Верь только половине того, что видишь, и ничему из того, что слышишь. английская пословица
Кое-как успокоив демона, не впавшего в неконтролируемое буйство исключительно по причине собственной растерянности, и постаравшись в сотый по счету раз убедить его, что ангелу ничего страшного в ближайшем будущем не грозит, вся троица наконец спустилась вниз, чтобы застать там картину, больше всего походящую на какой-нибудь парадный портрет эпохи соцреализма, с той лишь разницей, что на тех полотнах залезшего на броневик вождя не пытались стянуть вниз для последующего разъяснительного мордобоя. В общем гомоне, который успел основательно перерасти из спора на повышенных тонах в бессистемный базар, участвовали все, даже эльфы. Единственным, кто остался в стороне и участия во всеобщем веселье не принимал, был сидящий в коридоре и позабытый всеми Скугга, беспомощно взирающий теперь на своего начальника. Основные баталии развернулись на и без того небольшой, а ныне до предела заполненной людьми и эльфами территории кухни. Оттуда же доносился и наиболее громогласный бас владельца дома, периодические гневные комментарии Фаддиля и Лаэфа, плач Сурифь и уже затухающие в преддверии неминуемой расправы панические выкрики Бенуа Лефевра, явившегося, по всей видимости, основной причиной для недовольства остальных. — Вот что значит интеллигент! — с какой-то непонятной гордостью в голосе прокомментировал происходящее Альфред. — За полчаса всех задолбать сумел! Оставив фразу висеть в воздухе, шеф Таможни принялся проталкиваться к эпицентру событий, активно работая при этом локтями, коленями и кулаками. Метод оказался достаточно эффективен, и спустя пару минут невозмутимому Альфреду удалось завладеть вниманием притихшей толпы, хмуро потирающей пострадавшие в ходе смены власти коленные чашечки, лбы и ягодицы. — Господа, ни в коей мере не смею вам мешать и позволю лишь заметить, что тот, кто сломает мне моего старшего аналитика, будет покупать нового. — Шеф, давая бунтарям возможность высказаться, сделал паузу, которой, впрочем, никто не воспользовался — уж очень метко и больно пинался новый трибун. — Хорошо, тогда если у вас ко мне есть какие-то претензии, я с удовольствием дам на них свои комментарии. Кто первый? Галдеж возобновился с новой силой, но был заглушен самым громогласным оратором из всех — Алексеем. — Да вы охренели из моего дома какой-то чертов заповедник городить! — Мужчина зло посмотрел на Альфреда. Еще в прошлый раз, когда ему на голову свалились четверо малолетних эльфов, приехавшие за ними мужики в масках упоминали про какого-то своего всемогущего шефа. И достаточно было увидеть перед собой человека в тёмных очках, без спросу вошедшего в его дом пару часов назад, как Алексей сразу понял, что он и этот таинственный шеф — одно и то же лицо. Так ему упорно твердила интуиция, а этой многоопытной даме, когда-то спасшей его от взрыва двух гранат и пулевого ранения в легкое, мужчина привык доверять. — Мало того, что гостиницу тут у меня устроили, это фиг бы с ним, не жалко! Но нейтральная зона? Еще скажите эльфийское посольство, культурный центр… Куда я весь этот проходной двор дену? — Понял. — Альфред серьезно кивнул, мгновенно став похожим на карикатурно-строгого учителя, с преувеличенным вниманием выслушивающего показания школьников в особо важном деле «О покушении на честь и косички Маши из пятого «Б». — Эссе Фаддиль, изложите теперь ваши замечания? — Шеф, могу я?.. — попытался вклиниться едва успевший перевести дух Бенуа, но на полуслове умолк, натолкнувшись на пробравший его до костей взгляд начальника. — Не думаю, что это необходимо, — отрезал Альфред. — И мы еще обсудим ваше умение вести переговоры, месье Лефевр. Кажется, сидя на базе, вы успели изрядно подзабыть, что живые существа — не колонки цифр и, в отличие от последних, имеют пренеприятное свойство не укладываться в ваши представления о них. — Поняв, что вполне достаточно пристыдил вконец сникшего француза, шеф вновь переключил внимание на эльфа, терпеливо ожидающего своей очереди высказаться. — Итак, на чем мы?.. — Кхм… Прошу прощения за мою вспышку чуть ранее, — с небольшим поклоном отозвался Фаддиль. — Но я нахожу совершенно неприемлемым для себя оказывать какие-либо услуги императору Калиналю. Я польщен вашими стараниями обеспечить свободу мне и моей семье, но не готов быть марионеткой ни наместника Сольвея, ни какого-либо иного представителя пресветлого двора. — Принимаю и это, — покорно согласился Альфред, переключаясь на следующую жертву. — Эссе Лаэф, теперь ваша очередь, юноша. У вас тоже имеются какие-то требования, или же, рискну предположить, вы решили принять участие в общей сваре исключительно из любви к искусству? — Последнее, — потупясь, сознался Лаэф и покраснел. — И еще этот ваш Бенуа сказал, что мои артефакты опасны для окружающих и должны быть конфискованы, вот! А они… они… Особенно Гили! — Не продолжайте, я понял. Господин Лефевр пошутил. Не в смысле опасности ваших артефактов — против этого, увы, не попрешь. Но конфисковывать их никто не будет. Просто кидайте их в сторону наших врагов — и мы подружимся. — Глядя на мгновенно испарившуюся грусть эльфа, Альфред сам невольно усмехнулся и, чуть повернув голову, встретился взглядом с последним участником прений. — Йен? — Нет, ну, а какого хуя, блять? — с готовностью отозвался хакер, немедленно закипая и начисто игнорируя старательно разлитую Альфредом в воздухе атмосферу всеобщей дипломатии. — Эта глиста очкастая мне заявила, что я, видите ли, должен оказывать, как там… А, «всяческое содействие», — последние слова парень выделил особо едкой интонацией, — этой вашей конторке. А мне на вас насрать, усекли? Своим друзьям я помогаю, а вы мне никто! — Прекрасно, — с подозрительной кротостью выдохнул шеф. — Теперь, кажется, моя очередь. Итак, Алексей, наше предложение заключается в том, чтобы объявить ваши владения нейтральной зоной, прав доступа на которую не будет ни у одной из конкурирующих юрисдикций. Помимо прочего это будет означать определенные финансовые гарантии вам лично, а безопасность этого места будет обеспечиваться не только одним ржавым автоматом, закопанным на заднем дворе дома. — А если мне этого всего даром не надо? — хмуро уточнил без пяти минут владелец собственного независимого государства. — Такой вариант тоже возможен, — радостно сверкнул глазами Альфред, предвкушая одному ему ведомое развлечение. — И скажу откровенно, в мои изначальные планы не входило создание резервации для эльфов на территории средней полосы России. Однако все произошло так, как произошло. Но если вы будете настаивать, мы можем предложить услугу стирания памяти. Учитывая объемы подлежащей удалению информации, риск наступления вегетативного состояния и смерти минимален. Но мы также берём на себя обязательства по вашему пожизненному содержанию в санатории закрытого типа в случае неудачи, или же по организации похорон за наш счет. Дайте мне знать, как только определитесь с выбором. Послав вконец растерявшемуся мужчине лучезарную улыбку, Альфред, не давая никому передышки, принялся за свою следующую жертву. Фаддиль, в отличие от Алексея, выглядел не растерянным, а собранным и напряженным до предела. Видимо, опыт, приобретенный в рядах эльфийских спецагентов, позволил ему догадаться, чего именно стоит ожидать от предстоящих переговоров. — Ах, да, эссе Фаддиль! — шеф будто бы только что вспомнил об ожидающем его ответа эльфе. — Теперь с вами… Боюсь, у нас возникло некоторое недопонимание. Дело в том, что я всецело был и остаюсь на вашей стороне! И если вдруг когда-то в будущем случится такое, что императорский двор или же сам император лично попытается воспользоваться вашими «особыми» талантами, я бы хотел узнать об этом в числе первых, равно как и о многом другом, о чем вы, без сомнения, можете мне рассказать. — Я… правильно вас понял? — с непонятной обреченностью в голосе переспросил Фаддиль. — Не сомневаюсь, — плотоядно мурлыкнул Альфред. — И если в этом вопросе мы пришли к соглашению, я более чем уверен, что ни у вас, ни у вашей семьи в дальнейшем не возникнет даже самой малой нужды в чем-либо. — Ну, а мне что предложишь? — зло перебил Йен. — Только давай без всей этой мишуры. Я не кот, а ты не гирлянда, чтобы мне все это жрать! — Не абоджи иль ун ара¹, — неожиданно выдал Альфред, любуясь произведенным эффектом. Лицо мгновенно растерявшего весь боевой запас хакера стало белее снега, а руки, которые он тут же убрал со стола за спину, начала колотить крупная дрожь. — Это мое предложение. И, считаю, оно стоит пары-тройки ответных услуг с твоей стороны. — Я… подумаю, — сипло ответил Йен, начисто теряя интерес ко всему происходящему. — У меня есть время? — Разумеется, — кивнул шеф, — и у всех присутствующих тоже. Еще несколько вещей требуют моего личного присутствия, поэтому я вынужден ненадолго уехать. Полагаю, после моего возвращения мы сможем вновь собраться все вместе и обсудить детали будущего сотрудничества? Получив в качестве ответа ряд нестройных кивков, Альфред еще секунду буравил всех немигающим взглядом, затем резко вышел, не произнеся больше ни слова.***
— Пожрать бы чего… — как ни в чем не бывало брякнул Вир, вошедший на кухню спустя несколько минут. — Эй, хозяева, есть чего на зуб кинуть? — У наших хозяев кончилось, а вам съебывать куда-нибудь на хуй вслед за вашим не надо? — отозвался Йен, успевший найти в себе аварийный запас язвительности. — Там бы и пожрали. — Он мне не хозяин, малышка, — плотоядно ухмыльнулся фей. — А будешь много трепаться, могу и тобой в качестве закуски обойтись. А может, и еще в каком качестве… — Колом в горле встанет! — буркнул хакер. — Встанет-встанет, конфетка, не сомневайся!.. — поспешил закрепить моральную победу Вир. — Месье, спокойнее, пожалуйста! — взмолился Бенуа, неожиданно для самого себя оставленный за главного и ровным счетом не знающий, как ему в связи с этим поступать. — Вир, в ваши обязанности входит охрана периметра, так уж будьте добры, займитесь этим! А я да... Я немедленно организую питание для всех остальных. Дальнейшая жизнедеятельность в доме протекала в состоянии вооружённого до зубов перемирия. Лефевр действительно расстарался и, утащив куда-то Скуггу, вернулся часом спустя с пятью пакетами ресторанной еды, которой при желании можно было до отвала накормить средних размеров деревню. По общему молчаливому согласию кухня, спальня Алексея и вся жилая часть на первом этаже дома отошла самому хозяину и его друзьям, в список которых вошли эльфы, Андрас и Йен, в то время как сотрудникам Таможни достался сад, куда Алексей после некоторых внутренних терзаний вынес раскладной металлический столик и несколько походных табуреток-треног камуфляжной расцветки. Второй этаж дома так же негласно был объявлен запретной зоной, куда без дела не совался никто, кроме Фаддиля, периодически навещавшего жену и дочь, которую после всей утренней нервотрепки решено было отправить спать, и демона, регулярно заходившего проверить состояние Уриила. Таким образом в ничем не нарушаемой тишине и непривычном безделье прошло несколько часов, прежде чем все в достаточной степени успокоились, чтобы сесть и обсудить утренние события. А событий набиралось… немало. Демону вообще начинало казаться, что этот безумный день, по ощущениям длящийся как минимум неделю, а по факту едва переваливший за полдень, не кончится никогда. — Ну что, — начал Йен, вяло ковыряя палочками лапшу в цветастой картонной коробке. — Есть желающие высказаться о наболевшем? Лех? — Тоже мне, нашёл пацана, — буркнул Алексей, но как-то беззлобно. — Лично я без разведки в весь этот блудняк ввязываться не собираюсь, предупреждаю! Так что давайте-ка колитесь, кто этот хрен и по какому, собственно, праву он тут распоряжается? — О, данный вопрос уходит к нашему великому комбинатору, — съехидничал в адрес демона хакер. — Маэстро? — С разведкой я вам мало чем смогу помочь, к сожалению, — помолчав с минуту, заговорил Андрас. Ему и самому не первый день было интересно узнать, на кого все-таки ему и ангелу приходится работать, но было бы к кому бежать с подобными вопросами... — Дело в том, что ни я, ни Уриил и сами этого по большому счету не знаем. — Ну ахренеть теперь, — взвился парень. — И как вы с таким подходом к жизни, скажите на милость, живы до сих пор? — Подобных нам мало, Йен, — пожал плечами Андрас. — И мы давно слишком разобщены, чтобы обладать хоть какой-то более-менее надежной системой коммуникации. И если о Центре я еще могу сказать, что им заправляет кто-то из верхушки ангелов и демонов, то о Таможне, которая до недавних пор в принципе никаких дел в этом мире не вела, мне не известно и этого. Точно знаю, что имя Альфред — это псевдоним и что тот, кто его носит, вполне очевидно, не человек. Учитывая, сколько мы с тобой, Йен, за последнее время видели всякого, он с равными шансами может оказаться какой угодно нечистью. — А мы им зачем? И, кстати, о нечисти. Что это за зубастое мудило, которое тут ко мне доебывалось? — По словам Альфреда, Вир — фей. Ничего о них не знаю, если честно. Что же касается второго твоего вопроса, то могу лишь предположить, что у Таможни здесь недостаточно ресурсов, чтобы создать полноценную агентурную сеть. Вот и начинают с малого. — Зашибись! — подал голос Алексей. — Одни гипотезы да гадание на кофейной гуще. Не проще ли взять кого-нибудь из этих красавцев да расспросить с пристрастием? Того же очкарика, например. — Можно, — с изрядной долей скептицизма согласился демон. — А потом что? Мы с Уриилом, допустим, сумеем сбежать и затеряться. Искать нас вряд ли станут, разве что Центр с визитом заявится. Но ты, Алексей, и ты, Йен, для них — прямые свидетели, от которых проще по-тихому избавиться, чем возиться. Не говоря уж про Фаддиля с семьёй. Тех вообще достаточно обратно в их мир вернуть, а там, как я понимаю, местный император сам справится. — То есть сотрудничество с этими упырями — единственное, что нам светит не сегодня-завтра? — усмехнулся Алексей. — Ну это упрощает дело. Из одного варианта и дурак выберет. — А если к этому вашему Центру податься? — выдал контрпредложение Йен. — То-то они будут рады заиметь столько дармовых разведданных. — Если предположить, что от Центра осталось нечто большее, чем несколько разрозненных групп оперативников? — задал встречный вопрос Андрас. — Допустим. Но, во-первых, доказательств этому у нас нет, а во-вторых, именно Центр уже один раз попытался меня прикончить, после чего его же сотрудники похитили и едва не убили Уриила. И это к ним ты собрался идти за помощью? — Понял, предложение снимается, — сник хакер. — Ничуть, я рассматривал такой вариант. — Под устремленными на него удивленными взглядами Андрас невозмутимо продолжил: — Ничто не мешает нам попытаться сыграть в подсадную утку, заставив Таможню и Центр погрызться друг с другом. Можно было бы попробовать выйти на связь напрямую с высшими демонами и архангелами и попытаться заручиться поддержкой у них. Однако от этого действия меня останавливает тот факт, что мы ничего не знаем о внутреннем положении дел тех и других. Вероятно, какая-то часть Центра, если не весь он целиком, была занята в заговоре с целью сохранить силу Ипостаси за демонами и, по возможности, спасти от скорой смерти Абаддона. Рискну предположить, что и руководство ангелов имело на этот счет какие-то свои соображения. Плюс неизвестно, кто еще. Как все же правильно обмолвился Альфред, безучастных в этой игре не намечается. — Вот я прям так и понял, что ты сказал, аж гай шумить! — покачал головой Алексей. — Но типа эта ваша Таможня — лучшее, на что мы сейчас можем рассчитывать? — Вроде того, — согласился Андрас. — Я все еще в этом не уверен, друг мой, — покачал головой до того молча слушавший речь демона Фаддиль. — Не хочу ставить под сомнение твои суждения, тем более что некоторые из них поразительным образом похожи на кое-какие наши предания, но этот Альфред… — голос эльфа понизился до бессильного шепота, — он ведь посмел угрожать моей семье… Опять! — Чего-о-о? — вытаращил глаза Алексей. — Это когда было-то? — А ты что, снайпер, проморгал тот момент, когда этот хрен нашего Фадди технично вербануть решил? — Ну молол он там что-то про безопасность семьи… Чего такого-то? — Ага, прям в лучших традициях этих ваших девяностых, — поспешил развеять иллюзии мужчины Йен. — Как в том анекдоте! Давай, дед, твой ларек от бандитов защищать, а если не согласен — бандитов пришлем! — Так он чего, сука, это имел в виду? — наконец дошло до Алексея. — Боюсь, что да, — подтвердил догадку эльф. — И именно в этом заключаются мои опасения. Со своей судьбой я смирился уже давно, но Эссиль и Сурифь… Их жизнями я рисковать не могу. — И не придется, — обрубил Андрас. — Этот вопрос я решу, можешь не сомневаться! Лаэф, Йен, что вы думаете? — Я не против остаться, — пожал плечами артефактор. — Я бы только хотел отослать весточку Киирилю. Он же наверняка места себе не находит, ведь я ничего не сообщал о себе без малого два дня! — Двадцать, — хмуро поправил демон. — Сколько? — побледневший эльф схватился за голову. — Как это… — За время нашего перемещения через портал в этой вашей Элирии прошел почти месяц, — поспешил раскрыть карты демон. — Как я понял, там теперь довольно крупные перестановки во власти, а из-за нашего побега дело чуть не дошло до войны. — Богиня… — покачал головой обескураженный Лаэф, беспомощно глядя на своего старшего товарища. — Тогда я точно не хочу назад… — Ну хорошо, — подвёл итог демон. — Ну а ты, Йен? Тебя ведь это тоже касается. — А что я? — ершисто отозвался парень, обведя взглядом собравшихся. — Я как все. А уж если мне дадут засадить в этот зубастый ебальник, то и быстрее остальных побегу о сотрудничестве договариваться. — Да ладно, шкет, не пизди! — добродушно хмыкнул Алексей, от души приложив пятерней его по спине, отчего палочки для еды чуть не воткнулись парню в ноздри. — И колись давай, что такого этот Альфред тебе под конец наговорил? Явно ж не прогноз погоды сообщал. — Он… — Йен надолго замолчал, ведя внутреннюю борьбу с самим собой. Какая-то его часть требовала обратиться к уже неоднократно проверенному методу — послать все к черту и сбежать, но едва заметный голосок в голове, молчавший все эти годы, советовал перестать бегать и довериться хоть кому-то, пусть это и будут спецназовец в завязке, эльфы и демон из Ада. — Он сказал, что знает, как звали моего отца. В комнате повисла тишина, которую не рискнул прерывать ни один из сидящих за столом. Даже Алексей, не всегда отличавшийся чуткостью и тактом, сообразил, что дело пахнет личными тайнами, которыми этот странный пацан, больше похожий на ходячую мину замедленного действия, вряд ли рисковал делиться с кем-то ещё. — Ладно, — в конце концов выдал хакер, скрещивая на груди руки. — Видимо, без предыстории тут не обойдётся…***
Свое детство он запомнил плохо. Оно было слишком монотонным и серым для того, чтобы точно отличать одно похожее событие от другого. Первые семь лет, которые он отсчитывал со дня своего первого сознательного воспоминания прошли в криво сколоченном и дрожащем от ветра деревянном бараке, таком старом, что трухлявые его стены успели врасти в песок, на котором их выстроили, на добрых полметра. До этого его детство проходило примерно так же, только что в другой постройке, да расположенной совсем в ином месте, где было гораздо холоднее, а еду давали куда хуже. Этого он помнить не мог, но так говорили другие дети, живущие вместе с ним. Те были старше и имели право отбирать половину его баланды, если им не хватало своей, поэтому их словам он верил. Все же иногда ему казалось странным, что на свете может быть что-то хуже серой овощной похлебки с несколькими плавающими в ней бобами, но он все равно не решался спорить. Помимо него в бараке на побережье, на которое им не разрешалось выходить без сопровождения взрослых, жили ещё двенадцать детей: восемь мальчиков и четыре девочки. Все обитатели спали на постеленных прямо на полу тонких бамбуковых матрасах, не дававших тепла зимой и промокавших насквозь от сочащейся сквозь щели в стенах и крыше влаги в период чанмы — сезона дождей, длившегося весь конец лета. Взрослые были представлены тремя экземплярами: невысокий, худой как жердь человек в льняном пиджаке и с сухим лицом, которого разрешалось называть не иначе как доктор Чи, и двое его более молодых помощников — Пак Со Мин и Ю Чин Лу. Оба помощника занимались поддержанием жизни в бараках: попеременно раз в день выносили ведро с испражнениями, стоявшее в самом дальнем углу, каждое утро приносили миски с похлебкой и канистры с пресной, отдающей все тем же ведром для испражнений, водой. Также помощники доктора Чи занимались тем, что следили за порядком и проверяли качество работы детей. А работа малолетних тружеников была связана с делом доктора Чи, который, безусловно, был выдающимся медицинским светилом, поскольку его лечебный порошок, который прибывал по морю на рыбацких лодках и который его юные работники должны были разбавлять в строгих пропорциях с другими порошками, пользовался невероятным спросом. Некоторые дети считали, что доктор Чи изобрёл лекарство от всех болезней, поскольку его секретный порошок требовалось смешивать то с тёртым мылом, то с лекарством, используемым сельскими жителями для борьбы с глистами, а то и вовсе с какими-то неизвестными составами, назначения которых им никто не сообщал. Готовые лекарства Пак Со и Чин Лу упаковывали в коробки и раз в две недели увозили куда-то в город, а после, если дети хорошо работали все это время, и помощники доктора оставались ими довольны, сам доктор Чи мог лично заехать и привезти что-нибудь вкусное, вроде целой курицы или кастрюли потрохов. В такие дни у детей наступал настоящий праздник, и даже ему удавалось иной раз уйти спать на свой матрас сытым, пусть он и был самым младшим и ещё не допускался к работе с волшебным порошком, а значит не имел никакого права на поощрение. С течением времени количество желающих приобрести лекарства доктора Чи росло, работы стало гораздо больше, так что доктору пришлось привести ещё детей и даже пристроить к делу самого младшего. В и так не очень просторном помещении стало уж совсем тесно, и помощники доктора решили составить график работы своих подчиненных в две смены. Такой режим привел к тому, что часть детей, в том числе и его, стали ежедневно на несколько часов выводить наружу. Это позволило ему видеть безграничные просторы моря и огромные корабли, направлявшиеся в городскую гавань и пахнущие на много километров вокруг соляркой, неизвестными землями по ту сторону моря и свободой. Как-то раз у доктора Чи появился особо крупный клиент, пожелавший лично взглянуть на производство чудодейственных средств и работу детей. Так в их жизни появился и стал регулярно заглядывать с периодичностью раз в несколько месяцев высокий мужчина из далёкой страны, увозивший волшебный порошок на большом шумном автомобиле. Этот новый мужчина носил чудное непроизносимое имя Святослав, и был, по словам доктора Чи, проклятым русским. Что означало это проклятье, дети не знали, но высокий и всегда невероятно шумный Святослав каждый раз приносил вкусные конфеты в ярких цветных обертках, поэтому любой из детей втайне мечтал сам когда-нибудь заполучить на себя подобное проклятье, чтобы тоже иметь неограниченный доступ к конфетам. Очередной в череде прочих год запомнился ему сразу несколькими потерями: сначала у двух девочек-работниц с разницей в два дня случился приступ болезни, которую доктор Чи называл «красными днями». Обеих заболевших сразу же куда-то увезли на громко рычащих моторами военных джипах, как уже не раз бывало, когда начинали болеть работницы доктора Чи. Обычно девочки возвращались через пару часов, но в этот раз что-то пошло не так. Жители барака поняли это по громогласным пьяным выкрикам доктора Чи, который заявился гораздо раньше положенного и что-то путано говорил про проклятых янки, которые не в состоянии справиться не только с кораблём, но и с собственными членами. А ещё доктор Чи боялся, что неведомые янки сдадут его солдатам, потому что больше, чем за собственные члены, они боятся только за собственные задницы. Вторая потеря случилась на следующую же ночь. Его и всех остальных разбудили крики помощников доктора, оставшихся в этот раз спать в сарае по соседству, где обычно стояли рыбацкие лодки. Пак Со и Лу Чин с кем-то ожесточенно спорили, громко ругаясь и что-то требуя от неведомых визитеров. Их спор резко прервался двумя громкими хлопками, после которых наступила мгновенная тишина, а затем в барак ворвались кричащие солдаты с хлопающими палками, от которых просыпавшиеся дети падали на свои матрасы и больше не шевелились. Поняв, что происходит что-то плохое, он как мог быстро заполз под кучу сваленных в углу использованных мешков из-под мела, входящего в состав снадобья, а солдаты, ещё пару раз проверив спальные места, вынесли наружу остатки порошка. Сколько времени ему пришлось провести в этом ненадежном укрытии, он не знал. Лишь с наступлением утра, ворвавшегося в распахнутые двери развороченного сарая, он решился выйти наружу, найдя там лежащие рядом друг с другом тела помощников доктора Пак Со и Лу Чин. Сам же доктор оказался подвешен на дереве по соседству с выпотрошенными внутренностями. Вид доктора ему не понравился. Человек, который изобрёл лекарственные порошки от всех болезней, мог бы изнутри выглядеть и получше. Рассудив таким образом, он пошагал к берегу, где можно было без помех любоваться морем. О том, что будет дальше, он не задумывался. Вряд ли бы ему удалось прожить долго, ведь у него не было даже той мерзкой похлебки из бобов, а значит, вскоре ему пришлось бы голодать. На счастье или же на беду судьба все сделала за него, решив, что именно в этот день заглянет с визитом и за очередной порцией снадобья проклятый русский Святослав. Зайдя внутрь бывшего жилища детей, мужчина почти сразу же выбежал наружу, после чего долго блевал в ближайших кустах, а когда выбрался оттуда, столкнулся лицом к лицу с ним, решившим поприветствовать гостя, как того требовал от него и остальных детей доктор Чи. Мужчина принялся что-то кричать на своем языке и даже несколько раз тряхнул его за плечи, но бить не стал, а подхватил под мышки и бросил на заднее сиденье своей машины, увозя куда-то, прочь от прежней жизни. Так он переехал из продуваемого всеми ветрами деревянного барака в каменный подвал непонятного строения, о внешнем виде которого ему не было известно ровным счетом ничего. До нового места жительства он и проклятый русский добирались по ночам, не используя большие дороги и останавливаясь в стоящих на отшибе деревнях. Недалеко от границы Святослав куда-то надолго ушел, оставив его в крохотном номере дешевого отеля, и появился день спустя, принеся бумаги, которые назвал «документами». На первом листке маленькой книжицы была наклеена его фотография и написано, что обладателя этой книжки зовут Ли Чхан Йон. Так у него появилось имя. Из путанных объяснений Святослава он сумел понять, что не имеет права пересечь нечто, называемое границей, а человек, носящий имя Ли Чхан Йон и имеющий документы, это сделать мог. Поэтому ему пришлось выучить биографию Йона и еще целую кучу всяких странных слов, а после долго ждать своей очереди, чтобы сказать эти слова хмурому солдату, пристально изучавшему его лицо и в итоге пропустившего ко входу на большой корабль, подобные которым он раньше мог наблюдать лишь издалека. К сожалению, изучить внутреннее устройство корабля ему не разрешалось, зато можно было сидеть в каюте на личной кровати с чистыми простынями и ничего не делать. Это оказалось для Йона настолько непривычно, что совсем скоро он окончательно растерялся и заскучал. На его счастье скукой маялся и Святослав, от нечего делать предложивший начать учить его язык. То же самое повторилось и после того, как они прибыли в новый город и пересекли еще одну границу с такими же хмурыми солдатами, но похожими больше на Святослава, чем на доктора Чи или любого из его помощников. Йону было запрещено заговаривать с кем-либо или покидать пределы подвала, в который его поместили, зато разрешалось учиться языку и даже счету в те моменты, когда у Святослава, оказавшегося не проклятым русским, а аналитиком СВР, выпадала для этого свободная минута. Учиться Йону нравилось. Так он мог не просто лежать целыми днями на диване и есть доставляемую мужчиной еду, не в пример более вкусную, чем бобовая похлебка, но и приносить пользу. В конце концов, он ведь до сих пор так и не смог понять, зачем аналитику СВР понадобился кто-то вроде него. Впрочем, не знал этого, судя по всему, и сам Святослав. Йона по-прежнему интересовало, что же, собственно, означает неведомая аббревиатура СВР, но это так и оставалось загадкой ровно до того дня, как в очередной раз заскочивший в подвал Святослав не забыл на столе какие-то документы, состоящие сплошь из непонятных рядов цифр. Цифры показались Йону интересными, они скакали по строкам, переплетались между собой и превращались в знакомые слова, прочтя которые, юноша, хоть и был рад неожиданно обретенному занятию, остался разочарован. Зачем о какой-то скучнейшей встрече двух непонятных чиновников было писать так подробно, да еще и с помощью цифр — так же эту скучищу точно никто не станет читать. Этот волнующий его вопрос он и задал вернувшемуся за бумагами Святославу, вызвав у того приступ неподдельного изумления и паники. Узнав, что ребенок, которого он приютил, оказался способен расшифровать почти любой цифровой код, не пользуясь для этого даже тривиальным калькулятором, мужчина обозвал Йона «находкой для шпиона» и «гребаной Энигмой² на рисовой тяге» и с утроенной энергией продолжил его обучение. Очень быстро все стены в тесном подвальчике обросли полками с книгами по криптографии, математическому анализу, статистике и теории чисел. Со временем прямо рядом с кроватью Йона появилось редкое чудо техники — персональный компьютер с подключенным к нему интернетом. После этого дело и вовсе двинулось семимильными шагами. По прошествии нескольких лет Йон был так прочно встроен в схемы Святослава, что уже и сам с точностью не мог сказать, где заканчивались идеи мужчины и начинались его собственные. Помимо анализа разведданных, являющегося основной работой Святослава, у того имелся серьезный приработок, который должен был обеспечить разведчику безбедную старость и именно благодаря которому он в свое время оказался в бараке на всеми богами забытом мысе на побережье Японского моря. Речь, разумеется, шла о волшебном порошке, о котором Йон уже давным-давно знал, что волшебства в нем было ни на грош и вылечить им хоть одну болезнь представлялось весьма сомнительной затеей. Святослав закупал партии своего будущего пенсионного фонда где-то на Тайване, хитрыми маршрутами доставлял в Южную Корею, а уже оттуда транспортировал и продавал непосредственным заказчикам и распространителям по всей России. Йон во всем этом процессе выполнял роль бухгалтера и логиста, изобретавшего наиболее безопасные маршруты доставки и максимально выгодные пути реализации. Неплохая судьба для безграмотного мальчишки, некогда бывшего бесправным рабом трех наркоторговцев.***
— Пиздец нахуй… — в наступившем после рассказа Йена молчании слова Алексея прозвучали как выстрел в воздух из раритетной мортиры. — Как ты не ебнулся после всего этого? — Тупой был, — пожал плечами парень, выглядевший на протяжении всего рассказа отстраненным и почти спокойным. — Не понимал больше половины. Да и, знаешь, когда не с чем сравнивать, любой пиздец будешь считать за счастье. Это потом уж я разобрался… — И чем это все закончилось? Тебе же удалось выбраться и переехать в Москву? — Ну да, удалось. Как выяснилось, Славик все же придумал, для чего я бы мог ему еще пригодиться, и как-то ночью, основательно нажравшись, попытался меня трахнуть. Все беды от пидоров! Не в обиду присутствующим, само собой… — Переживу, — хмыкнул демон. — Ни меня, ни Уриила ты этим не обидишь. — А вот за то, что в молчанку играл все это время, я тебя, мудилу, потом как-нибудь все-таки взгрею! — неожиданно для всех прозвучало от входа в кухню, заставив сидящих дружно обернуться в поисках источника звука. Им оказался хмурый и всклокоченный со сна ангел, стоявший прислонившись к дверному косяку и в своем безразмерном халате больше похожий на домового или подвыпившее привидение. Первым умудрился прийти в себя от шока Андрас, пулей слетевший со своего места и, не проронив ни слова, стиснувший Уриила в объятьях и начисто скрыв казавшуюся столь хрупкой фигуру ангела от взгляда стороннего наблюдателя. Спустя секунд тридцать из глубин халата донеслось какое-то копошение и придушенный от возмущения писк: — Пус-сти, кабанина, задуш-ш-шишь! Чуть ослабив хватку и дав ангелу пару лишних сантиметров жизненного пространства, Андрас слегка отстранился и пристально вгляделся в лицо напарника, казавшееся сейчас усталым, но вместе с тем умиротворенным. Редкий случай за последние несколько месяцев, насколько мог судить демон. — Ты как? — наконец почти шепотом спросил он. — Уточни временной период. — В голосе ангела звучало плохо скрываемое ехидство. — До того, как ты переломал мне все ребра, или после? — Во время! — решил поддержать игру Уриила демон. — Тогда неплохо… — Ангел на пробу поерзал в объятьях Андраса, машинально отмечая величину «радости» последнего. — Определенно неплохо! — констатировал он. — Уж точно лучше, чем валяться бревном рядом с этой неугомонной эльфийкой. — Ну вы хоть уединитесь, что ли! — раздался из-за стола голос Йена, одновременно радостный от скорого выздоровления ангела и обиженный полным игнорированием оным своей персоны. — А то местный стол, в отличие от дивана наверху, групповухи не выдержит! — Диван больше не выдержу я, — с изрядной примесью скептицизма в голосе отозвался Ури и, широко ухмыльнувшись, добавил: — Ладно, сволочи, кто тут по мне скучал? Фраза послужила своеобразной командой, после которой на ангела посыпались ободряющие хлопки по спине, слова поддержки и поклоны. Последние — от более сдержанных на эмоции и знакомых с Уриилом в основном заочно эльфов. Постепенно все снова расселись, а ангел был устроен под боком у бдительного Андраса на отдельной табуретке, на которую забрался с ногами и принялся зябко кутаться в халат, сжимая в руках выданную ему любимую чашку Алексея. Последняя представляла собой нечто вроде кособокого керамического ведра с нарисованным на нем страшноватым серым зайцем. В посудину поместилась слоновья доза заварки и такое количество кипятка, что еще немного, и ангела в ней можно было бы купать. — Я от умиления этой картиной сейчас радугой проблююсь, — прокомментировал все происходящее Йен. — Завидуй молча! — хмыкнул ангел, демонстративно плотнее притираясь к боку демона, с довольной рожей сидящего рядом. — И учти, печаль о благе ближнего — это один из семи смертных грехов. Говорю тебе как эксперт в ветхозаветных канонах. Как и вранье, и приравниваемое к нему умолчание, кстати. Так что ты, скотина, себе уже на две вышки наработал. — Тоже мне, знаток нашелся, — хмыкнул Йен. — Сам же говорил, что к человеческим религиям никаким боком не относишься. И, если уж на то пошло, себе в актив нетерпение и злобу записать не хочешь? — Это с чего это? — взъерепенился ангел. — Ну-ка, епта, обоснуй, с каких это пор я злым стал? А то уебу! — А кто сказал, что его, мол, Сурифь раздражает? Обидел ребенка! — А при чем здесь ребенок? — растеряв изначально шутливый тон, удивленно уставился на Йена ангел. — Я про эту вашу коматозницу. Пока лежал, она мне чуть мозг насквозь не прогрызла своими переживаниями! Выкладывайте начистоту, который из вас Фаддиль? — Уриил обвел строгим взглядом оцепеневших эльфов, остановившись на том, который в большей мере напоминал ему отца семейства. — Благоверная твоя просила передать, что час ее пробуждения уже скоро. Луна в раке, рак в утке… Ну или как-то так, короче. Одним словом, любит, скучает, ждет и все такое! — Эссиль? — Брови эльфа от удивления поползли вверх. — Моя жена… — Ага, — подтвердил ангел, — она самая, если у тебя их не пять конечно. Еще говорила, что не сама в сон ушла — ее каким-то хитрожопым заклинанием шарахнули, от которого ей предстояло еще пару лет овощем валяться. Но тут магии на его подпитку практически нет, поэтому ей и лучшеет. — Богиня! — на лице Фаддиля, никак не способного поверить в свое счастье, растерянность сменилась радостной улыбкой, а после — задумчивостью. — Заклинанием? Поверить не могу… — А я бы не удивился, — хмыкнул внимательно слушавший беседу со стороны демон. — С твоим умением заводить друзей, такая сущая мелочь, как покушение на близких, удивлять уже не должна. Меня вот другое интересует, — задумчиво обронил он некоторое время спустя. — Каким образом вы двое друг друга понимаете? Я ведь тебя, Уриил, эльфийской речи не обучал, в отличие от остальных. — А хрен его знает! — пожал плечами ангел. — Само как-то получается. Причем если отдельные слова разбирать — то хрень полная, а как вместе соединишь — сразу все понятно. — Очередные новые способности? — нахмурился Андрас. — Ты вообще хорошо себя чувствуешь? Мы ведь еще не говорили о том, что с тобой произошло… — И не надо пока, — отрезал ангел, чуть отстраняясь. — Позже. И не здесь. Пока что мне нужно обо всем как следует подумать. — Уриил резко замолчал, но уже через миг сверкнул глазами и ткнул пальцем в Йена. — Лучше давай с тобой закончим. Ты остановился на том, что этот твой наркобарон-рабовладелец-меценат, чтоб ему земля стекловатой, тебя изнасиловать попытался. Дальше-то что было? — Да ничего, — слегка поникнув, отозвался хакер. — Синька — зло, так что ни хрена у этого козла не получилось. Ограничился тем, что избил меня до полусмерти и свалил в очередную командировку. Но одного не учел: к тому моменту я уже был гораздо умнее, чем эта сука, поэтому слил весь имевшийся на него компромат американцам сразу же, как только он вышел за порог. Янки Южную Корею считают полностью своей поляной, поэтому дать возможность русскому шпиону столько лет топтаться у них на заднем дворе — для ЦРУ настоящий позор. Так что по прибытии его, я думаю, приняли с цветами и салютом. Только что ленточкой не повязали. — Думаешь? — переспросил ангел. — То есть точно тебе это неизвестно? — Знаю единственное, что как только он оказался на территории Южной Кореи, то исчез, будто его никогда и не было. Могли его прибить, конечно, но, скорее всего, он просто сдал всех, кого мог, и отправился доживать свою гребаную пенсию на какое-нибудь тихое ранчо в Алабаме. — Что было потом? — Потусовался какое-то время во Владивостоке — сваливать сразу показалось слишком рискованно, да и годы, которые проторчал в этой долбаной каморке, сказались — людей боялся, на открытых пространствах задыхаться начинал. Хрень, короче говоря. Зато с интересом понаблюдал за суетой СВР-овцев по всему городу, не без удовольствия послушал о том, как в ходе героической спецоперации местным ментам удалось повязать сразу нескольких крупных перекупщиков Славика, а потом нарисовал себе левые документы и подался покорять столицу. — А сеть наркотрафика? — А что ей будет? Без Славика поставки, естественно, прекратились. Так что она, считай, перестала существовать в один день. А тех, кто попытался действовать самостоятельно, накрыли почти сразу по причине их выдающегося во все стороны долбоебизма. Вся же логистика транспортировки этого дерьма на мне держалась, остальным такое не по мозгам. В чем они опытным путем и убедились. Еще вопросы есть, господин профессор? — У меня есть, — со стыдливой улыбкой поделился своими мыслями Лаэф. — Я немного не понял про волшебный порошок. Откуда магия, если в вашем мире её почти нет? — Э-э-э, нет, деточка! Это только если не дунуть, как говаривал здешний великий маг и волшебник! — Уриил ухмыльнулся, рассматривая растерянное лицо эльфа. — А вот если дунуть как следует — магия появляется. — Рискну предположить, — на секунду выплыл из своих мыслей Фаддиль, в течение всего разговора отрешенно пялившийся куда-то в пространство, — что речь идет о чем-то похожем на корень сангрина, используемый шаманами южных земель. — Без понятия, что это, — хмыкнул Йен, наблюдая за отчего-то стремительно краснеющим после слов Фаддиля Лаэфом. — Но если его употребление способно заставить тебя выйти на сцену киноакадемии и три часа без остановки вещать о своих чувствах и жизненных устремлениях, то тогда точно оно. — Ладно, — подытожил ангел. — С этим все ясно. Ты лучше скажи, какого хрена ты так долго об этом молчал? — А что, надо было с этого начать? — огрызнулся хакер. — Здрасте, меня зовут Йен, хотя на самом деле ни хера подобного. Я второе лицо русско-корейского наркокартеля, крышуемого разведкой, и очень хочу об этом поговорить? Я бы и сейчас ничего не рассказывал, если бы эта сука Альфред со своими предложениями, от которых невозможно отказаться, не вылез. Так хотя бы будете знать, на каком кладбище могилу искать, если вдруг на меня все же когда-нибудь выйдут коллеги моего, чтоб ему, спасителя. — А почему ты не свалил, друг ситный? — Алексей наконец подал голос впервые с момента появления на кухне ангела. — Мог бы с твоими-то талантами в любой стране мира жить. — Под крылышком какого-нибудь ми шесть, да? — зло отозвался парень. — Нет уж, спасибо! Лучше сидеть под самым носом у этих. Хоть знаешь, чего ожидать! Ладно, хватит уже обо мне, это все дела минувшие, — потребовал сменить тему Йен. — Вернёмся лучше к слону в комнате, который до сих пор не рассказал, что с ним было все это время, и кто в конечном счете его похитил? — И не скажу пока, — тут же поспешил огорчить всех присутствующих Уриил и благодарно кивнул демону, молча обнявшему его за плечи. — Ребят, серьёзно, я всем вам благодарен за заботу, но пока ещё не готов. У меня в башке сейчас такая хрень… — Ага, — хмыкнул Йен. — Ты этой хренью Лехе все обои исчертил, как только тебе в руки карандаши дали… — Вот этого я абсолютно не помню, — задумчиво отозвался Уриил, машинально наматывая на палец прядь волос. — А то, что помню, чушь какую-то напоминает. Так что если не хотите от меня услышать историю о том, как меня похитил злой дракон, мечтающий на мне жениться, и спрятал в башне своего замка, лучше дайте мне день-другой во всем разобраться. Всё равно мы пока что, как я понимаю, планируем здесь сидеть? Кстати, а где, собственно, это «здесь»? — Вы у меня дома, если ты об этом, — отозвался Алексей. — Уютненько так. Винтажно, по рабоче-крестьянски, — констатировал ангел. — И надолго мы задержимся? — Пока Альфред этот ваш не вернётся, — пожал плечами мужчина. — Хочешь подробностей — спроси его группу поддержки, они вон в полном составе в саду отираются. — Ах, этот… — тихо протянул Уриил, неожиданно, но весьма ощутимо для демона напрягаясь всем телом. Договорить ангелу не дал раздавшийся откуда-то со стороны входной двери грохот и последовавшие за ними витиеватые ругательства. Вскинув бровь и выказав тем самым общее молчаливое удивление, демон лениво приподнялся со своего места и заглянул в слабо освещенный коридор. — И как это следует понимать?***
Решив с помощью грубой физической силы Скугги и его задатков первоклассного грузчика вопрос с едой и распределив заказанное в ближайшей доставке поровну между вынужденными сожителями, Бенуа смог наконец-то выдохнуть и задуматься о том, что ему делать дальше в отсутствие босса, умчавшегося улаживать какие-то одному ему ведомые проблемы. Зная шефа, вполне могло быть и так, что повода отлучаться в подобной спешке у того на деле не имелось, и он всего лишь решил дать возможность всем собравшимся в доме как следует обдумать его предложение и прийти к нужным ему него выводам. К тому же наличие среди вербуемых тех, кто уже был морально готов к сотрудничеству, вполне могло склонить к правильным мыслям и сомневающихся. В таких случаях давить и запугивать кого-то из них было делом не только бесполезным, но и безусловно вредным. Угли под ними уже тлели, теперь оставалось лишь поддерживать жар, не давая пламени потухнуть. Лефевр усмехнулся. Кажется, длительное общение с Альфредом не прошло даром, привив ему иезуитский образ мыслей начальника и привычку во всем искать возможность подвоха. При любом раскладе, какими бы ни были истинные резоны шефа, разбираться с накаленной атмосферой, подогреваемой целой толпой разозленных людей и эльфов предстояло не Альфреду, а ему, Бенуа. Поэтому Лефевр только тихо порадовался, когда хозяин дома мягко и ненавязчиво вытолкал их со Скуггой и Виром за дверь, предоставив им в качестве компенсации комплект походной мебели и предложив устроить пикник. Если их подопечным нужно время, чтобы все как следует обсудить, — пусть так, а для него провести пару часов посреди зелени, греясь на весеннем солнышке, — небольшая цена за установившееся между ними хрупкое перемирие. Если бы не одно но… — Нет, а какого хрена, я вас спрашиваю? — уже, кажется, в пятый за последние полчаса патетически восклицал фей, с возмущением размахивая руками и требуя от старшего аналитика одного ему известного ответа. — С каких это пор всех нас записали в клоунов на подхвате у всякой деревенщины? — А то ты когда-то клоуном быть переставал… — буркнул себе в бороду Скугга. Судя по всему, отвратное поведение самого проблемного бойца его группы доконало уже и его, раз всегда непробиваемый здоровяк, у которого резкого слова не выпросишь, даже если очень захочешь, позволял себе подобные неласковые комментарии. — Что, блохастый, и ты туда же? — немедленно ощерился Вир, услышав выпад в свой адрес. — Тогда, может, хоть тебе удастся объяснить, зачем нам вдруг понадобился весь этот сброд? Ангел-коматозник с протекающей крышей, демон-тряпка, алкаш, студент и четверо све-е-етлых, — последнее слово фей, органически недолюбливающий своих далеких собратьев, произнес с особой издевкой, — пользы с которых от дохлых больше, чем от живых. Ну, есть гениальные идеи? — Это приказ шефа, Вир, — как мог спокойнее отозвался Скугга, проигнорировав обидное прозвище. — Ты и его резоны собираешься ставить под сомнение? — О, ну конечно, — сардонически хохотнул нелюдь, — наш непогрешимый шеф приказал, а мы побежали! Вот сам бы и панькался с этим сбродом, мы-то при чем? — Возможно, если бы ты дал себе труд прочитать их досье, знал бы, насколько ценными талантами обладает наш так называемый сброд, — попробовал вразумить фея Бенуа, заранее догадываясь о тщетности своей попытки. — К примеру, один из них, Йен, был бы неоценим в качестве привлеченного специалиста, согласись он работать на Таможню. — Так себе ценность у нашей конфетки, — выдав оскал до ушей, прокомментировал Вир. — На один-два укуса максимум. Это я как эксперт тебе говорю. — Не согласен, — возразил спокойно Бенуа. — Трудно это признавать, но мозг парня стоит чуть ли не половины моего аналитического отдела. — Так тебе мозг его нужен? — непонятно с чего оживился фей. — Ты только скажи, я тебе его вмиг вскрою. Поставишь на стол в стеклянной банке и будешь любоваться. Или что вы там, аналитики, с этим делаете? — Боже, ты неисправим. Но на иное я и не рассчитывал, поэтому пожалуйста, сделай милость — возьми из пакета свой шашлык и помолчи немного, пока я пытаюсь работать. — Бенуа в раздражении раскрыл папку для бумаг, которую перед обедом вытащил из портфеля, надеясь сопоставить кое-какие факты, и принялся всматриваться в ряды строчек, написанных аккуратным округлым почерком. — Что это там у тебя? — разозленный нелюдь с невероятным проворством выхватил стопку бумаг из рук аналитика и с нахальной рожей попытался прочитать вслух заметки Лефевра, но сумел распознать лишь непонятные крючки и закорючки, составленные в трехбуквенные сочетания и символизирующие собой что-то вроде слов. — Что за хрень? — Мой личный язык, — вскочив с табуретки, слегка высокомерно отозвался француз, выдергивая из рук Вира свою собственность. — Это… проект, который я разрабатываю в свободное время. — Свою версию эсперанто? — ничуть не расстроившись из-за утраты каких-то бумажек, хмыкнул фей. — Ты же француз, мать твою, что бы ты ни придумал, получится все такое же дерьмо! — Идиот. Я изобретаю не язык, а веду разработку одного из оперативников. Собственный алфавит — всего лишь способ шифровки. — Разработку? Ты что, подозреваешь кого-то в измене? — Скугга с удивлением уставился на аналитика, который успел сообразить, что сболтнул лишнего. — И до сих пор молчал? — Так это всегда и делается, Ску! Под полой и втайне ото всех! Особенно, когда не хватает доказательств, — раздраженно рявкнул француз, в сердцах употребив запретное имя коллеги, способного за подобное сокращение вызвать на татами любого, кроме шефа, и отделать до стадии бифштекса. — Особенно если… Впрочем, это все пустое и, вполне вероятно, ничего не значит. — Бенуа, ты же знаешь, что нам можно доверять, так ведь? — Ден Варга с волнением посмотрел в глаза заламывающему от досады руки аналитику. — Я уж точно не предатель, а Вир — обычное трепло и придурок, который скорее нассыт тебе в пиво, чем сдаст кому-то любого из нас. — Блохастик прав, — без улыбки прокомментировал фей. — Он конечно явно нарывается на приключения при нашем следующем походе в бар, но его и меня с шефом связывает слишком много, чтобы кто-то из нас скатился до крысятничества. — Я знаю, — терпеливо согласился старший аналитик, которому от сказанного, судя по всему, стало ощутимее хуже. — В этом-то и проблема! Дело в том, что этот оперативник… Это, ну… — Да говори уже! — взорвался Вир. — Это шеф, — выдохнув обвинение, Лефевр отступил на шаг и опустил голову, готовясь к грядущему шторму. — Так! — первым придя в себя, Скугга поднял руки в воздух, пытаясь таким образом призвать всех если и не к рассудку, то хотя бы к спокойствию. — Бенуа, ты это серьезно? Шеф?.. — Я же сказал, это все наверняка пустое, — послушно садясь на свое место, промямлил аналитик, так и не решаясь посмотреть телохранителю в глаза. — Ха, а я недооценивал нашего французика! — ехидно прокомментировал Вир. — Оказывается, ваша кабинетная порода тоже умеет весьма затейливо сходить с ума! — Стоп, помолчите все! — приказал Скугга. — Бенуа, ты можешь рассказать все по порядку? А то пока что все это действительно выглядит как горячечный бред. — Ладно, не имеет смысла дальше скрывать… — долгие несколько минут француз молчал, собираясь с мыслями и прикидывая, как лучше выложить на суд коллег имеющиеся у него подозрения. — Все началось две недели назад…***
Бенуа глубоко вздохнул, осматривая угрожающе накренившуюся стопку бумаг, возвышающуюся на одной половине его стола. Башня из донесений, которую обязан был обработать аналитический отдел, угрожала вот-вот превратиться в пирамиду, похоронив под собой самого Лефевра. А это ведь он ещё не дошёл до конца: за то время, что ему пришлось потратить на обработку вчерашних отчетов, на другой стороне стола уже успела скопиться пачка новых. Мельком просмотрев свежую корреспонденцию, Бенуа скосил взгляд на стоящую рядом с его загончиком референтку, вечно нервную и вздрагивающую от каждого направленного в её сторону слова, имени которой он, несмотря на всю свою выучку и опыт, запомнить оказался неспособен. — Я могу вам чем-то помочь, мисс? — поняв, что без должного стимула продолжения не последует, Бенуа решился потревожить девушку вопросом, от звука которого она ожидаемо вздрогнула и затряслась. — М-мистер Леф-февр, сэр! Господин директор просил передать, что они уже начали, сэр. Закончив лепетать, девушка протянула ему записку, от вида которой Бенуа чуть не застонал в голос. Ну конечно же, за всей этой писаниной он совершенно забыл о еженедельной ярмарке тщеславия, именуемой общим собранием! Как и все собрания в обитаемой вселенной, это было максимально бесполезным, поскольку могло включать самый широкий круг работников их ведомства, как следствие о половине всего, что следовало обсудить, нельзя было даже заикаться из опасений нарушить секретность. В довершение ко всему оно было ещё и обязательным для посещения. — Всеблагой боже! — Лефевр спешно поднялся, едва не опрокинув бумажные небоскрёбы у себя на столе. — Я опаздываю уже минут на десять! Передайте, что я немедленно буду… — аналитик на секунду задумался. — Хотя нет, не стоит. Лучше вот, возьмите! — И он широким жестом вручил испуганной девушке кипу каких-то папок с распечатками. — Отнесите обратно дешифровщикам и передайте, что их опись не соответствует действительности. Из восемнадцати донесений я обнаружил всего семнадцать. Пусть найдут недостающее! Докричав последние слова уже из коридора, аналитик, не обращая внимания на удивленные взгляды подчинённых, ринулся вперёд, спеша с максимально возможной скоростью преодолеть четыре коридора и три лестницы, ведущие в нужную ему часть здания. Добежав до места, Бенуа притормозил и попытался перевести дух, глубоко вздохнув перед тем, как открыть дверь, и выдохнув, словно готовился нырнуть в аквариум. До некоторой степени так и было, потому что все конференц-залы в здании их ведомства выглядели весьма экстравагантно, будучи сделаны в соответствии со всеми существующими степенями защиты, простой и магической. Преодолев таким же манером и следующую шлюзовую дверь, скрытую за первой и незаметно сверившую с базой данных отпечатки его ладони, сетчатки и бог весть чего еще, аналитик наконец сумел попасть внутрь. Встретившее его внутреннее помещение отдавало затхлостью и ощущением застывшего времени. Выглядело оно точно так же, как и пахло. Шипастые золотисто-коричневые панели из стекловолокна на стенах и мягкая подсветка без прямых источников света придавали залу одновременно вид магический и гнетущий. Первому к тому же способствовала едва заметная вязь рун, которой были испещрены поверхности панелей — дополнительная защита от ментального, духовного и в любой степени нематериального воздействия на тех, кто в данный момент находился внутри. За массивным овальным столом уже собрались главы всех других отделов Таможни. Среди них как обычно больше всех выделялся габаритами Скугга, для которого стояло специальное кресло, бывшее чуть шире и прочнее всех прочих, поскольку предыдущие два глава силового отдела уже успел сломать, попросту на них садясь. Рядом с ним невесомо примостился Эмрис Мирдин — седой как лунь старик, внешне больше напоминающий засушенный в детском альбоме одуванчик. Эмрис, про которого шутили, что здание Таможни когда-то было выстроено вокруг него, являлся их бессменным архивариусом, заставшим лично большую часть всевозможной нечисти, толстые папки досье на которую он ревностно собирал в своей обители. Возле них, как всегда всем недовольный, суетился и явно готовился держать речь не такой древний и значительно менее благообразный глава отдела материального обеспечения сэр Персиваль Галахад Рэмси, бывший лейтенант королевского морского флота, лет семьдесят назад списанный на берег по причине беспробудного пьянства, повлекшего за собой безобразную выходку, заключавшуюся в попытке прямо на торжественном смотре корабля его величества «Ланкастер» спасти принимающего построение контр-адмирала от нападающего на него черта. Не оценивший подобного проявления воинской доблести разгневанный военачальник немедленно отправил своего подчинённого прямым ходом на гауптвахту и далее, не стесняясь в широте жеста, под суд и на каторгу. Дело приняло более пикантный оборот, когда протрезвевший лейтенант заявил, что чертей видеть не перестал, более того, их стало неизмеримо больше. И уж совсем поставило в растерянность островную Фемиду известие, что санитары Бедлама², куда отправили Рэмси для подтверждения его душевнобольного статуса, вдруг в один голос принялись утверждать, что черти треклятого лейтенанта не только посещают его в видениях, но и слушаются, швыряя по палате все по недосмотру непривинченные предметы. Где-то на этом этапе в дело вмешался по счастливому стечению обстоятельств оказавшийся неподалеку шеф, успевший на место раньше священников и экзорцистов и быстро установивший, что многострадальный Галахад является довольно сильным псиоником, а повелеваемая им нечистая сила — всего лишь попытка человеческого мозга объяснить внезапно проявившиеся в зрелом возрасте способности. Вызволив незадачливого лейтенанта из дурдома, Альфред, ко всеобщему недовольствк коллег и подчиненных, неожиданно принял решение оставить видавшего виды пропойцу при себе, отдав ему вакантную на тот момент должность главного снабженца, по ходу дела убедив, переспорив и — кое-где — попросту запугав остальных сотрудников, не согласных с приходом в их коллектив человека со стороны да еще и полного столь сомнительных достоинств. Дело было сделано, и с тех пор лейтенанту Рэмси под присмотром шефа стало значительно лучше, а со снабжением на базе — гораздо хуже. — Достопочтенные сэры, я бы хотел заявить о кражах, — наконец не выдержал длительного молчания Галахад. Ах, да! Ещё у далёкого потомка одного из рыцарей круглого стола Рэмси, ответственного за снабжение остального коллектива такими тривиальными вещами, как ручки, скрепки и бумажные планшеты, никогда нельзя было получить ничего из вышеперечисленного. Зато хоть каждый день можно было слышать от него разглагольствования о том, что нынешнее поколение сотрудников Таможни — кучка бездельников и лодырей, только и знающих, что совершать разорительные набеги на его, сэра Рэмси, епархию. Снабженец с набегами боролся насмерть, грудью встречая своего противника, и даже какое-то время повадился расставлять капканы по всему своему отделу, но никого так и не поймал, что делало полнейшим вздором либо его свидетельства о кражах, либо утверждение, что все без исключения служащие других отделов — ни на что не способные бесталанные выскочки. — Прошу прощения, господа. — Бенуа поспешно занял свое место и, ответив на приветствия некоторых коллег, приготовился слушать извечный спор, возникающий чуть ли не на каждой административной летучке. — Опять, Рэмси? — лениво хмыкнул со своего места Фред, начальник отдела магических разработок, выглядевший, вопреки устоявшимся стереотипам о колдунах, не как полоумный старик с почерневшими от экспериментов со ртутью зубами, а как завзятый франт, только что прибывший с очередного великосветского приёма. Что, зная сибаритский характер Уорвика, вполне могло оказаться правдой. А судя по фривольно ослабленной бабочке, болтавшейся на шее мужчины чуть ли не возле уха и маслено блестящим от выпитого глазам, тому пришлось отлучиться с самой пикантной части вечеринки. — Боги всемилостивые, ты несносен. — Я бы попросил, сэр Уорвик! — скривился как от зубной боли Рэмси, высоко вздергивая острый крючковатый нос, которому до полного соответствия карикатуре на самого себя не хватало только дрожащей прозрачной капли на самом кончике. — Моя работа, да будет вам известно, требует педантичности и строгой отчетности. И я не могу выполнять ее в подобных условиях! — Почему бы не поговорить о выполнении работы, — вальяжно развалившись в кресле, ехидно заметил волшебник. — Помнится, не далее как в прошлый четверг я подал в ваш отдел составленный аж в целых двух письменных экземплярах рапорт о том, что кто-то из подчинённых вам снулых лоботрясов умудрился забрать из моего отдела упаковку карандашей для рисования. И насколько мне известно, вы так и не удосужились мне их вернуть. — Да уж, ваш рапорт я помню! Чертова тварь, в которую он превратился, сожрала рукав моего пиджака, о чем я, уж не сомневайтесь, непременно сообщу в бухгалтерию! — запальчиво вскинулся Галахад. — Что же касается сути ваших смехотворных требований, то стоит еще удостовериться, действительно ли эти ваши карандаши не стоят на балансе ведомства! И в этом случае я не усматриваю никаких нарушений со стороны моих подчиненных. — Идиот, — покачал головой Фред с легкой улыбкой, не сулившей отставному лейтенанту ничего хорошего. — Эти долбоебы, а может и ты сам, во что я больше всего склонен верить, забрали что-то из «моего» ведомства! Моего, Рэмси! Магических, на секунду, разработок. Ты хоть представляешь, что будет с вашим чертовым клоповником, если штуковина, которую вы спёрли, сдетонирует? Я вот не знаю, равно как и не имею представления, в каком из параллельных измерений потом придется искать ваше крыло здания. — Я… — на щеках вздорного старика выступил румянец, свидетельствующий о начале приступа лихорадочной мыслительной деятельности. — Я, кажется, забыл... Я должен идти! Прошу меня простить, джентльмены! Печально поглядев в спину Рэмси, вылетающего из комнаты с несвойственной для него скоростью, Уорвик покачал головой и с притворным раздражением поинтересовался: — Ал, вот уже пятьдесят лет я теряюсь в догадках и тщусь добиться от тебя ответа, какого черта этот пыльный кочет⁴ до сих пор отирает углы цитадели нашего славного сообщества? — И все пятьдесят лет, дорогой Фредерик, — впервые за все время их собрания счел нужным подать голос шеф, — я предлагаю тебе не лезть не в свое дело. Но, честно сказать, твоя невнимательность в данном аспекте заставляет меня задуматься о том, пригоден ли ты сам состоять в рядах нашего, как там… «прославленного сообщества»? — Прошу прощения? — от удивления Уорвик даже растерял часть своей вальяжности, а по воротнику его рубашки пробежала и исчезла под пиджаком яркая серебристая молния — верный признак секундной потери контроля. — За все эти годы ты так и не удосужился запросить в архиве информацию о том, что стало с предыдущими руководителями отдела снабжения, — преувеличенно спокойно заметил Альфред. — Маэстро Эмрис, не сочтите за труд напомнить всем собравшимся статистику за последние лет эдак сто. — С удовольствием, мой мальчик, — древний старик, за седыми пушистыми бровями и бородой которого невозможно было в точности разглядеть, спит он или по меньшей мере дышит, отозвался мгновенно и живо, словно только этого и ждал. — За последний век на посту ответственного за материальное обеспечение базы сменилось восемнадцать руководителей. Предыдущие, увы, почили в силу естественных жизненных причин. — Помнится, пятнадцатый, дон Лавали де Марко, расшиб себе голову, попытавшись в одиночку сдвинуть стеллаж с медной посудой… — задумчиво проронил шеф. — Это тоже считается естественной причиной? — Разумеется, — с ноткой ехидства заверил седой старец. — Идиотизм крайне естественен и весьма часто приводит к летальному исходу. К слову, говоря про руководителей, считаю нужным упомянуть, что за время, предшествующее назначению молодого Рэмси, в этом отделе также скончались сорок восемь сотрудников различного уровня, от грузчиков до машинисток. Не говоря уж о до сих пор числящихся без вести и зверски искалеченных. — Мирдин качнул головой. — Бедняжка Мэри. Говорят, потребовалось семь операций, чтобы извлечь из нее ту злосчастную литеру «Ф»! А уж сколько времени заняло отучить ее бояться печатных машинок… — Великие боги! — пораженно выдавил Уорвик, даже не воспользовавшись случаем отпустить что-нибудь скабрезное насчет «молодого Рэмси». — А какого дьявола мы не в курсе подобного? Лично я теперь к этой обители дешевых письменных принадлежностей и карьерной безнадеги и на милю не подойду! — Не в курсе вы, потому что без малого семьдесят лет это уже не актуально, — с ноткой торжества в голосе ответил Альфред. — Как ты мог заметить, с того момента, как сэр Галахад оказался на своей нынешней должности, несчастные случаи прекратились и не возобновляются по сей день. — И что, никто никогда не пытался выяснить, что за ересь там творится? — судя по всему, во Фреде говорил уже не страх, а профессиональный азарт. — Пытались, но ни один детектор, даже с самой тонкой калибровкой, не засек ровным счетом ничего подозрительного. А вот от самих детекторов народу пострадало еще больше. Факт в том, что тварь, которая там поселилась, необъяснимым образом уживается с Рэмси и еще ни разу не попыталась его сожрать. Лично мне этого достаточно, — подытожил разговор шеф. — Поэтому предлагаю оставить прошлое в прошлом и перейти к насущным вопросам. Месье Бенуа, надеюсь, вы не заскучали? Что у нас с расшифровкой архива? — Да, шеф, — поспешил уверить Лефевр, поднимаясь со своего места и торопясь раздать всем сидящим за столом копии отчёта. — Отчетик что-то больно жиденький у тебя в этот раз получился, дружище, — со смесью скептицизма и напускной брезгливости на лице прокомментировал Уорвик, осторожно двумя пальцами, будто дразня ядовитую кобру, перелистывая страницы сброшюрованной тетради. — Зная твой стиль, могу предположить, что всего лишь семь жалких страниц текста — это практически капитуляция и роспись в том, что тебе нечего было сказать. — Это… — по лицу Лефевра пробежала тень недовольства, — до некоторой степени верно. Я уже подавал запрос привлечения к процессу расшифровки мисс Оуберли. Её экспертиза в вопросах криптографии могла бы оказаться неоценима. — Не представляется возможным, — прервал его Альфред. — Она сейчас в штаб-квартире Центра, оказывает консультационные услуги нашим терпящим бедствие дорогим коллегам. — И ты разрешил отправить нашу красу и гордость в лапы этих лжецов и развратников? — притворно ужаснулся Фредди, нисколько на деле не обеспокоенный судьбой мисс Оуберли Брукс. — Как там у неё дела, не просветишь? — Судя по последнему донесению, малышку Брукс держат на холодной кухне⁵, не выпуская дальше, чем до ветру, — хмыкнул шеф. — Но я почти убежден, что даже в таком виде от неё сейчас больше пользы там, чем здесь. — О, в этом я не сомневаюсь! — с теплотой в голосе откликнулся Уорвик. — Все дьявольские отродья просто-таки обречены встать на путь исправления, если не хотят лишиться пальцев или чего-то ещё более ценного. Всеобщая любимица и гордость Таможни, убежденная старая дева и в свои пятьдесят с лишним лет неисправимая оптимистка Оуберли Фишер Брукс, была бессменным и прославленным целым рядом достижений главой отдела мягких влияний. В пику возглавляемой Скуггой команде «ястребов»⁶, специалисты оных мягких влияний предпочитали в своей работе прибегать к шантажу, шпионажу, подкупу и иными бескровными методами, такими как, к примеру, удушение. И пухленькая до тучности хохотушка мисс Оуберли, известная своей бульдожьей хваткой и способностью размотать целый клубок заговоров, потянув лишь за одну-единственную ниточку, в этом деле достигла впечатляющих высот, пользуясь непререкаемым авторитетом среди своих весьма специфических подчинённых. — Что ж, — подвёл итог прошедшего не по тем рельсам разговора Бенуа, — в таком случае я продолжаю. На текущий момент нам удалось расшифровать три страницы архива исследовательницы Марууны из… — Лефевр устало вздохнул в ответ на скептически вздернутую бровь Фредди. — Да, Уорвик, из восьми сотен. — И чем вызван столь впечатляющий прогресс? — ровным голосом поинтересовался шеф. — Учитывая, что я ставил эту задачу в качестве абсолютно приоритетной для вашего отдела. Кстати, можно ли полюбоваться на результаты ваших трудов? — Э, да, разумеется. — Бенуа торопливо выудил из своего портфеля для бумаг увесистую пачку бумаги с кучей печатей и грозных предупреждений о неразглашении на титульной странице и передавал ее начальнику. — Это первый том. Прорыв случился именно при попытке перевода этого фрагмента. Оказалось, что зашифрованная последовательность приобретает смысл, если внести поправки на космологические данные тысяча восемьсот двадцатого года и положение зодиакальных созвездий на небосводе в тот период. — Что, зодиаки? — хмыкнул невесть чем раззадоренный Уорвик. — Вы что там, расшифровываете подшивку журнала «Звезды говорят»? Шеф в это время машинально просматривал страницы архива, во что-то время от времени вчитываясь и ухмыляясь одному ему ведомым мыслям. — Эта часть ещё не переведена, — попытался пояснить Бенуа, указывая на листаемые начальником страницы. — И нет, это не подшивка сборника гороскопов. Шифр Марууны представляет собой сложную систему энохианских символьных обозначений, каббалистических схем, нумерологии и современной криптографии. Расшифровать подобную защиту чрезвычайно сложно, но определённо стоит потраченных усилий. В переведенном нами фрагменте, к примеру, содержится информация о деятельности ячейки Чистильщиков на территории центральной Европы. — Напомни-ка… — заинтересовался Фредди. — Что-то я таких не припомню. — Чистильщики — это чрезвычайно законспирированная группа в составе Центра со своим внутренним руководством и специфическими задачами. О них известно прискорбно мало, и информация, собранная Марууной на эту тему, может оказаться невероятно ценной. — Толковая бабенка, — одобрительно мурлыкнул Уорвик. — Жаль даже, что померла. — Согласен. — Бенуа кивнул. — Несмотря на все её поступки, я не могу не восхищаться талантом Марууны не только в области её исследований, но и в криптографии. Её шифр без преувеличения гениален, и мы до сих пор не смогли до конца понять закономерность его изменения. — Что ж, замечательно, — безмятежно ухмыльнулся Альфред, расслабленно откидываясь в кресле. — Продолжайте работать, Бенуа. Помните только, что мне от вас нужно не восхищение, а результат. Я уже дал вам разрешение вызвать из отпусков всех дополнительных сотрудников. Воспользуйтесь им и предоставьте, наконец, что-то ценное! — Да, шеф! — рявкнул Бенуа, чувствуя себя школьником, не выполнившим домашнее задание. — Могу я сделать дополнительный запрос? Мне нужна вся имеющаяся архивная информация по индийским культам семнадцатого века. Мы нашли странно похожие закономерности в заметках Марууны, похожие на некоторые их специфические практики. — Разумеется, юноша, — добродушно отозвался Эмрис, перебирая сложенными в замок сухими пальцами. — Зайдите ко мне на днях, я составлю подборку. — А ты, Ску, будь добр, займись лично вопросом возврата пишущих принадлежностей Уорвика, — неожиданно для всех, в том числе для самого главы отдела магических разработок, заявил шеф. — А то мне, в отличие от него, дороги все части этого здания. Кстати, Фредди, ты так и не сказал, в чем именно заключается сущность твоего изобретения... — Графическая визуализация червоточин пространственно-временной матрицы и их последующее наложение на локус оператора, — сухо отозвался Уорвик, но глядя на хмурые лица окружающих, неохотно дополнил объяснением: — Дырки. Оно должно было рисовать дырки в пространстве. И даже боюсь предположить, во что мне обойдётся твой альтруизм. — Свои люди, сочтемся! — хмыкнул шеф. —Так что Ску, сделаешь? — Да без проблем, схожу, — согласился мужчина, первым встав из-за стола. — Вот и замечательно. — глядя на засобиравшихся на выход сотрудников, резюмировал шеф. — Благодарю за встречу, господа.***
Закончив рассказ, Бенуа умолк, заранее догадываясь, что последует далее. — Ну и что за хрень? — Вир, не стесняясь в жестах, покрутил пальцем у виска. — Что в описанном тобой тянет на предательство или что ты там себе напридумывал? — Ничего, — сухо отозвался француз. — Но есть две странности. Первая — то, как шеф просматривал распечатку архива. Не поверхностно, а будто действительно читал то, что там написано. Любой достаточно опытный в нашем деле человек такое заметит. — Хмм, допустим. Шутка в стиле Альфреда. Что ещё? — потребовал конкретики Скугга, хмуря лоб и стараясь не смотреть в глаза Бенуа. — Ты, кстати. Помнишь дату этой встречи и что было потом? — Забудешь там, пожалуй! Восемнадцатое. Через восемь часов я узнал о похищении Уриила и вам сообщил, между прочим. А что? — Где ты был все это время? — продолжал гнуть свое Лефевр. — Да на складе был, где ещё! — наконец вышел из себя телохранитель. — Застрял с этими гребаными карандашами. Не знаю, какой идиот их забрал, да ещё и рассовал по всем коробкам. Из семи штук один так и не нашли, сколько ни искали. — Удобно, да? — ровно поинтересовался Бенуа. — Начальника боевого подразделения отсылают на весь день выполнять работу клерка. Да ещё и туда, где не работает телефонная связь. Насчёт пропажи я был не в курсе, но это, зная твою исполнительность, лишь ещё больше свидетельствует в пользу моей версии. — Аналитик натолкнулся на удивленный взгляд Вира. — Забыли, что ли? Помещение склада находится рядом с арсеналом. Все крыло экранировано свинцом и таким слоем бетона, что можно хоть взрывать там все к чертям — никто даже не услышит. — Ладно, — скептически хмыкнул фей. — Допустим, в таком изложении это действительно выглядит подозрительно. Но ты это серьезно? Два кривых факта — и готово обвинение? — И дураку ясно, что нет. Именно поэтому я и держал все при себе. Но потом появилось кое-что ещё. Скажи, Ску, ты читал отчёт о том наркомане, дело которого расследовал Уриил до своего похищения? — Нет. Вообще не знал, что он существует. — Ну так вот тебе ещё информация к размышлению: этот отчёт — то немногое, чем поделился Центр с Уоберли. И она передала его на базу со всеми остальными документами. — И где он теперь? — Нигде. Его не существует. — Чувствуя направленные на него непонимающие взгляды, аналитик пояснил: — Отчёт был отправлен на утилизацию сразу при поступлении. Заметьте, даже не в архив! Мне удалось узнать о его существовании только по описи, с которой пришёл весь пакет. — Кто авторизовал? — траурно поинтересовался Скугга. — Шеф лично. — Чушь какая-то, — хмыкнул Вир. — Зачем шефу уничтожать присланные Центром документы? Там наверняка сплошной мусор, но даже его обычно отправляют умирать к Эмрису. — Мне это тоже показалось странным, — поддержал Бенуа. — И я по личному каналу запросил у Брукс копию, сославшись на то, что данные повредились при передаче. — Лефевр полез в карман и достал оттуда маленькую серебристую флешку на небольшой цепочке. — Отчёт здесь. Там сказано, что на дозу наркотика, купленного жертвой незадолго до нападения, было наложено заклятие с весьма специфической сигнатурой, которая в базе Центра не числится. Также имеются довольно бессвязные показания самого подростка, но интересно не это… — Сигнатура? — прозорливо догадался телохранитель. Бенуа кивнул. — Именно. У Центра, стараниями отдела Фредерика, нет почти никаких данных наших агентов, они стираются сразу после записи на любой физический носитель. Но вот у нас слепки магических аур сотрудников хранятся. Как ты думаешь, с чьим слепком совпали маркеры того заклинания? — Твою ж мать, — хмуро подвёл итог Скугга. — А это не может быть подставой, Бенуа? Уж очень топорно все обстряпано. Ты всерьёз считаешь, что кто-то вроде шефа сподобился бы оставить такое количество указывающих на него улик, если бы действительно хотел нас обдурить? — Да лажа это все! — наконец не выдержал фей, с большим скептицизмом отнесшийся ко всем измышлениям аналитика. — Просто наш боец кабинетного фронта решил поиграть в гениального детектива. Тебе если приключений не хватает, ты скажи! Я тебя лет на триста сплавлю к своей родне. Попляшешь у них на полянке — мозги проверишь! — Не, Вир, погоди, — придержал парня телохранитель. — Даже если это липа, выглядит все как есть хреново. Это получается, что если шеф не при делах, у нас под носом все это время сидел крот? — А ты, выходит, на стороне этой зауми? — разозленного Вира уже было не остановить. — Тебе, может, тоже очки подобрать по фасону? Лефевр едва удержался, чтобы не закатить глаза. Нет, понятно было, что в любой шпионской организации, к числу которой, без сомнения, можно было причислить и Таможню, отношения между полевыми агентами и их кабинетными коллегами складывались весьма специфические, если не сказать откровенно враждебные. Первые традиционно считали вторых бесполезным балластом, способным полжизни просидеть в своих креслах, по сотому кругу изучая и систематизируя малопонятную бредятину без малейшего прока, вторые же периодически напоминали первым, что не занимайся они всей этой скучищей, выискивая закономерности в хаосе окружавшей их информации, драгоценные полевые агенты были бы не полезнее слепых котят, тыкающихся мокрыми носами в заминированные капканы. Битва мнений предполагала быть длиною в вечность и не подразумевала чьей-либо победы. Тем не менее, при всей своей предвзятости кабинетного служащего, обвинить Скуггу во всех грехах, присущих полевым агентам, Бенуа не мог. Ден Варга, невзирая на внешность, обладал цепким умом, позволявшим ему избегать потерь среди своих бойцов уже целую вечность. Эта надежность и умение заставить безоговорочно подчиняться своим приказам даже таких неуправляемых личностей, как Вир, снискали ему славу идеального командира, которой Лефевр, чего уж скрывать, немного завидовал. И то, что Скугга, судя по всему, чувствовал то же, что и сам Бенуа, вновь играло в его пользу. Телохранитель, всей душой преданный своему боссу, мог бы просто отмахнуться от весьма эфемерных подозрений аналитика и не придавать им значения. Что же до их эмоционально нестабильного фея… — А знаешь что? И плевать! — Вир оскалился слегка безумной улыбкой, какая у него бывала только в моменты боевой ярости, представить которую у существа, выглядящего как худощавый недокормленный подросток, было довольно сложно. Вот только в подобные моменты этот зверёк мог голыми руками разорвать человека пополам. — Даже если это шеф захотел пристукнуть какую-то бледную курицу, то я не против! Потому что я, в отличие от вас, не гребаный предатель! — Вир, уймись! — Скугга попытался аккуратно ухватить фея за воротник кожаной куртки, но тот ловко вывернулся и тут же оказался на полпути к входной двери. — И раз такое дело, я, пожалуй, облегчу ему задачу! — С этими словами Вир с грохотом ворвался в дом, заставив Скуггу и Бенуа, не сговариваясь, ринуться за ним. Первым на порог вскочил телохранитель, обладающий более развитой реакцией, не спасшей его, однако, от столкновения с упавшей поперёк прохода вешалкой, которую великан неуклюже отшвырнул в сторону, едва не рухнув за ней следом. — И как это следует понимать? — В коридоре показалась голова и туловище крайне удивленного демона, вид которого слегка смазался из-за витающей в воздухе зеленоватой дымки, струящейся по лестнице со второго этажа. — Андрас, берегись! — Едва успев выкрикнуть предупреждение, телохранитель увидел, как болотного цвета марево собирается в облако за спиной демона. — Сзади! Молниеносно отреагировав на сигнал опасности, демон развернулся, перегораживая мощным телом проход к остальным сидящим на кухне и вынуждая тем самым сгусток тумана перед собой окончательно конденсироваться в уже знакомого фея, лицо которого теперь было искажено яростью. — Блять! — Йен, сидевший ближе всех к выходу, вскочил со своего места, стараясь оказаться как можно дальше от припадочного нелюдя. — Это что за херня?! — Не переживай, конф-ф-фетка, до тебя я тоже доберус-с-сь! — Из-за удлинившихся зубов речь фея больше проходила на змеиное шипение. — Только выпотрош-ш-шу одну курочку перед этим! — С этими словами Вир плотоядным взглядом обвел собравшихся, наконец заметив намеченную цель, которой, к его досаде, не оказалось на втором этаже. — Во-о-от ты где, тварь… — Не советую, — не дрогнув ни единым мускулом, отозвался Андрас. Уриил же, на удивление, и вовсе никак не отреагировал на происходящее и лишь что-то переспросил у Фаддиля по-эльфийски, продолжая прерванную беседу. — Что, защищаеш-шь с-свою пернатую подс-стилку? Вот мы и проверим, как хорош-ш-шо это у тебя выходит! — рявкнул фей, ускоряясь до состояния едва видимого глазом смазанного пятна. — Попробуй, — предложил демон, демонстративно не пытаясь защищаться. Дальнейшие события развивались так быстро, что ни Скугга, ни подоспевший следом Бенуа так и не смогли толком понять, что произошло. Вир, сначала попытавшийся наброситься на ангела, вдруг резко остановился и неестественно дернулся, спустя считаные секунды после чего оказался отброшен в коридор и сполз на пол сломанной куклой, имевшей весьма удивленный вид и разорванное от уха до уха горло. Едва изменивший положение тела демон брезгливо поморщился, осмотрев перепачканные в крови когти, и молча двинулся к умывальнику, игнорируя направленные на него испуганные взгляды. — М-мёртв? — сбивающийся шёпот Бенуа заставил Скуггу присмотреться к лежащему у стены телу, активно пачкающему все вокруг густой зеленоватой кровью. — Я бы не рассчитывал, — возразил знакомый до икоты насмешливый голос Альфреда. — Фейри можно убить, только проткнув им сердце каленым металлом. А вспоротое горло всего лишь делает их еще более несносными, чем обычно. — Шеф! — Бенуа в замешательстве оглянулся, испуганно глядя на стоящего в дверях начальника и примостившегося за его спиной Григория, одного из бойцов Скугги, которого шеф, по всей видимости, успел подобрать по дороге. — Это… — Не то, что я думаю? — предположил Альфред. — И на самом деле он просто порезался, когда брился? Слабо верится. Лучше скажи, кто его так? — Я! — с недоброй интонацией рыкнул подошедший с кухни Андрас, меланхолично обтирая руки где-то позаимствованным цветастым полотенцем. — Есть возражения? — У меня? Ничуть, — хмыкнул шеф. — Хотя от Алексея ты услышишь много нового в свой адрес, когда он попытается отмыть стены от крови фейри. Что же до остального, то, зная Вира, он сделал все возможное, чтобы добиться этого эффекта. — Тогда что дальше? — Андрас, слегка удивленный отсутствием какой-либо реакции Альфреда на смерть, пусть и не окончательную, своего агента, даже перестал злиться. Впрочем, ненадолго. — Тут его валяться оставите? — Ну нет, это было бы слишком. Гриш, — шеф развернулся к своему спутнику, — не знаю, в какую лотерею ты сегодня выиграл, но доставкой очередного тела в лазарет заняться придётся снова тебе. Что же до остального… — Альфред помедлил, наблюдая, как его подчинённый подбирает невесомое тело фея и боком, стараясь не слишком запачкаться, протискивается наружу. — Поговорим?