Любимый эгоист.

— Трис? — услышала я мамин голос. — Трис, просыпайся! Я почувствовала, как мама села на край кровати, и с трудом открыла глаза. Моя комната была залита тёплым светом солнца. Шторы уже были распахнуты мамой, а сама она гладила меня по плечу. Я потянулась, промычала что-то вроде: «Ещё пять минут» и снова закрыла глаза в надежде поспать ещё немного, но мама не сдалась и продолжила насточиво будить меня. Когда мне всё-таки удалось оторвать голову от подушки и встать с кровати, я подошла к зеркалу поближе и разглядела себя. Синяки под глазами были больше, чем территория России на карте (с макияжем сегодня придётся постараться, чтобы скрыть следы моего недосыпа). Моя координация оставалась немного нарушенной, поэтому, не отрывая ног от пола, я поплелась в ванную. Двадцать минут и я точно буду похожа на Беатрис Прайор, а не на подстреленного зомби. Свежая и обновленная вышла из ванной я сразу же сменила пижаму на повседневную одежду, а после спустилась в столовую. Там уже сидели мои родители, а за их спинами стоял технический персонал дома. Всё выглядело привычно идеально, но только меня уже подташнивало от начисто вытертых столовых приборов, стола, заполненного едой, одетых «с иголочки» людей. Я не соответствую этому, я просто хочу нормальной жизни без пафоса и изобилия роскоши. — Беатрис, прекрасно выглядишь, — сказал отец, а в моей голове пронеслись мысли, что начал этот разговор он это не просто так. Услышать комплимент от него просто так было очень редким явлением. — Спасибо, пап, — произнесла я и, поблагодарив Джека, отодвинувшего мне стул, начала завтракать. — Детка, нам с папой нужно с тобой поговорить, — неуверенно начинает мама. Так и знала. Главное сейчас не нагрубить, а ответить спокойно. — О чём же? — спрашиваю я и кратко улыбаюсь. Сама же наблюдаю за реакцией родителей. На их лицах можно прочитать смятение и некий страх, что я сама невольно начинаю волноваться. — Понимаешь, дочка, Калеб прямой наследник. Но ведь у нас сеть по всей стране. Ему одному будет сложно, — начинает папа, сминая в руках салфетку. Переживает. — Поэтому мы с твоим папой решили, что будет практично для нашего бизнеса, если ты также будешь учиться в бизнес-школе, — завершает мама, а у меня из рук выпадает вилка. Что? Какая ещё бизнес-школа? Ещё на выпускном я прекрасно дала понять, что вижу себя исключительно в модельном бизнесе. Я модель, а не бизнес-вумен. Я не хочу составлять отчеты, следить за бухгалтерией и отдавать указания. Мысленно начинаю считать до десяти, отводя взгляд на окно, расположенное справа от меня. Жаркий июль, который решил освятить весь Вашингтон ярким светом солнца, так и манит пойти на прогулку. Именно это я и сделаю, но только после того, как поговорю с родителями. — Мама и папа, — проговариваю я, выдыхая и осматривая каждого из родителей. Снова кратко улыбаюсь и пытаюсь хоть что-то прочитать в глазах каждого из них. — Помнится мне, на выпускном, когда вы спросили меня о том, что я собираюсь делать в будущем, я ответила, что собираюсь пройти собеседование в модельном агентстве. Вы дали своё согласие. Почему же сейчас вы решаете, что мне нужно идти в бизнес-школу? — Беатрис, понимаешь… Мы не просим посвятить всю свою жизнь семейному бизнесу, как бы нам этого не хотелось. Но ведь Калебу будет тяжело первое время со всем управляться одному, — говорит отец, что вызывает во мне море эмоций. — Но ведь ты же не уходишь в отставку. Сможешь сам помогать ему, — возражаю я. — Дочка, наш век не долог, — неуверенно говорит мама в защиту отца. — Во-первых, не говори так, — произношу я, сдерживая слёзы. Представить, что родителей больше нет — страшное наказание для меня. — Во-вторых, я потрачу время в бизнес-школе просто так. А ведь могу и делать первые шаги в модельной сфере. — Беатрис, — начинает мама, но я перебиваю её: — У нас сеть магазинов одежды. Я легко смогу сниматься для того, чтобы показать модели одежды в наших магазинах. — Так! — хлопает по столу отец. — Ты поступаешь в бизнес-школу! Это не обсуждается! — Приятного аппетита, — вскакиваю я из-за стола и кидаю салфетку на стол. Спешу подняться на второй этаж в свою комнату, после чего закрываю её на ключ. По моим щекам стекают слёзы, и я гневно вытираю их. Слышу, как кто-то стучится в мою дверь. Спрашиваю: «Кто там?» Услышав голос Тори, спешу открыть. — Деточка, ну чего ты так? — говорит она, а я быстро обнимаю её и плачу ей в плечо. Она крепче обнимает меня и гладит по волосам, успокаивая. Тори Ву пришла работать в наш дом, когда мне было всего четырнадцать, в качестве моего репетитора. Не то, чтобы я не успевала, просто хотела постараться, чтобы сдать экзамены на «отлично». Тори с этим мне помогала, а сейчас стала самым близким человеком в нашем доме. — Ты всё слышала, — прошептала я. — Я не буду осуждать тебя. Ты поступила так, как считала нужным, — сказала женщина, вытирая слёзы с моим щёк большими пальцами своих рук. — Я так не хочу ехать в бизнес-школу, — проговорила я, глядя Тори в глаза. — Я знаю, — кивнула Ву. — Но ты можешь посмотреть на всё с другой стороны. Ты поедешь в Чикаго и будешь жить в квартире Калеба. А когда вы с ним в последний раз виделись? — Лет сто назад, — усмехнулась я. — Ну вот, — посмеялась женщина. — Запомни, всегда находи в ситуации плюсы. Тебе это поможет в жизни. — Спасибо, Тори, — сказала я. — Пошли в наше кафе? А потом будем собирать твои вещи, — предложила она. — Да, хорошо, — улыбнулась я. — Только умоюсь.

***

Вечерний Вашингтон ещё более красивый, чем дневной. И представить, что скоро я уеду из этого прекрасного города я не могу. Уж слишком много с ним связано хороших воспоминаний. Мы с Тори идем по улице, освещаемой фонарями и яркими рекламными вывесками разных брендов. Сейчас я не хочу думать о чем-либо. Я просто хочу на время забыть о переезде, ссоре с родителями, переводу в бизнес-школу и прочем. Просто хочу идти по улице, есть мороженое вместе с Тори и вспоминать своё детство. — А помнишь, когда отключили свет, ты стремилась защитить меня, бегая за мной, как личный охранник? — спрашивает Тори. — Конечно. А ещё я помню, как добавила Калебу в воду соль, пока он был на тренировке. А потом он добавил мне сахар в воду для волос. Они потом все слиплись! — крикнула я, а Тори засмеялась. — Да, вы с ним чудо-детки, — улыбнулась она. По приходу домой мы с Тори начали собирать мои вещи. Я настоятельно запретила делать это работникам дома, сказав, что сама всё соберу. Честно, переезд хоть не очень меня радует, но я понимаю, что, когда приеду в Чикаго, наконец поживу без постоянной опеки. Подруг в Вашингтоне у меня совсем нет, только Тори стала моей настоящей подругой. Так что именно с ней я провела свой последний день в родном городе. Завтра самолёт унесёт меня в Чикаго, а пока я собираю вещи и с грустью смотрю за тем, как пустеет моя комната…