Завоеватели

***

      Миновав многочисленные камни, Висенья Таргариен ступает на мокрый песок, уверенно шагая в сторону подножия Драконьей Горы. Её вечный спутник - Тёмная Сестра - слегка покачивается на тяжёлом поясе, ударяясь о латные доспехи и этот звук для неё приятнее любых песен сладкоголосых бардов и мнимых клятв в любви.       Свернув в сторону пещеры, валирийка тут же замечает вьющиеся локоны сестры. Рейнис, только спустившаяся на землю с могучей спины серебристой драконицы, тонкой белой рукой грациозно откидывает волосы за спину и склоняется к морде дракона, с нежностью проводя ладонью по толстой чешуе. Мираксес, однако, тут же замечает приближение старшей Таргариен, переводя взор расплавленного золота на Висенью. Она скалит острые зубы и выдыхает тонкие струйки пара, когда Рейнис шепчет несколько слов на высоком слоге Древней Валирии и дракон, словно под чарами, взлетает в пасмурное небо.       Висенья молча впивается взором в невероятно красивое лицо сестры, преисполненное женственностью и изяществом, - в нежный изгиб, мягко трогающий пышные алые губы, и в аметистовые глаза, всё ещё хранящие нескрываемую боль утраты.       - В последнее время ты едва ли не ночуешь на спине златоокой Мираксес, сестра, - подойдя ближе, она окутывает шершавыми ладонями лицо Рейнис.       - Ты ведь знаешь, долгая разлука со мной угнетает её, а с недавних пор она вовсе беспокойна.       - Лишь потому что беспокойна ты, - Висенья слегка наклоняется, обветренными губами касаясь лба младшей сестры, - Всем известно, насколько сильна связь дракона и всадника. Никогда не думала что произнесу это, но тебе нужно отвлечься и перестать думать.       Рейнис заливается тихим, нежным смехом и Висенья улыбается в ответ. Легко и безмятежно. В такие моменты не имеет значения насколько они не похожи, сколько меж ними разногласий, важно лишь то, что в их жилах течёт одна и та же кровь дракона.        - Я скучаю по нему, - едва слышный шёпот Рейнис отчего-то пробирает до костей, заглушая шум непокорных волн, бьющихся о грозные скалы.       - Я тоже, - Висенья переводит тяжёлый взгляд вдаль, за горизонт, где редкое солнце, давно окуталось одеялом ночи.       Смерть отца нанесла тяжёлый удар по каждому из его юных отпрысков. После того, как не стало Леди Валейны, лорд Эйрион Таргариен был единственной семьёй, которая имелась у молодых драконов, но это оказалось ненадолго. Их Боги слишком любили свои игры не щадя души даже самых достойных из них.       - Теперь Эйгон наш лорд, - Висенья вновь переводит взор на сестру, наблюдая за тем, как ветер треплет сплетённые серебро и золото в её волосах, - И, признаться честно, амбиции нашего брата поражают меня...Но не стоит пока упоминать об этом, ведь сейчас есть вопросы куда важнее...       Рейнис настороженно хмурится, и Висенья едва заметно качает головой.       - Эйгон должен жениться на мне, как диктуют наши традиции, но... - печальная улыбка сглаживает суровые черты лица, касаясь густо-фиолетовых глаз, - Он желает тебя. Это ясно как день даже самому глупому шуту.       Поначалу Висенья не хотела верить в это, всячески отрицая подобные мысли. Но чем чаще она наблюдала за братом и сестрой, тем сильнее убеждалась насколько сильна их связь. Она хотела ненавидеть Рейнис за это и знала, что любая другая на её месте наверняка бы это сделала... но она не могла. Она не смела даже винить её, но режущая словно валирийской сталью боль, терпким ядом окутывала сердце, не давая покоя.       "Боги, отчего вы так жестоки? Отчего вы заставляете нас обрушивать свой гнев и немилость на самых близких нам людей?"       - Висенья, моя милая сестрица, знай же, что мы никогда и ни за что не будем соперницами. Мы - семья, и навсегда ею останемся.       Висенья ухмыляется резко, словно удар плетью. Конечно, Рейнис знала о планах их брата, как же глупо было полагать иначе. Наверняка она узнала об этом гораздо раньше чем сама Висенья. Милая Рейнис, нежная и хрупкая с виду, но стойкая и безжалостная внутри. Не зря Боги создали их из одной крови и плоти.       Ей хочется реветь и кричать, словно пламенная Вхагар в гневе, но все слёзы будто иссохли. Вместо этого она подходит к сестре и заключает её в крепкие объятия, уткнувшись носом в мягкие локоны, удушливо пахнущие сладким мёдом, горечью и отчаянием.       Валирийцы никогда не боялись своих Богов, но никогда и не сомневались в их жестокости. Ей, Висенье Таргариен, рождённой первой, всегда приходилось быть второй. Уязвлённые гордость и самолюбие верещали о помощи, но строгий, холодный разум, обернувшись голосом отца, шептал:       - У дракона три головы.