Осколки подсознания

Сарафан, был само очарование и одобрительно похлопывал по плечу причитающуюся ему душу молоденькой девушки. Та скромно опускала глаза в пол, делала ножкой и несмело улыбалась. — Вот побольше бы таких душ! Можно сказать, жизнь отдала за идею! Всë, милая моя, беру тебя в ученицы, будем тренироваться от зари до зари, пока «глубокая глотка» не получится, но на гландах не остановимся и двинемся дальше вниз по пищеводу, достанем туда, куда никто никогда не доставал! Карамель ухмылялся при виде подобного энтузиазма: — Ну, давайте, ребят, тренируйтесь, порвите там всех. Только вперед, назло рекордам! Представляешь, Сарафан, а ведь мы ее чуть в Рай не запупырили: молчит же как рыба об лед, только мычит. Думали — немая, но, слава богу, я не поленился дело прочесть. «Причина смерти: захлебнулась рвотными массами во время аутотренинга по оральной стимуляции» — умеют же наши формулировать, паразиты! Красиво! Нельзя же просто написать что, подавилась вибратором — это пошло и низко. — Ага. Ладно, мы пошли… хотя, есть еще одно дельце, небольшое, — при этих словах демон адских врат подошел к притихшему Гандолиану и требовательно протянул руку. — Ну, Сарафанчик, ну тут же 50 режимов вибрации, цветомузыкальный режим и видеоплеер… — Вот и хорошо, будем аниме про баскетболистов смотреть во время тренировок, а тебе, такому корыстному, не дадим! Гандолиан поморщился при этих словах, но все же вернул секс-игрушку. Хлопнула закрывшаяся адская дверь и Карамель, не желая слушать нытье разочарованного демона, поспешно нажал кнопку: — Следующий! На этот раз душа почему-то не вошла в дверь и не появилась в круге, она рухнула прямо с потолка и осталась лежать без движения, сжимая в руках отбитое горлышко водочной бутылки. Одета она была в ватник, из кармана которого торчала вторая бутылка, теплые штаны и драные валенки с белеющими, налипшими комьями снега на них. — Хочу в Чехию! — тут же мечтательно пустил слюни Карамель, — Хочу снег, Рождество, подарки, целующиеся парочки и горячее вино со специями. — Мда, только ты можешь так расчувствоваться при виде рухнувшегося с неба алкоголика… — протянул, язвительно растягивая слова, демон и потормошил лежащую душу за плечо, — Рота, подъем! Мусора! Вытрезвитель! Похмелиться надо! Опять нажрался, скотина поганая! Наконец одно из ключевых слов сработало, — при упоминании про скотину, душа очнулась. Она встала на четвереньки, потом приняла вертикальное положении и осталась сидеть, ошарашено крутя головой и ничего не понимая, однако ее рука продолжала цепко сжимать отбитое бутылочное горлышко. — Ээээ…не-не-не, стоп, так нельзя! — Карамель поспешно подскочил к Гандолиану и оттащил его подальше, — У тебя же за технику безопасности не расписано в этом квартале. На-ка, черкани сначала подпись, а потом уже лезь под ножи и «розочки», чтоб мне не отвечать, если что случится. Видишь же, он наверняка кого-то укокошил бутылкой, сейчас буйствовать будет. У него же пустой взгляд убийцы! Услышав эти слова, душа перепугано перекрестилась: — Да не в жисть, не губил никого… я это. шел из магазина, ну и поскользнулся, упал… и тут. Ребят, а вы кто? Демон с ангелом переглянулись. Душа явно не врала, а накладки с делами действительно периодически случались: в их отдел по особо тяжким случаями попадали не только душегубы и палачи. Сейчас перед ними явно был самый обычный добродушный бухарик, сердобольный и жалостливый — в раю таких большинство. Однако надлежало проявить и строгость, дабы душа осознала всю важность момента, и ангел, наспех просмотрев дело, начал толкать речь. — Мы — прокуроры небесного суда и будем судить вас по всей строгости Закона Божьего. Грехов за вами особых замечено не было, однако погибли вы нелепо и глупо, по пути из вино-водочного ларька. Правильно ли вы распорядились своей жизнью, данной вам на то чтобы обрести смирение и благочестие? Нет. И я испытываю огромное желание, отправить вас в Преисподнюю… Демон поддакнул и сурово сдвинул брови, изо всех сил стараясь не заржать. Душа перепугано заворочалась и подскочила: — Ну, ребят, ну пожалста, ну сжальтесь. Ну подумаешь, ничего не делал, особо не вырос, ну так страна такая и жисть такая… ребят, а у меня тут еще есть, может это, на троих сообразим? — душа потрясла уцелевшей бутылкой перед носами судей. Те многозначительно переглянулись, радостно кивнули и с энтузиазмом придвинули к столу еще один стул. Через полчаса коридор небесной канцелярии огласился нестройными воплями, невнятный хор голосов пытался петь «Где твои крылья, которые нравились мне?». У них не особо получалось, мотив то замедлялся и звучал величественно, напоминая Аве Марию, то ускорялся до непомерных темпов и больше походил на бит-бокс, а иногда превращася в «Валенки-валенки», однако песня исполнялась явно от души и с большим удовольствием. Проходящие по коридору ангелы ускоряли шаг, с завистью шепчась: — Опять Особо Тяжкий отдел гуляет… хорошо им! — Да, небось звезду очередную обмывают… а нам на офисном планктоне никаких наград не положено. Несправедливо! Их веселый междусобойчик прервал впорхнувший с депешей серафимчик. От запаха перегара крылатого маленько качнуло, однако он с честью выдержал удар и даже храбро попросил не выбрасывать бутылочку, когда допьют. Карамель распечатал послание и заматерился. Гандолиан выхватил бумагу из его рук и застыл от ужаса. В ней черным по белому значилось: Карамелю и Гандолиану немедленно явиться во дворец Отца Нашего. Подпись: Ичиго и Хичиго, Близнецы.