По законам мелодрамы

      — С Днём рождения, дорогой, — слышит Чимин, как только принимает звонок и прижимает телефон к уху.       Чудесное пробуждение при помощи поцелуев бестактно прервали, и Чимин привстает с груди Юнги, выслушивая папины бесконечные пожелания, в которых каждый год одно и то же. Раньше в День рождения Чимина их квартиру всегда украшали воздушные шары, родители дарили ему дорогие подарки, и никогда не скупились на то, чтобы оплатить кафе или парк развлечений для сына и его друзей. В этом году Чимин и Тэхён планировали отправиться в горы, которые уже начинали пестреть буйством желтых, красных и оранжевых красок. Но бронь коттеджа у подножья горы Сораксан пришлось отменить, и День рождения переносился домой к Кимам. Чимина это вовсе не расстраивало. В этому году в день своего рождения Чимин просыпается в объятиях Юнги, получает бесконечно нежные поцелуи, и чувствует себя счастливей, чем был всю свою жизнь.       — Отец спрашивает, когда ты, наконец, вернёшься домой?       — Неужели его это волнует, — вздыхает Чимин, разглядывая свои ногти.       — Конечно волнует, Чимин. Он скучает по тебе. Возвращайся домой, сын. Ну что у тебя там за жизнь? Как ты питаешься? Как делаешь уроки? В чем ты ходишь? Не думаю, что этот твой Юнги в состоянии тебя содержать!       Чимин измученно трёт глаза, понимая, что папа невольно давит на больное. Он и сам знает, что Юнги не сможет долго его содержать. До его выпуска из колледжа ещё несколько месяцев, доход от подработки не особо большой, а карманные деньги Чимина подходят к концу, не дотянув даже до второй недели. А ведь Чимину нужны будут школьные принадлежности, обеды, средства гигиены, пополнение транспортной карты. Список можно продолжать, и на всё это нужны средства.       — Я.. подумаю, — выдыхает Чимин, и ловит на себе заинтересованный взгляд Юнги, что всё ещё лежит рядом с ним в постели, подложив под голову свою руку.       — Возвращайся сегодня к ужину. Отец обещал приехать пораньше, привезти что-нибудь твоё любимое из ресторана. Отметим твоё шестнадцатилетие втроём, — просит папа.       — Посмотрим, — Чимин быстро благодарит за поздравления, обещает папе связаться с ним позже и кладёт трубку. Ему на самом деле нужно подумать.       За неделю, проведённую с Юнги, Чимин успел привыкнуть к нему, его тесной неудобной квартирке, сверхбыстрому принятию душа, и целой куче других мелочей, из которой теперь состояла его жизнь. Благодаря Тэхёну, инструктирующему его по телефону, он даже научился варить рис в кастрюле, а не кашеварке, и таким образом избавил их от необходимости покупать рис быстрого приготовления, который обходился дороже обычной крупы в мешках. Чимин учился распоряжаться деньгами правильно, в уме каждый раз прикидывая, как купить или расходовать что-либо экономичнее. Чимин привыкал учитывать не только свои потребности, но и думать о Юнги, бережно собирая ему что-нибудь вкусное на работу, из того, что они могли себе позволить. Глядя на Юнги, каждый свободной вечер корпящего над учебниками, Чимин и сам стал учиться усерднее. Они расходились после ужина по разным комнатам – Юнги занимал кровать, разложив перед собой учебники и конспекты, а Чимин шёл на кухню, где располагался за свободным краем обеденного столика. Иногда альфа помогал ему с уроками, и Чимин каждый раз удивлялся, что тот всё ещё так хорошо помнит школьную программу.       Задумчиво Чимин обводит взглядом комнатку, в которой утренний беспорядок ждёт омежьей руки, когда снятая накануне вечером одежда будет отправлена в стирку, а постель застелят стареньким покрывалом. При мысли, что ему нужно оставить это всё и вернуться домой в груди противно сжимается сердце, но Чимин понимает, что выбор у него не велик. Он всё ещё ребенок, зависящий от своих родителей. Ребёнок, который должен получить образование, и стать достойным человеком. Он понимает, что Сокджин, который в курсе его ситуации, прав: всё должно идти своим чередом, и не должны подростки в шестнадцать лет начинать семейную жизнь, какую они с Юнги изо всех сил пытаются изобразить. Так быть не должно. Чимину нужно закончить школу, университет, устроиться как-то в жизни, понять кто он есть. Но сердце отчаянно рвётся к Юнги, наплевав на родителей, образование и общественное мнение. У Чимина внутри отчаянная борьба между сердцем и разумом.       Омега тяжело вздыхает, и опускается головой снова на грудь Юнги. Мин тут же запускает руку в растрепанные светло-розовые волосы, перебирая их пальцами.       — Просят домой вернуться? — спрашивает альфа.       — Да, — выдыхает Чимин, невесомо касаясь губами обнаженной кожи на груди парня, опаляя своим дыханием.       — И что ты об этом думаешь? Хочешь вернуться?       — Думаю, мне придётся, — снова вымученно вздыхает омега. — У меня заканчиваются деньги, да и стеснять тебя я не могу больше. У тебя скоро экзамены, тебе нужно высыпаться, отдыхать, а не думать о том, как прокормить лишний рот. Я же вижу, здесь нет места нам двоим.       — Эй, — Юнги приподнял лицо Чимина за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. — Ты не лишний рот, понял? И ты меня не стесняешь. Я отлично высыпаюсь и с тобой. Намного лучше, чем без тебя. Если ты решишь остаться, я найду способ содержать нас обоих. До выпуска осталось всего ничего, а там уже у меня будет другая работа, будет денег побольше. И я буду счастлив, если ты останешься. Но Чимин, в том, чтобы вернуться домой тоже есть смысл. Какими бы они ни были – они твои родители. И они переживают за тебя. Они могут не принимать меня, как твоего мужчину, но ты для них всё равно будешь сыном. Не стоит из-за этих недопониманий рвать отношения с самыми близкими людьми.       — Но они оскорбляли тебя! Как я могу вернуться, если они против нас! Они продолжат вставлять палки в колёса, не будут позволять нам видеться!       — Чимин, — прекращает его гневную тираду прикосновением к щеке. — То, что они просят тебя вернуться означает, что они готовы пойти на компромисс. Значит, тебе стоит поговорить с ними ещё раз. Мы с твоими родителями, конечно, не поладили, но не думаю, что они такие уж плохие люди. Плохие бы не воспитали такого прекрасного мальчика. Да и к тому же, ты всё ещё остаёшься ребёнком. Родители помогут тебе подняться на ноги намного лучше, чем я. Мне пока нечего тебе дать, Чимин. К моему большому сожалению.       — Значит, — итожит Чимин. — Ты хочешь, чтобы я вернулся домой?       — Послушай. Мои двери для тебя открыты. Ты можешь приходить, когда тебе хочется. У тебя есть ключи. Ты можешь оставаться ночевать, проводить тут хоть целые недели. Но не пренебрегай родителями. Других у тебя не будет. Они нужны тебе, так же как и ты нужен им. Ты просто еще очень юн, в тебе играет максимализм.       Чимин пристыжено опускает взгляд, понимая, что Юнги прав. Кому, как ни Юнги знать, что родители нужны. Кому, как ни ему знать, что такое жить без родителей. Чимину, всё детство купающемуся в родительском внимании и заботе, не знающему никаких проблем, сложно даже представить, каково это – быть представленным самому себе почти всю сознательную жизнь. Как это – не иметь близких, не иметь семьи, не иметь ничего. Выживать, карабкаться. Чимину невообразимо стыдно перед Юнги.       — Прости, — шепчет Чимин, обнимая Юнги за шею. — Прости, что я такой непутёвый.       — Ты замечательный, просто глупый ещё, ребёнок, — улыбается альфа, целуя омегу в висок. — Давай иди в душ, именинник, тебе пора в школу.       Юнги дарит омеге ещё несколько тёплых поцелуев, шепча поздравления и пожелания, после чего, наконец, отпускает мальчишку из объятий. Пока Чимин настраивает воду, которая всегда сначала идёт ледяная, Юнги уходит на кухню, дабы не смущать. Альфа ставит на плиту турку, до блеска начищенную Чимином, и та выглядит, словно её вчера купили. Вся его квартира за последнюю неделю стала выглядеть иначе, и Юнги грустно улыбается, проходясь взглядом по аккуратно расставленным тарелочкам, развешанным варежкам, подвергшимся тщательной стирке. Чимин ещё здесь, принимает утренний душ, и через мгновение снова устроится на его коленях, соблазняя гладкими бедрами, не скрытыми футболкой, а Юнги уже скучает. Юнги снова одинок в своей квартире.       После завтрака, во время которого они лениво целуются и беседуют о всякой ерунде, покуда позволяет время, Чимин собирает свои вещи, отдавая их Юнги, и переодевается в школьную форму. Уроков сегодня не много, благодаря чему Чимин смог поспать дольше утром и не сильно утомиться в школе.       После занятий их с Тэхёном у ворот школы встречает Юнги. Альфа в своей привычной манере стоит возле машины, уперевшись бедром о бампер, и зажимает сигарету между губ. Из-за ворот начинает выбегать ребятня, шумно разбегаясь в разные стороны: кто на метро, кто в сторону автобусной остановки, кто до ближайшего кафе. Чимин с Тэхёном плетутся не спеша, размахивая в воздухе своими сцепленными руками и о чем-то весело переговариваясь.       — Привет, школота, — улыбается альфа, замечая приближающихся к нему мальчишек, и Чимин падает в его объятия почти с разбегу.       — Привет, Юнги-хён, — улыбается Тэхён и уже по привычке, успевшей выработаться за эту неделю, плюхается на заднее сидение автомобиля. Альфа, к счастью, разобрал свою свалку вещей, и теперь на заднем сидении вполне себе свободно.       — Юнги! Это мне? — спрашивает Чимин, замечая букет цветов на переднем сидении, куда собирался усесться.       — Кому же ещё, — улыбается Мин, и Чимин звонко целует его в щеку.       Чимину, безусловно, приятно безумно, и он старается отбросить от себя мысль, что Юнги потратил деньги на что-то абсолютно бесполезное, хоть и очень красивое. Омега себя успокаивает, что уже вечером вернётся в родительский дом и иждивенцем Юнги не будет, а поэтому альфа волен распоряжаться своими финансами так, как считает нужным. Он сгребает цветы в охапку, усаживается на переднее сидение, и зарывается в ароматные бутоны носом. Бархатистые лепестки щекочут его нос, и Чимин довольно улыбается, щуря глаза.       — Нравятся? — спрашивает Юнги, краем глаза наблюдая за омегой, на доли секунд отвлекаясь от дороги.       — Очень, — кивает Чимин.       Тэхён за их беседами украдкой наблюдает, едва улыбаясь уголками рта. Чимин счастлив, Тэхён это видит невооруженным глазом. Юнги так легко вписался в их крошечную компанию, Тэхён и глазом моргнуть не успел. Юнги подбрасывает их по утрам в школу, забирает после, если раньше них освобождается из колледжа, рассказывает об учебе и работе, на что Тэхён завороженно сосредотачивает внимание. С Юнги комфортно и уютно, и Тэхён, удивляясь самому себе, чувствует себя в его компании так же расслабленно, как с Чимином. «Возможно, половинки и правда существуют», — мелькает в голове у Тэхёна.       По квартире Кимов расползаются аппетитные ароматы, а стол уже ждёт гостей. Юнги любопытно оглядывается, когда Тэхён приглашает их внутрь, и отмечает, что дома у Кимов гораздо уютнее, нежели у Паков. Сокджин и Тэхён живут куда скромнее, но от этого в разы приятнее находиться в их доме. В прихожей куда больше мебели, ведь нет никакой отдельной двери, ведущей в гардеробную. Пока Чимин и Тэхён бросают свои рюкзаки на комод и расстегивают школьные блейзеры, Юнги вешает свою ветровку на вешалку, и скидывает с ног кеды, отодвигая их в сторону.       — Пап, мы приехали! — кричит Тэхён, расшнуровывая кроссовки, и проходя в гостиную в поисках родителя.       Чимин в волнении закусывает губу, словно снова собирается Юнги знакомить с родителями. Хоть он и уверен, что папа Тэхёна примет Юнги куда более радушно, чем его родители, но прекратить переживать не может. Так уж сложилось, что мнение Сокджина для него тоже было важно. Джин всегда был для Чимина примером идеала: красивый и статный, с совершенными омежьими манерами, вызывающий восхищение своей безумно сложной профессией, но всегда находящий время для своего единственного сына, оставаясь внимательным и любящим папой.       — Здравствуйте, — учтиво кланяется Юнги, как только из кухни показывается омега. Альфа отмечает, что Сокджин, хоть и будучи уже довольно взрослым, невероятно привлекателен, хотя с Тэхёном не похож совершенно. Невольно он начинает сравнивать папу Тэхёна с папой Чимина. Есть во внешности Джина мягкость, располагающая к себе, и это разительно отличает его от папы Чимина. Юнги даже больше поверил бы, что Чимина воспитал именно господин Ким.       — Здравствуй! Я Сокджин, — широко улыбается омега. — Ты такой взрослый! Чимин мне о тебе рассказывал. Рад с тобой познакомиться, будь как дома!       — Мин Юнги, — кивает альфа. — И мне приятно с вами познакомиться, господин Ким.       — Брось, можешь называть меня по имени. Друзья моего сына – мои друзья. Чимин, детка, — поворачивается Джин к парнишке. — С Днём рождения!       — Спасибо, — Чимин отвечает с широкой улыбкой, получая от омеги тёплые, словно родительские, объятия.       — Идите мойте руки, и бегом за стол. Все голодные же с учебы, — подгоняет их Сокджин, и снова скрывается на кухне.       Тэхён отправляет Чимина и Юнги в сторону ванной, сам же убегает в комнату, чтобы быстрее переодеть школьную форму и достать подарок для Чимина. Возвращается он, когда все уже расселись за столом, и ждут только его. Тэхён вносит тяжелую коробку, и ставит её перед Чимином на стол, сдвигая его тарелку в сторону.       — Это от меня, — улыбается Тэхён, наблюдая, как Чимин нетерпеливо развязывает алый бант.       — Ого, Тэ! — распахнув широко глаза Чимин принимается хлопать в ладоши, обнаружив в коробке подарочное издание своих любимых книг о мальчике, который выжил. Чимин принимается доставать их по одной, жадно вдыхая аромат типографской краски и скользя пальчиками по витиеватым буквам на обложке. — Я так давно хотел их в оригинале! Это издание ведь только-только вышло! С ума сойти!       — Рад, что тебе нравится, — улыбается Тэхён, садясь напротив друга за стол.       — Свои старые, уже до дыр зачитанные, отдам потом своим детям. А эти будут только моими, — Чимин прижимает к себе одну из книг, и посылает другу воздушные поцелуи.       Сокджин принимается раскладывать по тарелкам обед, плавно перетекающий в ужин, а Чимин с Тэхёном весело щебечут об учебе и всякой подростковой ерунде. В течение всей учебной недели Чимин с другом общался только в школе, да один раз оставался на ночевку, когда у Юнги была смена в больнице. Всё остальное время Чимин посвящал альфе, и Тэхён особо о себе не напоминал, начав уделять больше внимания учебе. У Кима, в отличие от Чимина, был подробный план, в котором он для себя всё уже решил, касаемо университета и работы, и к выполнению этого плана он потихоньку стремился.       — Так значит, ты совсем скоро получишь диплом медбрата, — обращается Сокджин к Юнги, уже распив с ним по паре бокалов вина.       Сокджин за альфой наблюдает весь вечер, иногда заводит с ним беседу, и смотрит как-то изучающе. Не сказать, что Юнги неприятно, но такое внимание ему, безусловно, непривычно. Сокджин любопытно расспрашивает его о семье, об учебе, о работе в детском госпитале, и потихоньку проникается симпатией. Юнги создаёт впечатление довольно взрослого и ответственного человека, и Джин мысленно удивляется, как такому можно не доверить сына? Сокджин бы доверил.       — Да, недолго осталось. Уже защитили практику, последний семестр остался, и экзамены, — кивает альфа, потягивая вино. Юнги любил выпить что-нибудь крепкое, и лучше за какой-нибудь вот такой беседой, но позволить себе это мог крайне редко. Сейчас же он с удовольствием пил вино, решив, что домой доберётся на метро, а машину заберёт уже завтра.       — И куда ты планируешь пойти работать? Уже думал над какими-нибудь вариантами?       — Думал, конечно. Пока мне предлагают остаться в детском госпитале, переведясь в должности. Но там не слишком большая зарплата, — вздыхает альфа, бросая короткий взгляд на Чимина, что хохочет вместе с Тэхёном над какой-то ерундой. — Буду пытаться найти другие варианты       — У меня из отделения весной один медбрат в декрет уходит. Место освободится. Не хочешь попробовать пройти конкурс? Мне очень нужны толковые люди в отделении, — говорит Сокджин, тоже проходясь взглядом по Чимину.       — Тэхён говорил, что вы работаете в национальном госпитале. Но у меня для такой работы совсем нет опыта. В такие места обычно не берут новичков, — с сомнением бубнит Юнги, неловко опуская взгляд в бокал.       За всю свою жизнь Юнги не привык получать от кого-то какую-либо значимую помощь, и справлялся всегда со всем сам. И будь сейчас другие обстоятельства, он несомненно бы отказался, пробивался бы своими силами, терпя неудачи и пробуя вновь. Предложение Сокджина хоть и звучит так непринужденно, но Юнги понимает, что ему предлагают быть под протекцией. Но он снова смотрит на Чимина, который хоть и заверяет, что счастлив жить на десяти квадратных метрах, но альфа знает, что привык-то он к совсем другой жизни. Пока в нем говорит влюбленность, юношеский максимализм, но кто знает, сколько это продлится? Юнги совершенно ясно понимает, что Чимину нужны условия. Не сейчас, так через год, или два. А если всё зайдёт очень далеко? Ведь на это Юнги и рассчитывает. В его планах создать с Чимином настоящую семью, когда он подрастёт, выучится. Но куда он Чимина приведёт? Об этом ему нужно задуматься уже сейчас.       — Я уверен, ты очень быстро освоишься, и я обязательно тебе помогу, — улыбается Сокджин.       — Сказать по правде, конечно, я мечтал там работать, — признаётся Юнги. — Престиж, хорошие зарплаты и премии, коллектив профессионалов.       — Значит, я могу расчитывать на тебя? — приподнимает брови Джин.       — Да, — кивает Юнги и в смущении хмурится. — Да, и спасибо вам, Сокджин.       — Ерунда, — небрежно машет Сокджин кистью.       За окном постепенно начинает темнеть, когда Чимин вспоминает, что обещал вернуться домой сегодня. Сокджин довольно кивает, говоря, что это очень хорошее решение, и у него с родителями обязательно всё наладится. Чимин старается верить в лучшее, и действительно надеется, что они поговорят и придут к чему-то хорошему. Тэхён заворачивает с собой Юнги большой кусок праздничного торта, до которого у альфы не дошла очередь, и провожает парочку до самой улицы. У подъезда Тэхён ещё раз поздравляет друга с шестнадцатилетием и крепко обнимает, а потом, поддавшись порыву своего хорошего настроения, обнимает и Юнги.       До дома Чимина они вдвоём идут пешком. Чимин сбрасывает папе сообщение, извиняясь, что задерживается, и обещает в течение часа быть дома. Алкоголь из Юнги постепенно выветривается, пока они неспешно бредут в сторону дома Чимина, держась за руки. Юнги закинув на своё плечо несет рюкзак Чимина. В него помимо учебных принадлежностей добавились и некоторые личные вещи омеги, которые нужно забрать домой. Немного вещей он всё же оставил у Юнги, собираясь бывать у него как можно чаще.       На улице становится всё прохладнее, и ветерок уже совсем не похож на летний. Начинается самая настоящая осень, приносящая с собой прохладу, дожди и серость, и Чимин крепче хватается за руку альфы, стараясь прижаться как можно ближе. Небо становится совсем хмурым, и омега ёжится, когда слышит пока ещё негромкие раскаты грома.       — Замёрз? — интересуется Мин, и омега кивает. — Не надо было мне соглашаться на вино. Доехали бы на машине сейчас.       — Нет, всё в порядке, — улыбается Чимин, поднеся их сцепленные ладони к своим губам, и поцеловав прохладные костяшки Юнги. — Мне нравится с тобой гулять.       Подходя к дому омеги их настигает дождь, и к подъезду они уже несутся бегом, всё ещё держась за руки, стараясь как можно меньше промокнуть. Забежав под козырёк, Юнги прижимает к себе Чимина, и убирает вымокшую челку с его лица.       — Весь промок. Прими сейчас горячую ванну обязательно, — просит альфа, обхватывая ладонями его лицо.       — Хорошо. Ты тоже не заболей, пожалуйста. Иначе мне придётся снова к тебе переехать, чтобы лечить, — Чимин привстает на носочки и чмокает Юнги в губы.       — Я ещё не подарил тебе подарок, кстати, — запускает Юнги руку в карман брюк, и достаёт маленький кожаный конвертик. Вещицу он вкладывает в ладонь Чимина.       — Юнги, — расплывается в счастливой улыбке омега, сжимая конвертик в руке, и обхватывает альфу за шею. — Не нужно было тратиться. Зачем ты..?       — Чимин, — вздыхает Мин. — Просто прими свой подарок и не говори ничего.       — Хорошо-хорошо, — примирительно кивает Чимин, целуя парня в знак благодарности.       В конвертике оказывается серебряный медальон с ажурной гравировкой, и Чимин нетерпеливо просит Юнги помочь ему надеть это шею. Украшение доходит Чимину до середины груди, и он прячет его под рубашку, прижимая ладошкой, словно к сердцу.       — Он прекрасен. Я буду носить его, не снимая, — обещает Чимин.       — Беги уже домой, иначе замёрзнешь и заболеешь. И позвони перед сном, хорошо?       Чимин послушно кивает, и получает на прощание долгий нежный поцелуй от Юнги. Альфа отдаёт ему рюкзак, машет рукой, и удаляется в сторону метро быстрым шагом. Чимин провожает его взглядом, пока фигура не скрывается из виду, и только потом заходит в подъезд. От встречи с родителями его немного грызёт изнутри, и он нервно переводит дыхание, пока поднимается на лифте на свой этаж. Квартиру он открывает своим ключом, и оказывается в своей родной прихожей: просторной, светлой, с минимумом мебели, и кристально чистой. Чимин только сейчас ощущает, что от их квартиры совсем не веет домашним теплом и уютом, даже не смотря на приятные запахи ароматических палочек и еды. Его никто не встречает, и, сняв обувь и оставив рюкзак на полу прихожей, Чимин проходит в гостиную.       — Чимин, ты пришел, — улыбается папа, приподнимаясь с кресла, в котором как всегда сидел со своим рабочим ноутбуком.       — Привет, — отвечает Чимин, и оказывается в папиных объятиях.       Чимин, безусловно, скучал. Не смотря на обиду, злость, и много чего ещё, он всё ещё был ребёнком, никогда прежде не бывавшим в разлуке с родителями. Папа Чимина тосковал тоже. Он прижимает невысокую фигурку сына к своей груди и принюхивается к его аромату, совсем почти не изменившемуся за эту неделю. От Чимина, несомненно, веет горьковатым шоколадным шлейфом, но почти не заметно. Взрослый омега недовольно поджимает губы, но молчит, ведь всё могло быть куда хуже.       — А отец где? — спрашивает Чимин, отрываясь от папы.       — Только вернулся, пошёл в душ. Иди пока тоже в сухое переоденься, и отметим твой День рождения.       Чимин кивает, и идёт в свою комнату, в которой за неделю ничего не изменилось. Разве что пыль старательно вытерта приходящим домработником. Его комната, конечно, самая уютная в квартире, ведь ее обставить Чимину позволили на свой вкус. Благодаря этому у него был уютный широкий подоконник, на котором лежала куча мягких подушек – его любимое место для чтения книг. Большая кровать устелена ярким покрывалом, совершенно не вписавшимся бы в пастельные оттенки остальных комнат, но так любимым Чимином. Пол его комнаты тоже мягкий, застеленный серым ковровым покрытием, по которому так приятно ходить босыми ногами. Пожалуй, его комната – самое лучшее место в мире для него, которое теперь уступает только месту рядом с Юнги. Да, он с лёгкостью отказался бы от этого уюта и вернулся бы в маленькую квартирку, в позабытом властями районе.       Зайдя в их столовую, переодевшись в сухие тёплые вещи, Чимин обнаруживает родителей уже разливающими шампанское по своим бокалам.       — Садись за стол, Чимин, — просит отец, показывая на стул рядом с собой. — Отметим немного твой День рождения.       Омега садится рядом, не ожидая никаких нежных объятий от отца. Он всегда был довольно строгим и скупым на нежности. Чимин иногда размышлял, что, наверное, именно из-за этого он в семье был единственным ребёнком, и воспитывали его жёстко, почти не делая поблажек. Углы в воспитании старался сгладить папа. Он не был категоричным и консервативным настолько, насколько был отец. В тайне от альфы он дарил Чимину столько нежности, сколько мог успеть подарить. С годами Чимин научился различать, как сильно менялся папа находясь с ним наедине, был совершенно другим, когда рядом с ними был отец. Чимин на папу не обижался. Понимал, что папа пытается соответствовать своему мужу, да и попросту боится ему перечить. Чем старше становился Чимин, тем больше его папа принимал позицию своего мужа в воспитании юного омеги, опасаясь, что стань Чимин непослушным, разбалованным, не дай боже распутным – это будет его виной. Отсюда пошли запреты на встречи с альфой, нежелание слушать о какой-либо истинности и подобным вещам.       — Я рад, что ты принял правильное решение, и вернулся домой, — отец небрежно погладил его ладонь, и коротко улыбнулся. — Надеюсь, впредь у нас не будет таких недоразумений.       — Я вернулся, но я не прекращу встречаться с Юнги, — твёрдо говорит Чимин, смотря отцу в глаза.       Отец усмехается, и делает глоток шампанского, пока папа Чимина заботливо накладывает им еду в тарелки.       — Мне нравится, Чимин, что мы воспитали в тебе упорство. Хорошо, встречайся со своим голодранцем. Пройдёт время, твои розовые очки разобьются об реалии жизни, и ты поймёшь, что он – совершенно не то, что тебе нужно, и ты потратил время зря. Главное, чтобы к этому моменту ты не успел натворить глупостей. Я надеюсь, что помимо упорства мы воспитали в тебе разумность, и никаких проблем в виде нежелательной беременности, инфекций или любых других недоразумений не будет. Но если ты вляпаешься, Чимин, то разгребать это ты будешь сам. За пределами этого дома. Хотя я весьма удивлён, что он не тронул тебя за эту неделю, что ты провёл с ним.       — Не все люди такие плохие, как тебе кажется, — отвечает младший Пак, переборов смущение, которому сейчас тут было не место.       — Думаю, с этим мы всё решили, и можем закрыть эту тему. Больше не желаю говорить об этом альфе. Давайте лучше поднимем бокалы за твоё шестнадцатилетие и поговорим на более интересные темы.       Чимин усмехается так же криво, словно отражая ухмылку отца, и молча поднимает свой бокал с соком. Однажды он уйдёт не оглядываясь, чтобы быть счастливым рядом с любимым человеком. А пока нужно просто потерпеть. Чимин кивает самому себе и делает большой глоток.