Ars Armandi

      Сириус сидел за другим концом стола и наблюдал за ней. Первое время собрания он честно пытался сконцентрироваться на том, что говорили члены Ордена. Но, Мерлин, как же это было сложно, когда ему было на что отвлекаться. Он слушал её голос и думал, что это лучшее, что он когда-либо слышал. Казалось, что весь воздух пропитан её запахом: лёгким шлейфом цветочных духов, мелиссой и старыми пергаментами.       Он расстегнул несколько верхних пуговиц, стараясь не смотреть в её сторону. Воспоминания о школьных годах стремительно сменяли друг друга. Он видел её, ещё совсем молодую, в пустом коридоре. Минерва сидела на подоконнике, рисуя незамысловатые фигурки на запотевшем стекле. Она не плакала, но на её щеках ещё оставались дорожки от недавних слез.       Образ растаял и сменился новым.       Её грудь тяжело вздымалась, с побледневших губ срывались тихие слова. Тогда он не слышал, что она говорила, и не горел желанием узнать. Только уходя, Сириус заметил, как тряслись её руки, когда она пыталась расстегнуть ворот строгого платья, так же, как и он сейчас.       Круги под глазами, такие темные, что их сложно было не заметить, уставший взгляд и совсем тихий голос — такой он запомнил её, когда в последний раз зашёл в кабинет трансфигурации, чтобы после навсегда покинуть Хогвартс.       — Сириус?       Он встряхнул головой, устало потирая глаза. Минерва стояла рядом, сжимая его плечо, и выжидающе смотрела на его измученное лицо. Комната была пуста, члены Ордена разошлись совсем недавно, но Сириус по-прежнему оставался сидеть на своём месте. Он неестественно улыбнулся и взял её маленькую ладошку, поднеся её к своим губам. Вздох удивления сорвался с её уст, и она попыталась высвободить руку, но не смогла.       — Идиот.       — Что… что Вы делаете? — она рассеянно провела рукой по лбу и обратила к нему полный непонимания взгляд.       — То, что должен был сделать уже давно.       — Я не понимаю.       — Тебе и не нужно, Минерва.       Сириус встал со стула, касаясь выглядывающей из-за стоячего воротничка шеи грубыми пальцами. Он скользил руками по её острым плечикам, тонкой (и как он раньше этого не замечал?) талии, с каким-то детским восторгом пробуя на вкус свою мечту. Она поджала губы в линию, не убирая ладони с его щеки, и со сбившимся дыханием пыталась что-то сказать, но нужные слова не приходили в голову. «Тебе и не нужно». Почему? Почему не нужно? Быть может, она и сама давно все знает, но просто не хочет в это верить.       Блэк невесомо коснулся женских губ, буквально мазнув по ним своими. Ему так хотелось сказать все то, что накопилось в его душе, все, что он так бережно хранил все эти годы, но он не был уверен, что стоит. Он прижал её к себе, зарываясь носом в распущенные волосы. Оставшиеся шпильки со звоном ударились о пол, теряясь в складках её мантии.       — Мне уже разбивали сердце, — она сделала паузу, стараясь вдохнуть в грудь побольше воздуха. — Не заставляй меня вновь собирать осколки.       Сириус не ответил, лишь сильнее сжал её плечи. Нет, он не разобьёт ей сердце. Он сделает все, чтобы склеить осколки, чтобы не осталось швов, и грудь не сжимала ноющая боль. Он действительно думал так, не подозревая, что всего через пару месяцев после его признания Беллатрикс Блэк навсегда разорвёт его связь с этим миром, как и то, что он упорно пытался склеить.