Tale as old as time...(original)

«Мир после смерти противоположен нашему миру» (Старинная японская поговорка)

      Последнее впечатление — видение прекрасного, как ангела смерти, Рена, с лёгкостью одолевшего троих мужчин в кровавой расправе, закончившейся поеданием тела Оси — было настолько сильным, что вернуло меня в действительность неожиданно резко, острым кинжалом пронзая мой затуманенный мозг. С пересохшим горлом и мокрая от выступившего пота, я резко открыла глаза и осмотрелась вокруг. Я сидела на футоне среди меховых одеял, полностью застилавших пол. Похожая на камеру комната, в которой я оказалась, была небольшой и как будто вырезана в скале из серого камня в форме полукруга с маленьким мутноватым окошком справа. В нише под окном горело несколько белых свечей. Пахло розами и ржавчиной, но как-то крепче и многограннее, чем привычный тонкий аромат, исходивший от кожи Рена, ставший для меня уже родным.       «Где это я? Что за странное место?»       Где-то вдали слышались звуки леса и пение птиц. Уже вовсю занялся рассвет, окрашивая небо цвета ляпис-лазури в необыкновенный оттенок розовато-жёлтого, а его отсветы танцевали яркими бликами на моей руке и сером камне низкого потолка.       «Лес… может, эта комната-пещера находится где-то рядом с домом Рена?»       Я прижала колени к груди и положила на них свою пылающую голову, пытаясь привести путающиеся мысли в порядок. Рен превратился в огромного снежного леопарда с двумя хвостами и съел того громилу… а потом признался, что сделал это и с Надин… моей драгоценной Надин, тело которой пришлось сразу кремировать даже без церемонии прощания, настолько изуродовано оно было. И, как будто возвращаясь в тот самый момент, когда я потеряла сознание, я услышала тихий и до боли любимый голос, бесконечным эхом повторяющийся у меня в голове:       «Я не убивал её…»       «Я не убивал её…»       «Я не убивал её…»       «Я не убивал её…»       Ужасающие картины покалеченных тел и знакомых лиц закружились перед глазами, вызывая тошноту, грозя уничтожить меня страшными подозрениями, отравлявших душу. Неужели я ошиблась насчёт Найджела Сайто и Рен — настоящий убийца? Нет, не может быть… в ту ночь, когда убили Нобу и пропали Мира с мисс Мэйо, он был со мной… Рен не мог… или он воспользовался моментом, когда я заснула?       Так, стоп! Я резко тряхнула головой, чтобы прогнать навязчивые мысли и немного успокоиться. Нельзя поддаваться панике! Рен обязан мне рассказать, что случилось в лесу во время этого чёртового похода! Тем более условия сделки я выполнила — стала его…       Не теряя времени даром, я поднялась с футона и решительно направилась к выходу, который был замаскирован под старинный шёлковый гобелен с вытканными на нём поблёкшими от времени пионами и гортензиями.       Я отогнула тонкую ткань. Пламя свечей затрепетало от сквозняка, но не погасло. Ступив на каменную лестницу, я застыла в немом изумлении. Передо мной открылось большое просторное помещение, напоминавшее традиционную гостиную минки*. Здесь всюду царило дерево, перегородки, обклеенные ярким расписным шёлком в виде цветов и диковинных птиц, а также золото осенней листвы, видневшееся за окнами, пропускавшими в комнату много света. Маленькая камера с единственным круглым окошком, из которой я только что вышла, располагалась несколько выше гостиной, как будто надстроенной над пещерой, и являлась, скорее всего, своеобразной спальней этого странного жилища.       Я обошла пустынный дом в поисках Рена меньше чем за минуту, отмечая про себя старинную утварь и мебель, которые как будто по волшебству перенеслись из другой эпохи, но так и не смогла его найти. Чего здесь только ни было: глиняная печь камадо**, деревянный умывальник, антикварный буфет тансу*** с многочисленными выдвижными ящиками, бочки, кувшины и всевозможные мелочи, вызывавшие во мне странное чувство, похожее на дежавю. Как будто всё это я уже видела когда-то… весь этот странный дом напоминал мне нечто родное, но давно уже забытое…       Где-то вдалеке послышался громкий выдох Рена. А потом ещё и ещё. С бьющимся сердцем я подошла к входной раздвижной раме и, оказавшись на улице, ощутила дуновение прохладного осеннего воздуха и запахи осеннего леса.       Лес был повсюду. Плотным кольцом хвойных и лиственных деревьев, словно диковинная живая изгородь он обрамлял небольшую поляну с пожелтевшей травой, на которой стоял дом. Но особенно необычно смотрелся исполинский многовековой дуб, возвышавшийся посреди лужайки, у корней которого располагались маленькие часовенки-хокора****, а на ветвях висели странного вида куколки, сделанные из тонких веточек, перемотанных верёвками. Ствол дерева был настолько широким, что, наверное, потребовалось бы человек пять, чтобы обхватить его в диаметре.       Рен был там. Одетый в традиционное чёрное кимоно и хакама, выполнял какие-то сложные упражнения по фехтованию мечом рядом с дубом, на фоне которого он смотрелся особенно колоритно. Лицо молодого человека было сосредоточенным и серьёзным. Я почувствовала, что он заметил меня, однако тренировку прерывать не стал. Словно заворожённая я наблюдала, как меч Рена кружился в воздухе и наносил удары невидимому врагу, а сам он двигался настолько плавно и быстро, что я не могла уследить за всеми его движениями-связками. Когда он выполнил последнее упражнение, то вытянулся в струну и, наконец, повернулся ко мне, тяжело дыша, вытирая ладонью мокрый от выступившего пота лоб.       — Здорово! — восхитилась я. — Похоже на танец…       — Это моя обычная тренировка по кендо*****. Помогает сосредоточиться и привести мысли в порядок…       Мой взгляд скользнул на оружие, которое молодой человек держал в руках.       — Это вакидзаси******. Короткий меч… — пояснил Рен, заметив мое любопытство. — Он достался мне от отца, а ему, в свою очередь, от его отца…       — Должно быть, он очень старый…       — Да… — кивнул молодой человек. — Его сделали примерно в XVII веке, в начале периода Эдо*******… Отец говорил, что оригинальные ножны этого меча были настоящим произведением искусства и сделаны из чистого золота, но, к сожалению, утрачены, как и парная ему катана… Когда-нибудь я передам этот меч своему сыну и научу его им владеть, как, в свою очередь, учил меня мой отец…       Рен многозначительно посмотрел на меня в упор, отчего я вспыхнула и отвернулась. Ну почему меня всегда вгоняет в краску его прямота?       — Ты искала меня, чтобы задать свои вопросы? Так? — спросил он неожиданно.       — Да, — коротко кивнула я, глядя в его непроницаемое лицо. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне наконец правду… всё, что ты знаешь о смерти Надин, исчезновении своей бабушки… о себе… и о том, когда ты решил стать людоедом…       Мои слова повисли в воздухе без ответа. Молодой человек вздохнул, убрал меч в ножны, повесил на пояс и уставился прямо перед собой, глядя куда-то в пространство.       — Я не становился людоедом, Ая, — ответил он, поворачиваясь ко мне после долгой паузы. — Я ТАКИМ родился. Имя моего предка-ёкая — Некомата. Это оборотень-людоед, который когда-то жил в этом лесу. Впервые некомата упоминался во время эпохи Камакура. В свитке «Цурэдзурэ-гуса» Ёсида Кэнко писал: «Далеко в горах есть существа, называемые нэкомата. Говорят, они едят людей». В свитке «Мэййгэцуки» говорится, что восьмого августа в первый год Тэмпуку (1233г.) в Нанто нэкомата с гор убил и съел нескольких человек. Само слово «нэкомата» состоит из двух значений. «Нэко» означает «кошка», тогда как «мата» — это «раздвоение». Таким образом, термин переводится как «кошка с раздвоенным хвостом». У меня точно такой же… ты видела его вчера…       Я потрясённо посмотрела на Рена, прикрыв ладонью рот.       — Но… но… так уж тебе обязательно есть людей только потому, что твой предок был этим некоматой?       — Обязательно, Ая… — отрывисто пробормотал молодой человек. — Человеческое ДНК необходимо моему организму, чтобы синтезировать белок и строить новые клетки. Без него я просто умру… Мои предки пытались сдерживать голод и даже заменять его животными, но эксперименты над собой ни к чему хорошему не привели… без нужного белка наши прекрасные тела начинают быстро разрушаться, провоцируя ещё больший голод, который может лишить нас разума, оставив голые инстинкты выживания…       Моё сердце сжалось и учащённо забилось.       — Тогда… получается, ты убил Надин, потому что испытывал голод?       — Я её не убивал. Я же говорил… — вздохнул Рен. — Я обнаружил тело твоей подруги уже выпотрошенным на дереве и не смог устоять… потом пришла ты, и мне пришлось сбежать…       — Получается, что ты просто не умеешь контролировать свои… инстинкты?       — Я УМЕЮ контролировать свои инстинкты, поверь… — сухо ответил он. — Контролю мы учимся с рождения… Но есть один нюанс… когда оборотни встречают свою пару, либидо начинает играть так сильно, что голод становится почти нестерпимым. Мне наша встреча далась с огромным трудом. Тогда в первую ночь похода мне пришлось съесть зайца, чтобы на время притупить свои инстинкты, но для меня этого было недостаточно… Хоть я теоретически предполагал, с чем столкнусь, но всё же твоё присутствие пробудило во мне зверя… А если дать зверю волю, вот тогда действительно может произойти трагедия… для людей… Перед нашей близостью мне пришлось выйти на охоту вновь, чтобы не напугать и не покалечить тебя случайно, поэтому я и опоздал на Фестиваль…       Я посмотрела на Рена во все глаза. В моей голове моментально сложился пазл.       — Тогда получается, что группу профессора Кима…       Молодой человек кивнул.       — Всё верно. Группу профессора Кима убил и съел мой дед Аки. Он точно так же приехал сюда, повинуясь зову моей бабушки Асуки, но поскольку он жил до этого один, всё не решался к ней подойти… Потом случился тот самый поход к перевалу горы Хи… Мой дед отправился следом тайком, но наблюдая за Асукой не смог сдержаться и съел восемь человек. Бабушку он нашёл в овраге с повреждённой ногой. Дед вытащил её оттуда и принёс сюда в это место, где долго лечил… и где вскоре был зачат мой отец…       Воцарилась тишина. Мы неторопливо прогуливались вокруг лужайки. Вызвав в памяти образы Асуки Мори и Аки Коу, я внезапно ощутила, как закружилась голова. Он убил восьмерых её друзей, а она смогла его простить? Возможно ли вообще такое? А как же я и Рен? Смогу ли я принять его ТАКИМ до конца?       Я прервала молчание, нервно усмехнувшись.       — Я для тебя тоже пахну едой? Ведь я — человек…       — Для меня ты не пахнешь человеком… Я чувствую лишь запах роз и ржавчины, исходящий от твоей кожи и волос… Ты пахнешь, как оборотень…       — Что?! Как такое возможно?! — недоверчиво воскликнула я.       — А чему ты удивляешься? — пожал плечами молодой человек. — Ведь мы предназначены друг другу не для утоления физиологического голода, а для иных целей.       И снова молчание. Я кашлянула и отвела глаза от прикованного ко мне ехидного взгляда Рена.       — Что это за место? Где мы находимся? — спросила я, решив соскользнуть с опасной темы, осознав, что начинаю плавиться перед этими зелёными омутами, прожигавшими меня насквозь.       Молодой человек улыбнулся, и от этой улыбки моё сердце затрепетало.       — Этот дом построили мои предки в самой чаще леса. О нём положено знать только оборотням из семьи Коу… по легенде, здесь, в пещере, где ты сегодня спала, жил мой предок-некомата… Говорят, что, когда братья его возлюбленной убили ёкая, позднее она похоронила его в земле, где вскоре вырос этот дуб. — Рен показал на огромное дерево позади него. — У нас есть традиция… когда мальчику-оборотню исполняется девять лет, то его привозят сюда, чтобы он помолился на могиле своего предка, сделал из прутьев куколку и повесил её на дерево, символизирующее продолжение его рода. Моего отца привезли сюда спустя десять лет после произошедшей трагедии… Гуляя по лесу, бабушка случайно обронила свой старый дневник, который позже нашли какие-то туристы.       — Так вот почему дневник обнаружили в лесу только спустя десять лет! — удивлённо воскликнула я и тут же нахмурилась. — Как же люди могли убить твоего предка-некомату? Я вчера видела, как ты с лёгкостью расправился с тремя бандитами, один из них был настоящим верзилой…       — По легенде, братья взяли собственную сестру в заложницы и пригрозили ёкаю, что если он не примет смерть от одного из них, то они перережут ей горло. Ему пришлось пожертвовать собой ради сохранения жизни возлюбленной и своего ещё не родившегося ребёнка… Жертвенная кровь, пролитая ёкаем, сделала это место сакральным, оно защищает нас от людей и диких животных, поэтому никто и никогда не сможет его обнаружить даже случайно…       — А твоя бабушка? Почему она решила числиться мёртвой?       — Ну, а ты сама прикинь, чем бы обернулась её жизнь, вернись она живой… Не могла же она рассказать правду. Уж проще было умереть для всего остального мира и сохранить дедушкин секрет…       — Неужели ради этой любви она смогла забыть своих друзей и то, как они умерли?       — Она никогда не забывала… до самой своей смерти… — покачал головой Рен. — Но вместе с тем бабушка поняла и приняла природу моего деда Аки. Она всегда мне говорила, что искать смысл в существовании оборотней — всё равно, что задавать вопрос о смысле бытия самого человека. Оборотни, люди и животные существуют, вот и всё… И кем бы ни считал себя человек — королём этой планеты или вершиной эволюции, — на самом деле его представления далеки от реальности объективного мира. И пока человек будет считать себя повелителем, он никогда не сможет ничего увидеть, кроме себя самого. И все чудеса реальности останутся для него тайной. Меня всегда учили относиться с уважением к добыче. Мы никогда не убиваем ради удовольствия или больше, чем нужно для утоления голода и продления своей жизни. Никто же не обвиняет львов и других хищников в том, что они охотятся на травоядных и даже людей…       — Почему ты сразу мне обо всём не рассказал?       — А ты бы приняла меня, Ая, таким, какой я есть, знай ты правду наперёд? Для людей я — монстр. Некомата, которым небезосновательно пугали детей… Тот поход спутал все мои карты и воздвиг стену между нами, потому что ты сразу поняла, что я не тот, кем кажусь на самом деле. Тела твоей подруги мне было определённо мало, и чем больше проходило времени, тем сильнее меня мучил голод. Я не планировал никого убивать в этом городе, а лишь хотел встретиться с тобой и забрать с собой… Маленький городок вроде этого не слишком подходящее место для охоты… Рано или поздно нашлись бы свидетели… поползли бы слухи… К тому же убийство Надин и Рио не могли меня не насторожить — кто-то незаметно убивал буквально у меня под носом, и его следующий шаг невозможно было просчитать… Я боялся за тебя, боялся, что могу сорваться и устроить кровавую бойню, боялся, что ты возненавидишь меня, если узнаешь, КТО я… время определённо работало против меня…       — Так ты всё-таки не видел, как погибла Надин?       — Конечно нет… я же говорил… Но в любом случае, это уже не важно, потому что вчера вечером арестовали мистера Сайто. Его задержали в лав-отеле, когда он был с твоей подругой Мако…       Я удивлённо посмотрела на Рена.       — Найджела УЖЕ арестовали?       — Да. Когда ты вчера убежала, Лейла позвонила мне и всё рассказала. Я бросился тебя искать…       — Как же ты меня нашёл так быстро?       — По зову… помнишь, я говорил, что смогу отыскать тебя, где бы ты ни находилась… Лейле удалось также дозвониться до Катарины, и та устроила настоящую облаву. Сейчас мистера Сайто допрашивают, но у полиции уже есть результаты… На самом деле его зовут Мисао Санджойн. Этот человек блестяще закончил Токийский Университет по специальности экономика, однако вскоре его признали виновным в изнасиловании нескольких несовершеннолетних девушек. После того, как Мисао вышел из тюрьмы, он испытывал некоторые трудности по устройству на работу. Поэтому покопавшись в Интернете и подделав документы, он решил присвоить себе личность одного талантливого преподавателя по имени Найджел Сайто, ведь, по сути, его образование позволяло заниматься педагогической деятельностью. Настоящий же мистер Сайто сейчас работает в одном частном колледже за границей. Катарина уже получила подтверждение на свой официальный запрос, что это действительно так…       — Зачем же он совершил все эти убийства? — удивилась я.       — Кто знает… — пожал плечами Рен. — Но насчёт смерти Надин удалось кое-что узнать. Как только арест Мисао показали по вечерним новостям, в полицию позвонила одна девушка, которая тоже была в походе вместе с нами… Она рассказала, что видела, как мистер Сайто, то есть Мисао Санджойн, занимался сексом с Надин, и та явно была против. Однако девушка побоялась кому-то рассказывать о том, что видела… А когда нашли тело Надин, ей показалось это бессмысленным.       — Значит, вот что хотела рассказать мне Надин в кустах… — задумчиво пробормотала я. — А что же этот Мисао? Он уже признался, зачем убил Рио и Нобу, и куда делись Мира с мисс Мэйо?       — Пока нет, но это лишь вопрос времени. Думаю, Катарина вскоре выбьет из него всё, что нужно.       — А как же Мако? Как она восприняла эту новость?       Рен нахмурился.       — Лейла написала, что тяжело… Она клянётся, что Найджел, то есть Мисао, никого не убивал… Но доказательств куча… в его доме нашли несколько чучел диких животных, одно из которых принадлежит леопарду. Оказалось, что Мисао занимался также браконьерством и охотился на редкие виды животных… Волоски с этого чучела вполне могли перекочевать с его одежды на тело Рио… К тому же Мисао был последним, кто видел Рио после нашей с ним разборки, а с Осеннего Фестиваля, по слухам, он ушёл раньше всех, что давало ему возможность похитить мисс Мэйо с Мирой и расправиться с Нобу…       — Что-то не вяжется… — задумчиво пробормотала я.       Рен улыбнулся.       — Что же может быть не так? Ведь ты САМА вычислила Мисао…       Я задумчиво потёрла кончик носа.       — Не знаю… зачем насильнику совершать убийства и кого-то похищать, если ему нужна была работа? А уж кто, как не бывший заключённый, может знать, что полиция начнёт рано или поздно копать… Совершить изнасилование можно было поддавшись своей темной наклонности… но убийства…       — По-моему, ты слишком много думаешь, Ая, — усмехнулся Рен, обнимая меня за плечи. — К тому же нас это уже не должно заботить, ведь скоро, когда найдутся Мира и мисс Мэйо, мы покинем город…       Я резко повернула голову в его сторону.       — Покинем город? Зачем?       — Сама подумай… Ту троицу бандитов, скорее всего, уже обнаружили, и скоро по этому делу начнётся расследование… вдруг найдутся свидетели… к тому же голод имеет обыкновение возвращаться… Мне нельзя оставаться здесь, а раз мне нельзя, то тебе придётся поехать со мной. К тому же перед тем, как появится на свет наш ребёнок, нам необходимо пожениться и успеть подготовиться к этому событию…       Я открыла рот и потрясённо уставилась на молодого человека.       — Р-р-ребёнок? Какой ещё ребёнок?!       Рен адресовал мне сияющую улыбку.       — Тот, которого нам удалось зачать в нашу первую ночь.       — Откуда такая уверенность, что это произошло? — потрясённо выдохнула я, заливаясь краской.       — Поверь, оборотни всегда чувствуют зарождающуюся новую жизнь своей крови… Я так надеюсь, что он не заставит себя долго ждать!       Я не нашлась, что ответить. Рен заговорил о ребёнке так естественно, как будто мы были уже давно женаты. Конечно же я знала, что когда-нибудь стану мамой, но даже не могла предположить, что так стремительно быстро… Забеременеть в двадцать лет, когда я ещё не закончила колледж и вообще сама, по сути, как ребёнок, а отец — оборотень-людоед… Что может быть безумнее? Однако тревога тут же уступила место радости при мысли, что во мне развивается новая жизнь. Ребёнок Рена! Вот, оказывается, чем закончился наш невероятный порыв любви, который воплотится в настоящей плоти и крови. Это будет мой ребёнок, которого я обязательно буду любить, как и его отца… Да, наверное, именно в этот момент я остро ощутила ту самую связь между собой и Реном, которая оказалась чем-то большим, чем влюблённость или вожделение…       На одно мгновение передо мной возник образ Нобу и маленькой девочки с косичками, которую я когда-то придумала, но он тут же растаял, словно призрак-туман несбывшихся грёз и надежд. Нобу умер, и теперь другой ребёнок от другого парня заявил свои права на жизнь, стирая все угрызения совести и сомнения прошлого.       — Я очень хочу сына! — сказал Рен, положив мне руку на живот. — Если хочешь, мы назовем его Ичиро, как моего отца…       — А вдруг это будет девочка?!       С радостным видом он заявил:       — Я буду очень счастлив, если родится девочка! Мы можем назвать нашу Маленькую Леди в честь моей или твоей бабушки. Я очень хочу иметь семью, а жить оборотням без таковой почти что противоестественно…       И тут он осёкся, заметив выражение моего лица.       — Что такое? — нахмурился Рен.       — Я… я… не знаю… всё это так неожиданно… совместная жизнь… семья…       Но настойчивый поцелуй заглушил мои слова. Жадный и требовательный… Кровь застучала в моих висках, отзываясь сумасшедшей пульсацией во всём теле, ведь прошло уже столько времени с той самой последней ночи, когда он прикасался ко мне… Молодой человек целовал моё лицо, виски, шею, нашёптывая нежные слова, будто задыхаясь от счастья:       — Моя Ая… моя волшебная фея… ничего не бойся… никогда ничего не бойся со мной…       Но эти слова были уже прелюдией любви, которая накрыла меня с головой и унесла прочь в водоворот чувственных ощущений. Одно прикосновение молодого человека стёрло все мои сомнения и барьеры, разрушая старую систему и тут же отстраивая новую. Почувствовав мой импульс, Рен подхватил меня на руки и стремительно понёс в дом. Оказавшись внутри, он вновь прильнул к моим губам, и окружающая обстановка калейдоскопом закружилась вокруг. Я даже не заметила, как снова оказалась в комнате-пещере, придавленная весом его тела.       С умелым проворством Рен стянул с меня куртку, джинсы и футболку, отшвырнув их подальше. Туда же с невероятной быстротой полетели мои лифчик и трусики. Его горячие руки заскользили по моей прохладной коже, умело пробуждая во мне непреодолимое возбуждение. Теперь Рен не торопился. Уверенный в своей силе и власти над моими чувствами и телом, он старательно оттягивал момент, смакуя прелюдию, словно дорогое вино.       Рен вошёл в меня стремительно и резко, заполняя до отказа, вызывая острое чувство наслаждения, которое мог подарить только он. Я запылала словно солнце, когда молодой человек ускорил темп, давая волю своим желаниям. Каждый его толчок я встречала с криком восторга, двигая бёдрами в такт задаваемому им ритму, соперничая с ним по силе. В этот миг существовали только мы вдвоём, укрытые от всего мира маленькой древней пещерой и бескрайним океаном осеннего леса. Исчез человек, исчез и оборотень. Остались лишь два существа, предназначенные друг другу до конца Вселенной… А когда небольшую комнату пронзил двойной, почти одновременный вскрик, я инстинктивно обхватила бёдра молодого человека ногами, вжимая в себя со всей силы, чтобы он проник ещё глубже, изливаясь в меня. В следующий момент меня не стало. Я сгорела, словно спичка, и разлетелась пеплом по ветру, уносясь в другое измерение. Рен осторожно вышел из меня, прерывисто дыша, отполз в сторону и растянулся на футоне, сгребая в охапку.       — Девочка моя… — прошептал он как будто сквозь сон, рисуя на моём плече невидимые узоры.       Молодой человек тихо бормотал что-то ещё, но смысл его слов плохо доходил до моего сознания, потому что сама я продолжала находиться в прострации, растекаясь в его объятиях, словно медуза на солнце. В этом мире существовали только мы вдвоём…       Внезапно откуда-то донеслась трель звонка. Рен вздрогнул, нехотя пошевелился и одной рукой достал из вороха одежды свой телефон.       — Да, слушаю тебя, Мими… — ответил молодой человек, прижимая меня к себе ещё теснее. — Нет, всё в порядке… да… Ая со мной сейчас… Всё хорошо… Что?!       Я почувствовала, как напряглась его рука. Рен замолчал, внимательно слушая то, что ему говорила Мими. И чем больше проходило времени, тем тягостнее становилась тишина в маленькой спальне и тем сильнее нарастало предчувствие грозящей беды.       Нажав отбой, молодой человек отстранился и принялся быстро одеваться, не глядя на меня.       — Что случилось? — испуганно спросила я, глядя, как он направляется на выход.       Рен не обернулся.       — Мы уезжаем, — отрывисто произнёс он, задержавшись у шёлкового гобелена с цветами.       — Уезжаем? — мои глаза округлились. — Куда?       — Мими сказала, что пропала Лейла… — ответил молодой человек. — В её комнате обнаружили кровь, а сама она исчезла, пока Мисао Саджойна допрашивали в полиции. — Он помолчал. — Нам нужно покинуть город как можно скорее, и это не обсуждается!