Ars Armandi

      Стекла покрылись инеем, лёгкая дымка, какая бывает в морозное утро, неплотным слоем покрывала пол, сцепленный вереницей белых мраморных плиток. По крайней мере так казалось Нарциссе. Её пустой взгляд блуждал от одного предмета к другому, не задерживаясь ни на одном из них ни на секунду дольше, чем на предыдущем. Все её тело била крупная дрожь, и она сильнее куталась в шаль, пытаясь согреть озябшие плечи. Она не знала, сколько времени провела в этом неуютном жестком кресле — Люциус разбил часы пару дней назад, во время очередной ссоры, и с громким хлопком дверью покинул поместье.       Она устало прикрыла глаза, откидываясь на спинку кресла. Вся её жизнь летит к чертям, и ей уже абсолютно все равно. Драко более не нуждается в ней, он вырос и теперь во всем слушается отца — как причесаться, как ответить и даже как вести себя с матерью. Она и сама не знает, когда ослабила хватку и позволила сыну превратиться в очередную марионетку — общества, собственной семьи и, главное, Волдеморта. Она и сама чувствовала себя марионеткой — позволила чувствам завладеть над разумом.       Вся её жизнь пошла по банальному шаблону. Нарцисса была прилежной женой, умной и образованной ведьмой, довольно привлекательной для своих лет. Общество видело Малфоев идеальной семьёй. От этой мысли ей стало тошно. Она засмеялась. Но это не было похоже на смех — она смеялась и плакала, и этот смех был подобен реву раненого зверя. Её холодные пальцы сжимали шаль, она хваталась изо всех сил за шанс вылезти из этой рутины, как утопающий хватается за соломинку. Ей было больно. Больно осознавать, что все, о чем она мечтала, превратилось в пыль. Её звезды срывал с неба и топтал Люциус. В начале их семейной жизни он любил её, или это только ей так казалось. А сейчас он любил дешевых девок из трактира и алкоголь за барной стойкой.       Нарцисса часто сидела за обеденным столом в одиночестве, и единственным существом, способным её разговорить, был Добби. Славный эльф, несколько неуклюжий, но гораздо более человечный, чем её семья. Он приносил леди Циссе чашку горячего кофе и небольшой кусочек яблочного пирога каждый раз, когда замечал грусть в её глазах. Но отчего-то в этот раз его не было. Во рту появился привкус горечи, быть может, это разочарование. В себе, в окружающих, во всем.       Она медленно поднялась из кресла, ступая босыми ногами на холодный мрамор. Шаль с тихим шелестом упала позади неё, но она не обратила на неё внимание. Нарцисса взмахом палочки зажгла камин и просунула руки ближе к огню. Языки пламени вздымались вверх и падали вниз. Она грела руки, не замечая, как жар не греет, а обжигает ладони. После тихого «акцио» в её руках оказался альбом с колдографиями. Она с остервенением рвала фотографии и бросала жалкие обрывки её жизни в огонь. Словно в тумане звучали глухие шаги и чей-то встревоженный вздох. Она обернулась. Перед ней стоял Люциус — помятый, уставший и совершенно обескураженный. В его взгляде перемешались страх и удивление. Он сделал шаг ей навстречу, когда Нарцисса отпрянула назад, к креслу. Она накинула на плечи шаль и опустилась на привычное место.       — Нарцисса, что ты делаешь?       — Ты действительно не понимаешь? — она глухо рассмеялась, прикрывая глаза рукой.       — Если тебе не нравятся фотографии или ты… — он запнулся, с каким-то странно-виноватым выражением застыв посреди комнаты. — Не хочешь сегодня сходить в театр?       — Твои шлюхи разрешили или ты сам снизошёл до своей ничтожной жены?       — Я не понимаю, — Люциус растерянно смотрел на свои ладони, как школьник перед экзаменом.       — Ну ты же всегда бываешь везде, но только не дома. Должно быть, у тебя составлено строгое расписание, в котором нет места для жены. Кем ты жертвуешь ради никому не нужного спектакля? — она лениво приподнялась на локтях. — Ты возобновил свои отношения с Мальсибером и даже с Долоховым! Так скучаешь по Азкабану, да? Ты бываешь у них чаще, чем здесь. Мерлин, да ты даже не помнишь, когда последний раз был дома! — от гнева Нарцисса резко вскочила на ноги, едва не поскользнувшись на полу. — Знаешь, Люциус, проваливай к черту. Ну же, пошёл вон! Можешь возвращаться к своей привычной жизни, я проживу и без тебя! — она схватила первое, что было под рукой — тяжелый фолиант по темным искусствам — и бросила в его сторону. Люциус едва успел увернуться, когда вещица с громким стуком ударилась о камин и отлетела в сторону.       — Милая, я… я… Прости?       — Прости, серьёзно? — она с силой закусила губу, чтобы не расплакаться. — Катись отсюда. Проваливай!       Люциус ещё несколько минут простоял там, с удивлением смотря на свою жену. Он ушёл также тихо, как и появился. Нарцисса вновь упала в кресло, подбирая под себя ноги, уткнулась лицом в расставленные ладони и позволила слезам вырваться наружу. В комнате внезапно стало ещё холоднее, чем было прежде. Ни шаль, ни камин не спасали от этого злосчастного мороза. Быть может, он и не был снаружи? Возможно, холод был в душе Нарциссы. Он сковывал её изнутри.