый живот вместо тонкой талии. Альфу это, кажется, интересует мало. Он поглаживает его живот через футболку и зарывается носом в уже подсохшие волосы, пахнущие шампунем и натуральным запахом Чимина – нежным и девственным.       — Мне на дежурство завтра, — говорит Юнги, оставляя невесомые поцелуи на сгибе его шеи. — Ты справишься здесь один?       — Может быть пойду к Тэхёну ночевать. Он часто зовёт по воскресеньям. Чаще всего, когда Сокджин на дежурстве, — Чимин отвечает, не открывая глаз, покрываясь мурашками от прикосновений губ.       У Тэхёна он ночевать очень любит. Благо, его родители знают Сокджина, и глубоко его уважают, благодаря этому Чимина с ночевкой отпускают без проблем. У Кимов дома обстановка совершенно иная: они живут куда более скромно, ведь Сокджин растит Тэхёна один вот уже как почти пять лет. В их небольшой квартире намного больше уюта и тепла, оттуда не хочется уходить. У них можно ночью пить чай с шоколадками, и никто не скажет про жир на попе. Можно на выходных до утра смотреть фильмы, а потом спать до обеда, и никто не скажет, что мешки под глазами появятся. Дома у Чимина же ничего нельзя, не получив осуждения и нотаций, и если бы папа увидел, как он наворачивает ночью рамён с расплавленным в нем сыром и плавающим яйцом, то упал в обморок, наверное.       — Пойдём спать? — спрашивает Юнги, когда футболка на Чимине сползает на бок, оголяя одно плечо, так и требуя поцелуев, и альфа решает остановиться.       Омега кивает, и встаёт с его коленей, принимаясь убирать со стола. Юнги его не останавливает – знает, что Чимин хочет просто быть полезен. Он целует его в висок, и сообщает, что пойдёт принять душ и постелить им постель. Чимин не спеша составляет грязную посуду в раковину и вытирает со стола. Из душа слышится, как Юнги включил воду, и Чимин, решив потянуть время, чтобы не сидеть неловко в ожидании, тщательно моет посуду. Расставив её уже чистую сушиться на полотенце, он начинает изучать содержимое кухонных шкафчиков, которых в наличии целых два. Он находит приборы, тарелки, несколько небольших кастрюль, несколько пачек риса быстрого приготовления, бутыли с питьевой водой. В холодильник заглядывать он почему-то стесняется, и усаживается в кресло. После того, как вода из душа перестаёт шуметь, и слышно, как открылась кабина, Чимин выжидает ещё минуту, и только потом заходит в комнату.       — Я прибрался, — сообщает он альфе.       Юнги уже надел домашние штаны, и вытирал волосы полотенцем. Постель была расправлена, и Чимин присел на её край.       — Спасибо, — улыбается Юнги. — Ложись. Я сейчас волосы подсушу и тоже лягу.       Чимин снимает с себя простые свободные штаны, которые ему тоже выдал альфа после душа, и, оставшись в футболке и белье, быстро ныряет в постель. На двоих у них имеется одна подушка и одно одеяло, и Чимину снова неловко. Юнги с уже наполовину сухими волосами двигает омегу к стенке, и ложится рядом, тут же его ближе притягивая и укладывая к себе на грудь. Чимин оказывается на нем почти целиком – только одна нога продолжает лежать на постели. Вторая закинута на бёдра Юнги. Руки альфы обхватывают его поперёк спины, и Чимин укладывается щекой на его обнаженную грудь, прикрывая глаза.       — А поцелуй на ночь? — шепчет Юнги.       Зардевшись, Чимин приподнимает голову, и тянется к Юнги лицом. Альфа его губы находит в темноте, подтягивает мальчишку повыше, чтобы целовать было удобно, и забирается ладонями под футболку, оглаживая горячую кожу спины. Спустя несколько томительных минут он губы омеги отпускает с влажным чмоком, прозвучавшим смущающе громко в идеальной тишине, и желает хороших снов. Юнги, измотанный тяжелым графиком работы и учебы, засыпает почти сразу, тихо сопя, и продолжая прижимать к себе Чимина во сне. Чимин же ещё долго прислушивается к его дыханию, вглядывается в кромешную темноту комнаты, и размышляет. С приходом ночи мысли становятся глубже и тяжелее, и вот Чимин уже не так беззаботен при мыслях об уходе из дома. Проведя вечер в совершенно тесной квартирке альфы появляется навязчивое ощущение, что ему здесь места нет. Комнатка совсем не предназначена для совместного проживания, а постель Чимина и вовсе не вмещает, и ему приходится почти полностью ложиться на альфу. Какова вероятность, что Юнги проснётся утром на работу отдохнувшим и бодрым, Чимин не знает.       А если он ушёл из дома навсегда? Как они здесь будут ютиться? А как продолжать обучение? Максимум, что Чимин сможет, это окончить школу. Университет он оплачивать не сможет, а на обучение на бюджетной основе поступить совсем нет шансов. Его оценки далеки от идеальных. Значит, после школы ему придётся идти работать, чтобы не обременять Юнги и не быть содержанцем. Но Чимин совсем ничего не умеет. Кем же он будет работать?       Засыпает он под утро тревожным сном, и уже через час его сон тревожит будильник. Юнги под ним сонно потягивается, позабыв, что омега лежит на нем, но сразу опускает ладони на его плечи, чувствуя на себе приятную тяжесть тела.       — Мне пора на работу, — шепчет ему альфа, перебирая волосы на затылке.       Чимин приподнимается, позволяя Юнги вылезти из постели, и укладывается на подушку. Юнги включает светильник, делая свет приглушённым, и достаёт из шкафа чистое белье и одежду. Чимин прикрывает глаза и обнимает подушку, пока альфа раздевается и идёт в душ. Юнги быстро умывается и споласкивается, выходит из кабины и быстро натягивает нижнее белье. Чимин приоткрывает глаза, когда Юнги, уже одетый в джинсы и рубашку, идёт на кухню. Чимин, не найдя штаны, семенит за ним следом в одной только его длинной футболке.       — А ты чего подскочил? Только семь часов утра, — Юнги касается его губ своими губами, и разворачивается к холодильнику, доставая оттуда сливки для кофе.       — Я тут подумал, — начинает Чимин, заняв единственное кресло и натянув футболку на коленки. — Может, мне пожить у Тэхёна? Сокджин не будет против. Я не хочу здесь тебя стеснять.       — Чимин, ты не стесняешь меня, — поворачивается к нему альфа, и сложив руки на груди. — Но если ты хочешь пойти к Тэхёну, я не обижусь. Конечно, там будет тебе комфортнее. Я понимаю, что здесь не лучшие условия, тесно и неудобно, но если ты решишь остаться, я буду счастлив.       — Правда? Ты хочешь, чтобы я остался? — приоткрывает рот Чимин в удивлении, но внутри довольно встрепенувшись. Юнги не хочет, чтобы он уходил.       — Конечно, — улыбается Юнги своей самой счастливой улыбкой, и тянет Чимин за руку к себе. Он встаёт с кресла и оказывается в руках Юнги. — Я оставлю тебе ключ, он один у меня. Утром завтра заеду за вами к Тэхёну, отвезу в школу, хорошо?       Чимин довольно кивает, обхватывает альфу руками вокруг шеи и сам вовлекает в поцелуй. Долго придаваться нежностям не получается, и Юнги наспех выпивает кофе, на прощание целует, после чего уезжает на работу. Чимин, посидев немного на кухне, поджав под себя ноги, решает прибраться, раз уж он теперь здесь живет. Он протирает везде пыль, выгребает кучу фантиков, пустых бутылок из под колы, коробку из-под пиццы, и выносит это к мусорным бакам, предварительно отсортировав. На кухне он моет плиту и холодильник, изучив, наконец, его содержимое, и выбросив засохший рис, неизвестно сколько простоявший. В завершении он моет полы, и отправляется в душ. Время уже близится к полудню, когда он выходит из кабины, и вспоминает, что со вчерашнего дня не доставал мобильный из рюкзака. На телефоне пропущенный от папы и несколько сообщений от Тэхёна. Ким, как и ожидалось, зовёт его в гости с ночевкой, и несколько раз переспрашивает, придёт ли Чимин и куда он вообще запропастился. Папе он отправляет сообщение о том, что он у Юнги, с ним всё отлично и домой он не собирается. Тэхёну он тоже пишет сообщение – говорит, что скоро приедет. Чимин берет нужные тетради, складывает в рюкзак школьную форму, закрывает квартиру, вычищенную до блеска, и едет к другу.

***

      — О, ну наконец-то, — встречает его на пороге Тэхён со смешно собранной в хвост на макушке шевелюрой.       В квартире пахнет чем-то вкусным, а из гостиной приглушенно звучит телевизор, и Чимин ощущает себя так, будто пришёл домой. Тэхён забирает у него ветровку, вешая её в шкаф, и тащит Чимина на кухню. У плиты Чимин замечает Сокджина, который, к его удивлению, дома, а не на дежурстве.       — Чимини, привет, — улыбается папа Тэхёна и вытирает руки о фартук, а Чимин здоровается в ответ. — Садитесь за стол, ребятня, чай сейчас нам налью. Или, может, пообедаешь, Чимин?       — Я сегодня ещё не ел, если честно, — признаётся Чимин, пока усаживается за кухонный стол рядом с Тэхёном.       Сокджин ставит перед гостем обед, извиняясь, что сами они уже обедали, и наливает всем чай, отпуская перед детьми на стол тарелку с домашним печеньем. Тэхён разглядывает жесткие и тусклые волосы Чимина, лишённые всякой укладки и выглядящие совершенно безжизненно, и проводит по ним ладонью.       — Может покрасимся сегодня? Твоя розовая краска у нас еще осталась. К тому же до твоего дня рождения осталось совсем ничего, — с набитым ртом говорит Чимину друг.       — Я не буду отмечать, — вздыхает Чимин.       — Как это? Мы же столько всего запланировали!       — Я из дома ушёл, — проглотив рис отвечает Чимин, и Тэхён с Сокджином перестают жевать, уставившись на Пака.       — А где ты ночевал? — хмурится Тэхён.       — У Юнги. Сегодня он на дежурстве, поэтому я к вам приехал. В его квартире страшно оставаться одному.       Чимин рассказывает Тэхёну и Сокджину всё с самого начала и по порядку, включая ссору с родителями, из-за которой он ушёл из дома. Про кошевон Юнги, в котором он теперь живет вместе с ним, Чимин рассказывает тоже, в подробностях описывая крошечную жилплощадь. Сокджин причитает, что это не дело, и предлагает Чимину пожить у них, но Чимин отказывается.       — Юнги хочет, чтобы я остался, если хочу я. А я очень хочу, — смутившись улыбается Чимин. — Там, конечно, тесно, и уроки делать будет неудобно, но это мелочи.       — Во дела...— тянет Тэхён, подперев щеку кулаком. — Ну, хотя бы приходи, когда Юнги на дежурстве. Да и уроки можно делать у нас после школы.       — И День рождения можно отметить у нас, — предлагает Сокджин.       — Нет, — отмахивается Чимин. — Мне надо поэкономить деньги. Обойдусь без Дня рождения.       — Глупости. Праздничный ужин я возьму на себя. Так что, чтобы в пятницу вечером были здесь вместе с твоим Юнги, — с улыбкой наказывает Сокджин.       — Да! — вторит ему Тэхён и щекочет Чимина, от чего тот заливисто смеётся и машет руками.       Вечером Чимин вместе с Тэхёном делают уроки, расположившись на полу в его комнате, и включив музыку на фоне. Чимину пишет Юнги, интересуясь, как прошёл его день, и жалуется, что скучает. Чимин, читая его сообщения, с трудом сдерживает счастливый писк, и строчит ему ответы со скоростью света, желая взять от короткого перерыва Юнги как можно больше. У Чимина уже зудят губы, зудит кожа, скучая по поцелуям и прикосновениям. Чимину до жути хочется всем этим поделиться с Тэхёном, но тот поймёт вряд ли, и Чимин молчит. Тэхён ни альфами, ни отношениями не интересуется совсем, а у Чимина тут первая любовь. Чимин с ней к Тэхёну не лезет. Лишь только перед сном, когда они лежат в обнимку, Чимин с Тэхёном делится, что, кажется, всерьёз влюблён. Тэхён на это отвечает лишь, что Юнги хороший. «Одобрил», — смеётся Чимин.       Утром Юнги приезжает по адресу, который ему скидывает Чимин, и забирает школьников, чтобы отвезти на занятия. Чимин отдаёт ему ключи от квартиры, и Юнги обещает сделать дубликат, чтобы омега смог приходить и уходить в любое время. Перед школой Юнги Чимина нежно целует, погладив по щеке, и обещает забрать их после уроков. Сам же Юнги едет в колледж на занятия, выпивая по дороге банку энергетика. За учебную неделю, которая длится до пятницы, он привыкает к Чимину, уже не представляя, как жил раньше один. Юнги впервые за долгие годы хочется возвращаться домой. В квартире стало в разы чище и уютнее. В душевой кабине появились какие-то омежьи баночки и флакончики, принесённые Чимином от Тэхёна, а с себя Юнги периодически снимает чуть длинноватые розовые волосы, которые так же приходится доставать из слива душевой. Юнги привык спать, будучи придавленным к матрасу горячим невинным телом, так дурманяще пахнущим, и провоцирующим на всё более интимные ласки. Юнги не переходит границ, понимая, что Чимин совсем юн, неопытен, а их отношения едва начались, и действует осторожно, позволяя себе лишь на чуточку больше день ото дня.       В пятницу Юнги просыпается чуть раньше будильника, и позволяет себе насладится разглядыванием сонного омеги. Чимин спит, умостив голову на его плече и слегка приоткрыв рот. Юнги не удерживается, и к его губам приникает своими, слегка их посасывая и проводя по ним языком. Ресницы Чимина начинают подрагивать, как только он чувствует поцелуй, и не открывая глаз он обнимает Юнги руками, позволяя проникнуть его языку в свой рот. Чимин, получая нежный, но требовательный поцелуй, расслабляется, разрешает прохладным рукам забраться под футболку и огладить соски, от чего они моментально твердеют. Омега тихо стонет, краснея от собственных издаваемых звуков, но прекратить всё это даже не пытается. Ласки прерывает мобильный Чимина, решивший зазвонить в такую несусветную рань. На экране высвечивается контакт папы, и Чимин недовольно хнычет.