#nowplaying Unknown - Track 7 (2.1) (//on_repeat//)
*** Голова раскололась на тысячи маленьких кусочков, каждый край которых был острый настолько, что малейшее соприкосновение с ним отдавало болью в затылке. Пошевелить конечностями не было ни малейшего шанса: их будто и не существовало вовсе. Можно было подумать, что если открыть глаза сейчас, то обнаружишь всю правую руку метрах в двух от себя. Чонгук надеялся, что умер и что остался жив одновременно. Смерть была бы логичным концом: после прыжка с 5 этажа не выживают. А он был еще в сознании. На веки налипла противная кровавая корка, и из-за этого их невозможно было поднять. Тело к земле придавливала какая-то невидимая сила, и от этого было сложно дышать — грудная клетка упала на ослабевшие легкие неподъемным грузом. Кажется, ему сломало руку. Это было железобетонно и точно, так же как и то, что его сожрут в ближайшие несколько часов. Чон почувствовал жжение в области лба. Значит, был день, и обед давно кончился. Не боясь навести лишнего шума, юноша протяжно простонал в воздух. Прогнав кислород по явно сильно сократившемуся числу альвеол, он внезапно для себя понял, что не чувствует привкуса крови во рту. Внутренности были целы. Могла порваться селезенка, печень, могло пробить легкое каким-нибудь случайным строительным мусором, оставшимся лежать здесь еще с незапамятных времен. Но Чонгук был жив: внутреннего кровотечения не открылось. «Что за чертовщина??!» — осело болью в правом боку, где чувствовался странный зуд. Не на коже, а внутри, под ее толщей. Примерно там, где располагалась поджелудочная железа. Как будто в ней лопались маленькие пузырики и мягко скользили по порванным стеночкам. Чон мог в этот момент поклясться, что физически ощущал, как стягиваются ранки в глубине его нутра. Как искалеченные, убитые органы возвращаются к жизни. Фактически, это было невозможно, и Чон, наученный трехлетним опытом, лишь ухмыльнулся. Издав вымученный смешок, в котором смешались одновременно облегчение и бесконечное презрение к самому себе, юноша расслабился. Насколько это было возможно при его состоянии. И приготовился к смерти./-…т. увере…что эт… был человек?
— послышалось откуда-то издалека. Мужской голос, явно напряженный, облетел площадку, загнанной птицей стукаясь о бетонные заграждения. Акустика открытого пространства сделала звук еще более устрашающим, как будто за тобой шли не один-два человека, а целая толпа. А при нынешних обстоятельствах люди, ходящие толпами, наверняка от вампиров несильно отличались. — Да да, да! Точно! Он еще орал так громко, пиздец просто — всех личинок перебудил! Не ну ты представь: я выслеживал эту тварь целый день, уже на мушке держал, а этот дебил орать!!! — второй идущий был взбешен от такой несправедливости: его высокий голос пару раз сорвался на писк. — В этом лесу белых осталось штук 7, не больше, а больше они сюда и не суются, сам знаешь. Осталось поработать всего месяц — и все, лес наш. Так нет же! Какой-то хер падает с неба на наши грешные головы. За что мне все это??!! — Чонгук уже чувствовал вибрацию земли от приближающихся к нему шагов. — Поэтому ты меня разбудил?! Чтобы без оружия потащиться туда, куда недавно стая этих плотоядных сайгаков убежала? Гениально, Чимин, ге-ни-аль-но! — Чон все еще не мог никого видеть, но теперь усердно старался разлепить глаза. В какой-то момент у него даже получилось, и он уловил, как человек, видимо, говоривший первый, раскинул руки в стороны в гневном жесте. Эти двое все говорили и говорили, а от их постоянной, непрерывно льющейся речи раскалывалась голова. Он старался разбирать слова на слоги и буквы, чувствовал себя малышом, который учится говорить, и от этих чудовищных усилий у него плавился мозг. Тем временем фигуры подошли почти вплотную, тенями нависнув над парнем, предусмотрительно секунду назад закрывшим глаза. Он почти не дышал. Да и стараться не надо было: работа и так диафрагме давалась с трудом. — Дохлый, — уверенно констатировал тот, которого звали «Чимин». — Мертвый, Чимин-ще, мертвый. А не дохлый. Человек все-таки, — первый парень наклонился над изувеченным телом Чона, который уже готов был взорваться от ощущения столь желанной человеческой близости. Но нужно было держаться. Мертвого они точно не тронут, если не каннибалы. Если. — Эй, хен, а он еще…тепленький, — в тоне Чимина слышались немного несмелые нотки, как будто он подбивал старшего на что-то очень опасное. Что-то запрещенное. — Нет уж: свои грязные делишки — без меня. Как там Юнджи сказала: «некрофилия не выход»? — громко произнес старший, ухмыляясь и отправляя весь смех в нос с характерным звуком. — Я еще не настолько отчаялся… — покосившись на Чонгука и опустив голову под хмыканье парня со стороны, обиженно пробурчал Чимин. — Да ладно тебе, ладно. В конце концов, что у нас еще осталось кроме черного юмора? — Ммм, да, ты прав, ничего. Потому что последнюю тушенку сожрал кто? Правильно, твоя наглая морда. А теперь, когда надо идти в город снова, тушенкой может стать уже кто-то из нас. — Если это намек, то на твой баночке было бы написано большими буквами: «ОЛЕНЬ». — Ащщщ, ладно, проехали. С этим-то что делать будем? — младший указал пальцем на тело, застывшее в полуметре от него. Старший задумался: — Все, что можно, с ним уже сделали. Оставим. Хоронить времени нет. Лишние силы только потратим. Чонгук был поражен: ему ведь ни разу не приходило в голову, что недавно убитого можно похоронить, сделать все по-человечески. И вообще,считался ли Чон человеком после всего, что сделал?
Со стороны входа послышались мягкие, практически невесомые шаги, но Чонгук сразу услышал их. Это определенно точно был не монстр. Значит, еще один человек. Без оружия. Точно, оружие. Куда делся его топор? Чона застопорило. Кроме этого он ни о чем не мог думать. Секира была его единственной надеждой на спасение, а если они заберут ее, он не выживет. Потому что убегать бесполезно. Парень молился всем известным Богам, чтобы ее не нашли. Хоть в Бога он и не верил. Нутром он почувствовал, как все присутствующие повернулись в сторону неспешно приближающегося силуэта. И открыл глаза. Русые волосы сверкали. Солнце путалось в них, силясь выбраться, но так и оставалось навек запечатанным в гладких локонах.— Я ггоо//##ворил. тебе)))/// что ВС//Е УмЕрли! поче)//+&мму ты не__(вери/$&шь мНе нннне обманыв: ай се//бя! ты ОдИИИн
— непрерывно шептал голос в голове, заставляя парня морщиться от тупой боли в глубине мозга. Он и забыл, что не один живет в этом теле. Но все это время, пока он мог, Чонгук хотел видеть. Хотел видеть, как неспешно, на двух ногах от него уходит последняя его надежда. Подавив в себе стон отчаяния, Чон посмотрел в след незнакомцу, чьи пшеничные волосы все еще танцевали в свете яркого солнца, скрываясь за зеленой листвой. Вдруг, тот обернулся. Совсем незаметно, опустив глаза в пол, будто почувствовал на себе чужой взгляд. Его глаза блеснули какой-то непонятной эмоцией, в них ничего невозможно было прочесть. Но Чон смотрел. Он знал, что его обнаружили, всего пару секунд назад, а будто прошла целая вечность. Первый раз он смотрел на кого-то так долго. Да и просто смотрел. Чонгук постарался кивнуть, но получилось только шевельнуть подбородком. Незнакомец все также глядел на него не моргая из-под опущенных ресниц своими стеклянными глазами. Он сомкнул губы, и ощущение было такое, будто в своей голове он только что принял важное, правильное решение. Юноша словно подал знак глазами, опуская их обратно к земле. Но Чон не смог его расшифровать. Опустил тяжелые веки и провалился в дрему, больше похожую на горячку. Чонгук нашел людей. Он слышал, как они говорили, чувствовал их присутствие рядом, и его обуревали разные, порой диаметрально противоположные друг другу чувства. Но теперь он был уверен в том, что не один. Даже если бы спустя два дня эти люди снова нагрянули сюда, ни самого Чона, ни тем более его трупа они бы уже не нашли. Тот словно исчез, испарился.Словно его никогда и не существовало вовсе.//
//Парень продирался сквозь густые заросли. Он старался не шуметь, ведь день близился к закату, и монстры выйдут из укрытий совсем скоро. Исцарапав все пальцы на правой руке, он упорно молчал, сдерживаясь. Наконец, выбравшись на бетонную площадку, треснувшую в некоторых местах под натиском зеленой массы, он бросил взгляд туда, где еще совсем недавно лежало