Дворец зеркал

Насколько Юнги знал, все запасные двери в правом крыле, ведущие на улицу, были наглухо запечатаны. Левое же крыло полностью обследовать ему так и не удалось. К одной из дверей, судя по плану, даже Хосок не имел доступа, потому что на пути к ней была та самая дыра, в которую провалился Джин. Если бы он попытался ее перепрыгнуть, то Мин все равно бы упал, потому что шаткие доски могли его подвести. Однако этот черный вход являлся единственным возможным шансом на спасение, поэтому имело смысл осмотреть все дороги к нему как можно внимательнее при свете дня. Из временных апартаментов риэлтора лился джаз. Кто-то проник в его спальню и решил опробовать коллекцию пластинок на граммофоне. В помещении стояло облако сигаретного дыма. Непрошенный гость устроился за туалетным столиком и наводил марафет, периодически покуривая тонкую папиросу. Обилие золотых украшений на шее, кистях и голове юноши, а также натуральная шуба на плечах, говорили о том, что этот обитатель поместья был помешан на дорогих вещах и определенно имел высокий статус в обществе. — Привет, лапуля. Ты как раз вовремя, присоединяйся! — кокетливо проворковал молодой человек. Затушив сигарету, юноша протянул Мину пустой бокал. Он предлагал ему выпить вместе и потанцевать, хотя впервые видел. До попадания в ловушку к чокнутым маньякам Юнги частенько посещал в бары. Но не те, которые обычно предпочитает молодежь, а те, что пропитаны прекрасной винтажной атмосферой: неторопливый джаз, запах портвейна и сигар, приглушенный свет и разговоры о высоком. Обычно там он встречал среднего возраста мужчин, женатых, занимающих какие-нибудь достаточно интересные должности: ученые, преподаватели, писатели и художники. Каждый из них любил рассказывать о своей жизни и слушать про чужие, потягивая дорогой алкоголь. Перед Юнги был очередной призрак? Вероятно, да. Раньше этого человека он не видел. Да и кто мог пробраться сюда, чтобы послушать блюз, если не призрак? Убирая в карман свой новый «артефакт» в виде плана здания, оставленный Джином, Мин вгляделся в парня. Он был достаточно изящен. Как же его занесло в это место, как он погиб? — Благодарю, — принимая любезно протянутый бокал, риэлтор устроился на диване, закинув ногу на ногу. — Как тебя зовут? Меня можешь назвать… Шуга. — Ммм… Шуга. Звучит как «сладкий». Так и буду тебя называть, — ласково промурлыкал прекрасный призрак. — Я Тэхен, но ты можешь называть меня Тэхенни. Приятно познакомиться, красавчик. Любитель рэтро разлил по бокалам дорогое вино, которое он неизвестно откуда взял в этом полузаброшенном доме. Юноша очаровательно приземлился в кресло напротив Юнги и отпил сладкий нектар из чаши, словно греческий бог. В каждом его движении, повороте головы и взгляде была красота и даже женственная элегантность, которая была присуща только представителям золотого общества. — Значит теперь ты живешь в моей комнате? Я очень рад. Думаю, ты этого достоин, — кокетливо сказал Тэхен. — Ты совсем не боишься меня, что тоже радует. А предыдущий владелец покоев испугался до чертиков, увидев меня. Он даже не захотел со мной потанцевать, а я так настаивал… Хорошо, что не все риэлторы такие скучные. Правда, сладкий? Значит, он был здесь еще до Джина. Он умер раньше него, раз тот был еще живой. Этот призрак, видимо, уже давно здесь разгуливает. Что-то подсказывало Юнги: Тэхен знает о своей смерти — может то, что он называл эту комнату своей, но принимал в ней незнакомца. Отпив немного вина, что приятной горечью обожгло губы, Юнги полуулыбнулся. Он не был до конца уверен в этом «Тэхенни» — он не был похож на других призраков. — Правда. Ты тоже, видимо, скучать не любишь. Давно ты здесь живешь? — аккуратно решил поинтересоваться он, не отводя взгляда от чужого лица — Нравится тебе это место? А его жители? Я просто и сам тут освоиться еще не успел. Был бы рад, если бы ты мне с этим помог. — Давно, малыш, давно, — запив свои слова вином, ответил призрак. — Честно, терпеть не могу это место и здешних обитателей. Они скучны и вовсе не любят джаз. Когда-то я пытался отсюда уехать, но у меня ничего не получилось. Дом не отпускает никого, да, это так. Проклятое место. Не нужно тебе здесь осваиваться — попробуй найти выход, тем более, ты все еще жив, в отличие от многих других. Нам же остается прозябать здесь вечность, искупая свои грехи. Красная жидкость не лилась через «тело» потустороннего существа, что было странно. Он не прозрачен, а вполне материален, его вполне можно принять за живого человека. — Значит тебе нравится Чонгукки? Я тоже любил одного Чона… Только это ничем хорошим не закончилось. И тебе не советую связывать свою жизнь с этой убогой семейкой. Попользуются и выбросят, — нахмурив чудесные бровки, заявил Тэхен. — Их отец был весьма… интересным мужчиной. Умным, статным и главное — богатым. В нем чувствовалась сила, которой так не хватало мне. С ним я ощущал себя, знаешь… как король. Он выполнял каждый мой каприз, а как ухаживал! Ох, как вспомню те счастливые годы, так и тянет забыться с бутылкой хорошего вина. Да, он был стар, и что с того? Главное же — любовь. Его любовь ко мне, преданная и раболепная. Вот чем он мне так нравился. Забавный старикашка… Значит, Тэхен здесь действительно давно, раз застал еще живого отца Чонов. Хосок говорил о том, что их отца убили в горах, что отрицательно сказалось на психике Чонгука. Юнги не был юристом, но мог предположить, что убийцей был Тэхен. У него был мотив для преступления. Да и говорит об этом человеке он с некоторым пренебрежением. Вопрос в том, что случилось дальше. Возможно, Хосок убил Тэхена, а Юнги сказал, что преступление так и не раскрыли. А, может, убийцей Тэхена был Чонгук? — Как ты умер? Что произошло? — отставив бокал вина в сторону, Юнги чуть склонил голову вбок. Речи Тэхена про «попробуй выбраться отсюда» были, конечно, заманчивыми, но, кто знает, был ли при жизни он сам лучше семьи Чон. Может, именно из-за Тэхена у всех здесь живущих поехала крыша? — Ты ведь знаешь, что выбраться из этого дома практически невозможно. Хосок явно скоро захочет убить меня. А у меня есть только смутные представления обо всем происходящем. Могу я задать тебе несколько вопросов относительно этого? — Я пытался сбежать отсюда на своей машине после расставания с Чоном, но меня накрыла лавина, и я замерз насмерть в салоне авто, — вздохнув, ответил Тэхен. — Неверное, в тот момент мне действительно хотелось умереть и Бог услышал мою молитву. Призрак мягко обнял Юнги сзади и положил голову на его плечо, словно тот был его ребенком или младшим братишкой. Юноша выглядел так же безобидно, как и Чимин, но его словам с трудом можно было верить. — Хосок не хочет тебя убить. Он заинтересован в тебе… в несколько другом плане. Ты ему нравишься, что я вижу по его светящимся глазам и улыбке. Никогда еще он не вел себя так глупо и наивно. Ты же явно умнее его, но почему-то боишься, как огня. Нам с тобой только и остается, что управлять своими любовниками, чтобы они обеспечивали нас всем, что нам необходимо. Я отвечу на любой твой вопрос, сладкий. Но выбирай, что спрашивать с умом. Времени осталось не так много. Несмотря на то, что история с лавиной была достаточно странной, Юнги поверил во вторую часть того, что сказал Тэхен — про Хосока и его наивность. Этот человек намекал Юнги, что, несмотря на все мнимые угрозы, Хосок под его властью, и риэлтору нужно лишь надавить на какие-то особые точки? Его напрягло это отношение Тэхена к своему «любимому» — управлять. — Ты говоришь так, будто очень хорошо осведомлен обо всем происходящем в замке. К тому же ты здесь достаточно давно. Расскажи мне о Чимине — кем он был и как получилось то, что он погиб? Также меня интересует, кто убил Намджуна — мужа прошлого риэлтора. Знаешь ли ты о существе, которое ходит по левому крылу? Черное, с когтями и… звук тиканья часов. Также мне интересно услышать о Чонгуке. Он достаточно… отстраненный от всего. Он что-то скрывает? Почему Хосок так стремится продать это поместье, а Чонгук — держится за него? — Если бы я знал все, мой милый, то давно бы выбрался отсюда, — тихо ответил Тэхен, мягко поглаживая плечи Юнги. — Чимин — один из тех людей, которых я называю глупыми. Служка, который был влюблен в Хосока, наследника огромного состояния. У них бы ничего не вышло. Он слишком прост, да и лгать не умеет, если только на благо своего хозяина. Однажды морозной ночью он пошел в левое крыло, а после я его уже не видел. Ах да, мой совет — не связывайся ты с призраками из левой части дома. Какие-то из них скучные, а какие-то агрессивные, как то существо, которого я никогда не видел, а лишь слышал. Мне здесь и одному хорошо. Тем более, что здесь живут такие красивые мальчики. Чонгукки добрый юноша, но тихий. Я таких не люблю. Уж больно они смирные. В таких омутах черти водятся, даже и боюсь предположить какие… Наманикюренные пальчики массировали плечи и шею Юнги с особым усердием и вниманием. Призраку явно понравился Мин, он любил все красивое. — А хочешь я сведу тебя с кем-нибудь из братьев? Только скажи, с кем хочешь остаться, и я мигом тебя отведу. — Я хочу остаться… хочу быть с… — Юнги замер. С одной стороны, был Чонгук. Человек, которого он любил всем сердцем, но который рвал его сердце на части каждый день. Человек, который был закрыт от каждого и который, кажется, с каждой секундой закрывался еще больше в себе. Непонятно было, что таилось в его душе. Хосок. Этот человек был не менее странным. Поначалу он казался обычным мужчиной с хорошим образованием, даже где-то, наверно, он был заботливым. Но потом он открылся с совершенной другой стороны. Человек с явными психическими расстройствами, который, однако, испытывал и обычные человеческие чувства. Время прочитать одну из книг. Поворачиваясь к Тэхену, Юнги сглотнул. Казалось, он совершал что-то очень важное… Что-то, что определяло его жизнь. — Я выбираю Чонгука. — Хорошо, значит ты все-таки любишь тихих мальчиков, — усмехнулся Тэхен, взяв своего подопечного за руку. — Иди за мной. Собутыльники прошли почти все правое крыло. Тэхен искал Чонгука в каждой комнате, пока, наконец, не отпустил Юнги, поставив его перед дверью, которая вела в ванную. Звук капающей воды — младший Чон принимал вечерний душ, а это означало, если Мин зайдет прямо сейчас, то увидит его полностью обнаженным. — Дерзай, сладкий! У тебя все получится! — хихикнул очаровательный призрак перед тем как исчезнуть. — До встречи, Тэхен. И спасибо, — прощаясь с этим странным, но несомненно интересным признаком, Юнги перевел взгляд на закрытую дверь, моментально краснея. Сейчас он будто снова стал стеснительным и влюбленным школьником. Там Чонгук. Его любимый Чонгук. Полностью обнаженный. Кашляя, юноша схватился за ручку двери. Может, выпитый алкоголь? Может, его десятилетние чувства? Несмотря на то, что Чонгук мог просто выгнать его или даже повести себя агрессивнее, риэлтор резко потянул ручку на себя, открывая дверь и так же торопливо закрывая ее за собой. Он прижался спиной к поверхности, жмуря глаза и боясь их открыть. Жар ванны прошелся по и так красным от смущения щекам. По телу побежали мурашки. Мужественное стройное тело предстало перед Юнги во всей красе. Именно так юноша видел его в своих мечтах: рельефные мышцы, крепкие ноги и такие же сильные руки, полностью покрытые пеной, которая медленно стекала вниз вместе с водой. Теплые капельки, словно роса, покрывали бедную кожу волка-одиночки, делая его еще соблазнительнее и желаннее для глаз Мина. -…Чонгук? — он медленно и неуверенно открыл глаза, начиная кусать свою губу. — Юнги… Т-ты что тут делаешь? — удивленно произнес Чонгук. Он совсем не ожидал увидеть гостя в столь позднее время и уж тем более никак не ждал, что тот его отыщет в огромном замке. Он даже и не заметил, как тот вошел. — Тебе нужна помощь? Чтобы услышать ответ, младший Чон выключил душ и повернулся к риэлтору лицом, но затем спешно прикрыл нижнюю часть полотенцем, хотя Юнги уже видел все, что только можно было лицезреть. — Да, но не помощь. Мне нужен ты. Юнги, глубоко вдыхая, сделал несколько стремительных шагов к Чонгуку. Он откинул его полотенце в сторону, чтобы оно не смогло закрыть столь сильное и красивое тело от взгляда риэлтора, который уж точно знал в этом толк. Приподнимаясь на носочки, чтобы достать, он обвил руками его шею и впился в губы поцелуем, прижимаясь как можно теснее. Его одежда практически мгновенно промокла от соприкосновения с влажной чужой грудью, но он продолжал прижиматься, не желая больше отстраняться вообще никогда. Его тонкие ладошки скользили по чужому затылку, зарываясь пальцами во влажные локоны, а губы продолжали чувственно и пылко целовать. Он отстранился только для того, чтобы томно шепнуть: — Ты такой красивый… невероятно красивый… я устал ждать, Чонгукки. Я хочу чувствовать тебя, Чонгукки. Под таким напором даже самый скромный юноша не смог устоять. Отвечал он с таким же невыносимым желанием на каждый настойчивый поцелуй, что дарил ему Юнги. Чонгук вновь включил душ, и на этот раз юноша окончательно вымок. Младший Чон нетерпеливо расстегивал пуговицы на строгой рубашке Мина, которая прилипла к разгоряченному телу. — Ты нужен мне, Юнги. Никогда не покидай меня. Только с тобой мне не одиноко… Это признание не было полным, но все же Чонгук сказал, что боится остаться один. Привязанность к Мину постепенно переросла в зависимость, и он ощутил нечто, что не испытывал ранее. Вечное одиночество на контрасте с теплым ощущением комфорта рядом с Юнги полностью поменяло его картину мира. Теперь он бы ни за что не вернулся к прежней жизни. — Останься… Просто останься со мной здесь и сейчас. Будь рядом. Переплетая мокрые пальцы, Чонгук снова и снова касался губами оголенной шеи, влажных волос и покрасневших щек юноши. Его джентльменское, но кокетливое предложение снять всю одежду с Юнги, чтобы тот не заболел, прозвучало скорее как предлог, дабы немедленно сделать это в независимости от ответа. Юнги улыбался. Мягко, ласково, касаясь щекой чужой груди. Он разрешил снимать с себя одежду легким кивком, помогая Чонгуку и самостоятельно. — Я никуда не уйду, Чонгукки… Прошло десять лет с тех пор, как я полюбил тебя. И все эти десять лет я никуда не уходил. Я всегда помнил тебя. Я ни на секунду не забывал твоих глаз, милый Чонгукки. Юнги остался полностью обнаженным, как и предмет его воздыхания. Вся ненужная мокрая одежда отлетела в сторону, на пол. Тонкое и хрупкое тело, по сравнению с сильным Чонгука, прижималось к чужому. Руки риэлтора аккуратно взяли ладони Чонгука, чтобы уложить их себе на талию. Он снова прильнул к его лицу, покрывая мягкими поцелуями щеки, подбородок и шею, не сдерживая своих искренних и сладких стонов от прикосновений к любимому. — Ты самый-самый, Чонгукки. Я люблю тебя. Страстно схватив Юнги за щеки, Чонгук снова припал к его покусанным губам. Словно страждущий путник в пустыне, он не мог напиться поцелуями, не мог хоть ненадолго утолить эту жажду и нестерпимое желание обладать им. Руки нежно поглаживали тонкое тело, пытаясь запомнить каждую выпуклость и ямочку. Вода не являлась идеальной природной смазкой, поэтому секс в душе доставлял боль и удовольствие. Чонгук прижимал возлюбленного к холодному кафелю лицом, пока прохладные струйки сползали по его плечам и спине. Горячий член Чона пылко двигался внутри, а темп становился все ритмичнее и быстрее. Воздуха уже не хватало, как и сил, чтобы сдерживать отложенные чувства. Сильные руки придерживали талию Мина, но вокруг было так скользко и тесно, что они невольно то сползали ниже — к ягодицам, то наоборот поднимались выше — к соскам Юнги, чем Чонгук активно пользовался, чтобы еще раз коснуться самых чувствительных зон любимого. После того, как под плавные звуки стонов Юнги, его поскуливание и блаженные вздохи, они вместе кончили, юноша упал обессиленно на полотенце под собой, тяжело дыша и прикусывая губу. Это была лучшая ночь в его жизни, потому что он могу наконец чувствовать Чонгука, ощущать его прикосновения и взаимную часть. Он не пожалел и никогда не пожалеет о своем выборе. — Чонгук-и… Я люблю тебя, — тихо прошептал риэлтор, беспомощно поглаживая его ладонью по плечу и улыбаясь — Пожалуйста, никуда не исчезай. Будь рядом, когда я проснусь. Вместе мы сможем преодолеть все. — Хорошо. Я буду рядом с тобой всю ночь, Юнги, — ответил Чонгук с томной и ласковой улыбкой. После омовения младший Чон надел на себя халат, а затем завернул Юнги в мягкое хлопковое полотенце, которое оставляло приятные ощущения на коже. Риэлтор был настолько легким и хрупким, что Чонгук без труда поднял его на руки и прижал к своей широкой груди со шрамом. Из-за того, что юноша толком не спал уже двое суток, он почти моментально уснул, уткнувшись носом в соблазнительную шею любимого. К несчастью, сновидения Мина остались беспокойными и такими же жуткими. На этот раз призраки пытались что-то ему сказать, но их слова вновь сливались в единый несвязный поток информации. Звук печатной машинки, тиканье часов, слёзы Чимина, расчеты Джина, чирканье ручки… Лишь одни слова звучали особенно четко: «Это я убил мистера Чона. Прости меня, сладкий».