Трактир "У Висельника". Начало (Цикл "Перекрёсток миров")

Обратно Серафим вернулся под сгустившимися тучами. Спрыгнув со спины Златокрылого, он на мгновение прижался к шее единорога, тепло прощаясь, и отпустил чудо-коня. Заржав на прощанье, Златокрылый растворился среди цветения сада. Оглядевшись, Серафим оправил одежду и перекинул на грудь растрёпанную косу. Не следовало Саркару видеть его в таком виде. Пусть и оказались его мечты напрасными, а предстать перед Трактирщиком со следами чужого обладания не хотелось. По щелчку из воздуха возникли серебряное зеркало и богатый гребень, украшенный перламутром. Распустив косу, он торопливо причесал шелковистую гриву волос и сплёл её в замысловатое плетение. Оправив тунику и скрыв следы собственнических поцелуев русала, маг глянул в парившее перед ним зеркало. Из зазеркалья на него глянул пригожий молодой лик с бледными щеками и припухшими губами. Серафим, вздохнув, покачал головой. — Для кого ты пёрышки начищаешь, Серафим? Чурбан Саркар всё равно ничего не заметит. Взмахнув рукой, маг растворил зеркало с гребнем в пространстве и хлопнул в ладони. За его спиной под сенью густо разросшейся старой яблони тут же возникла тень. — Все ли спокойно было в моё отсутствие, Первый? — спросил Серафим, узнав, кто явился на его зов. — Ничего, с чем бы мы не справились, не произошло, создатель, — ответил ему мягкий, знакомый каждой ноткой голос. — Амброзий для тебя новость имеет, о чём сам расскажет. Серафим нахмурился: — Неужели своего некроса Одноглазый дождался? — Служба его Трактиру закончилась. — А это уж как сам Амброзий решит, — не согласился птицелюд. — Он свой долг хозяину давно выплатил, теперь ему самому выбирать, кому служить. Закрыв глаза, маг на мгновение прислушался к Трактиру, но дух Перекрестка мирно дремал. Эманации всплеска чужой силы давно развеялись, оставив после себя слабый отголосок отбушевавших страстей. Серафим усмехнулся, подняв голову к окнам комнат на втором этаже. Демон и человек были куда удачливее него. То, что они принадлежали к абсолютно разным мирам, не помешало зародится между ними крепкому чувству. Переведя взгляд на соседние окна, маг покачал головой. А вот этим двоим — упрямцу князю и незадачливому принцу — разобраться в своих обидах ещё только предстояло. Отпустив Первого взмахом руки, Привратник направился к плетню, ограждавшему маленький садик с зеленью. Там его вскоре и обнаружил Саркар. Остановившись на пороге низкой дверцы, Трактирщик замер, наблюдая за птицелюдом. Серафим возился с зеленью. Без магии, своими руками пропалывал грядки, поливал водой из лейки и любовно ворковал над каждым хрупким ростком. Вот только травки свои душистые, удивительного пурпурного цвета, пробовать никому не позволял. Срывал, сушил и уносил в свою нору — комнатушку под самой крышей, доступ к которой имел только сам Серафим. На третьем году службы Трактирщик, перебрав браги, сунулся было к заветной дверце, опустил кулак на потемневший от времени дуб, да тут же и отлетел в стену, отброшенный неведомой силой, едва хребет ему не сломавшей. Больше в гости не напрашивался ни трезвым, ни пьяным. Прислонившись к косяку, Трактирщик следил за тем, как Серафим, подняв руки, подвязывает косу на затылке. Открылась длинная шейка, «узелки» позвонков под алебастровой кожей, сверкнула отблеском серьга в ухе. Взгляд мужчины сполз ниже по гибкой спине к крепенькому заду, обтянутому короткими штанцами по колено. Маг стоял босой, небрежно бросив рядом башмаки с золочёными пряжками. Узкие ступни вминались в рыхлую землю. Саркар едва слюной не истёк, представив, как втягивает в рот каждый сахарно-белый пальчик, сминая в широких ладонях круглую ладную попёнку. А потом, обцеловав каждую пядь впалого живота, разводит упругие полупопия, открыв сморщенное розовое колечко входа, и толкается внутрь, сорвав протяжный стон с припухших от поцелуев губ… Трактирщик с присвистом втянул в себя воздух. В паху набух член, оттопыривший штаны. Помяв мотню, ощутив через ткань жар собственной плоти, Саркар, откашлявшись, устроил лютню на груди, щипнул струны и громогласно запел:  — Много девок я за жизнь повидал, И выше голов им подол задирал! В сено валил, до утра крепко драл, В узкую щель с размаху вставлял… Привратник окаменел спиной. В воздухе ощутимо похолодало. Ветер, взметнув сухую листву, закрутил свою добычу в воронку и унёс к конюшням. Трактирщик оборвал завывания. Что-то явно шло не так. То ли пел плохо, то ли песню выбрал неудачно. Что угадал за оба раза, понял, увидев разгневанный лик повернувшегося к нему мага. Щёки Серафима пылали багрянцем, не имевшим никакого отношения к любовному смущению. — Это что за гадость?! — прошипел птицелюд. Саркар затоптался на пороге. — В походах мои воины частенько эту песню пели. Всем по нраву была, но могу другую спеть. Про веселую вдовушку Кэт, которая не знает слова «нет»… Трактирщик открыл было рот, но не сумел и звука издать. Серафим взмахнул рукой, и в глотку Саркара влетела свекла с грядки. Тёплая, пахнущая свежим навозом. Из земли у сапожищ Трактирщика стремительно полезли зелёные стебли и надежно спеленали здоровяка по рукам и ногам. Последним выстрелил розовый колпак цветка и нахлобучился на голову Саркара шутовским убором. — Щёлку ему подавай, с задранным подолом! — маг, искря гневом, забегал перед неудачливым ухажёром. — И почему мне одни дураки попадаются?! Всегда одно и то же! Сколько ещё мне сидеть в этой клетке, Уриил?! — проорал он в равнодушные небеса, притопнув в сердцах босой пяткой. Окатив презрительным прищуром смиренно ожидавшего своей участи Трактирщика, Серафим, щёлкнув пальцами, исчез. Бородач, оставшись без поддержки осыпавшихся зелёной пылью оков, зашатавшись, ухватился за стену. Избавившись от свёклы, Саркар сплюнул скрипевшую на зубах землю и уныло поскрёб щёку. Совет дроу привлечь внимание Серафима песнями да плясками — может и был хорош, да не сработал. *** Одежда, обнаруженная Даэроном в одном из сундуков, и вправду пришлась принцу впору. Шевельнув пальцами, дроу дал тан Крэссу короткую волю, сбросив цепь, но как только Маэ облачился в зелёные бриджи, такую же куртку и натянул сапоги, вновь вернул кандалы на ногу принца. Тан Крэсс со вздохом сел на кровать, глядя на стоявшего у двери остроухого. — Что теперь? — спросил с усталой покорностью. — Ждать будешь, — снизошёл до ответа тёмный, перекидывая через плечо седельные сумки. — Ждать чего? — Того, чем моя встреча с твоим братцем завершится. Если я получу то, чего потребовал — ты вернёшься в королевский дворец. И больше мы не увидимся. Тан Крэсс покачал головой. — Он не даст тебе того, что ты хочешь. Это не в его силах. — Не пытайся обмануть меня, Маэ. Как и отговорить. Принц растянул губы в слабой улыбке: — Ты всё ещё зовёшь меня по имени. Ты не забыл меня, как и своей клятвы любить меня до последнего вздоха. Дроу поправил ремень сумок, уходя от его взгляда. Глядеть на Маэ, не сползая на его губы, не сжимая тоской сердце, не получалось. — Всё это в прошлом, которое никаким богам не вернуть, — сказал мрачно. — Твой народ не дает клятву, если не собирается её выполнить. Валл, — принц, поднявшись, сделал шаг к дроу, — я не верю в то, что ты забыл меня. Я знаю, что ты не лгал мне, когда говорил, что я для тебя лунный свет, который тешит твоё тёмное сердце. — Может и не лгал, — глухо выронил Даэрон, — да только давно это было. С тех пор всё изменилось. И мы изменились. — Я остался прежним, — принц дёрнул цепь, стремясь добраться до дроу, но магия не пустила — держала надёжно на расстоянии. — Валл, — позвал он с отчаянной нежностью, — ты единственный, кто мне нужен. И если твоя вера поколебалась, я поделюсь с тобой своей! — Вера во что? — В то, что мы самой судьбой друг для друга предназначены. Я люблю тебя, кер Даэрон. И никогда не отдамся другому — ни сердцем, ни телом… — А я слыхал об ином, — дроу оборвал его с недоброй ухмылкой. — О том, что как только я покинул дворец, ты быстро себе утешение нашёл. И того, кто меня на моём посту заменил, в своей спальне не раз привечал. Как и ещё с полдюжины миньонов короля. «Ненасытный принц Маэ» — так теперь тебя зовут за стенами королевского замка Загандары. Тан Крэсс отшатнулся, будто пощёчину получил. — Это неправда, — выдавил тихо. Дроу задрал тонкую губу. — Верь во что хочешь, третий принц Первого дома, да только вера у меня своя. И имя ей — честь Даэронов. — Честь Даэронов была втоптана в грязь, когда ты нарушил своё слово, тёмный! — вскричал Маэ. Вспыхнув гневом, Валл резко взмахнул кистью, и цепь, подчиняясь магии эльфа, рванула принца обратно к кровати. Не удержавшись на ногах, тан Крэс приземлился на половицы и ахнул, приложившись спиной о край ложа. Боль проломила позвоночник, затуманив сознание. Расколов лёд во взгляде раскаянием, дроу, сбросив сумки, шагнул к тан Крэссу. — Маэ… — Оставь меня, кэр Даэрон, — он отшатнулся от его руки. — Получи то, чего так жаждешь, и исчезни из моей жизни. Тёмный, поджав губы, подхватил сумки и вышел за дверь. Сдаваясь на милость слабости, тан Крэсс вновь завалился на половицы. Горло рвало подступившими постыдными слезами, но порыву не поддался. Не девица, чтобы рыдать над разбитым сердцем да попользованным задом. Скрип двери заставил Маэ, морщась, сесть. В комнату, пятясь задом, вошёл худосочный паренёк с длинной косой, неся перед собой поднос, уставленный нехитрой, но сытной едой. Развернувшись, помощник Трактирщика уставился на сидевшего у постели тан Крэсса и умудрился отбить поклон, не уронив на пол тарелки с кувшином. — Завтрак принести было велено, — доложился вошедший. — Оленина с чечевичной подливой на гусином жиру. — Я не хочу есть, — Маэ покачал головой, разглядывая незнакомца. Похоже, у того были свои печали — под глазами служки залегли красноречивые круги, а покрасневшие веки припухли. — Отнеси обратно. — Не могу, — поставив поднос на табурет рядом с кроватью, парень покосился на цепь, крепившуюся к щиколотке пленника дроу. Лёгкое подрагивание магии вокруг тяжёлых железных звеньев видел и без магического ока. — Меня зовут Серафим, — сказал, приложив ладонь к груди. — И я выполняю то, что приказывает тот, кто привёл тебя сюда. Кэр Даэррон — путник, как его отец и дед, а Привратник служит этому месту и путникам. — Путникам? — Тому, кто наделён даром путешествовать между мирами. Только путникам дано отыскивать дорогу к Перекрестку миров. Это место — Трактир, соединяет тропы в один узел. Куда бы путник не направился, рано или поздно окажется здесь. — Мир один. Как и бог, создавший его. Серафим снисходительно улыбнулся. Человечек был юн и наивен. — Миров великое множество, как и тех, кто зовёт себя богами. Маэ открыл рот для нового вопроса, но на смену боли в ушибленной спине пришёл приступ зуда и тан Крэсс со свистом втянул воздух сквозь зубы. — Как же чешется… — Принц содрал куртку и потянулся к завязкам рубашки. — Я этого не выдержу! Серафим с любопытством наблюдал за пленником тёмного. Принц попытался добраться до зудевшего места на лопатках, но не преуспел. — Покажи, — предложил он, — я умею лечить разные хвори. Таков талант Третьего. Маэ от помощи не отказался. Опустившись на корточки, Серафим задрал подол его рубашки до плеч, да так и застыл, уставившись на спину пленника широко распахнутыми глазами. — Творец всего сущего… Это невозможно! — вскочив на ноги, он попятился от человека. Тан Крэсс повернул голову к плечу. — Что у меня там? — встревоженно спросил он, изворачиваясь до хруста в позвонках. Да только как ни крутился — причину ошеломления шатена увидеть не смог. — Я должен всё рассказать… Соединив указательный и средний пальцы, Серафим осенил себя странным жестом и, не слушая испуганных призывов принца, покинул комнату.