— Пробейте путь королевской крови, потому что мы короли.
Чанбин сидел на софе, скрестив ноги перед собой и откинув голову на спинку. Тёмная мрачная ночь окутала весь район, чтобы игроки могли отдохнуть и восполнить свои силы. В небе непривычно мерцали звёзды, которые было видно через разбитое окно. Со молча наблюдал за ними, прикрыв тяжёлые веки, слушал прекрасную музыку тишины. На него она действовала так же, как и одиночество на Сынмина — успокаивала душу, давала насладиться теми спокойными моментами жизни, которых порой так не хватало, особенно здесь. Особенно сейчас. Сквозняк хлопал дверью, время от времени нарушая идиллию тихой ночи. Ветер проскальзывал влажными змеями в помещение, скользил по оголённым ногам, оставлял след на руках. Чанбин хрипло выдохнул, чуть зажмурился — голова болела, в висках пульсировало в такт ровному сердцебиению. Живя под одной крышей с восемью (теперь, кажется, десятерыми) людьми, он, казалось, уже привык к постоянному шуму и гомону, в особенности со стороны младших. Но порой всё равно есть острая необходимость в покое — медленном, тягучему вкусе ночи, когда рядом совсем никого. Нет, Чанбин готов разделить это чувство с кем-то, главное — тишина. Вообще, Чанбин не любил людей. Это причина, почему он буквально с головой окунулся в мир игр. Со всегда играл в одиночку, никогда не вступал в гильдии, бился сам за себя, ни перед кем не оставаясь в долгу. В реальной жизни он тоже часто был предоставлен самому себе, потому что всё, что его интересовало — это личное пространство, тишина и видеоигры. Но, попав в Дистрикт, он понял, что сам быть здесь просто не сможет. Дверь скрипела особенно громко, и Со повернул лениво голову. Тень девушки чуть дёрнулась и замерла на пороге, блестящие глаза бегали по комнате. Лия сделала пробный шаг в гостиную, словно спрашивая разрешения войти и прервать чужое одиночество. Лунный холодный свет озарил часть лица мужчины, обвёл чёрные ресницы и дал блеск глазам. Живой блеск. Иногда даже забываешь, что находишься в игре — всё настолько реальное, что уму непостижимо. Девушка зашагала босыми стопами по бетону и забралась с ногами на диван, занимая место в самом углу. Держала дистанцию и не хотела мешать. Мелкие кристаллы в её волосах горели как звёзды в небе, по-особенному подсвечиваемые косыми лучами луны. Чанбин смотрел недолго, изучающе, и снова прикрыл глаза. Лия подтянула к себе ноги, положила острый подбородок на колени и поджала пальцы на ногах. По коже прошли мурашки от гуляющего по помещению ночного ветра. Он слегка завывал где-то на улице, вместе с ним легко звенели ржавые трубы. — Эта ночь особенная, — тихо прошептала ведьма. Складывалось впечатление, что она говорила это самой себе, а не Бину. Хотя, кто знает, что творится в женской голове. Со что-то неразделённо промычал и вздохнул, а Лия перевела взгляд на парня. Смотрела внимательно, долго, словно бы присматриваясь к чему-то определённому. В глазах горели пёстрые огни, переливались. Сейчас она чужая в этом доме, в этой гостиной, на этом диване. Её обитель далеко не здесь, как и её команда, но чувство долга перед парнями не давало просто так исчезнуть, не выразив свою благодарность. Даже Рюджин, пылкая и дерзкая — воплощение огня, пожара, — даже она осталась тут, в глубине души неся благодарность каждому из них. Чану за то, что дал разрешение на проживание; Уджину за то, что исцелил их раны; Хёнджину за то, что проявил инициативу, интерес к их жизням, а не бросил на дороге. Лия слабо улыбнулась. Она полная противоположность Рюджин. Как вода, океан: мирная, тихая, но глубокая, содержащая в себе очень много неизведанного и тайного. Бывали штормы, наводнения, но она дала людям возможность жить, утоляя их жажду. Лия уверена, что парней тоже можно описать подобным образом, но они слишком мало знакомы, чтобы она могла делать какие-то выводы. Она незаметно наблюдала за Чанбином, который временами хмурился и тяжело вздыхал. Девушка осторожно, медленно, словно бы боясь спугнуть маленькую зверушку, протянула руку к чужому открытому лбу. Ребро ладони коснулось угольных мягких волос, пальцы скользнули по гладкой коже. Его глаза сами открылись, как по щелчку пальцев, но он не двигался. Словно сработал предохранитель, сдерживая его от всех резких движений. Под женской рукой появилось тусклое сиреневое свечение с тихим, мелодичным звуком. Головная боль пропала, и Со неосознанно прикрыл глаза. — Спасибо, — прошептал он тихо. Лия переместилась на диване, подсаживаясь чуточку ближе, и Чанбин повернул голову в её сторону, фокусируя взгляд на любопытном девичьем личике. Было видно, что она хотела что-то сказать, но либо боялась, либо не находила нужных слов. Просидели они так достаточно много времени, пока губы девушки не дрогнули в подобии улыбки. — Хочешь, сыграем? Она подняла ладонь, меж пальцев была зажата красивая игральная карта, поблескивая в свете луны. Секунда — и она разошлась веером, чёрным с красными горящими узорами. Чанбин смотрел завороженно, не смея оторвать взгляд, и девушка отчётливо увидела в его глазах интерес. Лия сидела на полу напротив парня, перемешивая в тонких пальцах карты. Ловкие движения рук — и колода снова разошлась веером, заманчиво отражая на себе весь свет. Лия подняла взгляд на Чанбина, который тёр ладони о свои колени. — Вытяни четыре карты и положи в один ряд. Со так и поступил. Он одну за другой вытягивал карточки с разных мест и сдерживался, чтобы не перевернуть и не посмотреть, что на них изображено. Когда выбранные экземпляры были помещены на пол, девушка убрала остальные в инвентарь и подняла первую карту. — Первая говорит о помехах в настоящем времени, — девушка подняла её обратной стороной и показала парню. На изображении видно мужчину в красных простынях и с короной на голове, полной драгоценностей. Он величественно восседал на троне. — Это «Император», хорошая карта, и говорит она о том, что никаких помех нет. Император символизирует власть, величие, смелость. Способность справиться со всеми проблемами. Чанбин, кажется, совсем не дышал, случая чарующий бархатный голос девушки. Наверное, она действительно ведьма, раз могла так умело удерживать на себе чужое внимание безо всякого труда. Девушка отбросила Императора, и карточка испарилась в воздухе, оставив после себя волшебный сиреневый дым. — Вторая карта говорит о помехах в будущем, — Лия продемонстрировала ему следующую картинку. На ней изображены лисица, собака и рак, смотрящие на лунное затмение посреди поля. — Это «Луна». Если до этого были проблемы, в будущем они исчезнут. И наоборот, если раньше всё было хорошо, то в будущем появятся трудности, — она заметила, как переменились эмоции на лице Чанбина. Внутри него горел серый огонь сомнений, а также лиловое пламя тревоги. Она прекрасно понимала его страх перед будущим, но таково предсказание карт. — Луна символизирует обман, беспокойство и ночные кошмары. Эта карта предупреждает о том, что среди близких людей могут оказаться предатели. Бин негромко выдохнул, с трудом воспринимая получаемую информацию. Это очень интересно, но как-то странно, непонятно. Тем не менее ведьма продолжила рассказывать, гипнотизировать голосом, и Бин не мог прервать неспешный поток слов. Луна исчезла в темноте гостиной так же, как и Император. — Третья карта показывает результат в будущем, ответ на твой вопрос, который ты не озвучил, — девушка поймала взгляд чёрных глаз и миловидно улыбнулась. На третьем изображении были принц, одетый в доспехи, шут и поэт. — Это «3 пентакли». Поистине хорошая карта, своего рода предвестница счастья. Честь, слава, восхищение. Гармония и любовь. Карта предвещает исполнение задуманного, знакомство с достойным человеком или развитие уже существующей связи. Осталась последняя карта, и любопытство, что бушевало у него в груди, заставляло сердце трепетать от нетерпения. Ладонь девушки соскребла последнюю карточку с пола, развернула лицевой стороной к Бину. Девушка, вся в белом, восседала на троне на фоне красивого витража. В руках у неё библия и крест. — Эта карта объясняет будущее и даёт советы. Ты выбрал «Монахиню» — она значит наличие знаний и умений для решения вопроса. Появление этой карты в раскладе свидетельствует о здравом уме и уверенности в себе. Для Вопрошающего — скорее для его сердца и интуиции, чем для головы и разума, — карта должна быть руководителем в принятии важного решения. Символ интуиции, созидания, понимания, глубокого знания. Последняя карта погрузилась в инвентарь, и теперь Чанбин смотрел неотрывно на девушку, расставляя всё сказанное по полочкам. Прежде он скептически относился к предсказаниям по картам, шарам, линиям на ладонях, но сейчас всё было как-то по-другому: многое, что назвала девушка, было правдой. Во многом Чанбин нашёл себя, и это его смутило. — Веришь мне? Негромкий вопрос растёкся в тишине. Со провёл забавное сравнение между последней картой и Лией. Она была похожа на ангела, монахиню; невинная и милая, и осторожная улыбка на почти детском лице было тому подтверждением. Но тем не менее она воин, за её спиной сотни, а то и тысячи убийств. Бин ответил на вопрос молчанием. С улицы донеслась неуловимая, невесомая мелодия. Казалось, словно ангел спустился с неба, чтобы сыграть грешным людям на арфе о том, как найти путь истинный. Чанбин и Лия поднялись вместе, подошли к разбитому окну, выглянули на улицу. Под одним из зданий напротив них сидела красивая девушка с рыжими волнистыми волосами. В её пряди были вплетены цветы и местами сверкали рубины. Её тонкие пальцы перебирали жёсткие струны инструмента, выдавливая из них лёгкую чарующую музыку. Игроки спустились вниз, стараясь никого не разбудить и ни во что не провалиться. Они вышли к музыканту, что неотрывно, прикрыв глаза, гуляла пальцами по сверкающим во тьме нитям. Нежное молочное платье с бледными цветками по всему периметру плавно водило подолами над землёй. Она светилась вся, словно драгоценное вознаграждение для игрока, закончившего трудный квест. Над её головой сверкало полупрозрачное «Юци». Вдруг её рыжие ресницы дрогнули, а руки замерли, словно кто-то обратил её в камень, поставил игру на паузу. Девушка медленно подняла голову, повернув её на игроков, и раскрыла глаза. Совершенно белые две бездны, обрамлённые солнечными длинными ресницами. По девичьему лицу словно веснушки были рассыпаны звёзды, которые вдруг загорелись. Юци разомкнула губы, не мигая, смотря то ли на Лию с Чанбином, то ли куда-то перед собой. Вообще, неизвестно, видела ли она что-то. С её уст стали сходить слова, одно за другим: — …И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звёзды спадут с неба, и силы небесные поколеблются… — белизна глаз расходилась серо-синими кругами, после сменилась на чёрные пропасти. Игроки смотрели на две вселенные. Млечные пути, в которых блестели всплески космических тел. — Тогда явится знамение Отца божьего на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Отца божьего, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою; и пошлёт Приспешников Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырёх ветров, от края небес до края их. Истинно говорю вам: не прейдёт род сей, как всё сие будет. Из её груди вырвался луч света, сотрясая девушку будто бы в агонии. Он указывал куда-то очень далеко, теряясь в тумане и ночи. Лия и Чанбин обеспокоенно обернулись, вглядываясь в тягучую пелену, и сердце покрылось мурашками; казалось, что там кто-то есть. Кто-то, кто следил за ними, только не видно даже его глаз, фигуры. Сизый туман словно поглощал город, словно бы в нём ничего не было, только бескрайняя пустота. Со нахмурился и притянул девушку к себе за плечо, подозрительно прислушиваясь к тишине. NPC, что озвучила им странное пророчество, исчезла, не оставив после себя ни следа. Перед глазами у обоих появилось прямоугольное окошко ачивки.«Конец света так близок!»
Вы открыли пророчество.
Лии пришло уведомление от игры с характерным бульканьем.Стали доступны эксклюзивные предметы.
Ведьма залезла в инвентарь и обнаружила в одной из ячеек сферический кристалл, который переливался перламутровыми красками, словно бы внутри него был заточён целый космос. Под ним красивым шрифтом было написано «Шар предсказаний». Она неловко отшатнулась от Чанбина, вылезая из-под его руки, и взяла в ладони магическую сферу. — Откуда он у тебя? — Со сделал шаг к ней, смотря на то, как под твёрдой оболочкой двигался цветной пар, меняя оттенки от фиолетового до оранжевого. — Он только что появился… У тебя нет ничего? Бин проверил свой инвентарь и отрицательно покачал головой. — Только уровень вырос и стамина повысилась. Ведьма провела изящными тонкими пальцами над шаром, как это обычно делают гадалки, исполняя свой магический сеанс. Пар внутри закружился вихрем, и вскоре картинка прояснилась: горная тропа, чёрные скалы, по которым разгуливали серые тени, сверкая красными глазами. Одна из тварей резко развернулась, и девушке показалось, что пронзительный взгляд звериных глаз устремился прямо на неё. Шар вмиг потух и стал угольно-чёрным, вибрируя. — Что это было? — Не знаю… Мне известно ровно столько же, сколько и тебе, Чанбин. — Ты же ведьма? И я тебя старше, прояви уважение. Она подняла взгляд, убирая приобретённую вещь в инвентарь. — То, что я ведьма, ещё не значит, что я знаю всё на свете, — растянув губы в улыбке, она с абсолютно невинным выражением лица добавила: — Мне стоит называть тебя Бинни-оппа? И, пока мозг Со временно отключился и он не мог ей ответить, уводя взгляд, Лия с приподнятым настроением исчезла в тени общежития.• • •
— То есть в пророчестве говорилось об «Отце божьем»? — Чан, оперевшись бедром о стол, обсуждал ночное происшествие и жестикулировал одной рукой. Все Бродячие Дети собрались здесь, только Рюджин не было на месте; что бы ни случилось, она в открытую никогда не признает, что они все равны и варятся в одном котле. А вот Лия сидела сейчас чуть ли не во главе обеденного (если его так можно назвать) стола рядом с Чанбином. — А вам это, случаем, не приснилось? — Минхо спросил это с каким-то чрезмерным спокойствием, словно действительно относилось к сложившейся ситуации с максимальным скептицизмом. — Пророчества существуют, Ли Ноу, — в разговор вмешался Чонин, крутя в пальцах золотую монетку и без особого интереса подперев щёку рукой. — С чего такая уверенность? Назови хоть одно пророчество, что сбылось. Уджин поднял руку, призывая их двоих сохранять тишину. Они обменивались взглядами-молниями, что метались над столом. Чан задумчиво водил рукой по подбородку, пока младшие увлечённо шептались между собой, а старшие неопределённо переглядывались. — Как думаете, о чём именно говорилось в предсказании? — Крис решил спросить мнения окружающих, потому что его собственные догадки ему не очень нравились. — В пророчествах всегда говорится о чём-то, что изменит мир. Может, это что-то типа Армагеддона, — Феликс смотрел хмуро куда-то перед собой, покачиваясь на деревянном стуле. — В связи с переменами в игре это имеет место быть. — Резонно, — Чан кивнул. — Нельзя исключать и другое, — Уджин поочерёдно взглянул на каждого игрока. — Пророчество может говорить о конце. Света, игры — неизвестно. Там говорится об «Отце божьем», верно? — Лия кивнула. — Всем, думаю, известно, кто такой Бог. Здесь же говорится о его отце: то есть о чём-то, что господствует ещё выше. Но так как мы в игре… — Ты имеешь в виду?.. — Крис нахмурился. — Да, — они обменялись красноречивыми взглядами. Молчание прилично затягивалось, и любопытный ребёнок внутри Джисона судорожно дёргал его за язык. Он слегка прикусил щёку, выдохнул и спросил: — А… можно и нас посвятить? Он встретился со сверкнувшим взглядом клериковых глаз, стало как-то не по себе. Но мужчина кивнул. — Кажется, нам придётся встретиться с создателем этой игры. — Создателем? В смысле… С разработчиком? — А я вижу, ты смышлёный, — хохотнул Минхо, сидящий по соседству с Ханом. От младшего тут же получил в бок локтем. — Это значит, что нам нужно улучшить снаряжения и оружия, в особенности новичкам, чтобы сыграть в последний решающий бой. — Готовимся к худшему, надеемся на лучшее, — негромко дополнил старшего Феликс и улыбнулся краями губ. — И ещё одно… Лия, — многие за столом обернулись на девушку. Крис мялся, подыскивая слова. — Ты… — Если вы позволите, то мы с Рюджин будем вас сопровождать. Думаю, лишние руки вам не помешают, — она подняла обе руки и пошевелила пальцами, растягивая губы в улыбке. — Хорошо. Насчёт Рюджин… Сынмин, теперь ты её попечитель. Так же, как у Минхо Лия. — Знаете, мне кажется, что эта роль отлично подойдёт Хёнджину, — Сынмин всё это время сидел, не вымолвив ни слова. Он то и дело сверлил взглядом ни в чём не подозревающего Хана. — Он ведь у нас выдающийся пизд… — МинМин! — Ёнбок сел ровно и вскинул брови, прижимая ко рту Кима ладонь. Младшим не хватало ещё ругань услышать. — Следи за языком, Сынмин. — Знаете, я согласен. Я возьму над ней опеку, — Хёнджин посмотрел с вызовом на Сынмина, который готов ему глотку перегрызть — по глазам видно. Младший с грохотом поднялся на ноги, уронив свой стул на пол, и выбрался в окно, порезав об осколок руку. Немного крови осталось на стекле, и Ликс тягостно вздохнул. — Хорошо. Доверяю её тебе. — Крис, — Чанбин постучал ритмично пальцами по поверхности стола. — У Минхо ведь и так есть Хан. Я позабочусь о Лии. Банчан некоторое время смотрел на них: на то, как ведьма смущённо опустила взгляд вниз; на то, как Бин чуть нервно перебирал пальцами. И кивнул.• • •
Рюджин практиковала боевые приёмы на заднем дворе, периодически выкрикивая кихап. Хван стоял в тени, подглядывая за тренировкой девушки: все её движения сочетали в себе грацию и уверенность, и каждый взмах ногой или удар в пустоту, кажется, заставляли воздух вздрогнуть. Пыль вихрем носилась под её ногами, но она этого совсем не замечала. Однако она углядела другое; острый сюрикен вонзился в ствол дерева, под которым притаился парень. — Ты меня нашла, — с лёгкой улыбкой сказал ассасин, выныривая из тени и выходя на площадку. Девушка перетягивала чистые бинты на ладонях, укоризненно следя за фигурой Хвана. — Чего тебе? У меня нет настроения возиться с тобой. У тебя минута. — Теперь ты под моей опекой, — на его губах заиграла кроткая улыбка. Шин восприняла это не совсем так, как, возможно, ожидал парень. — Боже, ты всего лишь щенок. О какой опеке может идти речь? Едва глаза разлепил, на лапах не держишься, — ниндзя поморщила носик и церемонно отвернулась, надевая поверх бинтов перчатки с прорезями на пальцах. Складки клетчатой юбки слабо хлопали по открытым ногам, поддаваясь лёгким порывам ветра. — Не недооценивай меня, я тебя спас. В следующую секунду Хёнджин немного жалел о том, что ляпнул. Девушка с открытой угрозой развернулась к нему и надвинулась до тех пор, пока мальчишка не упёрся спиной в стену. Её рука громко хлопнула по каменной поверхности рядом с головой Джина, который немного сполз вниз. — Заруби себе на носу, дворняжка. Ты не мой уровень, и тебе нечего ошиваться под ногами, — процедила она сквозь зубы. Хёнджин готов поклясться, что будь она хоть на четверть каким-то зверьём, то уже порвала бы его в клочья. Хван коротко кивнул, смотря в голубые глаза. Рю фыркнула и с показушным отвращением отстранилась, решая забить на новичка и продолжить занятие. — Какая мерзость, — Сынмин сидел на толстой ветке дерева, болтая ногами. На них были громадные ботинки, которые, казалось, должны были сильно тянуть вниз. В них он казался ещё большим ребёнком, миниатюрным и маленьким. Тем не менее Ким чувствовал себя абсолютно нормально. Второй сюрикен прилетел в его сторону, но в этот раз стрелок увернулся и спрыгнул на землю. — Если ты о себе, то я абсолютно согласна, — у ниндзя нервы на пределе. Она никого не трогала и ни с кем не разговаривала, почему тогда возле неё постоянно кто-то вился?! — Следи за своим языком, дрянь. — М-м, язык на гадости у тебя запрограммирован? Не хочешь его отрезать, а? Всем спокойнее станет. — Ногти себе отрежь, не то случайно кого-то без глаза оставишь. Хёнджин почувствовал лёгкое чувство дежавю; кажется, у Сынмина нет принципа «находить с новичками общий язык». Хотя с Ханом он вроде подружился. Хван даже видел, как они что-то обсуждали, и на лице Мина была очень непривычная для него улыбка. Но сейчас образ задиры Ким показывал во всей своей красе. — Смотри, чтобы этим «кем-то» не стал ты, — девушка не позволяла оставить последнее слово за парнем, поэтому на каждую его колкость она отвечала двойне. — В жизни таких дерьмовых команд не встречала. Лучше бы нас нашли «Зимнее соцветие» или «Цзяоду». — Знаешь, ты не их уровень. Терпение девушки затрещало по швам, и Хёнджин, дабы предотвратить никому не нужную драку, вышел вперёд, вставая между ними. — Прекращайте уже, вы так перебьёте друг друга до того, как мы пересечём границу районов. — Эта шавка первая начала гнать. Причём на тебя, Хёнджин. — Леди не начинают, они заканчивают. — Из тебя леди, как из меня депутат. Хёнджин закатил глаза и, подойдя к Сынмину, дёрнул его за собой, буквально таща за шкирку. На девушку он воздействовать никак не смог бы, поэтому утаскивать от поля боя приходилось младшего. В итоге Хван насильно усадил Мина на ступени недокрыльца и скрестил руки на груди. — Сколько можно препираться со всеми, сонбэ? Тебе не надоело? Почему ты не можешь быть дружелюбнее? — А почему ты не можешь быть не таким тупым, а, Хёнджин? Сынмин, на удивление, продолжил сидеть, хотя раньше бы вскочил и вмазал ассасину так, что поминай как звали. Собственно, к этому старший и готовился, но юноша не перестаёт удивлять своей непредсказуемостью. — Тупым? — Хван хмыкнул и сел перед красноволосым на корточки, пока тот прожигал его ненавистным взглядом, пытаясь отсесть назад. — И что же такого я сделал, чтобы заслужить этот «титул»? — Родился. — Ким Сынмин, — Хёнджин неожиданно проявил твёрдость, ударяя ладонью рядом с ногой младшего. Тот от этого вздрогнул, потому что привычный тихий и неуверенный Джин-и сменялся совершенно другим человеком. Его словно бы подменили. Жизнь бок о бок с человеком по имени Сынмин слепила из него вторую сторону хванова «Я». — Объяснись. — Отвянь, мелочь. — Я старше тебя. — Ага, и тупее. — Ким, мать твою, Сынмин. — Ты где таких слов набрался? — Угадай с трёх раз, — в глазах ассасина, в которых обычно всплесками разливались волны с шипящей пеной, сейчас был холод и шторм. Под таким взглядом Мин не мог долго сидеть, хотелось избежать зрительного контакта и уйти, но в оцепенении он сидел смирно, прижавшись спиной к стене. — Хёнджин, свали по-хорошему, иначе придётся тебя по частям собирать, — он правда пытался угрожать, запугать, как он постоянно делал раньше. Естественно, всё это просто слова. Но глаза старшего пропустили странный блеск. — Вперёд. Сдержи своё слово. — Э-э, Хёнджин… Ты совсем с ума сошёл? На тебя так арена действует? — он бегал взглядом по лицу Хёнджина, пытаясь разглядеть в нём хоть частичку веселья. Хотелось надеяться, что он вдруг встанет, улыбаясь своей этой дурацкой улыбкой, и скажет, что это просто розыгрыш в отместку за дурное поведение. Но Хван подошёл ещё ближе, так, что Киму пришлось перестать дышать. — Боги, Хёнджин… просто свали, дай вздохнуть нормально. — Почему ты так категоричен к Рюджин? И снова выпустил иголки в мою сторону. Всё ведь шло к нормальному общению. — Тебе показалось, бестолочь, — Ким заметно нервничал. — Может, я и тупой, но точно не слепой. Неужели ты… — Хван уронил взгляд на костлявую руку Мина и коснулся напряжённой кисти. — Ревнуешь? Стрелка словно током била, он отбил от себя ладонь Джина, хмуря брови в лёгком шоке. Волосы на затылке, кажется, дыбом встали. — Руки… убери, — это звучало крайне неуверенно, и юноша взгляда больше не поднимал. — Совсем с катушек съехал. Возомнил о себе невесть что. Тебе Джисон эту дурь в голову вбил? Хёнджин улыбнулся. — Ошибка. Минхо. — Ещё лучше, нашёл, кого слушать, — парень зашипел, поднимая взгляд на лицо Джина, которое находилось в десяти сантиметрах. Ким сейчас молил всех богов о том, чтобы эта пытка кончилась. — Ты не ответил на мой вопрос, МинМин-а, — Хван по-прежнему улыбался так мило и притягательно, а парня снова передёрнуло, потому что взгляд было трудно отвести. Он тяжело выдохнул и поднял глаза, с открытой ненавистью смотря на старшего. — Ты тупой, Хёнджин. Это факт. — Развлекаетесь, мальчики? — из тени общежития выплыл Ли Ноу, падая рядом с Сынмином. Хёнджин сразу отпрянул, более расслабленно и непринуждённо усаживаясь на каменную валяющуюся колонну перед входом и вытягивая ноги перед собой. — Можно и так сказать. Следом за Минхо вылезла любопытная мордашка Хана. К некоторым прядям в его волосах были прикреплены голубые цветы и небольшие кристаллики. Хёнджин сразу обратил на это внимание; когда они все сидели за столом часом ранее, всего этого точно не было. — Что у тебя на голове? — Это всё Лия-сонбэ. Она показывала мне, что красивого может сделать с помощью своей магии. Лаунчер плюхнулся между Сынмином и Минхо, и в этот же момент послышался звон стекла. Все следили за тем, как из очередного разбитого окна вылетел кусок мела. — Они снова сидят в мастерской? — Сынмин проводил несчастный белый кусок до самой земли, пока он не затерялся в пыли. — Именно. Феликс скоро будет прибегать к зельям, чтобы усыпить Чана, — Ли Ноу достал скипетр и ударил верхушкой по стене. Магическая волна плыла наверх, к окну, и стекло восстановилось. — Ого, — Джисон некоторое время смотрел туда, после чего повернулся в сторону дыры на кухне. — А почему ты не склеил вон то? — Сынмин его использует как второй выход, как я могу лишить его такой радости. Мин только глаза закатил недовольно и фыркнул, после чего встал и ушёл, бросая через плечо что-то невнятное. Минхо молча кивнул в сторону Кима, смотря на ассасина, и Джин недовольно поморщился. — Почему я должен терпеть его выходки? — Вали давай. И Хван, пусть и не очень охотно, но догнал стрелка. Хан с Минхо остались одни, и младший откинулся спиной на стену, расслабленно выдыхая. — Как же хорошо без драк. Если бы ещё я мог выйти отсюда — вообще был бы шик! — Мечтать не вредно. — Хён, а вот скажи… Эти «Церберы», они ведь сильная команда, так? И «Черри» тоже… Вместе они вдвое сильнее, почему мы их победили? — Почему ты подумал об этом спустя столько времени? — Остальное время я думал о том, какой мой хён болван. — Что? — Ничего, — Сон улыбнулся. — Ну так? — Дело не столько в силе и умениях, сколько в командой работе. Они действовали каждый по себе, а мы бились сплочённо, друг за друга. Поэтому и выиграли. — Оу, не подумал об этом, — лаунчер почесал затылок. — Ну по тебе видно, что ты особо не думаешь. — Хён! Джисон пнул старшего ногой, дуя и без того большие щёки. Ли смотрел на него с улыбкой, довольствуясь тем, что мог довести младшего до белого каления парочкой слов. — Сдуйся, бельчонок. Не то лопнешь и никто тебе не поможет, даже Уджин-хён. — Ты меня белкой назвал? С чего это? Маг опёрся на руки позади себя, склонив голову чуть набок. Ветер сбивал со лба чёрные пряди, тусклые солнечные лучи освещали холодным светом половину мужского лица. — Просто так. Некоторое время они молчали. Ли Ноу смотрел куда-то наверх, рассматривал грузные облака, которые затянули собой всё небо. Хан исподтишка глядел на старшего, делая вид, что невзначай, и думал об разговоре за столом. Придётся работать ещё усерднее, чтобы дотянуть до уровня остальных, или, возможно, даже ещё выше. Сон почему-то думал о том, что он не справится. — Я думаю, тебе нужен свой фамильяр. Как считаешь? Хан помолчал, после чего неопределённо пожал плечами. — Вообще, по идее, фамильяр — это дух, который служил ведьмам, колдунам и всем, кто практикует магию. Но здесь такой… кхм, «питомец» может быть у любого. — О-о… а что они делают? — Они выступают в роли добытчиков и защитников хозяина. Примерно как нечисть Чанбина, только фамильяры — это друзья, а не слуги. — Ух ты… А у всех вас есть они? — Не думаю. Я ни разу не видел, чтобы Сынмин пользовался своим. Но, возможно, я ошибаюсь — он постоянно где-то ходит в одиночку, кто его знает. У Хёнджина нет, естественно. Насчёт Чонина не уверен. У Чанбина нет, у него зверья лопатой копай. — То есть они не обязательны? А какие у каждого фамильяры? Они ведь отличаются? — Разумеется. Все они отражают истинную сущность своего хозяина. И, да, они не обязательны. Моих котят ты видел. У Чана гепард, у Феликса медуза. Так… У Уджина панда, насколько помню. Всё. — Ого… Я думал, что это снова будут непонятные существа. — Ну, они выглядят иначе, чем в реальном мире. Хотя я не уверен, я толком не помню, что и как. Кстати, фамильяром можно ещё сделать любое зверьё, что есть в дистрикте. Естественно, чем больше его уровень и дамаг, тем сложнее будет приручение. Ну, что думаешь? На этот раз ответ не заставил себя долго ждать: ещё по сверкающим глазам Минхо понял, что заставил сердце юноши трепетать от нетерпения и любопытства. Ли поднялся на ноги, и Хан последовал его примеру. — Для начала мне нужно вспомнить, как это делается. Пошли. Они поднялись на базу, и Минхо подошёл к стене у входа в коридор, провёл пальцами по поверхности, очерчивая какие-то странные узоры. В каком-то месте ему удалось продавить камень, и стена со скрежетом опустилась вниз, позволяя пройти в тайную комнату. Джисон пошёл на опережение, заинтересованно бегая глазами по полкам с тысячами книг, которые здесь хранились. В помещение не было окон, так что было темно, хоть глаз выколи. Стена за ними поднялась на своё законное место, и комната полностью погрязла во тьме. Щелчок пальцев — и на стенах загорелись огненные лампы. — Я и не думал, что тут такое есть… — Я знаю, что ты не думаешь. Ли Ноу прильнул к одному из стеллажей, пальцами вынимая из общего потока толстую книгу, бросая её на немного захламленный стол. Небольшая занавеса пыли заставила Хана несдержанно чихнуть. Старинная книга внушала величие своей толщиной. На твёрдом переплёте были искристые золотые узоры, блестящие в оранжевых языках пламени. — Ого… — Это гримуар — магическая книга магов, в которой описываются все заклинания и ритуалы. В том числе и призывы духов. Минхо ловко перелистывал страницы, добираясь до середины книги. На раскрытом развороте Хан увидел изображение чёрного волка с белыми глазами. Весь текст был нечитабельным: какие-то символы, руны. Для Джисона это был просто набор закорючек и безобразных линий. Однако, кажется, маг всё понимал. — Итак, держи. Ли Ноу достал с полки мерцающий кристалл белого цвета, который ярко загорался при прикосновении к нему. Джисон покрутил его в руках, чувствуя под ладонями странное покалывание. — Думай о самых счастливых моментах. Минхо положил ладонь на плечо младшего и стал зачитывать заклинание, пока Хан сконцентрировался на своих воспоминаниях. Сразу в голову ничего не пришло, потребовалось сильнее напрячься; перед глазами появилась небольшая мастерская, вся заляпанная в красках. На стенах висели холсты, чистые и изрисованные, повсюду валялись тюбики с масляными красками. На всевозможных поверхностях лежали кисти, валики и мастихины. Сон видел рядом с собой отца, перед глазами большое полотно, а внизу безграничное количество цветов на большой белой тарелке. Ли крепче сжал ладонь на плече Хана. Лаунчер почувствовал сильное жжение в груди, словно там готовились ко взрыву огромная звезда. Становилось жарко, но голос Хо, слышимый где-то на задворках сознания, немного успокаивал. — Сконцентрируйся на воспоминании. Джисон продолжал пребывать рядом с отцом. Они творили шедевры искусства с только им понятным смыслом. Мир фэнтези, скрытый под слоями жирной краски — маленькая тайна семьи Хан. Сон открыл глаза и ничего не видел, но не пугался. Ритуал ещё не закончен, он чувствовал это; становилось всё жарче, в ушах звенело, и он не уверен, что способен услышать вообще что-либо. Минхо смотрел на младшего, глаза Сона светились ярким белым. Кристалл в его руках вибрировал, трясся, грозясь внезапно лопнуть от напряжения. В какой-то момент маг даже думал о том, что что-то шло не так, но вдруг Сон выдохнул, закрыл глаза и плавно осел на пол. Кварц, сжатый крепко в ладонях, осторожно потух. От него не слышно ни звука, словно бы он даже не дышал. Из воздуха собралось плотное тёмное облако, которое похоже на чёрную дыру. Слышался писк, тихое фырчанье, и дымка обратилась в небольшого зверька с длинными ушами, на концах которых кисточки, с пушистым серым хвостом. Во лбу духа горел символ, длинные белые ресницы обрамляли бездонные глаза. Джисон пришёл в себя и поднял голову, фокусируя взгляд на своём питомце. — Белка? — Ли Ноу стоял в оцепенении, следя за парящим зверьком, что плавно перемещался по помещению и парил вокруг своего хозяина.• • •
Хохот Хёнджина был слышен, кажется, по всему району. — Уймись, придурок, — Хан насупился и проследил, как его новый питомец подскочил к ассасину и потянул его за ухо. Сынмин, Хёнджин, Минхо и Джисон сидели на крыше и проводили вечер в компании друг друга. К этому времени Ким и Хван пришли к компромиссу и пока что не собачились, но все прекрасно знали, что это не будет длиться вечно. — Знаешь что, Хёнджин, между прочим, маленькие духи гораздо проворнее больших, — стрелок постучал согнутым пальцем ему по голове и ухмыльнулся. — Звук такой, словно я по пустому ящику бью. — Эй, — Хван цокнул. — У тебя же нет фамильяра, откуда тебе вообще знать? Сынмин какое-то время смотрел на парня, после чего закрыл глаза, концентрируясь на своих воспоминаниях. Из-за его спины появилось небольшое животное чёрного окраса с длиннющим хвостом и острыми клыками. Дух заполз на плечо хозяина и спрыгнул на землю. Два питомца нашли друг друга и стали бегать по крыше, резвясь. — Крыса? — Хёнджин дёрнул бровью и растянул губы в едкой улыбке. — Ну, логично. Ты та ещё крыска, МинМин-и, — парень успел отсесть подальше, и Ким не задел его, кулак встретился с бетоном. — Клянусь, я вырву тебе этот длинный язык и заставлю сожрать, — вот и закончилась недолго продлившаяся идиллия. — Ты уже обещал избить меня, но что-то я не вижу, чтобы ты сдержал слово. Или твои слова не имеют ценности? Сынмин встал с места, но Минхо бесцеремонно дёрнул того за ветровку и усадил обратно. Джисон решил помочь и дал ассасину подзатыльник, чего он явно не ожидал. Вот подстава. Они беседовали ещё недолго, не забывая кидаться привычными колкостями, как вдруг на крышу пришёл настороженный Кристофер. Из-за его спины выплыл Ликс, и на его лице спокойствия было не больше. Вслед за ними вышла и Лия, на которой вообще лица не было: кожа бледная, как у мертвеца, в руках сильный тремор. — Хёнджин, где Рюджин? Хван вспомнил, что должен был присматривать за ней, так как теперь он её попечитель. Но в последний раз они виделись часов пять назад, и ассасин терялся, нервно сжимая ладони. — Она пропала, — голос ведьмы дрожал. Со стороны леса последовал оглушающий мощный взрыв, несколько крупных деревьев повалило на землю. Всех обдало сильным жаром, мощный поток ветра сбил ведьму с ног. Сердце Хвана пропустило удар. Она ведь жива?