Входите смело, здесь тоже есть боги! Гераклит
Астарот лежал в интимной, едва подсвеченной в нескольких местах полутьме на огромной двуспальной кровати, укрытой ядовито-фиолетовой атласной простыней, и лениво вертел на пальце нечто, более всего напоминающее женские стринги пошло-красной расцветки. Глядя на него со стороны, можно было сказать, что в данный момент разлегшийся в чем мать родила на смятой и порванной в нескольких местах ткани демон имел отвратительно довольный вид, всем своим экстерьером наводя возможного наблюдателя на мысли о китче, смертных грехах и излишествах, всем до единого из которых подобное существо просто обязано быть подверженным. Вошедшая в комнату женщина, завернутая в одно лишь пушистое махровое полотенце, рассмотрев открывшуюся ей картину, раздраженно откинула с лица мокрые после душа волосы и, решительно подойдя к возлежащему перед ней мужчине, резко вырвала у него из рук деталь своего туалета. — Ты несносен! — голос Корнелии, несмотря на кажущуюся неприязнь, звучал чуть терпимее обычного. — Дорогая, — расплылся в ухмылке демон, — надеюсь, ты не собираешься сказать мне, что все произошедшее полчаса назад было досадной ошибкой и мне следует выметаться? — Я давно не одна из твоих девочек, Астарот. Не в моем возрасте вести себя подобным образом. — Женщина поморщилась, представив себе подобную картину. Демон же закатил глаза и замахал рукой, словно разгоняя в воздухе только что произнесенные слова: — И думать не смей, что кто-то из них годится тебе в соперницы! Ты прекрасна как всегда! — Не сомневаюсь. — Присев на кровать рядом с ним, владелица борделя достала тонкую ментоловую сигарету и протянула ее демону, дождавшись, пока тот прикурит ее от своего тотчас воспламенившегося пальца. — Однако я бы не стала возражать, реши ты, что мое общество тебе наскучило. Мы третий день занимаем лучшую комнату в клубе. Сам же ты за этот период успел ополовинить запасы алкоголя в моем баре. Это вредит прибыли. — Лучшую? — Астарот скептически обвел взглядом доступное для обозрения пространство, рассматривая витиеватые светильники на стенах, массивную деревянную мебель на гнутых ножках и — бездна его побери! — тяжеленный балдахин над кроватью. — По мне, так все это выглядит сделанным как минимум пару веков назад. И уже в ту пору бесповоротно вышедшим из моды! — Кто сказал, что у клиентов твоих заведений есть вкус? — насмешливо парировала Корнелия. Демон усмехнулся. — Туше¹, моя дорогая. Что ж, оставлю тебе эту победу и откланяюсь. — Ты и впрямь уходишь? — в голосе женщины, против ее воли, промелькнула целая буря эмоций: от раздражения до беспокойства. — Меня призывают, — негромко отозвался Астарот, осторожно кладя свою руку поверх ладони Корнелии. — Если быть точнее, то со вчерашнего дня, но последние пару часов они стали настойчивее. — Это опасно? — Обычная встреча старых знакомых. Полагаю, старина Абаддон вконец отчаялся и требует отчёта о проделанной работе. Кому, как не мне, при этом присутствовать? — Демон поднялся со своего места, попытавшись хоть примерно восстановить в памяти, где оставил брюки и были ли они у него вовсе. — Будешь за меня волноваться? — Ничуть, ты отличаешься поразительной живучестью, — хмыкнула Корнелия, демонстративно отдергивая руку, и нехотя добавила: — Постарайся все же не заляпать кровью полы, когда вернёшься. — Для тебя — все, что угодно! — безмятежно откликнулся Астарот и, так и не найдя своей одежды, как есть вышел из апартаментов под пристальным взглядом хозяйки, истинные эмоции которой остались бы загадкой для всякого, кто не обладал в достаточной мере развитым ночным зрением и не мог в полумраке комнаты заметить её побледневшие губы и сжатые в кулаки пальцы.***
Как только стихло последнее слово Метатрона, отразившись от стен и растворившись в воздухе вместе с огненным силуэтом ангела, в помещении воцарилась задумчивая тишина. Нарушал её тихий шелест листов рукописи, которые, растеряв свою магию, принялись оседать на пол, разлетаясь по всей комнате. — Кажется, мне нужен кофе, — хрипло заявил Андрас, неаккуратно взрезая полотно зачарованного молчания. Йен, очнувшись от нарисованных у него в голове картин, запоздало кивнул: — Мне тоже. — А мне водки! — отозвался на своеобразную перекличку Уриил, больше всех остальных деморализованный увиденным. — На трезвую я все это не переварю. С переменным успехом поспорив о преимуществах горячительного в шесть утра и вреде алкоголизма для неокрепшей психики отдельно взятых ангелов, все трое в итоге оказались за барной стойкой, которой по неведомым причинам была оборудована кухня Йена. Там демон, не скупясь отсыпав в турку молотых зерен, заварил неповторимой консистенции варево, в котором в убийственных пропорциях смешались: кофе, острый перец, соль, сахар, неопределённого состава порошок из надорванного пакетика с многообещающей надписью «смесь для плова» и вода, после чего, доведя получившийся химреактив до кипения, щедро расплескал его по кружкам. Усевшись на свой стул, демон замер, решив до начала разговора с остальными самостоятельно обмозговать выпавший им очередной кусок пазла. Основная проблема состояла в том, что головоломка им досталась многовековой давности, как следует стершаяся в мелькании эпох и лишённая половины фрагментов. Мало того, собирать они ее начали примерно в том месте, где порядочные художники обычно рисуют внушительного размера полотно чистого голубого неба. Были времена, когда Андрас не сомневался, что все эти исторические байки им подсунули специально, чтобы отвлечь от чего-то, происходящего прямо у них под носом. Но посетившие его видения в эльфийской гробнице заставили эти предположения отбросить. Всё происходящее вокруг, каким бы современным ни казалось, корнями упорно уходило в их общую с ангелами историю. Нужно отметить, стремление до последнего цепляться за прошлое было свойственно в равной степени обоим народам. Виной тому, вероятно, была чрезмерная продолжительность их жизни, не позволяющая так просто избавляться от вековых, никак не желающих устаревать традиций. И даже забыв все про прошлую жизнь, что ангелы, что демоны с достойным лучшего применения упорством пытались возродить величие своего погибшего мира, затеяв свару сразу же, как только смогли осознать, кто они такие. Во многом именно поэтому Андрас и цеплялся так сильно за их странные отношения с Уриилом. Тому, как и демону, было плевать на былое, кровную вражду и распри длиной в поколения. Им обоим хотелось выжить и, быть может, слегка развлечься в процессе. К сожалению, по иронии судьбы, именно они сейчас знали про прошлое своих народов больше, чем, быть может, все остальные вместе взятые. Взглянув на ангела, демон мгновенно понял, что размышляли они примерно об одном и том же — уж очень мрачная гримаса периодически искажала лицо Уриила, за пару минут сменившись на выражение решимости и, наконец, усталости. Отхватив своей порции буроватой жижи и даже не поморщившись, демон оставил кружку в сторону и поинтересовался: — Кто первый? — Давайте-ка вы оба начнёте с того, что расскажете мне, какого черта это было? — потребовал Йен и храбро отхлебнул демонского варева, тут же начав краснеть и задыхаться. — Твою ж!.. — Фирменный рецепт! — довольно пропиарился Андрас. — А была это ангельская летопись. Точнее её фрагмент. Из таких вот кусков и пернатые, и мы по большей части и знаем, что происходило со всеми нами до Схождения. Но это светопреставление, отдаю должное, самое впечатляющее на моей памяти. Ури, часто ваш чокнутый летописец подобным занимался? — Нет, — ангел покачал головой. — Я читал о существовании нескольких самозачитывающихся фрагментов. И ещё слышал предположения наших исследователей, что таким образом Метатрон стремился запечатлеть наиболее важные для него исторические факты, но сохранение полного образа… Нет, такого на моей памяти не было. — И, как я понимаю, о существовании этого куска нашего прошлого тоже никто не знал до сегодняшнего дня? — уточнил у него демон, заранее зная ответ. — Разумеется. Как и об истории Люцифера с братом. Об этом было частично известно Марууне и Альфреду, который уж бог весть как наложил лапы на часть летописи. — Тогда поехали считать списочный состав наших баранов, — скомандовал Андрас. — Во-первых, правильно ли я понимаю, что наш непогрешимый божий писарь сам по себе — падший, который невесть каким образом умудрялся скрывать это от соплеменников? — Судя по тому, что мы услышали, да, — криво усмехнувшись, отозвался ангел. — Факт для нас довольно бесполезный, но хотел бы я посмотреть на рожи ваших и наших ортодоксов, если они когда-нибудь об этом узнают. — У нас таких фактов на целую энциклопедию хватит, — демон припомнил все, что они узнали о непростой истории взаимоотношений своих народов. — Но волноваться никто не будет — запрячут подальше, как и Марууну, и сделают вид, что нас не существовало. Но и делать выводы насчёт бесполезности всего этого пока не торопись. Едем дальше: для меня довольно странно, что Альфред, давший нам доступ к фрагментам летописи, очевидно заранее знал смысл написанного в них. Кроме того, не очень ясно, зачем в принципе давать нам возможность ознакомиться с этой информацией. Для общего образования? Чтобы доказать свою правоту? Просто так, потому что у него на заднем дворе завалялась часть бесценного артефакта? — А ты считаешь, что он мог знать их реальную ценность? — на кучу вопросов демона Уриил предпочёл ответить своим. — Ведь если первую часть можно было расшифровать без особого труда, пусть и основательно перемазавшись в дерьме, то вторая, как мы теперь знаем, открывается только падшему ангелу, прошедшему полное становление. И из этого следует два варианта: либо Альфред сам по себе падший, что явно не выдерживает критики, либо он нашёл такого, чтобы получить возможность с его помощью изучить записи. — Вы упускаете третий вариант, — с возбуждением, тщательно замаскированным снисходительным тоном, заявил хакер. — Ему и не нужно было понимать то, что сказано в рукописи, если он сам лично надиктовывал её автору. — И-и-и… у нас победитель! — громко объявил Уриил, с укоризной глядя на совсем уж неприлично ржущего Андраса. — Не сердись, Йен. Обычно в подобных случаях все сразу кидаются строить теории одна другой краше. И чем меньше фактов, тем стройнее выходят версии. — Ну а что? — упрямо буркнул Йен. Он осознавал, что, скорее всего, действительно заигрался в детективы и как зеленый новичок принялся строить логические цепочки там, где их могло и не оказаться, но искушение расставить все факты по своим местам, даже если для этого часть из них пришлось бы подогнать по форме киянкой, было слишком велико. Ему только что открылся целый магический мир, полный заговоров и загадок на любой вкус, а третьего ведьмака он успел заиграть до дыр — и как тут удержаться? — Из вашей летописи следует, что как минимум один ас после Рагнарека уцелел. А ты, Юр, сам говорил, что Зорка Альфреда знает хренову тучу веков. — Ага, — хмыкнул ангел, — выжил один, а кандидатов на этот статус уже целая очередь. Эльфов тоже в божества запишешь? А что, они бессмертные и магичат как не в себя, чем не кандидаты? Или как тебе такой вариант, — Уриил откинулся на невысокую спинку барного стула и, заняв позу поудобнее, принялся с умным видом излагать: — Давай предположим, что Зорка — это на самом деле Локи. Чем не расклад? — С трудом верится, что подобное могло остаться незамеченным… Он же вашим начальником был, — неохотно, поскольку уже догадывался об исходе, вовлекся в предложенную игру хакер. — А кто сказал, что этого никто не заметил? — отмел его довод Уриил. — Из того, что ты успел узнать о жизни ангелов и демонов, уже можно было догадаться, что никто из нашей братии не отказывается от куска пожирнее, даже если оный все еще технически — часть соседской коровы. Поэтому давай в порядке бреда пофантазируем: если, к примеру, к демону по имени Абаддон приходит некий древний бог лжи и предлагает способ сохранить и приумножить силу в обмен на прикрытие и новую легенду для комфортного проживания в мире людей, то как долго, по-твоему, будет размышлять над подобным предложением вышеозначенный демон? — Примерно столько, сколько требуется, чтобы проорать «согласен» на всех существующих языках, — хмыкнул Йен и с раздражением в голосе довершил версию ангела: — А после этого демон получает себе на задницу одну из печатей Соломона и, пользуясь имеющимся у него влиянием, устраивает древнего бога поруководить целой шпионской сетью европейского отдела Центра, да ещё и делает главой элитного отряда оперативников, занятых исключительно соблюдением его, демона, интересов. Черт, действительно складно выходит! — Или вот еще тебе теория, — довольно улыбаясь, Уриил продолжил добивать разыгравшийся по части теорий заговора энтузиазм Йена. — У нас имеется: некто Альфред, одна штука. Чувак с туманным прошлым и сомнительным настоящим, чьи мотивы и возможности нам до сих пор не ясны до конца. Он ничтоже сумняшеся² отдает нам в руки бесценные рукописи Метатрона, содержащие в себе целый боевой арсенал замедленного действия, способный подорвать и запустить в космос все наше шаткое сообщество. При этом часть этих рукописей может понять лишь падший ангел, которого в обозримой округе не имеется. Поэтому он подстраивает историю с моим похищением исключительно для того, чтобы Зорка сделал за него грязную работу, превратив меня в… это? — Уриил демонстративно похлопал себя по спине в том месте, где находились его невидимые крылья. — Хотя-я-я… Мне сейчас одному кажется, что это прозвучало не так уж и безумно? Йен хмыкнул, ехидно глядя на Уриила. — Один-один. Ладно, будем считать, что у вашего шефа просто дохера спецов и свободного времени, чтобы разгадывать загадки этого крылатого Войнича³. — Согласен, — переходя на более серьезный тон, поддержал его ангел. — А тогда мы остаёмся всего лишь с занятной и довольно складной историей, которая, насколько могу судить, ничему из уже известного не противоречит, — ангел разочарованно выдохнул. — То, что до нашего прихода люди здесь уже жили — факт, что у них были свои боги, настоящие или выдуманные, — тоже. А насчёт межзвездных великанов и конца времен — да хоть сто порций! Пока вся эта дребедень не стучится к нам в окно, верить в неё или нет — личное дело каждого, и к происходящему на сегодняшний день она отношения не имеет. — Если предположить, что Ипостась — это действительно уцелевшая часть силы великанов, то как раз стучится, и ещё как! — заметил демон. — Кстати, — ввернул Йен. — А никого не смущает, что весь этот рассказ — почти калька со скандинавской эпоса? С этим как быть? — Да никак, — демонстративно зевнул Андрас. — С тем же успехом можно обозвать нашу историю калькой с Ветхого Завета⁴. Во все века информация о нас просачивалась к людям, обрастая лишними подробностями, домыслами и откровенным враньем. Почему то же самое не могло происходить и раньше? Короче, — переходя на привычный ему раздраженный рык, подвел итог демон. — Нам по-прежнему недостает фактов! Причем желательно со сроком давности хотя бы этого тысячелетия. Просроченные мумифицированные древности, правдивость которых все равно некому подтвердить, не в счет. — К сожалению, так, — Уриилу раздражение напарника, уставшего плутать в бесконечном хитросплетении давно прошедших событий, было понятно как никому иному. — В связи с этим предлагаю заняться более актуальными проблемами! А именно — поиском новых данных. — Варианта два, — немедленно предложил демон. — Первый — связаться со Скуггой и Лефевром и выпытать у них все, что можно о Зорке и чистильщиках, понадеявшись, что они знают о них больше, чем мы, и захотят этим знанием поделиться. Вариант второй — сделать все самим. Но для этого придётся рвануть в Эдем и отловить нужную нам сволочь лично. — Второй вариант, — однозначно выбрал ангел. — У меня к этой паскуде счёт открыт, и я не я буду, если не заставлю его заплатить! Кроме того, раз Зорка перешёл к активным действиям, заниматься аналитикой бессмысленно — новой информации мы не добудем, а время упустим! — Поддерживаю. Не вижу смысла ждать дальше. Тем более что у нас, возможно, впервые с момента покушения есть преимущество — мы знаем, где окажется Зорка, и примерно вычислили, когда это произойдет. — Так, стоп! — вскинул ладони Йен. — Только вот давайте договоримся раньше выстрела не падать! Вы сами твердили, что соваться в Эдем — не самая лучшая затея, а уж попытаться вытащить оттуда для допроса отдельно взятую за жабры первостатейную сволочь — быть может, ещё сложнее, если вообще реально. — Ты прав, Йенчик, — терпеливо согласился Уриил в попытке успокоить взвинченного парня. — Только не забывай, что там он будет не на своей территории. Мы, естественно, тоже, тут ты прав: против нас играет наша амнезия и тот факт, что мы понятия не имеем, что за хрень творилась в Эдеме три последних столетия. Но как раз на этот случай у нас будет фора. Будет же? — ангел метнул вопросительный взгляд на сидящего напротив Андраса. Тот решительно кивнул. — Да, порядка сорока восьми часов. — Зашибись! Двое суток на то, чтобы подготовиться к выживанию на потенциально враждебной территории и организовать там засаду, — буркнул хакер, в этот момент снова становясь похожим на опытного стратега. Что было недалеко от истины, учитывая его богатый опыт проведения тайных операций для картеля. — Кстати, вы уже решили, что будете делать, если удастся скрутить эту сволочь? — Здесь в нашем плане главная роль отдана импровизации, — криво усмехнулся ангел. — А есть мысли? — Есть, — отозвался Йен. — Предлагаю в случае успеха затащить его в подвал к Алексею. Дай договорю! — поспешно воскликнул он, заметив шевеление со стороны готового возразить Андраса. — Пока вы будете метаться невесть где, я успею вытрясти из Фаддиля все, чем он может помочь в обезвреживании чужеродной магии. Лаэф, убежден, тоже в стороне не останется. Кроме того, вы сами говорили, что в этом мире колдовать сложнее, а значит и у этого гада арсенал будет далеко не полный. — Шут знает, может, и сработает! — поиграв пару минут в гляделки с Андрасом, буркнул Уриил. — Не уверен правда, что у нас даже с помощью эльфов хватит сил сдержать способности Зорки. Он не самый слабый противник, можешь мне поверить, как очевидцу! Поэтому на этот случай советую все свои идеи реализовывать не в доме, а в лесу поблизости. И привлеките до кучи Алексея. — А его зачем? — удивился хакер. — Затем, что, во-первых, он все равно влезет, потому что военный, а у них стремление выхлебать аквариум жопой идет как один из критериев пригодности к службе, а во-вторых, нет ничего действенней против взбесившегося мага, чем пулеметная очередь в лоб!***
Пространство, в котором он очутился, наводило на Акриила первозданный, кристаллизованный ужас. Как, впрочем, и все происходящее с ним в последние несколько месяцев. Так что он уже даже успел привыкнуть и вернуть себе некоторое подобие здравого рассудка, где-то на задворках сознания фиксирующего все происходящее с купидоном и подводя скупой баланс его незавидного существования. Первые несколько часов… Дней? Лет? Этого ангел сказать не мог. В общем, первое время, проведённое в молочно-белой пустоте, стало для Акриила испытанием, открывшим ему новый взгляд на то, что такое пытки. С первых мгновений купидону показалось, что все не так уж и плохо: белесая пустота вокруг не имела никаких отличительных признаков, но враждебной не казалась — всего лишь бесконечный, плотный, как войлочное покрывало, туман, окутавший его с ног до макушки и лишивший всех возможных чувств и ощущений, кроме зрения, которое тоже оказалось не слишком информативным. Понимание истинного ужаса своего положения посетило купидона чуть позже, когда он начал задыхаться. В самом деле, зачем пространству, в котором нет ни привычных координат, ни, как можно было догадаться, рабочих законов физики, иметь запас кислорода для случайных посетителей? Разумеется, ангелы, как существа куда более прочные, чем люди, могли обходиться без дыхания довольно долго. Но отнюдь не вечно, что было вдвойне верно в случае с купидоном, в котором человеческих качеств всегда было куда больше, чем в его собратьях. Да притом ещё и не самых удачных. Впадая в панику с немым криком, не оказавшим никакого эффекта на окружающее пространство, ангел принялся хлестать самого себя по щекам, а спустя секунду с каким-то маниакальным остервенением вгрызся в запястья, извиваясь всем телом и остатками здравого рассудка отмечая, как разлетаются вокруг него и замирают без движения алые идеально ровные бусины его собственной крови. Последней связной мыслью Акриила, возникнувшей точно вспышка сверхновой сразу перед неотвратимо приблизившейся агонией, стала догадка, что смерть, на которую он так надеялся, должно быть, тоже осталась где-то там, в границах привычного физического мира. Здесь же… здесь его ждала лишь проклятая вечность.***
Скугга после секундной заминки зашёл в четвертую переговорную, ощущая, как за спиной с мягкостью и неотвратимостью стального капкана захлопывается тяжёлая двустворчатая дверь. В кабинете, куда его вызвали, в полумраке желтоватой подсветки сидели двое: традиционно вальяжный Альфред, демонстративно закинувший ноги на стол, и Бенуа Лефевр, выглядевший более нервозно, чем обычно. Этого телохранитель и опасался. С момента начала их импровизированного расследования прошло едва ли двое суток, а старший аналитик, совершенно не приспособленный работать «в поле», не умеющий блефовать и не обученный всем премудростям шпионского ремесла, уже смотрелся как герой плаката «позор школы», вздрагивая от каждого звука и отвечая невпопад на любые замечания в свою сторону. Насколько мог судить Ску, причиной тому во многом было его решение отдать все имеющиеся у них сведения на откуп Андрасу и Уриилу, выдав им карт-бланш действовать по собственному усмотрению. Это само по себе еще ничего не значащее действие с моральной точки зрения означало, что все их невнятные домыслы из статуса таковых немедленно переходили в разряд конкретных подозрений. Да не к кому-нибудь, а к их боссу, который лично привёл каждого из них в организацию и заменил им если не отца, то старшего наставника уж точно. Подобное определённо не могло пройти бесследно, и поэтому Скугге оставалось только со стороны наблюдать за внутренними терзаниями аналитика и по возможности находиться поблизости, периодически проявляя несвойственный ему такт и подтаскивая кофе из кафетерия, чем незамедлительно вызвал среди персонала ряд соответствующих пересудов. На слухи ему было плевать. Ведь возможно, проживи он на свете чуть меньше, и сам бы выглядел сейчас не многим лучше Бенуа. На его стороне играл лишь длительный срок службы, позволивший стать куда более толстокожим, чем думал даже он сам. Тем не менее, несмотря на все его старания, Лефевр упорно приближался к той стадии своего эмоционального состояния, когда делалось уже неважным то, насколько небеспочвенны все их подозрения и оправданы моральные терзания — старший аналитик неминуемо сорвется, не дотянув до появления первых результатов изысканий ангела с демоном и наделав при этом изрядное количество шума. Это само по себе грозило французскому вундеркинду волчьим билетом и бесславным списанием на пенсию, а уж говорить про судьбу их небольшого предприятия и вовсе не приходилось. С подобными нехорошими предчувствиями, от которых у него ломило спину и зудело в ладонях, Скугга и заходил на закрытую встречу, на которую его и Бенуа неожиданно для обоих вызвал шеф. Худшим его опасением, базирующемся на отвратительных актёрских талантах старшего аналитика и поразительной проницательности шефа, было то, что их маленькое внутреннее расследование оказалось раскрыто, едва начавшись. В этом случае их почти наверняка ждал разнос и, вероятно, какие-то ответы на их вопросы, на что в глубине души и рассчитывал телохранитель, ввязываясь в эту, как ему теперь казалось, обреченную на провал аферу. С другой стороны, шеф мог и не возжелать делиться информацией только лишь в качестве поощрения за подростковый бунт своих агентов. В этом случае разнос последовал бы, скорее всего, в двойном размере. Впрочем, причина собрания могла быть и куда менее тревожной, поэтому Ску постарался состроить максимально нейтральное выражение лица, что в его случае все равно отдавало неминуемым мордобоем. — Привет, шеф. Бенуа, — кивнул он, подходя и осторожно садясь в отведенное специально для него кресло. — Вызывали? — Да, Ску, проходи, — весьма мирно отозвался Альфред, поудобнее устраиваясь в своём импровизированном шезлонге. — Я бы хотел ознакомить вас двоих с только что полученной мной информацией. Шеф, подвесив в воздухе интригу, небрежно кинул на стол два листа бумаги, в которых Скугга без труда опознал две одинаковые копии стенографии телефонного разговора. Взяв предназначенный ему лист, телохранитель бегло прошелся по нескольким строкам печатного текста, состоящего из даты получения стенограммы, кодового имени агента и короткого сообщения от него, состоящего, судя по всему, всего из одного слова «началось». — «Наседка»? — озадаченно буркнул себе в бороду телохранитель. — Я такого агента не знаю. — Об этом еще поговорим. Информация поступила сорок минут назад. Бенуа? — Шеф был вынужден окликнуть старшего аналитика, продолжавшего, не меняя позы, напряжённо смотреть на свою перьевую ручку. В конце концов Альфред не выдержал затянувшейся игры в гляделки с письменной принадлежностью и позвал француза чуть громче. — Бенуа! Проснитесь. — А, да? — Лефевр с трудом сфокусировал взгляд и часто заморгал, пытаясь сообразить, чего от него хотят. — Да, разумеется, донесение! Оно поступило около сорока минут назад… Альфред закатил глаза. — А теперь можете сообщить что-нибудь, чего мы не знаем? Например, что-нибудь про личность Наседки? — Под этим кодовым именем проходит владелица борделя Корнелия Флисс, она же Нелли Федорчук, она же… — наконец сообразил аналитик, метнув напряжённый взгляд на Скуггу. — Впрочем, выдуманных ей псевдонимов насчитывается немногим менее сотни. Помимо этого, в нашей картотеке о ней больше ничего не сказано. — Это все что-то значит? — озадаченно поинтересовался телохранитель. — Определённо, — кивнул шеф. — Как минимум то, что мне стоит поблагодарить при случае Нелли за работу. Не зря баба за наш счёт свой хлеб ест, ох, не зря. К слову о работе… — Альфред сменил тему. — Что там с наружкой⁵ у дома нашей неугомонной троицы? — Ничего необычного. Активность минимальная, все последние перемещения только до ближайшего торгового центра. — А внутри центра? — настойчиво поинтересовался шеф, заставив телохранителя лихорадочно вспоминать детали отчёта группы наблюдения. — Продуктовый, шмотки… А! Еще магазин «Все для охоты и рыбалки», — наморщив лоб, выдал он. — В поход, что ли, собрались… — Угу, — насмешливо перебил его шеф, — на почве безработности решили утонуть в болоте. Как раз для этого самый сезон. Бенуа, что по всплескам? — Н-ничего, шеф, — неуверенно отозвался аналитик. — Новых порталов зарегистрировано не было. Но об этом лучше спросить Уорвика. Отслеживанием магического фона занимается его отдел. — Я в курсе, — беззлобно бросил Альфред. — Тем не менее нам предстоит обойтись без него. — Что-то происходит, шеф? — рискнул поинтересоваться Скугга. — Много всего. Например, нам поступает информация о начале активных действий со стороны противника, а мои подчинённые пребывают в полном раздрае, напрочь игнорируя вполне очевидные намёки. — Как бы мы могли это понять? — неожиданно резко выдал Лефевр, переходя практически на крик. — Лично мне ничего неизвестно о том, что слово «началось» является сигналом тревоги! Корнелия ведь ваш агент, личный! Вы ее завербовали, а потом убрали из общей базы все данные о ее работе на Таможню! — Та-а-ак… — не предвещающим ничего хорошего тоном протянул шеф, заставив Скуггу зажмуриться. Проклиная длинный язык старшего аналитика, великан обречённо подумал, что если их игры в двойных агентов и не были очевидны начальнику до сих пор, то теперь о всякой конспирации можно было смело заказывать поминальную службу. — Полагаю, что здесь мы имеем дело либо с острым приступом профессиональной, я надеюсь, ревности… — Альфред выдержал длиннющую паузу, давая возможность Лефевру как следует покраснеть, — либо с острым переутомлением. Бенуа, вы в последнее время не перерабатываете? Может, взяли на себя дополнительные обязательства? — Н-нет, шеф, — многозначительно бледнея, проблеял аналитик, вызывая у Скугги острое желание побиться головой об угол стола. — Убедительно, — констатировал Альфред, кидая острый взгляд в сторону своего телохранителя. — В любом случае, я считаю необходимым поощрять любознательность среди своих сотрудников, а потому… Не договорив фразу, шеф извлёк из кармана пиджака и небрежно бросил напротив Бенуа невзрачную силиконовую пружину штатного заушного передатчика, которыми пользовались все оперативники Таможни, отправляясь на боевые задания. Устройство ничем не отличались от подобных ему у всех остальных секьюрити и охранников на свете, за исключением того, что благодаря ухищрениям повозившегося над ним Уорвика могло вести трансляцию из любой точки вселенной, не особо озадачивая себя тем, чтобы соответствовать в своей работе общепринятым законам физики. — Вот. Вашего, Бенуа, личного участия в грядущей вылазке не потребуется, но зато вы сможете видеть и слышать все, что вижу и слышу я. Все остальные инструкции вы со Ску получите в ближайшие сутки по внутренней почте. Свободны. Оказавшись как можно дальше от двери переговорной, по ту сторону которой никто из них благоразумно не произнес больше ни слова, Скугга позволил себе начать дышать и жалостливо посмотрел на прислонившегося к бетонной стене аналитика, которого, кажется, трясло от пережитого. — Что… — Бенуа, все ещё сжимавший в кулаке пресловутый передатчик как доказательство собственной материальности, поднял взгляд на телохранителя и попытался заговорить: — Что это было? — Побеседовали, — неуверенно пожал плечами великан. Аналитик, судя по дрожащим губам, юмора не оценил: — Я ведь нас выдал? — Со всеми потрохами, — согласился Ску. — Ещё подозрительнее ты мог выглядеть, только если бы нацепил солнцезащитные очки и уселся в переговорке читать перевернутую вверх тормашками газету. — Тогда почему… — Мы все ещё живы? — закончил за француза телохранитель. — Без понятия. Может быть, босс решил, что наша возня не представляет для него ни малейшей угрозы. Хотя…. — Скугга помедлил перед тем, как продолжить. — Если бы я не знал шефа так долго, решил бы, что ему стыдно за что-то. Только так я могу объяснить, почему он выдал тебе передатчик, а не выходное пособие нам обоим. Неужели… Скугга резко замолчал, вызвав неподдельный интерес немного успокоившегося Бенуа. — Неужели что? — Ничего. Забудь. Нам надо готовиться к вылазке. — Скомканно кивнув, телохранитель развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону раздевалок, оставив Лефевра наедине с его недоумением.***
Первые сутки у них ушли на уточнение деталей плана и закупку стратегических запасов. В провизию шли в основном консервы, печенье и любая долго сохраняющаяся снедь, способная пережить перемещение через портал и последующее пребывание в потенциально недружелюбных условиях. Подумав, ангел также совершил рейд на туристический отдел, закупившись спальниками, походными горелками и складной двухместной палаткой на тот случай, если Андрасу не удалось правильно рассчитать дату прибытия Зорки на место, и им придётся его дожидаться. Во всех своих предположениях Уриил исходил из того, что в том мире, в который они собирались отправиться, было на чем стоять, имелось ночное время суток, чтобы спать, а пол и потолок находились в строго отведенных для них местах, то есть внизу и наверху соответственно. Все эти предположения, насколько им было известно, могли не иметь под собой ни единого веского основания, но об этом ангел задумываться категорически не желал. Последнюю партию пакетов из магазина он и следующий за ним в качестве вьючного дополнения Андрас втащили в квартиру под вечер второго дня, докупив по настоянию Уриила портативный чайник, котелок, четыре коробки сухих завтраков и кучу каких-то бытовых приспособлений, из которых, при желании, можно было отстроить целое поселение. Ангел клятвенно уверял, что набор лопаток для переворачивания блинов может быть жизненно необходим в условиях отсутствия цивилизации, а демон не торопился возражать, считая, что даже такой неврастеничный напарник лучше рыдающего и просыпающегося по ночам с криками от сотрясающих его разум кошмаров. Йен с таким же стоическим спокойствием выдержал превращение своей квартиры в склад вещей первостепенной важности, скорбно окинув взглядом новые тюки, грозившие добавиться к уже разложенным по всей комнате и содержащим в себе еды и оборудования на следующую пятилетку, на протяжении которой существование их изобиловало бы сухими макаронами, тушеным мясом из стратегического запаса страны, тунцом в консервах и, предположительно, блинами. Сам хакер в потакании ангельскому компульсивному расстройству⁶ напрямую участия не принимал, занимаясь своей частью общего дела и на пару с Фаддилем сооружая что-то вроде бункера в роще рядом с домом Алексея. Привлечённый к делу эльф, как оказалось, со всей серьезностью воспринял возложенную на него задачу, предложив соорудить нечто, названное им «лесным альковом». Как уяснил Йен, это был некий магический кокон, способный поглотить чудовищное количество энергии и используемый эльфийскими женщинами, когда для них наступало время дать жизнь ребёнку. Эльфийские роды сопровождались чудовищными по силе выбросами сырой магии, способной сровнять с землёй средней руки посёлок. Что и не удивительно, учитывая, что на свет появлялось бессмертное магически одарённое существо. Узнав об этом, парень начал выпытывать у эльфа подробности того, как его народу удалось выжить с таким проблемным потомством, но Мастер Руки легко отбился от длительных объяснений, рассказав лишь, что подобные трудности не имели значения в прошлом, когда эльфы жили только в своих рощах, игравших роль естественного магоотвода. Ведь именно поэтому эльфийская академия была одним большим деревом, веками поглощавшим последствия магических экспериментов и откровенных ляпов студентов и как следует на этом отожравшимся. Хихикнув, слышавший их разговор Лаэф рассказал, как сам в бытность свою учеником академии попал под взыскание, случайно применив неправильно сплетенное заклинание в библиотеке первого курса, отчего та увеличилась в размерах на добрые пару метров. Пожилой смотритель увеличению подотчетной ему территории почему-то не обрадовался, заставив нерадивого студента собирать развалившиеся от тряски стеллажи с эльфийскими хрониками и стругать новые настенные полки взамен тех, что перестали подходить по размеру. Удовлетворившись этими объяснениями парень предпочёл сосредоточиться на имеющихся сложностях, коих имелось в достатке. Для выращивания алькова выбранному для этой цели дереву требовалось огромное количество питательных веществ, что в мире без магии представляло значительную проблему. По этой причине Йен уже два дня занимался скупкой минеральных удобрений по всем окрестным садоводческим базам, смутно догадываясь, что тем самым почти наверняка привлекает к своей персоне внимание всех возможных антитеррористических организаций в стране. Впрочем, персона была скрыта под псевдонимом и действовала крайне осторожно от имени некой агропромышленной структуры, готовой, согласно уставным документам, завалить родину дармовыми отечественными помидорами, но спокойствия это не добавляло. Поэтому в приступе паранойи хакер организовал целую цепочку доставок с разными маршрутами и конечными пунктами назначения, снова ощущая себя деятелем наркокартеля. В результате всех этих ухищрений восемьдесят мешков дурно пахнущего порошка успешно оказались в руках Фаддиля, а до конца недели к ним должны были прибавиться ещё сто. Эльф, оценив эффективность подкормки, заявил, что этого будет более чем достаточно — получившее первую партию дармовой еды и безапелляционный приказ расти, их дерево строгого режима за одну ночь вымахало на четыре метра. Оставалось дождаться окончания роста, развесить в округе защитные амулеты, которые уже начал делать Лаэф, и установить в центре их испытательного полигона сваренную Алексеем из реквизированного с ближайшей металлоприемки лома клетку: ловушка Фаддиля хоть и могла выдержать целый магический ураган, все же вполне поддавалась физическому разрушению, чего нельзя было сказать о старой доброй ржавой арматуре. — Ну вот и все! — с преувеличенным энтузиазмом заключил ангел, закончив носиться по лабиринту из свеженакупленного добра и усевшись в центре, гордо созерцая творение рук своих. — Кажется, мы готовы. — Более чем, — смиренно подтвердил Андрас из коридора, пристраивая последние пакеты у входной двери и со всей возможной осторожностью переставляя ноги, пытаясь передислоцироваться в комнату. — Я открою портал ближе к полуночи. После этого у нас будет около шести часов на той стороне до прибытия Зорки. Вышедший ему навстречу Йен, как раз закончивший говорить с кем-то по телефону, скептически вскинул бровь. — Вы только, кажется, забыли прикупить карьерный БелАЗ, на котором повезете все это добро. И я пока так и не понял, вы этого своего бигбосса собрались сразить уровнем полевого сервиса или тащить сюда для допроса? Если все же последнее, то я нихрена не догоняю, как в этом способны помочь два комплекта походной посуды и набор чайных ситечек. — Не недооценивай убойную силу сервировочных ножей, — с лёгкой усталостью в голосе сыронизировал демон. — Кто звонил? Йен скривился. — Профессор Станинский, мать его ученую да об гранит науки... Я ж по вашей милости зачёт по его теме просрал! А ещё он как-то слишком настойчиво пытался выяснить у меня, куда это запропастился мой дражайший сокурсник Юрий Мальцев и как он изволит проживать в связи со своей пропажей. — Лучше всех, — подал голос ангел. — Жаль, никто не завидует. И к слову о профессоре... Андри, детка, тебе его фамилия ни о чем не говорит? — Уриил перевёл прищуренный взгляд на невозмутимо стоящего в проходе демона. Тот пожал плечами. — Может быть. Он пожилой? — Получив от Йена утвердительный кивок, демон с ухмылкой продолжил: — Тогда, кажется, припоминаю. И как там поживает старичок? Ему ведь должно быть за девяносто вроде? — Ага, то есть ты даже не отпираешься, скотина рогатая? — взвился Уриил. — В чем состояла ваша с ним сделка, признавайся! — А он не упоминал? — ухмыльнулся во всю ширину своего оскала чем-то довольный Андрас. — Кстати, задница у него не болит? — Чего? — ещё громче рявкнул ангел, роняя на пол пачки чего-то тяжёлого и остро необходимого в их грядущем походе. У Уриила от возмущения, казалось, даже задымились волосы. И тем сильнее было его негодование, что уличенный в вековой давности измене рогатый предатель не думал падать ниц и каяться. — Вот сейчас ты попал! Потому что от души надеюсь, что это не то, о чем я подумал, и уж точно не то, о чем я думал десять минут назад. — Десять минут назад ты не думал. Да и что до этого было — тоже под вопросом. — Андрас многозначительным кивком указал на стоящий рядом с ним раздутый от содержимого пакет, из которого в этот миг пытались совершить побег пять банок томатной пасты. — В общем, старый хрен, точнее тогда ещё молодой придурок, требовал у меня дать ему знаний, и так достал меня своим занудством до печенок, что я-таки исполнил его желание, добавив сверху небольшую страховку на случай, если ему вдруг когда-нибудь надоест учиться. — Это как? — пропустив мимо ушей шпильку в свой адрес, потребовал подробностей ангел. Андрас охотно их дал: — В его квартире каждый день появляются новые книги, какие только пожелает, но если он хоть раз откажется их читать, самая тяжелая из них начинает гоняться за ним и лупить по заднице. Хакер, оценив немудрящий и даже слегка казарменный юмор демона, радостно заржал, живо вообразив себе описанную картину. — Как тебя вообще на него вынесло? — И на хрена?! — тут же поспешил дополнить вопрос Уриил. Андрас, ностальгически закатив глаза, пустился в объяснения, доставлявшие ему видимое удовольствие. — В двадцать седьмом я был в числе делегатов американской дипмиссии, которую Советы пригласили для демонстрации преимуществ плановой экономики. Мне тогда потребовался некоторый… отпуск ввиду моего несогласия с идеологией коллег. — В ответ на удивленный взгляды друзей, демон уточнил: — Большинство высших тогда решили, что целая страна атеистов представляет для них заметную угрозу своей неподконтрольностью, и в пику СССР начали поддерживать Рейх с его полубезумной идеологией. Меня же, как самого шумного из числа несогласных, попросили на время покинуть сообщество. — Так уж и попросили? — поддел его ангел. — В других выражениях и не лично, к счастью. Но я решил не дожидаться реализации плана Бабаэля по «избавлению рядов демонов от слабосильных, не способных постичь все величие грядущих свершений», — с кривой усмешкой пояснил демон. Ангел понимающие кивнул. Сам он со счета сбился, сколько раз ему доводилось оказываться в рядах паникеров и саботажников, не желавших придерживаться в очередной раз сменившей вектор движения генеральной линии партии. Оба их народа уж если в чем и были схожи, так это в фанатичном следовании догмам, непреложность и актуальность которых подвергать сомнению считалось недопустимым. Также в число их очевидных и таких неприятных для обеих сторон сходств можно было с чистой совестью записать нетерпимость к тем, кто смел выбиваться из общего ряда своих собратьев. В этом они могли дать фору даже людям, которые за пару столетий, пусть не все и не повсеместно, но сумели усвоить простую истину, что пытаться вырезать под корень всех непохожих на себя — сомнительное предприятие даже с технической точки зрения, не говоря о моральной, поскольку отпущенная с поводка ксенофобия, не зная удержу, стремилась добраться до всех и вся, включая и своих носителей. А до осознания того, что тех, кто тебе не нравится, можно если и не принять, то хотя бы перестать замечать и оставить в покое, ангелам и демонам оставалось ещё века три непрерывных философских изысканий, не меньше. Основную иронию Уриил здесь усматривал в том, что, согласно письменным свидетельствам все того же Метатрона, демонов — концентрат всего зла на земле — создали исключительно потому, что ангелы якобы не смогли возобладать над людскими пороками. Возобладать не смогли, а позаимствовать некоторые, очевидно, — вполне. — Ладно, живи. И тащи сюда вещмешки, я начну собирать все самое необходимое, — милостиво разрешил Уриил, удовлетворившись своими размышлениями и объяснением демона. — Хотя ты так и не сказал, зачем тебе понадобилось заключать с ним сделку. — Проверял свою теорию, — хмыкнул Андрас, проходя вглубь комнаты. — Абаддон с приспешниками почему-то решили, что, благодаря новой идеологии, коммунисты приобретут что-то вроде иммунитета к их влиянию. — Чепуха какая, — поморщился Уриил, вторя выражению лица Йена. Демон же едва заметно пожал плечами, что-то выискивая среди своих пожитков, отодвинутых активностью ангела в самый дальний угол. — Не скажу, что у них не было на то причин. После окончания гражданской войны НКВД⁷ подозрительно эффективно удалось избавиться от всех наших агентов на территории СССР. В условиях отсутствия какой-либо внятной информации из соцлагеря любая самая безумная теория, демонизирующая, уж простите за тавтологию, красную чуму, начинала смотреться достаточно убедительно. — А ты, значит, не поверил и рискнул сунуться в самое логово победившего социализма? — Ничего удивительного. Я был, пожалуй, единственным, кто дал себе труд хоть немного изучить появившуюся на свет идеологию марксизма. Даже успел пообщаться с его создателем, — продемонстрировал серьёзность собственных изысканий Андрас. — После чего окончательно убедился, что нация, способная поверить в подобные бредни, для демонов — настоящий рождественский подарок. И не прогадал ни разу. Ты и представить себе не можешь, сколько было тех, кто на полном серьезе пытался впарить мне свою душу за победу мировой революции. Станинский с его мелкими амбициями и рядом не стоял и оказался, как ты можешь догадаться, далеко не последним. — Боюсь себе представить, за сколькими еще академиками до сих пор гоняется непрочитанная ими периодика, — прыснул Йен, но тут же принялся закидывать демона очередными вопросами, пользуясь тем, что возражений тот пока что не выказывал. — А уничтожение вашей агентуры тебя не смущало? — Обычное везение. Если ставить к стенке каждого второго, наверняка рано или поздно расстреляешь виновного. К тому же чекисты в первую очередь устраивали облавы в тех местах, где агентам демонов во все времена было удобнее всего закрепиться и отыскать себе осведомителей. Сам понимаешь, большинству из нас требуется весьма специфическое… питание. Так что тем же суккубам спрятаться где-то еще, кроме как в борделе, весьма затруднительно. — Резонно, — задумчиво буркнул парень, витая в каких-то своих мыслях. — А что ангелы? Разве они не пытались вас остановить? Ожидавший этого вопроса демон насмешливо покосился на помрачневшего Уриила и, отложив рюкзак, из которого достал портальный камень, так и лежавший в сломанной Йеном шкатулке, принялся посвящать парня в перипетии расширенной версии истории двадцатого века. — Ангелы на тот момент были заняты стратегией собственного невмешательства в дела людей, на чем в конце концов неслабо так огребли. А Ури, я полагаю, по этому же поводу пребывал в очередной почетной ссылке. Угадал? — демон радостно оскалился, получив от ангела красноречивый и подтверждающий его домыслы жест. — Это сейчас наш ангелок чист и невинен, как незабудка, а лет семьдесят назад только и делал, что потрясал полководческим талантом да призывал отправить к Создателю всех, у кого над башкой нимб сиял не на все сто свечей. — Я быстро признал свои ошибки! — буркнул стремительно — к вящему удивлению Йена — заливающийся румянцем ангел. — Ага! Всего-то лет двадцать понадобилось, — с насмешкой в голосе произнес Андрас, вновь переключаясь на свой рассказ. — Вообще, ты не думай, я с белобрысым не то чтобы совсем уж не согласен, поскольку его собратья на тот момент откровенно жевали вату. Единственным тогда их достижением стала политика умиротворения⁸, которую они умудрились толкнуть европейским лидерам, и которая сработала известно как, до кучи изрядно развязав руки Абаддону сотоварищи. Наконец ангел не выдержал потока явно не доставляющих ему удовольствия воспоминаний и решительно прервал разговор, сердитым взглядом буравя спину демона. — Все, хватит с нас исторических курьезов! Где, мать вашу, вещмешки, которые я битый час прошу мне найти? — Не имею ни малейшего представления, — безмятежно отозвался демон, ласково потрепав Уриила по вьющимся волосам, чем вызвал очередной приступ ангельского гнева, которого так и не удосужился испугаться. — Я вообще не уверен, что во всех наших приобретениях можно разобраться без помощи отдельной археологической экспедиции. А судя по этому… — Андрас поднял к глазам лежащий на ладони неярко пульсирующий портальный камень, — я до кучи предполагаю, что не так уж это и необходимо. — Пояснишь? — все еще занятый собственным негодованием, буркнул ангел. Демон отодвинул тщательно осмотренный им камень от лица и кивнул: — Охотно. Я дал этой штуке задание проанализировать характеристики нашего перемещения. Как выяснилось, она может и такое. Так вот, открытый в Эдем портал будет стабилен очень недолго, что налагает… некоторые ограничения на пользователей, то есть нас с тобой, — не спеша закончил Андрас, переводя взгляд на пребывающего в самых нехороших предчувствиях Уриила. — Та-а-а-ак. И что же это за ограничения? — ядовито поинтересовался тот. — Мелочи. Лимит времени работы портала и общей массы перемещаемых объектов, а также невозможность обеспечить стабильный переход для предметов с определенными качественными характеристиками. — Слышь, ты, падла рогатая! — выслушав пространное объяснение напарника, Уриил предсказуемо взорвался. — Или ты сию секунду скажешь, что там за ограничения, или в портал отправятся только некоторые части твоего тела! Одна нога здесь, другая — там, понял? — Так я ж и сказал! Или у твоего внутреннего детектора лжи батарейки менять пора? — продолжил издеваться демон, но, заметив забегавшие в глазах ангела багровые вспышки, решил не доводить еще не до конца стабилизировавшегося напарника до срыва и по-военному кратко отрапортовал: — Максимальный вес — двести килограмм, через портал способна пройти только органика, и закрыть его придется сразу же по прибытии, иначе у портального камня не хватит запаса энергии на прокладку обратного маршрута. — Тогда получается… — медленно дошло до ангела. — И все, что я накупил… — Пикник? — невинно предложил демон. — Ахренительная идея! — поддержал Йен. — От себя посоветую пеший тур до Северного полюса. Этого добра вам как раз на год хватит, а где-нибудь в районе Новой Земли и лопаточки для блинов, глядишь, на что-нибудь сгодятся. — Сволочи! — бросил надувшийся как мышь на крупу ангел, усевшись по-турецки в окружении продуктов и хмуро глядя на пытающихся сохранить серьезные физиономии друзей. — Мы подумали, что небольшая разрядка тебе не повредит. К тому же… — демон одним шагом оказался рядом с Уриилом и, сделав вид, что собирается что-то сказать ему на ухо, резко запечатал рот ангела поцелуем. — Ффе вавно сфовочи! — пробулькал истязаемый, но вырываться из лап Андраса даже не подумал, заставив Йена страдальчески закатить глаза.***
Мысль о том, что он вновь может дышать, вторглась в пораженное сознание Акриила далеко не с первой попытки. Лишь сделав второй или третий вдох горящими от поступающего в них кислорода лёгкими, купидон с хрипом перевернулся на спину, осознавая, что в бесформенном белом аду появился пол, на котором он теперь лежит. Открыв слипшиеся от слез и собственной крови глаза, он смог убедиться, что внешне картина изменилась не сильно: вокруг по-прежнему был сплошной белый туман, лишь под ногами становившийся будто бы более плотным. Единственным новым элементом картины оказался размытый мужской силуэт, остановившийся в некотором отдалении от ангела. Преодолев желание остаться там, где лежал, купидон со стоном пополз к таинственному гостю, пачкая девственно чистую поверхность окаменевшего тумана кровью, все ещё сочащейся из разорванных запястий. С брезгливым интересом наблюдавший за этой картиной Зорка лишь поморщился, когда доползший до него ангел скрюченными пальцами попытался схватить его за брюки, и носком лакированного ботинка отпихнул оплывшую тушу Акриила, заставив того с хныканьем откинуться на спину, уставившись поросячьими глазками в условное небо, не имевшее здесь никаких отличий от всего остального окружения. Столь резкая смена положения в пространстве позволила Акриилу рассмотреть лицо существа, в котором он ранее смог разглядеть лишь смутные человеческие очертания. — В-вы?.. — все еще пытаясь ухватиться за спасительные колени незнакомца и до судорог боясь, что пол под ногами вновь исчезнет, купидон принялся, хрипя спазмировавшими легкими и пуская розовые от собственной крови слюни, говорить так быстро и бессвязно, как только получалось: — Это вы? А я-я! Я думал… Боялся, что здесь… Навечно! — Так и было, — выслушав булькания купидона, светским тоном отозвался Зорка. — Я, признаюсь, удивлён, что наткнулся на вас. У этого места… специфические представления о географии. Несмотря на традиционную надменность, с которой говорил директор, буравивший его диким взглядом купидон все же заметил, что выглядит тот неважно. Под глазами Зорки залегли глубокие тени, видимые даже в этом невероятном пространстве, где их, казалось бы, не могло быть вовсе. Освещенное со всех сторон лицо директора чудилось бесцветным и едва живым, постаревшим разом на несколько столетий. — Что это за место? Где мы? — вскоре, обуздав последние остатки рассудка, выдавил непослушными губами купидон, осознавая, что все это время говорил шёпотом из-за сорванных связок. — Верней уж будет спросить «когда?» — с непонятной смесью эмоций в голосе, среди которых явно главенствовала злость, отозвался директор. — Подозреваю, что координаты, которыми я воспользовался, оказались не совсем верными, и теперь мы в некотором роде зависли между стрелками часов: прошлое для нас уже завершилось, а будущее — ещё не наступило. Вас же, друг мой, спасла ваша поразительная живучесть. Будь я чуть более мнительным, решил бы, что у вас где-то там наверху имеется весьма талантливый покровитель. — Если бы… — прохныкал Акриил, в душе надеясь, что упомянутая мнительность директора, и без того зашкаливающая за все возможные границы, не позволит ему узнать о его реально существующем покровителе, чей нож сейчас припекал ему в районе поясницы. Почему-то купидону теперь казалось, что таинственная вещица — единственное, что уберегло его от смерти, подсказав метнуться в портал с такой скоростью, какую Акриил не развивал с момента своего рождения, проходившего, должно быть, столь же степенно, без лишней суеты и криков, а также, можно было надеяться, под хороший алкоголь, распитый участниками за здоровье новорожденного. Купидон, совершенно иррационально представив себе столь благостную картину, не удержался и застонал, вызвав очередной приступ недовольства своего социопата-начальника. Что ж, подобные мечтания действительно были неуместны: во-первых, никто из ныне живущих не слышал, чтобы среди ангелов были женщины да еще и, к тому же, пригодные к деторождению, а во-вторых, не с его, Акриила, везением воображать подобное. Его-то наверняка рожали темечком об камень, а после на пару часов забыли на холодном полу. — Полноте! — прервав граничащие с вызванными асфиксией⁹ галлюцинациями размышления купидона, проскрежетал вновь невесть чем недовольный Зорка, с отвращением рассматривая перемазанную кровью тушу Акриила в давно не глаженном и потерявшем всякий лоск деловом костюме. От ангела к тому же ощутимо несло. — И приведите уже себя в порядок. Это место многое позволяет попавшим сюда существам с достаточной сильной волей. Недаром некоторые эльфы, как я слышал, уходят сюда, устав от земной жизни, и умудряются создавать тут целые миры, существующие по их воле и разумению. Так что в ваших силах будет как минимум не проваливаться сквозь пол всякий раз, как мне приспичит отдышаться от вашего общества. Намёк был более чем красноречив. Акриил и сам, чуть отойдя от шока, заметил, что в приступе паники успел неоднократно опростаться, пребывая теперь в весьма плачевном состоянии. Решив задавать поменьше вопросов, купидон поспешил последовать данным ему расплывчатым инструкциям и, с трудом понимая, что делает, попытался вообразить себе свежие подштанники взамен безнадёжно испорченных. Вопреки его ожиданиям, всего лишь на третью попытку задуманное удалось, подарив Акриилу весьма желанное ощущение сухости и, отчасти, собственного достоинства. Оставалось только надеяться, что новоявленный демиург не удалил себе из брюк ничего лишнего. Заметив перемену в настроении Акриила, Зорка со снисходительным удовлетворением кивнул своим мыслям и несколько театрально взмахнул руками, создав прямо из воздуха стол и два изящных кресла — все сплошь белое, под стать окружающему пространству. Единственным цветным пятном стала тарелка с фруктами и высокий хрустальный графин с загадочно переливающейся в нем янтарной жидкостью. — О, я совсем не против скоротать наше ожидание разговором, — с усталым смешком отозвался Зорка на немой вопрос купидона. — Да и вы, Акриил, превосходный собеседник, о котором иные могут только мечтать. Вы недальновидны, а оттого бесхитростны, и тупы настолько, что ни слова не поймёте из того, что вам скажут. Ангел, несмотря на явную издевку в его адрес, склонен был согласиться. Ему вообще нравилось не понимать. Умение в упор не замечать сказанного, особенно самоубийственных приказов руководства, не раз спасало его шкуру, хоть и не слишком положительно сказывалось на продвижении по карьерной лестнице Центра. Впрочем, эта специфическая конструкция, как ему порой казалось, вела совсем даже не вверх, а вниз, заканчиваясь аккурат на два метра под землёй, непосредственно рядом с гранитным надгробием, на котором — по чистому, разумеется, совпадению — оказывалось выгравировано ваше имя. Зорка же, не догадываясь о пролетевших в голове купидона мыслях, продолжал свой монолог. — Вдобавок это место одно из немногих, где я могу поговорить с кем-то по душам, не опасаясь далеко идущих последствий. Стоит нам покинуть его, как мы оба забудем, что здесь были. Удивлены? — довольный озадаченным видом ангела, директор расхохотался. — О, да! Мы сейчас, вне всего, дрейфуем по изнанке вселенной и смиренно дожидаемся, когда нас притянет обратно приливными силами. И стоит лишь вновь оказаться внутри привычного временного потока, как весь этот фрагмент истории, занявший в нашей реальности едва ли мгновение, сожмется в точку меньше атома, а потом и вовсе исчезнет без следа. Повинуясь приглашающему жесту директора, Акриил неуверенно поднялся на ноги и едва ли не волоком дотащил себя до предложенного ему кресла. Сам Зорка уселся напротив, разлив содержимое графина по бокалам, и немедленно ополовинил свой, устало откидываясь на мягкую, обитую белой кожей спинку. — Спрашивайте, если хотите. Купидон первым делом дрожащей ладонью схватил со стола свой бокал и разом отпил из него больше половины. Содержимое на вкус оказалось не дешёвым и гарантированно разменявшим пару веков в чьём-то тёмном подвале — факт в иной ситуации определённо порадовавший бы Акриила. Сейчас же его куда больше интересовал градус выпитого и доступные для злоупотребления объемы оного. — Надолго мы здесь? — наконец выдал ангел то, что больше всего его волновало. Бездонное пространство вокруг нервировало до чёртиков и вызывало острое желание забиться куда-нибудь под камень, проведя там следующие лет двести, если бы только удалось его здесь сыскать. — Как знать, — по-светски вежливо отозвался его собеседник, гипнотизируя мерцающую жидкость в своём бокале. — Вряд ли полученные мной сведения были совсем уж неверными. Ну а если я ошибаюсь… у вас впереди будет целая вечность, чтобы высказать мне все, что вы об этом думаете. — Что вообще вы искали? — чувствуя, как от выпитого в нем просыпается несвойственная ему любознательность, задал вопрос Акриил. — И куда должен был привести нас этот портал? — В Эдем, разумеется. Место, которое ваша братия считает своим домом. А что касается происхождения координат, то их давным-давно обнаружила Марууна в ходе своих изысканий. Правда, поначалу даже не поняла, что именно попало ей в руки. В конце концов, это ведь не первый найденный путь к вашему старому миру. Все они перестали работать после так называемого Схождения. Все, кроме этого. По моему приказу Марууна продолжила свои исследования и в конце концов смогла восстановить всю последовательность. Увы, со смертью суккубы все её изыскания оказались для меня потеряны. — Тогда выходит, — робко начал купидон, медленно складывая в голове известные ему факты, — всё это время она с напарником работала исключительно на вас? — Ох, да не стройте же вы такое обиженное лицо! — расхохотался Зорка. — Неужели вы считали, что агенты такого уровня, как Марууна и Сироэль, действительно будут подчиняться вашим тупоумным приказам? Вы были лишь удобным прикрытием и не задавали лишних вопросов. — А тот телефон, на который я сообщил о покушении на Андраса и Уриила… — Мой, разумеется. Я потратил немало времени, чтобы оградить себя от вездесущих глаз Центра, предпочитающего следить не только за своими врагами, но и за теми, кто на них работает. Похвальная предосторожность, но я оказался хитрее. Купидон тоскливо выдохнул, разом приняв в кресле вид обиженного ребенка. Что-то подобное он с самого начала и подозревал, ни секунды не веря в то, что начальство считает его хоть сколь-нибудь значимой фигурой в своей партии. Но одно дело догадываться о чем-то, и совсем другое — точно знать. — И к чему все это? — хмуро поинтересовался лишённый последних иллюзий Акриил. Эйден с абсолютно непроницаемым лицом пожал плечами: — Вам не хватает обычных причин? Деньги, власть — выберите что-нибудь на свой вкус, если ещё не приелось. — Нет, — подумав, заключил купидон. — Не то. — Да ну? — неожиданно развеселился Зорка. — Ну что ж, порадуйте меня своими выдающимися аналитическими способностями! Сможете угадать мой мотив — и я, возможно, даже соглашусь с тем, что вас все это время недооценивали. Бравада директора была более чем убедительна, и купидон, сознание которого затуманивал хронически испытываемый им ужас, вероятно, даже поверил бы… Если бы не место, в котором они оба находились. Возможно, в силу влияния чужеродного пространства, ставшего им обоим идеальной исповедальней, а может, просто из-за усталости, свойственной всем живым существам, Зорка позволил себе открыться чуть больше обычного, а Акриил, на мгновение лишенный страха немедленной гибели, успел это заметить. Впервые за все время их общения в спектре эмоций Зорки мелькало нечто, не бывшее уже привычным равнодушием или раздражением. Но вот то, что явилось на их место, было знакомо купидону слишком хорошо и никак со сложившимся образом «начальника» не вязалось. Или ему все же почудилось? — Знаете… — твердо заговорил ангел, не рискуя, впрочем, поднять глаза на директора. — Вы правы. Всю свою жизнь я оказывался в положении, в котором оказываться не хотел. Удивительно, но мне удалось сохранить довольно много воспоминаний, не затронутых Схождением. Не менее удивительно и то, что мне вообще удалось его пережить. Я всегда был слабым на фоне сородичей. Едва ли не бракованный ангел с повышенным уровнем эмпатии и нулевыми боевыми навыками — мне прямая дорога была работать с младшими расами. Так мы некогда называли людей, — пояснил Акриил, все больше увлекаясь собственным рассказом и уже не обращая внимания на реакцию Зорки. — Благодаря этому меня сделали купидоном и сослали на Землю — мне тогда казалось это большой удачей. Как же, отдохну от своих дражайших родственников! И знаете что? До этого я и представления не имел, что означает фраза «повышенный эмпатический фон». Как выяснилось, большинство ангелов не слишком-то эмоциональны, но люди… Сколько же всего они чувствовали! Поначалу это было даже захватывающе, но только поначалу. Могу сказать, что возненавидел свою новую работу я очень быстро! Отчего? Не дождавшись никакого ответа, ангел продолжил: — Страх! У людей есть тысячи эмоций, но самая главная из них — страх. Они боялись всего на свете: страшились жить так, как им хотелось, и ужасались умирать! Ненавидели любить из-за страха, что это чувство однажды пройдет, и тем самым своими руками рушили все, к чему опасались стремиться. Как же я терпеть их не мог! — выкрикнул Акриил, вздергивая дряблый подбородок и впервые глядя Зорке прямо в глаза. — Знаете почему? — Полагаю, вы мне расскажете, — напряженно отозвался тот. — Они слишком сильно напоминали мне меня! — усмехнулся купидон и надолго замолчал, пытаясь сдержать рвущийся наружу всхлип, вызванный более всего злостью на самого себя. — А потом, благодаря Схождению, я и мои братья оказались не в лучшем положении, чем и сами люди, — наконец продолжил Акриил, но оказался прерван внезапно проснувшимся интересом директора: — Если вы были на Земле, каким образом вас затронуло все произошедшее в вашем э-э-э… доме? — Не во плоти, — покачал головой ангел. — Никто из нас не посещал Землю в физическом теле. Считалось, что длительный прямой контакт с младшими расами может пагубно сказаться на ментальном состоянии ангелов. Впрочем, быть может, именно нахождение в ментальной проекции и позволило мне уцелеть, да еще и запомнить больше, чем все прочие. — Чем вы занимались после того, как пришли в себя? Акриил горько усмехнулся. — Убегал, прятался, был в ужасе… Ничего нового. Я боялся… Не знаю, всего, пожалуй. Что кроме меня никого не осталось, что вынужден буду жить среди людей. Одновременно приходил в ужас от того, что все это может быть моей ошибкой, и рано или поздно меня найдут и, скорее всего, отправят на переработку. — Переработку? — вздернув бровь, уточнил Зорка. Купидон выдавил из себя кривую усмешку. — Вам не послышалось. Чистота помыслов у нашего народа достигалась отнюдь не только лишь медитацией. Падших боялись как огня и делали все для того, чтобы не допустить их появления. Не знаю, впрочем, с чем это было связано… — немного помолчав, Акриил вернулся к своему рассказу. — В любом случае, мое последнее предположение почти сбылось — меня действительно нашли. Во всем произошедшем не оказалось моей вины, что не помешало им пытать меня до тех пор, пока я не рассказал все, что знаю о погибшем мире ангелов. После допросов меня отправили в клетку. Сочли потенциально полезным, я полагаю. — Ангел говорил ровно, словно о чем-то уже пережитом и отболевшем. — Сколько я пробыл в заключении, не могу сказать — перестал считать после третьей декады. Должно быть, лет семьдесят. А потом мне действительно нашли применение, даже восстановили в должности! Неловко прервав собственную исповедь, Акриил замолчал, медленно приходя в сознание и только сейчас замечая, что пока он витал в дебрях собственных воспоминаний, обстановка вокруг разительно поменялась: белая дымка нахмурилась словно перед грозой, на глазах превращаясь из молочно-белой в грязно-серую, а на сотворенном Зоркой столе осталась лишь кипенно-белая¹⁰ скатерть, которую тот еще более тщательно разгладил и положил в центр короткий армейский нож с вороненым лезвием. — Я вынужден прервать ваше без сомнения занимательное повествование, — усмехнулся Зорка. — Мы, я боюсь, уже вот-вот прибудем на место. А значит, самое время оповестить об этом наших союзников. С этими словами мужчина небрежным движением подхватил со стола нож, полоснув им себя по ладони. В абсолютной тишине на скатерть упали первые капли крови, в которые директор окунул указательный палец неповрежденной руки. — Впрочем, у вас еще есть несколько минут. Вы ведь так и не успели изложить мотивы моих действий. — Успел, — возразил купидон, на дрожащих ногах вставая из-за стола. — Я лишь хотел, чтобы вы узнали, как мне это удалось. Дело в том, что всю свою жизнь я, не признаваясь даже самому себе, мечтал только об одном… — Если вы считаете необходимым посвятить меня и в эту тайну… — насмешливо бросил Зорка, уже вычерчивая на белоснежный скатерти непонятные грубые письмена. — Отчего бы и нет? — пожал плечами ангел. — Уж если нам обоим суждено забыть все, что здесь происходило… — Хм. И правда, — усмехнулся директор. — Что ж, извольте! Хотя… Ваше желание я рискну угадать. Наверняка что-нибудь тривиальное, вроде бесконечных денег или какого-нибудь особо изощренного секса? Акриил отрицательно покачал головой. — Нет. То, что вы перечислили, конечно, неплохо и, уж не сомневайтесь, ни разу в жизни я не отказывался от чего-то подобного. — Охотно верю! — Зорка провел по ткани ещё несколько линий, разделив поверхность на три неравные доли. — Но больше всего на свете, — не обратив никакого внимания на едкий комментарий и с головой уйдя в самого себя, продолжил Акриил, — я мечтал узнать, каково это — ничего не бояться. — Ангел, шалея от собственной смелости, резко поднял взгляд и в который раз в упор посмотрел в изучающие его бесцветные глаза Эйдена. — Спросил бы у вас, но вы ведь мне не ответите, не так ли? — Смелое утверждение… — с прорезавшимся раздражением после тягостной паузы отозвался Зорка. — Что же натолкнуло вас на подобное предположение? — Я, как уже говорил, привык распознавать чужие эмоции. И пусть я не понимаю и сотой доли из того, что происходит вокруг меня и не знаю очень многих фактов, кое-что мне все же доступно! Я чувствую, что вы не человек и никогда им не были. Бездна подери, возможно, вы даже старше, чем все ангелы вместе взятые! А еще я вижу ваши эмоции. Они не человеческие, но от этого не менее яркие. Я могу распознать застарелую боль и злобу, которые затмили в вас все остальное, что некогда было. Я видел, как вы пытали Уриила, так жестоко может поступать с другими только тот, кто испытал нечто подобное на себе. Но есть и нечто гораздо, гораздо большее! К тому же… — Акриил говорил все быстрее, в глубине души опасаясь, что если остановится, то не сумеет вновь найти в себе силы произнести все то, что давно крутилось в его голове. — К тому же, никакая обида не проживёт так долго, чтобы мстить за неё спустя целые века. А вот страх… — Довольно! — ледяным тоном оборвал его директор. — Я полагаю, откровенности на сегодня вполне достаточно. Мне необходимо завершить ритуал, а вам — заняться какими-нибудь своими делами, если не хотите провести остаток нашей небольшой передышки в персональном вакууме! Получив отповедь, на которую уже давно нарывался, Акриил, задыхаясь и пытаясь перевести дух от кипящего в венах адреналина, едва не повалив по пути кресло, на котором до этого сидел, поспешно отступил на несколько шагов назад, дабы Зорка не передумал и не решил претворить свою угрозу в жизнь, не дожидаясь следующей реплики от своего непрошеного исповедника. Отойдя в сторону на приличное расстояние, на котором уже начала ощущаться пониженная гравитация и нехватка воздуха, Акриил без сил повалился прямо на призрачный пол, спрятав лицо в ладонях. Ангела до сих пор выворачивало наизнанку от тирады, которую он рискнул высказать существу, способному стереть его в порошок одним движением мизинца. Но все же, несмотря на невероятный риск, этот раунд купидон, поразмыслив, записал в число своих немногочисленных побед. Примечания ¹ Туше (фр. toucher — касаться, дотрагиваться) — колющий удар в фехтовании, при котором его автору засчитывается чистая победа. ² Ничтоже сумняшеся (церк.-слав.) — ничуть не сомневаясь. ³ Рукопись Войнича — иллюстрированный кодекс, написанный неизвестным автором на неизвестном языке с использованием неизвестного алфавита. До сего дня не поддается расшифровке. ⁴ Ветхий Завет — первая, древнейшая из двух (наряду с Новым Заветом) частей христианской Библии, заимствованная в христианстве из Танаха (древнего еврейского Священного Писания). ⁵ Наружка — сленговое название наружного наблюдения. ⁶ Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство — (от лат. obsessio — «одержимость идеей» и лат. compulsio — «принуждение») — психическое расстройство, при котором у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли (так называемые обсессии). Он постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий (компульсий). ⁷ НКВД (Наро́дный комиссариа́т вну́тренних дел) — центральный орган государственного управления СССР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка, в 1934—1943 годах — также и по обеспечению государственной безопасности. ⁸ Политика умиротворения — политика, основанная на уступках и потаканиях агрессору. Наиболее часто употребляется для обозначения внешней политики британского правительства во главе с Невиллом Чемберленом, а также Болдуином и Макдональдом в отношении нацистской Германии, что в итоге привело к усилению последней и приходу к власти национал-социалистов во главе с Адольфом Гитлером. ⁹ Асфиксия — удушье. ¹⁰ Кипенный — белый как кипень, от устар. «кипень» (белая пена от кипения или от бурного волнения).