Ars Armandi

      Она очаровательна. Легкий шёлк серебристыми волнами струится между её ног, и Элла путается в подоле собственного платья каждый раз, когда они совершают виск. От её лица исходит жар, а глаза горят нежной тревожностью. Она кажется такой юной. Орион насмешливо смотрит на легкий румянец на белой коже, плавно кружа её по залу. Его забавит её смущение. А ещё то, как в его спину впивается колкий взгляд чёрных глаз. Дорогая, ты упустила ход игры. Он даже не знает, кого они ненавидят больше — его или леди Блэк.       Музыка стихает. В зале становится слишком шумно, словно люди наконец выдохнули после продолжительной работы. Он усмехается. Вот чопорная дама (о, он даже не помнит её имени) угрюмо смотрит по сторонам, и ему кажется это забавным. Вероятно, она ищет алкоголь, ведь только так её черты смогут стать чуть менее отвратительными, и она не будет казаться злобной каргой. Или будет. В целом, ему нет дела до того, кто она и кем станет после третьего бокала игристого. А вон там, в самом углу, с затравленным взглядом стоит мальчишка. Растрёпанный, с расстёгнутой рубашкой и слегка разорванными брюками. И когда, спрашивается, успел? Да и зачем его сюда притащили?       Орион подхватывает два бокала у проходящего мимо официанта (такой же затравленный взгляд. Новичок) и ставит их на дубовый столик. Элла отрывается от беседы с молоденькой ведьмой, её улыбка кажется ему самой ослепительной, и он едва сдерживает порыв дотронуться подушечками пальцев до её щеки. Она небрежно откидывает выбившуюся прядку волос и наклоняется вперёд, специально (он уверен) касаясь его руки холодными пальцами. Он видит, как её глаза с азартом смотрят ему за спину. И он знает, почему.       — Элла, ты единственная женщина в зале, которая позволила себе снять перчатки.       — Мне нравится чувствовать в своих руках твои ладони.       Она говорит это нарочито громко, так, что господин в нелепой мантии с благоговейным ужасом оборачивается в её сторону. Элла даже не смущается, только смеётся, сжимая тонкими пальчиками хрустальную ножку продолговатого бокала. Пузырьки стремительно несутся вверх, исчезая и заменяясь новыми. Стервозная, подлая, настоящая змея. Орион устало потирает глаза и не притрагивается к шампанскому, просто крутит его в руках и думает, что ему нужно вернуться. Элла очаровательна, он не может с этим поспорить, но Вальбурга… Ей нет равных. Но он не уверен, что любит её, лишь знает, что плотно привязан к её рукам. Ему хочется разорвать эту нить ко всем чертям. Он не кукла! Или…       Орион закусывает губу и задумчиво смотрит на раскрасневшиеся щеки спутницы. Ему хочется коснуться их, ощутить бархат её кожи, размазать слишком яркую красную помаду с тонких губ. Она нужна ему. Нужна, и он ничего не может с этим сделать. Пусть его казнят, даже проклянут, но он не оставит Друэллу Сигнусу. Этот мужлан недостоин её.       — Сладкий, подаришь мне ещё один танец?       Её приятный, такой родной голос раздаётся над самым ухом, опаляя его горячим дыханием. От неё пахнет принесенным им же шампанским и табачным дымом (и где она их взяла?). Орион покорно идёт вслед за ней, сжимая тонкую ладонь в своей. Что он творит? Её светлые волосы золотым каскадом спадают на оголенную спину, сияя ярче всех убранств зала. Они кружатся в медленном вальсе, не замечая, как оборачиваются люди, перешёптываются и незаметно тычут в них пальцами. Не замечая, как яростно встаёт со стула Вальбурга, сжимая в руках чёрные перчатки, и с холодным презрением смотрит на пару. Она бросает их в камин и зажмуривает глаза, чтобы не видеть, как в языках жаркого пламени догорает её прошлое. А после тихо уходит, не желая оглядываться назад.       Друэлла кладёт голову на его плечо и блаженно прикрывает глаза. Теперь все кончено. Сигнус разорвёт её на куски, если только Вэл не успеет сделать этого раньше. Но она так устала прятаться. Этот вальс — о, их чудный вальс — она ждала всю свою жизнь под крышей Блэка. Он был для неё необходим, как воздух. И она готова была умереть, но только бы ещё один раз закружить по горящему сотней огней залу.