***
Чувствовала себя Миранда нельзя сказать, что паршиво или униженно. Но когда тебя вынуждают пасть под чары соблазна и провести минуты с мужчиной, который каждым своим словом хочет вывести тебя из себя, так или иначе заставляет ощущать хоть и маленькое, а поражение. Стоукс, как и всегда, старалась не предавать особого значения всем тем вещам, которые произошли с ней сразу после появления Дэвуа. Ее холодный разум давно смирился с этой мыслью, но работу над горячим бешеным сердцем все же пришлось бы провести немалую. Виной всему была чумная ирландская кровь, о которой так часто рассказывал ее приемный отец. И Миранде было проще искать оправдания в своих никчемных генах, нежели винить себя и свой необузданный пыл. Мысли ее временами возвращались к нешуточному вечеру, который она посвятила поискам Калеба, а потом и его спасению, казавшемуся Миранде таким жертвенным и таким недооцененным. Но какой реакции следовало ожидать от человека, который не видит ничего дальше собственного носа? Стоукс не собиралась злиться на Дэвуа и лишний раз напоминать ему о том, что его мирное существование продолжается исключительно ее героическим заслугам. Это было глупо и самонадеянно. Ей не нужна была его благодарность, которая, в конце концов, ограничилась безразличным «спасибо». Миранда шла и пускала кольца дыма, докуривая единственную сухую сигарету. Снова накрапывал дождь. Белокурая то и дело смотрела на запотевшие от холода часы, наблюдая за красной точкой, которая не переставала мигать. Она не солгала Калебу, сказав, что пошла покурить. Она действительно курила, но только делала очередную затяжку в такт пройденным метрам. Миранда рассчитывала отыскать тот самый объект, который покалечил Дэвуа и скрылся в ночи. Недопустимым было оставить все это дело на произвол судьбы и провалить порученное задание по вине Калеба. Может быть, он действительно был к этому не готов, а Стоукс всегда учили доводить все до конца. Поэтому если Дэвуа не смог уничтожить объект собственноручно, то значит — это сделает Миранда, и ее безлимитное перемещение по Ивлинтону поможет ей в этом. Мигающая точка неожиданно остановилась и Стоукс перешла на бег, никак не желая упустить объект из вида. Ей никак не давала покоя та мысль, в которой пребывание красного маячка в радиусе сотни метров от нее самой казалось очень подозрительным. Прошло несколько часов, в течение которых можно было преодолеть огромное расстояние и попробовать спастись. Как минимум, дожить до того момента, когда дневной клан пустит новую кампанию для зачистки. Эта же красная точка так и осталась бродить вдоль близлежащих окрестностей, словно кого-то выжидая. Хотя предположение о том, что этот объект просто искал того второго, которого Стоукс оставила лежать на полу холодной заправки, выглядело очень логичным в ее глазах. Еще издали Стоукс заметила фигуру, склонившуюся над рюкзаком и что-то в нем тщательно выискивающую. Лунного света было достаточно, чтобы в этом невысоком росте и худощавой конституции различить женщину. Теперь их разделяла пара метров. Фигура выпрямилась, и ночную тишину разрезал чуть грубоватый женский голос. — Мама отчаянно верила, что ты будешь быстро бегать, но твое тяжелое дыхание и черепашья скорость говорят об обратном. Миранда тут же оторопела, хватаясь за бока, часто хватая воздух. Кем бы не была эта женщина, ей в любом случае не следовало так некрасиво шутить о семье Миранды, которую она, к счастью или несчастью, не знала. Первые три года своей жизни Мира провела в детском доме, а потом Шенон Стоукс забрал брошенную малютку к себе, и с тех пор этот неуклюжий и скупой мужчина стал ее семьей. Девушка редко вспомнила о своей биологической семье, размышления о которой всегда сводились к раздражающим проклятиям и непроглядной стене безызвестности. Ее биологическая семья оставила семимесячного ребенка неподалеку от первого попавшегося приюта и предпочла скрыться из жизни белокурой девочки раз и навсегда. Шенон иногда делился с Мирандой восхищенными впечатлениями, опять же со слов работниц приюта, которые в тот вечер нашли крошечную малютку, бережно укутанную в теплое одеяльце. В руках спящей златовласки была сжата маленькая бумажка, на которой аккуратным почерком было выведено имя «Миранда». Стоукс была благодарна своим родителям хотя бы за то, что они не бросили ее на этом свете безымянной. — Рада вновь тебя увидеть, Миранда, — белокурая незнакомка чуть улыбнулась, и в свете луны Стоукс попыталась рассмотреть черты ее лица. Если бы она видела ее впервые, то этот бессмысленный анализ не привел бы к чему-то полезному. Лицо сердцевидной формы, зеленые глаза, аккуратный нос, выдающиеся скулы и острый подборок — все это было обрамлено светлыми, во многом схожими с Мирандой, волосами, небрежно спадающими до плеч. При других условиях эта внешность ничего бы не объяснила. Но дело было в том, что Миранда знала эту женщину. Более того, именно ее она искала в те удачливые перерывы между ликвидациями. Теперь вопрос заключался лишь в том, кто кого искал — Миранда сестру или сестра Миранду. Воцарившуюся тишину нарушил осипший голос Стоукс. — А уж я-то как рада. — Не скажу, что я рассчитывала на более теплый прием, но не стану тебя судить. Как-никак, ты преследовала очередную жертву ликвидации, а не непутевую старшую сестру. И в любом случае, я чертовски рада нашей встречи. Пусть даже такой. — Прости, но ты не увидишь взаимной радости в ответ, — несколько отстраненно протянула Миранда, до конца не веря в обстоятельство, столкнувшее ее со своей сестрой — так внезапно и так непредсказуемо. Разумеется, она знала, что сестра где-то неподалеку и скрывается в Ивлинтоне, иначе бы в тот злополучный вечер гибели Джера она не хвасталась бы об этом Элис. А теперь сестра стояла прямо перед ней, на расстоянии нечастного метра и проявляла все свое обаяние и дружелюбие, выглядя сдержанно и уравновешенно. Как она вообще так спокойно держится, зная, что младшая сестра еще несколькими минутами ранее была полна решимости покончить с ней, как с ничего не стоящим объектом ликвидации? Может ли эта спокойная леди быть ее сестрой? Хотелось бы не верить, но Миранда перелопатила немало бумажной волокиты и всяких хакерских штучек, чтобы убедиться наверняка, что это женщина двадцати девяти лет по имени Энисса Лайонс и есть ее родная старшая сестра — одна из тех, кого она называла своей биологической семьей. — Да, родители меня и об этом предупреждали. А еще они говорили, что ты будешь жутко похожа на отца. Его ирландская кровь обладает невероятной силой. Ты уже познакомилась с этими неудержимыми замашками и буйным нравом? — сестра явно пыталась разрядить обстановку, видя обескураженное лицо Миранды. — Так значит всем виной ирландская кровь. Теперь-то мне все стало ясно, — Миранда попыталась вести себя как можно непринужденнее, но встреча с членом семьи давалась весьма непросто. — Я понимаю твое смятение. На твоем месте я чувствовала бы себя точно так же. Я знала, что ты будешь искать меня, поэтому решила, что откладывать день нашей встречи бессмысленно. — Но почему ты решила преподнести себя в лице представительницы ночного клана? Настолько хотела со мной встретиться, что предпочла пойти против закона и пересечь границу всего лишь для того, чтобы увидеть незнакомую сестру? — с уст Миранды так и сыпались недоуменные вопросы. Такая жертвенность была ей непонятна, ведь всю свою жизнь она то и делала, что не давала себя в обиду и дорожила собой, как самой главной ценностью в мире. — Ты не поверишь, но это сущая правда, — поспешила оправдаться вторая белокурая. —Лайонсы всегда принадлежали к клану ночных покровителей и, мы, отнюдь, не слыли убийцами и негодяями. Просто наши предки решили, что ночное время суток — самое подходящее для нашего существования время. С годами их кровожадный пыл поубавился, и теперь мы живем, как мирные представители ненасытного клана. А наша жертвенность — семейная черта, которая живет в каждом из нас. Поверь, встреча с тобой стоила того, чтобы мой маячок подсветился красным. При других обстоятельствах ты бы просто не стала слушать меня и не поверила бы в честность моих намерений. — С чего ты взяла, что я и сейчас тебе верю? — Потому что глаза Лайонсов всегда выдают свою веру, — мягко произнесла Энисса. Незнакомая фамилия неприятно резанула слух. Миранда и сама не поняла, откуда в ней зародилось это жутко желание взбеситься разбалованной девчонкой и начать стучать кулачками, лишь бы не слушать слов, которые так и хотят заверить в своей искренности. Ох уж эта ирландская кровь! — Да, но я не Лайонс, а Стоукс, которая взросла совсем по другим обычаям и традициям. Меня учили всегда сохранять собственное достоинство и бить первой, если драка неизбежна, а не выжидать с моря погоды годами напролет, лишь для того, чтобы сказать сухое «привет» и надеяться на теплый прием. Зачем мне нужна твоя жертвенность, когда я прожила без вас и вашей семьи двадцать четыре года и прожила бы еще, если бы не вся эта чертовщина? — непонимающе возразила Миранда. На лице Эниссы пролегла тень беспомощности. Она знала, что младшая сестра не сразу примет вести о семье, которая с десяток лет назад оставила ее на произвол судьбы. Ей была понятна ее обескураженная реакция и этот рой вопросов, который с громким шумом просыпался в голове и начинал срываться с дрожащих губ. Миранда не была обычной девчонкой, для которой появления биологической семьи явит собой сущее счастье, поэтому Энисса была готова к ее естественному сопротивлению. — Со временем ты поймешь, — совсем неубедительно ответила Энисса. — Пожалуйста, давай без затертых киношных фраз. Я искала тебя не для того, чтобы просто узреть ваши семейные оправдания. Просто дай мне голые факты тех причин, что побудили вас оставить меня в ту ночь, и мы покончим со всей этой чертовщиной. — Мы не в лучшем положении, чтобы я повествовала тебе историю нашей семьи. Я найду тебя в следующий раз и отвечу на все интересующие тебя вопросы. И тут Миранда наконец вспомнила назначение этой встречи. Энисса — всего лишь красный маячок, нарушивший границы дневного клана. Должна ли теперь Стоукс просто убить ее и просканировать труп? Или Энисса надеется, что Миранда ничего не предпримет? — Черт возьми, я совсем забыла, что мне нужно тебя убить. Если у тебя есть какая-то идея, которая сделает тебя мертвой, но при этом оставит в живых, то у нас с тобой точно будет следующий раз для семейных разборок, — постаралась отшутиться Миранда, переживая внутри настоящую задачку, у которой изначально не было правильного ответа. — На самом деле есть, — устало улыбнулась Энисса. — Ты должна вырезать мой чип, при этом повредив мою плоть. Но так, чтобы поражение тела и удаление чипа произошло одновременно. — Ты издеваешься? Кланы сразу обнаружат, что была совершена попытка уничтожения чипа. Тогда уничтожат нас с тобой, даже не пытаясь разобраться в случившемся. — Для этого я и прихватила два ножа, — и в воздух взмыло острое режущее, с резной рукояткой. — Ты должна будешь вонзить нож в область надплечья — туда, где расположен чип, а я тем временем нанесу удар вот сюда, — и Энисса указала на область живота. Миранда слышала, что если совершить осторожный удар ножом в какую-то нужную часть живота, то можно повредить тело, не задевая жизненно важные органы. И если сестра ошибется, то это будет исключительно ее вина, а Миранду не будет мучить совесть за убийство новоиспеченной родственницы. — Ладно, я поняла. Но сразу хочу предупредить, что идея бредовая, а так как другой лазейки нет, то я согласна. — Отлично. Тогда на «три» мы одновременно наносим удары. — Как же это нелепо звучит, ну, да ладно, — постаралась отшутиться Стоукс, с невероятной силой сжимая рукоятку ножа. Энисса начала считать до трех и на цифре «два» Миранда взволнованно бросила «стой». На нее тут же устремился вопросительный взгляд. — Что ты будешь делать после? Все-таки два ножевых — это не очень легкое ранение. — Попробую исцелить себя, если ты сделаешь все правильно, — улыбнулась Энисса и начала счет. Миранда нащупала небольшой бугорок и мысленно прочертила траекторию нанесения удара. На «три» тело Эниссы Лайонс пронзило две острые боли в области живота и надплечья. Где-то на руке Миранды среагировали часы, оповещая ее об уничтоженном объекте. Значит, у них получилось, и махинация выглядела весьма правдоподобно. — Живая хоть? — Практически. Брось ножи обратно в рюкзак, пожалуйста. В былые времена такого рода приказ жутко бы возмутил Миранду, но сейчас, обескураженная всем тем, что здесь произошло, она молча собрала два окровавленных ножа и закинула их в большой бесформенный рюкзак. Ей до сих пор не верилось, что систему ликвидации удалось так бесхитростно обмануть. Когда белокурая повернулась к Эниссе, та уже убирала руку с живота, по-видимому, излечив нанесенный порез. — Ты настоящая молодчина, Миранда, — она опять попробовала попытку дружелюбного жеста со своей стороны, еще не имея представления о том, какие принципы общения одобряет или не принимает ее младшая сестра. — Теперь мне нужно идти. Надеюсь, что в ближайшем будущем нам удастся встретиться еще раз. — Надеюсь, — спокойно ответила Миранда и, бросив сестре прощальное «до встречи», быстро крутанулась, направляясь к старому складу, где она оставила Калеба. В ее голове воцарился настоящий хаос мыслей, который Миранда просто не хотела разбирать. Вот бы как Скарлетт О’Хара подумать обо всем завтра, а не начинать беспокоиться об этом сейчас, не зная, за что хвататься и чему верить.***
Добравшись до склада, Стоукс предпочла переночевать в машине — сухо и тепло, нежели чем в непонятом здании, в которое задувает со всех щелей. Мысль о том, что Дэвуа мог подумать так же, вовсе не промелькнула в ее голове. Приблизившись к машине, она через поднятые окна смогла понять, что внутри уже кто-то обосновался, выбрав удобную позицию на заднем сидении. Миранда раздраженно выдохнула и открыла дверцу машины. — Просыпайся, соня, солнце уже давно встало. — Ах, это ты Мира. Я уже было подумал, что ты вместо сигареты подпалила себя и поэтому задержалась на целый час, — издевательски протянул Калеб, вальяжно растянувшись на сидении. — Прости, что снова не оправдала твоих ожиданий, — с наигранной грустью парировала Стоукс. — А теперь будь добр, подвинься. И Миранда нагло залезла в машину, попутно захлопывая дверцу. Дэвуа удивленно вскинул брови, уже собираясь отпустить очередную издевку, как она пресекла ее тут же. — Я знаю, насколько ты будешь обольщен провести очередную ночь в моей компании, но я тоже не хочу спать на улице в силу своей безграничной любви к роскоши, так что придется делить это местечко вдвоем, — и Стоукс расположилась рядом, ощущая горячее мужское тело за спиной. Дэвуа ничего не сказал и лишь подвинулся назад, уступая ей место на этом нешироком сидении. Никто из них и словом не обмолвился о том, что произошло между ними накануне. Каждый понимал, что та десятиминутная близость ровным счетом ничего не значила. Спустя пару минут Дэвуа недовольно заворочался на месте, явно стремясь привлечь внимание Миранды. — Тебе захотелось переночевать на улице? — Дело в том, что мне очень неудобно — сильно затекает левая рука, поэтому мне нужно ее на что-нибудь положить, если ты понимаешь о чем я, — ее ухо обжег негромкий голос Калеба. — Вероятнее всего ты хотел сказать «на кого-нибудь положить». — Никаких подкатов и приставаний, честно. Просто затекшая рука. Стоукс громко вздохнула, ничего не сказав. Его наглость, которую он так яро выдавал за невинную скромность, все-таки поражала ее. Было бы глупо отнекиваться от его слов и строго настрого запрещать не прикасаться к ней и пальцем. Такое они уже проходили в ее спальне. Ей не жалко, ему удобно, а взамен каждый из них согреется теплом собственных тел. — Спасибо, Мира. Я всегда верил в твою добропорядочность, — и мужская рука накрыла ее талию. Миранда подперла голову рукой и закрыла глаза, позволяя разуму отпустить ненужные мысли и провалиться в сон. И пока она спала, Калеб, под звук барабанящего по крыше машины дождя, ещё долго не мог заснуть, о чем-то сосредоточенно размышляя. А потом его голову озарила забавная мысль, в которой он вторую ночь подряд засыпал с этой непредсказуемой Стоукс, и его губы расплылись в довольной улыбке.