Бандитка

       Войдя в квартиру с пакетом продуктов на перевес, Снежный поставил свою ношу на пол и крикнул в подъезд: - Что, Тарасов, физических нагрузок мало? Стареть стал? – в голос заржал он.        В который раз уж за последний месяц ломается лифт – Андрей, конечно, никогда не связывался с управляющей компанией, к которой относится их дом, но в этот раз было огромное желание это сделать. - Надо будет Умановой сказать, чтоб потренировала тебя, как следует! – продолжал подтрунивать над другом. – А то совсем уже не ходок… - Правильно, забрал самый лёгкий пакет и пошёл довольный, - ворчал по-стариковски Борис. – А ты, Тарасов, тащи три гружённых сумки! Одна из которых, между прочим с арбузом! - Так я думал, ты сильный! – пропуская его в квартиру, издевался Андрей. – Думал, перед Умановой захочешь покрасоваться, дескать «Смотри женщина, добытчик пришёл!».        В шутку пригрозив другу, Тарасов скинул обувь и крикнул вглубь квартиры: - Леська, доставай большой нож, сейчас арбуз будем есть!       Однако ответа не последовало, и это насторожило двух мужчин. - Лесь? – вновь позвал её Борис, но вновь никакой реакции.        Чертыхнувшись, он быстрым шагом направился в комнату, прикидывая в уме самые разные варианты – от «ушла за сигаретами» до «похитили», а между ними успела пробежаться и «валяется где-то без сознания». Ничего из этого уж точно не радовало, и если после подтверждения первого предположения он просто надерёт её энное место, то от остальных мыслей неприятный холод прошёлся по коже.        Комнаты оказались пусты. Ни записки, ни любых других вещей, которые объясняли бы её местопребывания в данную минуту, не было. Смачно выругавшись, Тарасов достал из кармана телефон и набрал номер Абашев, попутно проверяя на месте ли паспорт и другие документы. Всё по-прежнему на своих местах… Всё, кроме Олеси. - Борь? – позвал его Снежный из своей спальни. – Иди сюда!        Слушая длинные гудки, мужчина вошёл в комнату и тут же увидел разбросанные документы и пустой стакан, очевидно, из-под воды. Сбросив вызов, Тарасов приблизился к столу и, дабы убедиться в своём предположение, пробежался взглядом по выгоревшим чёрно-белым строчкам на бумагах. - Ты ей показал? – требовательно спросил он у Андрей и наградил его суровым взглядом. - Прикалываешься?! – взвился он. – Я сделал копии всех документов, и, пока она разговаривала с доктором, спрятал папку под кровать. - Значит, она видела, что ты что-то копируешь! Вот и стала искать бумаги! – хлопнул ладонью по столу. – Чёрт! Вот ведь Варвара! - Борь, - пощёлкал пальцами перед его лицом, - приди в себя! – с нескрываемой тревогой в голосе сказал он. – Олеся узнала, что случилось с её родителями! Она прочитала, что Вятский к этому может быть причастен! - Твою мать! – с расширенными от ужаса зрачками выдохнул Тарасов. – Надо к Вятскому ехать! - Адрес знаешь?        «Лучше бы за сигаретами пошла!», - успевает пронестись в мыслях, пока Борис стремительно преодолевает один лестничный пролёт за другим.        Некогда думать, совершенно нет времени, чтобы ждать, даже позвонить ей сейчас невозможно. Сердце колотится так, будто бы готовиться совершить побег из груди, дыхание учащённое, но бег по подъезду здесь совершенно не причём. В его душе царит буря волнения и страха, что его дорогая девочка может сейчас полезть на рожон и натворить дел.        «Лишь бы жива осталась», - как мантра крутится в его голове, пока он заводит двигатель своей только что пригнанной из сервиса машины. Снежный уже запрыгивает в неё на ходу, не думая даже упрекать друга в нетерпение. Он и сам как на иголках. - Звони Умановой, - коротко сказал Тарасов, сжимая руль до побеления в костяшках. Вот-вот вырвет его со всеми проводами. - Я-то по звоню, - безропотно кивает друг, - а ты хватку лучше ослабь, руль нам ещё пригодится! – в такой ситуации находит повод для юмора.        Набрав номер, долго держал аппарат на громкой связи, но уже через десять секунд размеренные гудки стали невыносимы. Отключился и тут же набрал другой телефон. - Слушаю, - ответил знакомый мужской голос. - Владимир Викторович, это снова Снежный, - кивнул Андрей Борису, дескать «смотри лучше за дорогой, а не за мной». - Да, говори. Слушаю тебя, - спокойно отозвался ФСБшник. - Владимир Викторович, боюсь, нам нужна будет ваша помощь, - начал было демонстрировать свои дипломатические способности мужчина, но быстро был перебит Тарасовым: -Уманова нашла документы, которые мы с вами сегодня обсуждали, - быстро говорил он. – Зная её характер, могу уверенно сказать, что она поехала к Вятскому. Боюсь, если мы не вмешаемся, её могут убить, как лишнего свидетеля. Снежный только головой помотал. - Борис, ты? – на всякий случай уточнил Пригов. - Да-да, я! – сдержав пару неприятный слов в адрес правоохранителя, подтвердил он. – Так что? Вы поможете? - Адрес Вятского нам известен, мы с опергруппой выезжаем. Без меня к воротам даже не суйтесь, ждите. - Да как я могу ждать?! – окончательно озверел Тарасов. – Олеся у Вятского! Чего мне ждать? Пока её убьют?! - Борис, успокойтесь! – Владимир быстро сменил тон на приказной. – Мы будем на месте минут через десять-пятнадцать. Если высунетесь раньше, то можете напугать Вятского, а что он может сделать с Умановой в таком состоянии, остаётся только гадать! - Я за ним прослежу, Владимир Викторович! – вмешался в разговор Снежный. – Можете не переживать. - Отлично, - начальственно одобрил он. – Встречаемся на дороге!        Ударив по рулю так, что по всей округе разлетелся сигнал клаксона, Тарасов шумно выдохнул и постарался целиком и полностью сосредоточиться на дороге. Черта с два это у него получилось! Один образ сменялся в мыслях другим, и ни в одном из них Олеся не улыбалась – всё было в мрачных оттенках, а в ушах раздавался её крик. - Борь. Уманова не пропадёт, - хоть как-то пытался успокоить его Снежный. – Она девчонка, хоть куда! Сориентируется! Да и в обиду себя никогда не даст! - Ты сейчас сам слышишь? – поразился Борис. – Она одна с человеком, которого ничего не остановит! Которому любые ценности чужды! И к тому же Вятский прекрасно знает, насколько она для него опасна! Считаешь, он выпустит её из своего дома живой?! – на последнем предложении мужчина окончательно перешёл на крик.        Подрезая ехавшие по дороге машины, Тарасов слышал, как им в след доносятся громкие сигналы, но ему было абсолютно всё равно. Гнал на скорости, превышающей максимально разрешённую, благо полицейских кордонов на горизонте не было, иначе пришло бы ещё и от них отбиваться. - Я представляю, сколько тебе завтра штрафов придёт, и на какую сумму, - попытался перевести разговор в другое русло Андрей. Даже улыбнулся. – Хорошо, если права не отберут. - К чёрту! – бросил в ответ Борис. - А на работу на метро станешь ездить? - Тебя до водителя разжалую! - Ну, спасибо! – скривился Снежный. – Всю жизнь мечтал!.. Хотя пообещай мне, что на вашей свадьбе машину поведу я? - Нет. - Это ещё почему? - Ты ещё в ЗАГСе бокал шампанского «за молодых» выпьешь! - Выпью! Даже два! Всё ради вас! – потёр подбородок Андрей. – Но тогда хотя бы на переднем сидении?        Этот странный разговор оказался Борису сейчас, как никогда, необходим. Пусть они обсуждали какую-то ерунду, но это хоть немного отвлекло от всех тех картинок, что мелькали кадрами кинофильма в голове. Ещё более-менее спасали «бегающие» за окном пейзажи и смена дорожной обстановки – правда, в этом случае на смену волнению зачастую приходило раздражение. Бесчисленные светофоры, нерасторопные пешеходы, ползущие впереди машины – если и есть кто-то там, Наверху, кто заведует всем этим движением, то этот «кто-то» явно решил поглумиться над Тарасовым. Будто весь Мир озлобился на него!        Выехав на Листвянское шоссе, Борис увидел мчащийся впереди чёрный мини-вэн с включенным синим проблесковым маячком. Нажав на педаль газа, мужчина только услышал завистливое: «Вот ведь Пригов! Быстрее нас доехал!». У Снежного явно проснулся азарт от всего происходящего. Правда, Тарасову до подобного состояния было слишком далеко.        Свернув на второстепенную дорогу на тридцать шестом километре, Борис был вынужден резко дать по тормозам. Чёрная машина остановилась совсем близко к съезду и из неё уже выходили мужчины в специальном защитном облачении. - Дальше пешком! – единственное, что сказал Пригов, когда двое мужчин подошли к нему. – Борис, оставь ключи моему человеку, он пригонит твой джип к воротам, когда это будет возможно.        Выполнив указание, Тарасов нетерпеливо произнёс: - Её спасать надо! - Не пари горячку. Дров наломать легко! – уверенно ответил Владимир, идя вдоль дороги. – Вон, видишь? Люди впереди стоят! - А что это?.. – подал голос Андрей, а потом удивлённо воскликнул: – Это же и есть дом Вятского! - Сейчас пойдём и узнаем.        Спокойствие правоохранителя поражало, и если кому-то в этой ситуации и можно было позавидовать, то только ему. Вот что значит опыт, наработанный годами…        Толпа, увидев приближающуюся к ним группу людей, сразу же начала роптать. Кто-то, испугавшийся, скрылся среди других людей сойдя с первой линии, кто-то наоборот – спрятал руки в карманах, желая внешне показать свою уверенность. Но большинство из присутствующих с опаской поглядывали на человека в чёрном костюме, чьё лицо закрывала такого же цвета балаклава, с автоматом в рука. И лишь когда Владимир Викторович показал им своё удостоверение, с инициалами и званием «Генерал-майор», некоторые облегчённо выдохнули. - Кто среди вас главный? – поинтересовался он. - Я, - вышел вперёд мужчина преклонного возраста. Остальные посмотрели на него сочувствующе. – Андрей Фёдорович Вельховский, дворецкий семьи Вятских, что проживают в этом доме, - указал он на постройку за забором. - Что здесь происходит? Почему люди стоят у ворот? – продолжал строго спрашивать Пригов.        Вельховский скосил взгляд в сторону своих коллег, колеблясь. - Если вы не ответите на мой вопрос, то легко превратитесь из свидетеля в соучастника возможного преступления. - Дело в том, - мигом развязался язык к дворецкого, - в дом полтора часа назад ворвался вооружённый человек, затем приехала приёмная дочь Вятских. Они сейчас все разговаривают... – с трудом далось ему последнее слово. - «Разговаривают»? – прищурился Владимир Викторович, чьё нутро усомнилось в сказанном. – Все втроём? - Да она приехала в дом и пистолетом размахивать стала! – воскликнула одна из перепуганных домработниц, что стояла позади всех. – Даже выстрел был! - Не болтай, чего не видела! – толкнула её в бок, очевидно, коллега. - «Выстрел»? – настал черёд Снежного впадать в ступор. Правда, мужчина быстро пришёл в себя и толкнул локтем в бок Тарасова. – «Да он её убьёт», - перекривил друга Андрей. – Говорил же, твоя Олеся ещё фору всем даст!        Побагровев, Борис непроизвольно сжал ладони в кулаки и, не слыша ничего, направился к воротам. Одно желание – вытащить её поскорее оттуда. И чем раньше, тем лучше. - Эй-эй-эй! – прокричал ему Снежный и схватил его за плечо, дабы остановить. – Куда собрался? С ума сошёл? – чеканно говорил он. – Тут спецы, пусть они занимаются этим теперь! - Борь, я понимаю, что кровь в жилах кипит, - подошёл к мужчинам Пригов. – Морду набить хочется этому Вятскому, девушку свою увидеть, но потерпи немного! – сквозь зубы процедил он. – Не мешай нам работать! - Работать?! – окончательно озверел Тарасов. – Где эта «работа»?! Я почему-то не вижу её! - Если ты сейчас не успокоишься, вколю тебе…        Договорить Владимир Викторович не успел. Со стороны жилого дома послышался хоть и приглушённый, но звук выстрела. Реакция у всех сработала моментально: женщины закричали, мужчины, те, которые работали на Алексея, встрепенулись, не зная, то ли бежать на помощь боссу, то ли стоять и ждать распоряжений генерал-майора. Спецы, не колеблясь, направились к дому, держа наготове свои автоматы. Тарасов, вырвавшись из хватки друга, не обращая внимания на доносящиеся проклятия в свой адрес, ринулся следом. Было всё равно даже на свою жизнь – цель сейчас другая.        Вбежав по ступенькам в дом, Борис готовился увидеть там самое страшное. В мыслях если что и крутилось, то только обрывки известных ему молитв. Пока озирался по сторонам, с трудом различал окружающие звуки – всё происходило будто в замедленной съёмке. Часть опергруппы понеслась наверх, другая – осматривала помещения первого этажа. Откуда-то справа неожиданно донеслось: - Лицом в пол, руки на голову! Властно. Повелительно. Гремуче.        Тарасов, едва увидев всё происходящее в гостиной, чуть не лишился дара речи. На полу, привязанный к стулу по рукам и ногам, лежал убитый Вятский. С его груди капала кровь, тонкой плёнкой растекаясь по дорогому дубовому паркету. На лице мужчины не было страха, скорее, безразличие. Будто бы он не боялся смерти, и готов был принять её в любой момент. Может, знал, что этим всё и кончится? В его глазах застыла вечность, а рот так и замер в безмолвии – теперь уже никто и ничего не услышит от этого богатого, но всё же смертного человека.        У противоположной стены, прямо напротив убитого, лежала Олеся. Она подчинилась требованиями – завела руки за голову, не шевелилась. Ей было в этот момент абсолютно всё равно, что с ней будет дальше – убьют, посадят, что-либо ещё. Полное равнодушие к своему будущему. Единственное, что испытывала девушка – опустошение. Она совершило то, что уже давно хотела – уничтожила человека, который стал виновником в смертях её родных. И к чёрту её нынешнюю жизнь, плевать было и на те заказы, которые ей делал Алексей, и за которые ей наверняка предстоит ответить по всей строгости – она всё это переживёт, да и, в конце-то концов, она же сильная – справится! Но простить ему своё детство, которое в воспоминаниях практически не осталось – этого никогда не будет!        Вятский мёртв.        Уманова обрела душевную свободу. - Олеська? – где-то на периферии мыслей послышался голос Бориса.        «Что это? Галлюцинации?» - про себя подумала она, не смея поднять головы. - Отпустите её! – чей-то приказной тон.        Девушка не пошевелилась. Лишь когда кто-то сильный схватил её за плечи и прижал к себе, она вздрогнула. Её будто выдернули из всего происходящего, из затянувшейся мглы, и, будто впервые за долгое время увидев свет, Олеся по-детски зажмурила глаза. Правда, волнение быстро сменилось спокойствием, когда, вдохнув запах человека, она поняла, что в своих руках её крепко держит Тарасов. Обхватила его за талию и уткнулась носом ему в грудь. Она не плакала. Слёз, кажется, после сегодняшнего утра совсем не осталось, а потому сейчас ей только и оставалось, что жадно хватать губами спрессованный воздух и немного надрывно, прерывисто выдыхать его.        Он держал её изо всех сил так, что кости чудо, что не сломались. Сам дрожал, но рассчитывал, что Уманова этого не заметит. Говорить что-либо не пытался – не получилось бы, в осипшем голосе была бы слышна тревога, а девушка не должна чувствовать его слабость. В мыслях благодарил одного Бога за то, что всё закончилось для неё хорошо, за то, что Олеся осталась жива, за то, что её здоровью ничего не угрожает. Вот только радости пока на душе не ощущал – пряталась робкая, за другие, более сильные эмоции…        Вокруг сидевшей на полу пары уже суетилась следственная группа. Они очерчивали тело Вятского белым мелком, расставляли плашки с цифрами вокруг гильз от пуль, полицейские описывали обстановку в доме. Снежный деловито осматривал помещения, то и дело бубня себе что-то под нос. Многие из присутствующих переговаривались друг с другом, но ни Борис, ни Олеся не старались разобраться в словах – было всё равно. Они находились в каком-то своём мире, в котором только что наступил относительный покой. - Я прошу прощения, что вмешиваюсь, - деликатно прокашлялся появившийся рядом ФСБшник. – Меня зовут Пригов Владимир Викторович, я генерал-майор Федеральной службы безопасности по Санкт-Петербургу. Мне нужно с вами, Олеся, поговорить.        Отстранившись, Уманова с неведомой доселе опаской посмотрела на мужчину, что стоял напротив с выправкой оловянного солдатика, а затем перевела тревожный взгляд на Тарасова. Борис тут же почувствовал, как девушка сжала его руку, ища поддержку. - Могу я поприсутствовать? – вежливо поинтересовался он и сразу добавил: - Пожалуйста…        Переведя взгляд с одного на другого, Пригов чуть качнул головой. Кажется, он уже понял, что спорить с Тарасовым бесполезно – ни одна корочка и угроза не помогут.        Кивнув Умановой, Борис поднялся на ноги и помог девушке встать. Она выглядела очень уставшей, морально выхолощенной, а потому, недолго думая, мужчина, вопреки косым взглядам присутствующих, подхватил Олесю на руки и направился за генерал-майором. Олеся пару раз потребовала от Тарасова опустить её, но быстро сдалась – силы оставались разве что на разговор. - Итак, я не буду ходить вокруг да около, - сразу начал Владимир Викторович, когда все сели за стол в столовой. – Олеся Михайловна, я в курсе дел вашей семьи… - Вятский мне – не семья! - грубо перебила его Уманова. - А я и не про него, - едва заметно ухмыльнулся Пригов. – Я про ваших родных. Борис и Андрей мне всё рассказали, но вам не следовало самой сюда приезжать и решать вопросы таким образом. В Управлении уже давно разрабатывался план по аресту Вятского Алексея Михайловича, заведено несколько дел, однако вы решили действовать самостоятельно, и… - Послушайте, - устав слушать этот сухой «рапорт», вновь перебила его Олеся. – Мне плевать, по каким статьям ещё проходит у вас Вятский. Мне всё равно, кого он там убивал, кого грабил, и по каким ещё причинам попал в поле вашей работы! Я действовала самостоятельно, потому что он убил моих родителей! И мне глубоко фиолетово, что там ему маячило по статьям уголовного кодекса! У меня приговор для него только один – смерть! – почти выкрикнула она последнее слово, смерив генерал-майора ненавистным взглядом. – Хотите, арестовывайте меня, я готова понести ответственность за это убийство, - Борис попытался её одёрнуть, но девушка в ответ только дёрнулась и пристально посмотрела на него. – Я не жалею, что убила его! Потому что много лет назад он точно также не пожалел моих родителей… - Вы думаете, месть способна что-то решить? –принялся философствовать Владимир Викторович. – Полагаете, это – наказание? - Думайте, что хотите! - Неужели вы не понимаете, что, выпустив ему пулю в лоб, вы тем самым облегчили ему участь? – подался вперёд Пригов, внимательно следя за девушкой. – Его смерть – мгновение! А вот сел бы он в тюрьму, лет этаки на двадцать пять за все свои криминальные делишки, да рассказал бы компромат на своих подельников!.. Вот тогда бы он реально загнулся – либо сам, потому что в тюрьме для него были бы невыносимые условия, либо бывшие товарищи помогли бы! А вы его просто убили!        Уманова, не робея перед правоохранителем, даже не подумала опустить взгляд. Вместо этого отпустила руку Бориса, которую всё это время держала в свих ладошках, и подалась вперёд. - Я понимаю, что я нарушила все ваши планы, когда выпустила ему пулю в лоб. И также я понимаю, что вы сейчас вне себя от злости по той причине, что теперь клубок этой преступной группировки не получится распутать... Я всё это прекрасно понимаю! Но мне плевать на ваши служебные дела и расследования. Для меня этот человек совершил только одно преступление – он убил мою семью! – слишком уверенно говорила Олеся, чем не слабо ввела в замешательство Пригова. – И я его за это наказала. - Так ведь доказательств причастности Вятского к смерти ваших родных нет! – всплеснул руками мужчина. – А если свидетели ошибаются? Бывает, что за столько лет что-то, да забывается! - Нужны доказательства? – привстав, Уманова полезла в задний карман джинс и, когда телефон оказался в её руках, сразу же кинула его Владимиру Викторовичу. Аппарат проскользил по поверхности стола и был остановлен блестящей реакцией офицера. - Что это? - Доказательства. Диктофонная запись с признанием Вятского в причастности к преступлениям, - кивнула Олеся, вновь переплетя их с Борисом пальцы.        Пригов, поджав губы и чуть прищурив глаза, задумчиво крутил телефон в руке, прикидывая дальнейшие варианты действий. Что он мог сделать в этой ситуации? С одной стороны, девушку можно было понять: смерть родителей – рана, которая не затягивается никогда, и желание отомстить убийцам своих родных нередко возникает у потомков. И что бы там не декларировал уголовный кодекс и Конституция, но даже представителям государственных органов сложно в таких делах строго следовать букве закона. - Владимир Викторович, ты же знаешь, я найму лучших адвокатов, - вступил в разговор Тарасов, опустив руки на стол и внимательно наблюдая за генерал-майором. – Дело развалится, не дойдя до суда, а тебе только мороки прибавится!.. - Слушай! – неожиданно вспылил офицер, растеряв былую выдержку от слов Бориса. – Тебя бы самого к административной ответственности привлечь! Хотя бы за то, что препятствуешь проведению оперативно-следственных мероприятий! – резко замолчал он, но вскоре уже спокойней добавил: - Я тебе в рапорте, что напишу по этому выезду? Я могу её понять, - указал перстнем на Уманову, - но за такие душевные порывы мне и самому статья светит! - Придумаем что-нибудь, - наклонил в бок голову Борис. - Я – офицер! – мигом выпрямил спину Пригов. – И убийца должен понести наказание!        Олеся, устав слушать эти бессмысленные препирания, ударила кулачком по столу и поднялась на ноги. Подойдя к правоохранителю, она встала рядом с ним и протянула ему сведённые в запястьях руки. - Арестовывайте, - коротко произнесла она. – Пишите в рапорте, что преступник сдался сам. Сейчас ещё показания дам, и дело можно будет считать закрытым. - Уманова! – прорычал Борис, не веря своим ушам.        Смерив мужчину взглядом, Пригов поднялся с места и пристально посмотрел на девушку. В её глазах не было страха, она отчётливо понимала, что творит в данную минуту. - Уверена? – спросил он её. - Нет! – воскликнул Тарасов, встав между Олесей и Владимиром Викторовичем. – Доказательства сначала предъявите!        Однако Уманова только усмехнулась – доказательства они соберут в два счёта. Она молча обошла Бориса и вновь протянула Пригову руки, мысленно моля, чтобы это всё поскорее закончилось. Видела полное смешение чувств во взгляде Бориса, который и сам сейчас был между молотом и наковальней. Интуитивно ощущала, как офицер ожидает какого-то подвоха с её стороны. Было некомфортно, но мыслей о том, чтобы сбежать или попытаться отмазаться от этого убийства, у неё не было. И плевать, что будет с ней дальше…        Достав из карманов брюк наручники, Владимир Викторович уже собирался надеть их на тонкие запястья Умановой, как вдруг со стороны входа в столовой раздалось чеканное: - Разрешите обратиться? – молодой паренёк в форме был чем-то явно взволнован. - Разрешаю, - кивнул Пригов, чьи руки так и замерли в воздухе. – Что стряслось? - Тут такое дело… - неуверенно промямлил он. – В общем, никто не хочет давать правдивые показания… - «Никто» - это кто? – нахмурился генерал-майор. - Те люди, которые работали на Вятского – обслуга, охрана… - Вообще никто?! – метнув взгляд на Уманову, уточнил Пригов. - Все говорят, что ничего не знают. Они все якобы занимались своими делами, когда на первом этаже дома раздались выстрелы, но стрелявшего или не видели, или утверждают, что в доме был кто-то третий! - слишком недовольно покосился на девушку. – Все сильно испугались, вот и выбежали на улицу. Но я не верю ни одному их слову!        Владимир Викторович молчал, путешествуя взглядом по маршруту «Уманова-Тарасов-лейтенант». Он вновь оказался в растерянности. Теперь даже свидетелей против Олеси нет. Дело действительно разваливается. Хотя следы пороха могли бы раскрыть все карты…        Вновь спрятал наручники в карман серых брюк, поджал губы – судя по всему, он делает это бессознательно, когда нервничает – и сказал пареньку: - Я понял. Запиши в протокол всё, что они скажут. - А как же она? – кинул он на Уманову.        Заметив, как у Бориса заходили желваки на шее, Олеся поспешила положить руку ему на плечо – лишь бы не размазал сейчас этого гонца по стене, а то ведь может… - Выполнять! – куда громче добавил Пригов.        Дождавшись, пока помощник покинет столовую, мужчина повернулся к паре и тихо сказал: - Значит так, с пистолетом мы сами разберёмся... Боря, твоя задача – обеспечить Олесе алиби на всякий случай. Коль против неё никто не хочет давать никаких показаний, пойдёт свидетелем по этому делу. Но если хоть одна живая душа придёт в полицию и расскажет всю правду, то небо через решёточку мы будет видеть все втроём! – шикнул он. - Володь, а как же твои ребята? – кивнул Тарасов на экспертов. - Надо же, о других вспомнил! – не сдержался Пригов. – Что ж раньше-то тебя этот вопрос не заботил?! – то ли издевался, то ли ждал реального ответа. – Наше счастье, что никто, кроме Вятского, не видел стрелка, а Олеся могла просто оказаться в доме раньше нас, и обнаружить труп… Да, версия дерьмовая! И при желании её можно…        Закончить свои мысли, Пригов не успел. В дом, будто фурия, ворвалась женщина и с оглушительным криком кинулась к убитому. Два дежуривших в комнате лейтенанта мгновенно отреагировали на незнакомку и перегородили ей путь, крепко держа даму в руках. На слова она не реагировала, призыв успокоиться и назвать своё имя тоже прошёл мимо неё. У неё была истерика, отчего медэксперт даже потянулся за шприцом с необходимым в таких случаях раствором. - Это кто? – поинтересовался Владимир Викторович у Умановой, наблюдая за взбалмошной из столовой. - Жена его – Алевтина Егоровна Вятская, - тихо произнесла Олеся, отвернувшись от происходящего. Борис тут же прижал её к своей груди.        Девушке было сложно смотреть на неё после того, что рассказал ей отчим. Даже не верилось, что именно Алевтина способствовала тому, чтобы Уманова переехала в этот дом и стала частью их семьи. Сама же Олеся всегда относилась к ней равнодушно - что есть она, что нет… Вот только теперь женщину стало искренне жаль… - Так, вы идите к выходу так, чтобы даже шороху от вас не было, - кивнул Владимир Викторович паре, поправив галстук. – А я сам поговорю с этой Алевтиной Егоровной. Видеть Олесю здесь ей сейчас ни к чему…        Кивнув, Тарасов уверенно взял девушку за руку, но она потянула его в противоположную сторону от центрального выхода – в доме была ещё одна, запасная дверь. Пригов в этот момент направился к Вятской. Он точно знал, что будет у неё спрашивать, но вот сможет ли она дать ему все ответы – большой вопрос.        Машину Бориса было решено оставить для Снежного – мужчина ясно дал понять, что никуда не уедет с Листвянского шоссе, пока здесь будет работать Служба безопасности. Его азарт так и не потух, напротив – он жаждал услышать все подробности и узнать даже самые мелкие детали. В конце-то концов, Пригов ещё должен ему за неплохой компромат на Алексея Михайловича, так что пусть делится информацией на добровольно-дружеских началах! Сев в автомобиль Мурашовой, Борис чертыхнулся, не чувствуя комфорта на пассажирском сидении, и хотел уже что-то сказать по этому поводу, но, бегло взглянув на Уманову, понял, что сейчас не самое подходящее время для шуток. Девушка сидела рядом, поджав под себя ноги. Смотрела перед собой невидящим взглядом. О чём-то думала. Она не плакала, но глаза по-прежнему были красными. На шее кое-где проступили сине-фиолетовые ниточки вен, выдавая её напряжённое состояние. И, кажется, для Тарасова не было ничего хуже, чем видеть Олесю настолько подавленной. - Заедем к Руслану, - с тревогой в голосе произнёс Борис и завёл двигатель машины.        Вырулив в сторону Санкт-Петербурга, мужчина увеличил скорость до ста километров в час, радуясь, что движение сейчас на шоссе не такое плотное, каким могло бы быть. - Нет, - неожиданно сказала девушка, переведя пристальный взгляд на Тарасова. – Только не к Руслану… - Почему? Пусть посмотрит тебя, ты очень бледная! – возмутился Борис, ненадолго отвлекшись от дороги. - У него сегодня важный вечер, - незамедлительно ответила Уманова. – Не надо его тревожить!.. Лучше поехали домой…        На светофоре, при въезде в город, мужчина посмотрел на Олесю. Её состояние ничуть не изменилось за последние пятнадцать минут – всё такая же поникшая. Но спорить с ней в этот раз Тарасов не стал, может быть, лучшее лечение для неё сейчас – время, а не какие-нибудь препараты. Тяжело вздохнув, Борис дождался, пока загорится зелёный сигнал, и повернул в сторону дома.        Едва войдя в квартиру, Уманова прямиком направилась в ванную под тяжёлым взглядом мужчины. Она чувствовала прожигающий огонь его голубых глаз спиной, но говорить что-либо не было никакого желания. Ей нужно хотя бы полчаса, чтобы побыть наедине с собой и своими мыслями.        Постукивая нервно по столу пальцами правой руки, Тарасов пристально смотрел на настенные часы. Минутная стрелка прошла уже почти четверть часа, а вода в ванной всё по-прежнему журчала. Терпения не хватало, чтобы спокойно сидеть на стуле и ждать, пока Олеся появится на кухне. Однако раз за разом Борис одёргивал себя, не давая телу даже шевельнуться. Он ей доверяет. Он знает, что она не причинит себе вреда.        «Чёрт её дери!», - проскальзывает в его мыслях, когда пятьдесят первая минута с того момента, как Уманова скрылась в комнате, осталась позади.        Не выдержал. Выругался и решительно поднялся с места.        Постучавшись, Тарасов не услышал ответа. Наплевав на все правила приличия, мужчина нажал на ручку двери, и та безропотно поддалась. - Лесь? – негромко позвал её.        В помещении было очень душно и влажно. Горячая вода струилась из крана, окутывая всё пространство паром, что слишком сильно напугало Бориса. В два шага преодолев расстояние, он рассёк поток своей ладонью и тут же одёрнул руку. Кипяток!        Закрыв краны, Тарасов уже хотел возмутиться, как увидел совершенно отрешённое выражение лица Умановой – словно тут была не она, а всего лишь её тень. Она сидела в ванной, в прозрачной воде в одном нижнем белье, обхватив себя руками, и, кажется, ничего не замечала вокруг себя. Стеклянный взгляд, почти не вздымающиеся от дыхания плечи – полная погружённость в свои мысли. - Лесь, - начал Борис, присаживаясь у самого бортика, - всё осталось позади. Всё закончилось… - пристально смотрел на неё. – Мне сложно представить, что ты сейчас чувствуешь, но, пожалуйста, не замыкайся в себе… Я хочу, чтобы у нас было всё как прежде, чтобы ты была такой же лучезарной, как и в тот вечер, в парке… - Не будет уже как прежде, - не переводя взгляд на Тарасова, сказала девушка. – Не будет… - Почему? - Потому что за этот день мы стали другими… Я тебя в очередной раз обманула, не сдержав обещания... Ты теперь точно знаешь, что я умею убивать… Ты не сможешь после всего случившегося воспринимать меня так, как раньше… Ведь теперь, глядя на меня, ты будешь вспоминать ту лужу крови, которую увидел в доме Вятского… Я теперь в твоих глазах настоящая бандитка…        Тарасов молчал. Он вслушивался в её слова, совершенно не представляя, что на это ответить. Да, Уманова в какой-то степени права – обманула, умеет убивать, но… - Знаешь, что самое удивительное в этой ситуации? – неожиданно оптимистично заявил он. – Я не осуждаю тебя за этот поступок. - Как это?.. – сбито произнесла Олеся, повернувшись к Борису. - А вот так, - уверенно кивнул он. – Теперь я, конечно, десять раз подумаю, прежде чем ссориться с тобой, - улыбнулся мужчина, - но никакая лужа крови у меня с тобой ассоциироваться уж точно не будет! – потрепал по голове, как маленькую девочку. – Вот только неправильно у нас как-то всё… В семье мужчина же должен быть защитником, а в нашем случае защищаешь нас обоих ты!.. - Ты себя чувствуешь неполноценным? – слабо улыбнулась Уманова, наклонившись к Борису. - Ну… - протянул он. – Есть чуток… - Не хочу я больше быть защитницей, - глядя ему в глаза, прошептала Олеся и более робко добавила: – Хочу быть хранительницей… - В смысле? - Хочу быть хранительницей домашнего очага… Если, конечно, ты позволишь?.. - Это что же получается! - немного отстранился Тарасов с кривой ухмылкой. – Ты мне сейчас предложение сделала?!        Тихо рассмеявшись, Олеся высунула из воды руку и обвила ею шею Бориса. Тот всё ещё продолжал улыбаться. - Нет, только намекнула, - едва слышный шёпот ему в губы. - Ты – моя самая любимая бандитка…