Аргентинское танго

      Дита взяла в руку бокал, что протянул ей Глеб, и сделала большой глоток. Приятная жидкость окутала ее сознание и чуть обожгла почти пустой желудок. «Когда я ела последний раз нормально?» — задала Дита себе вопрос и не смогла ответить. — Пошли, — ответила девушка Глебу и, не глядя на него, встала со стула. Одеваясь в гардеробе, Глеб только сейчас при нормальном свете заметил, что девушка действительно красивая. Причем красивая, кажется, естественной красотой или по крайней мере благодаря хорошему косметологу или хирургу. Да и косметики было минимум, если она вообще была. Девушка была в черных замшевых сапогах до коленок, кажется совсем не зимних, маленьком черном платьице с открытой спиной и руками, а подавая Дите ее короткую черную шубку, Глеб отметил, что оно явно не для нынешней зимы. Выйдя из клуба Дита поняла, что уже замерзла. Ветер, хоть и не сильный, дул в лицо и раздувал в разные стороны ее густые длинные волосы. Пытаясь с ними справиться, Дита засунула их под шубу. Глеб взял девушку за ладошку, и они пошли куда-то… она не смотрела куда. Вокруг мелькали огоньки посленовогодней Москвы, и Дита глядя в снег видела их яркие отблески. Ей было холодно и страшно. Куда он меня ведет? А если он псих, убийца, извращенец? Хотя какая разница? Какая жизнь, такая и смерть. Мне вообще не надо было рождаться. Как там у классика: «Мы брошены в этот мир, только чтобы ненавидеть друг друга», — думала Дита держась за воротник своей тонкой шубки. «Что нас связало сейчас с этим мужчиной? Ненависть? Одиночество? Тоска?» — размышляла Дита, чувствуя как ее пальцы сжимает сильная ладонь. — Посмотри, Дита, — сказал Глеб и сам посмотрел наверх. Дита нехотя высунула нос из воротника шубы и задрала голову вверх. Над ними, словно миллионы перелевающихся сосулек, свисала ледяным дождем серебристо — золотая гирлянда. Дита даже удивилась. Она не любила Москву и раньше, а после расставания с Андреем, так и вообще предпочитала не гулять. Слишком много больных воспоминаний. И теперь она поразилась тому, что в мире оказывается живут люди и радуются красоте, и создают красоту. — Красиво, — сказала она глядя на переливающуюся гирлянду. — Замерзла? — поинтересовался Глеб, хотя и так было видно, что девушка замерзла. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу, короткое платье не прикрывало коленей, а колготки были слишком тонкие для зимы. Да и ни шапки, ни перчаток на ней не было, как не было и шарфа. Глеб и сам был без шапки, но у него хотя бы был капюшон. — Иди поближе, — сказал Глеб, притягивая к себе девушку. Дита не успела отпрянуть в сторону, она не любила чужих прикосновений, особенно мужских, и сейчас ей было неприятно, что чужой, незнакомый мужчина прижимается к ней. Глеб снял с себя шарф и несколько раз обмотал его вокруг шеи девушки. Дита засмеялась от такой неожиданности и посмотрела снизу вверх на Глеба. «Серые глаза, да я так и думал, с таким цветом волос почти всегда бывают серые глаза», — размышлял Глеб. — У тебя красивая улыбка, а ты улыбнулась только первый раз, — сказал Глеб глядя девушке в глаза. После этих слов Дите захотелось отстраниться еще больше. Она не любила комплиментов, не была к ним приучена. Андрей никогда не говорил ей комплиментов, он отвечал лишь на вопросы. Когда Дита спрашивала у него, красивая ли она. Андрей всегда отвечал «Нормальная» или «Пойдет». А другим она никогда не позволяла себя хвалить… Дита почувствовала, как пальцы Глеба чуть забрались под ее короткую шубку и сейчас слегка гладили ее поясницу. Дите стало так неприятно, что она убрала одну его руку и отстранилась. Глеб с удивлением посмотрел на нее. Но, ничего не сказав, взял ее ладонь и они опять куда-то пошли. По дороге он остановился и закурил. «Еще лучше», — подумала Дита. Она не любила курящих мужчин от слова совсем. Андрей никогда не курил, только пил, а с другими курящими она не общалась близко. Дита уже начинала подумывать как бы от него избавиться, но тут вдруг Глеб предложил: — Пойдем куда-нибудь?