Аргентинское танго

— Проходи, — сказал Глеб и первым вошел в комнату. Дита вошла за ним и в некотором удивлении остановилась на пороге. Нет это была не комната, не гостиная, это была музыкальная студия. Как только Дита вошла в квартиру Глеба, она поняла, что ее съемное жилье намного лучше того, в котором она сейчас находилась. Это еще больше расстроило ее и вызвало желание уйти. Но теперь, увидев перед собой нечто необычное для многоквартирной многоэтажки, Дита даже обрадовалась. «Он музыкант?» — подумала Дита. — Или может это не его инструменты?» Дита огляделась, делая шаг вперед. У стен стояла музыкальная аппаратура, множество различного вида синтезаторов, какие-то она узнала, а насчет других она даже не была уверенна, что эти инструменты носят название «синтезатор». От них тянулось множество проводков, и если бы не это, то Дита бы подумала, что она находится в каком-то подпольном музыкальном магазине. В комнате царил «творческий беспорядок», так наверное можно назвать тот бардак, что Дита сейчас увидела. На столе, подоконнике и диване валялись какие-то пакеты, раскрытые пачки таблеток, использованные средства личной гигиены, а именно: флакон из-под дезодоранта, в пепельнице возвышалась гора выкуренных сигарет. Но это почему-то не очень расстроило Диту, она наверное и не ожидала увидеть у Глеба в квартире идеальную чистоту… Девушка подошла к большому инструменту в центре комнаты, от него тянулись белые проводки и Дита, переступив их, стала напротив клавиш. — Нравится? — спросил Глеб, стоя у балконной дери. — Красивый, — подтвердила Дита. — Играешь? — поинтересовался Глеб. — В детстве играла… давно, — ответила Дита, разглядывая диковинную для нее вещь. Глеб быстро подошел к Дите. Она даже испугалась такой его резкости. Девушка отпрянула в сторону, но Глеб протянул руки вовсе не к ней, он что-то нажал на панели управления и кнопки инструмента тут же засветились голубовато-зеленым светом. — Ого, — улыбнулась Дита. — Второй раз, — сказал Глеб. — Что? — не поняла Дита. — Нет, ничего, сыграешь? — спросил Глеб указывая на клавиши. — Нет, ты что? Я на таком не умею… да и не вспомню… наверное, — засмущалась Дита. — Почему не умеешь, ты же сказала, что играла… в детстве. Училась в музыкалке? — поинтересовался Глеб. — Нет, никогда не училась, — призналась Дита. — А как тогда играла? — не понял Глеб. — Научил кто? — Ну, можно сказать и так… соседка по площадке, подружка, ее родители хотели сделать из нее второго Бетховина, ну или хотя бы Ванессу Мэй, отдали ее в музыкальную школу, накупили кучу инструментов… я к ней ходила… она показывала, как играть, даже нотной грамоте учила, но мне это было неинтересно. А играть интересно… ну вот и научилась, — пояснила Дита. — А на каком ты играла? На 5-ти октавном? Ну 61-я клавиша была? — Ой, ты спросил. Разве я это помню? Да и вряд ли я вообще знала, сколько там октав. — Ну сыграй, я скажу… — ответил Глеб и предложил девушке стул. Дита села за инструмент. Ей и самой было интересно, вспомнят ли ее пальцы забытое сознанием. Она осторожно потрогала клавиши. Они были приятно прохладные и гладкие… Дита закрыла глаза и шагнула в давно минувшее… Вот она, маленькая, одинокая девочка, матери никогда нет дома… работа… вот Дита идет в школу, дождь… ей 7 лет, опоздала на автобус, идет в горку через мост… дождь стекает по ее куртке, каплями падает на лицо, одна… всю жизнь одна… тяжелый портфель… Собака подружки уткнулась мокрым носом ей в руку: «Как звали пса? Не помню…». Вот Аня рассказывает ей что-то, но Дита ее не слушает и нетерпеливо ерзает на полу перед разбросанными тетрадями и нотными листами, на листах лежит полуживая черно-рыжая бабочка… они с Аней нашли ее под дождем и теперь насекомое отогревшись слабо трепетало крыльями, лежа на желтоватой бумаге, исписанной музыкальными закорючками… Сегодня по радио Дита услышала мелодию и запомнила… ей хотелось скорее ее сыграть…пока не забыла… Тонкие, длинные пальцы Диты с легким усилием нажали на клавиши…