Прежде, чем погаснут звёзды

Восходящее солнце заливало комнату ярким светом, по-особенному уютным в это время суток. На первом этаже что-то аппетитно скворчало в сковородке, в гостиной ровно отстукивали часы, и, казалось, весь дом был наполнен такими усмиряющими душу звуками, в плену которых Аро не сразу расслышал характерные поскрипывания и звуки, доносившиеся откуда-то сверху. Когда Калеб предложил отдать эту комнату под собственные нужды, Аро даже и не думал возражать, ведь кому, как не ему, было известно, насколько в этой комнате любили обитать сквозняки. В первую неделю их новоселья, в честь купленного родителями загородного коттеджа, младший Дэвуа не имел даже грамма жалкой тишины, чтобы приготовить себе завтрак и элементарно выспаться, а не ходить вечно в наушниках и не зажимать подушкой уши, в надежде изолировать себя от криков и возгласов калебовых поклонниц. Аарон порой даже мечтал, чтобы у брата член отмерз в таких-то холодных покоях, и тот, наконец, со слезами на глазах, сообщил бы своим дамам, что утерял свою волшебную палочку в пучинах ледников и сквозняков. Но Калеб согревался женскими телами и даже не думал замерзать. И теперь, вновь напяливая наушники, Аарон возмущённо бросал матерные слова, в который раз жалея, что комната Калеба располагалась прямо над кухней — изоляция в доме оставляла желать лучшего. По второму этажу пронёсся заливистый девчачий смех. Только этот смех нравился Аарону и только его он не мог простить брату в те, увы, частые женские визиты, когда Дэвуа старший находил свое пристанище в беспорядочных утехах и простынях. Ровно так же, как не мог простить брату его похабного отношения к ней — Эриел Кэннон. В каждой книге должен быть как минимум один такой персонаж, который снабжает окружающих людей поддержкой и любовью, ничего не требуя взамен, а лишь предпочитая растрачивать себя направо и налево. Такие люди, которые, по причине своей чистоты и непорочности, порой становятся предметом раздражения читателей и кумиром для их личной группы поддержки. Нет, здесь все обстоит иначе. В этой истории, как максимум, 70 процентов всех персонажей, которые так или иначе имели дело с этой милой девушкой, в открытую демонстрируют собственное раздражение и непонимание в ее адрес. Но Эриел Кэннон и в самом деле являла собой божий одуванчик, до конца еще не понимающий, что все ее бесплатное волонтерство можно жестоко сорвать порывом одного пронизывающего ветра. Как вы уже могли догадаться из вышеуказанного разъяснения — Аарон Дэвуа жалел невинную Эриел Кэннон неспроста. Калеб ни о чем не догадывался, а даже если бы и догадывался, то не уделял бы этому должного внимания, поскольку ее щенячьи глазки так и блестели словами «Разве ты не видишь, как сильно я люблю тебя? Хочешь, я принесу твои тапочки? Пожалуйста, попроси меня. А давай я полижу тебе личико?». Словом, Калеб был абсолютно точно уверен в преданности Эриел и думать не думал о том, что претендентом на ее сердце может оказаться родной младший братец, живущий с ним под одной крышей. Аарон не изъявлял своих претензий и симпатий, здорово изображал полное равнодушие и насмехательство, и никто бы не смог доказать, что душу этого несерьезного парня сжирает страшная влюбленность в эту наивную овечку Долли. Кто бы еще знал, что в ней было особенного, что зацепило Аарона на длинный такой крючок, на котором он болтался вот уже как год и пару месяцев. Вот и он не знал. Он был готов терпеть и это «О, божечки, Калеб, как ты это делаешь!», регулярно доносившиеся из комнаты брата, и ее громкие междометия, когда тот разрывал ее детские шаблоны о постельных забавах, ее лобзания и поцелуи к месту и не к месту — все, что Эриел демонстрировала в адрес старшего Дэвуа. Аарон лишь не мог простить то обстоятельство, в котором Калеб выставлял ее полной дурой, не прекращая водить домой женщин разных возрастов и мастей. И ведь не мог же он, Аарон, заявиться в ее маленькую и уютную съемную студию, без грамма совести на устах, небрежно бросив с порога «Милая Эри, а ты знала, что твой благоверный чпокает всех направо и налево? Я уже не сплю пятые сутки. Ты, сходи, побеседуй с ним. Скажи, что нельзя, дескать, ему таскать в дом разных баб — брат не высыпается». Поэтому Аарон таскал всю эту гадость в себе, каждый раз поражаясь, как Эриел верила, что Калеб верен только ей. А вот Калеб предпочитал оправдывать самого себя простой истиной, что это у них, якобы, свободные отношения, потому вел себя вполне естественно, подбирая очередную красивую ложь и продолжая жить припеваючи в хоре визжащих от удовольствия баб. И теперь в его кровати визжала Эриел, с раскрасневшимися щеками и взлохмаченными темными волосами. От расплывшейся по лицу улыбки на лице не переставали «гореть» ямочки, а карие глаза так и источали блеск и доброту. Этими глазами она жутко любила Калеба, и на душе у нее было хорошо-хорошо после их долгожданной встречи в постели. Не виделись они уже как несколько дней по причине «секретной» и «опасной» работенки Калеба — Эриел была простой смертной, не знавшей о существовании магического мира, отчего работа Калеба на дневной клан была предподнесена ей в форме работы агента 007. Ну, или просто в образе телохранителя, или охранника, сопровождающего перевозку очень дорогих и криминальных штук — Калеб уже не помнил, что он ей там наговорил, повествуя о своих возможных опасных похождениях. Девушка жутко за него переживала, но дико гордилась, и поэтому относилась к нему крайне трепетно, проникаясь к нему все большей и большей симпатией, что, в общем, и нужно было Дэвуа для соблюдения распутного и остающегося тайным образа жизни. Из-под одеяла вынырнула такая же взлохмаченная копна черных волос и его губы скривились в хитрой усмешке. — И только попробуй настаивать на том, что я был не слишком хорош. — Ну-у, если только совсем чуть-чуть, — наигранно протянула брюнетка, прикусывая губу. Выглядела это чертовски мило, но, ни в коем случае, не сексуально и не возбуждающе. В череде развратных и сексуальных дам ему была просто необходима такая чистая и милая Эриел, как политый сиропом пончик, которым хочется закинуться в перерывах между поглощениями острого перца чили. — Какая же вы неблагодарная, мисс Кэннон, — возмущенно протянул Дэвуа, оставляя на ее животе дорожку поцелуев. На лице Эриел пролегло едва заметное беспокойство и, набравшись смелости, она задала вопрос, который беспокоил ее последние пару суток после того самого дня, когда в доме Стоукс Элис чуть ли не в трубку прокричала о своих предположениях, что Калеб и Миранда переспали. — Что имела в виду та девушка, когда я вчера тебе позвонила? Ее глаза встретились с его недоуменным взглядом. — Не совсем понимаю, о чем ты. — Ну-у, — не совсем уверенно, как этого хотелось, начала Эри. — Позавчера ты заночевал у кого-то из твоих друзей, и в то самое время, когда мы разговаривали, некая девушка сказала что-то связанное с тем, что ты с кем-то переспал. Его едва уловимое удивление тут же озарилось беспечной улыбкой. На мгновение ему захотелось рассмеяться от глупости Эриел. Было ведь столько курьезных и щекотливых моментов, когда она могла запросто поймать его на измене с реальной женщиной в постели! А когда какой-то жутко любопытной подружайке Стоукс вздумалось, что он переспал с Мирандой, Эриел выставляет ему свои предположения. Хотя, с Мирандой он действительно переспал, и было это совсем недавно, сегодняшней ночью на складе. Впрочем, знать Эриел об этом совсем не обязательно. — Ах, это. Не хочу тебя расстраивать, но это был не я. По утру к Ричу прикатила его сестра и снова начала строить догадки обо всех его мнимых пассиях, — своим спокойным и убедительным тоном заявил Калеб. Как же он любил убедительно врать… — Рич — это…? — уже веря его «ни о чем не врущим» глазам, Эриел все же решила убедиться в существовании этого распутного Рича. — Мой приятель из колледжа. Такой высокий, с дредами и тупыми приколами. Если не веришь, то сама можешь ему позвонить. Но он знал, что она не позвонит. Конечно, друг сразу почует неладное и замолвит словцо перед наивной девушкой Калеба. Но Эриел не позволит себе даже мысленно посчитать Дэвуа неверным. Она лучше признается ему, что влюбилась в очередного киношного лавеласа или книжного рыцаря, но никак не осмелится заявить ему о его же неверности. Но, все еще видя ее растерянность, Калеб поспешил погасить ее беспокойство. — Эри, даже если бы я тебе когда-либо изменил, а это априори невозможно, то ты бы первой об этом узнала. Я бы приполз к тебе на коленях с повинной, не желая больше жить с этим бременем и заставлять тебя страдать, — уже несколько мягче произнес Дэвуа, нежно проводя тыльной стороной ладони по ее щеке. Он знал, что она поверит. Она слишком наивна, чтобы подумать иначе. Увидев в ее глазах то, что он, собственно, хотел увидеть, Калеб предпочел избавиться от этой скучной темы о мнимых и немнимых изменах. — А потом бы в знак истинного раскаяния я бы долго тебя целовал, и целовал, и целовал…— и на этих словах он накрыл ее губы своими, закрепляя вышесказанное долгим и нежным поцелуем. От таких-то сентиментальностей ей точно не устоять. А когда в его голову пришла одна удивительно поражающая мысль, он всячески не хотел верить в свое безрассудство. Смог бы он одарить Стоукс подобным поцелуем? И если бы попробовал, то она, вероятнее всего, залепенила бы ладошкой по его бесстыжему лицу и сказала бы, чего это он сосется, как миловидный голубок. Калеб словно находился в легком шоке после всех событий, что закрутились в его жизни с появлением Миранды. Он со стопроцентной уверенностью, не кривя душой, заявил бы, что к ней ничего не питает. Она была такой же перчинкой чили, что затесалась в один из его вечерних рационов, как все те дамы, что каждый раз лежали под ним на его кровати, как сейчас лежит Эри. Черт, да даже наивной Эриел он восхищался больше, чем ей! И, несмотря на все вышесказанное, все-таки было что-то в Стоукс такое, что заставляло его каждый раз заводить ее шаткий пыл, а после жутко хотеть придавить ее к чему-нибудь твердому и заставить замолчать. Калеб до конца еще не разобрался в своей голове. Впрочем, и не собирался разбираться. Насилование собственного мозга и мозга окружающих — женская доля, но никак не мужская. От этих чуток поднадоевших и затянувшихся, во всяком случае для Калеба, нежностей, их прервал уверенный стук в дверь, а после в проеме показалось ничего не выражающее лицо Аарона. — Тебя, видимо, не учили не стучаться, когда взрослые люди занимаются любовью, — насмешливо бросил Калеб, отрываясь от с лихвой припухших губ Эриел. — Да брось, Калеб. Мы уже закончили. Что-то случилось, Аро? — девушка ловко высвободилась из-под тела Калеба и поспешила натянуть одеяло на обнаженную грудь. При этом на ее лице вспыхнул стыдливый румянец. Эриел хоть и давно привыкла к тому, что любой из братьев может бесцеремонно ворваться в покои другого вне зависимости от места, времени суток и героев действия, все же почувствовала себя чертовски неловко, когда Аарон появился в проеме. — На кухне случился завтрак. До вас ведь не доорешься и не добьешься — пришлось подниматься и ломиться в двери. А учитывая ночную смену Калеба, я просто обязан напихать в него как можно больше содержимого сковороды, — издевательски ответил Аарон, обращаясь к Эриел. — Не выйдешь на пару слов? — адресовал он уже Калебу. — Это было бы весьма кстати, — поспешно промямлила Эриел, ища любую уловку поскорее отыскать свою одежду, разбросанную по комнате. — А то Калеб мне не позволит спокойно одеться. Но Калеб уже и сам поспешил подняться с постели, накинув висящий на спинке стула халат. Аарон редко вот так вот серьезно просил его о паре слов. Видимо, тот собирался устроить очередную лекцию по промывке мозгов на тему «Похабное отношение к Эриел». Поэтому Калеб предпочел избавить уши Эри от подобной беседы и отправился вместе с Аароном за дверь, оставив до чертиков смущенную девушку выискивать по комнате предметы своего гардероба.