Что видишь ты?

      Он нас спас. Тысячи тысяч лет назад, когда наша раса была одной из многочисленейших, мы не знали бед, нам не нужны были Боги, мы со всем справлялись сами. Я не был Богом, не стремился к этому. Я знал, что во мне есть что-то особое, но не понимал, что именно. Направленные на меня взоры, их непонимание, недоумение. Я остался один. Мои мысли путались. Я боялся.       Когда частичка нечто иного во мне проснулась, я был напуган как ребёнок, несмотря на то, что мне уже более семи тысяч лет. Я воин, не маг. Случившееся со мной должно было случиться с тем, в ком есть магия. Оно должно было случиться с магом! Не со мной!!!       Я стыдился своего страха, старался держаться в одиночестве. Дар не хотел меня слушаться. Я не знал, как им управлять. Не понимал, что делать. Я не мог подпустить к себе хоть кого-то, чтобы рассказали, пояснили, научили… Мне было страшно…       Куда бы я ни шёл, за мной расстилались снежные поля. Мир вокруг гибнул. Я нёс смерть и разрушение. Моё сердце сковали ледяные оковы. Чем злее я становился, тем больше крепчали морозы. Мои скитания привели меня в мёртвые земли, где ничего, кроме тьмы, не было. Я остановился, огляделся. Я рассмеялся, и хохот мой разлетелся в разные стороны, несся за собой метели и вьюги. За несколько дней, пустынная мёртвая земля, обнесённая со всех сторон горами, стала Безбрежным Зимним Краем.       Снег, словно драгоценные камни, переливался в лучах солнца. Я любовался им, наслаждался видом. Вкушал одиночество в полной мере. Когда пришли потомки Древних, я не был удивлён. Я обрадовался. У всех, как и у меня, была серо-голубая кожа, неподдающиеся описанию, безумно красивые глаза, их цвет, форма, разрез, виделись мне идеальными. Их белые волосы казались мне сбегающей по их плечам водой, они сияли не хуже снега. Они нарекли меня Ледяным Богом, попросили о покровительстве. Я согласился. Согласился на то, в чём не был уверен…       Они возвели для меня святыню.              Амина с лёгким придыханием убрала листок с выдержкой из дневника Первого Эльдо в стол. Это был не оригинал, лишь копия, которую она переписывала собственноручно, когда была в столице. Но менее трепетно она к записям относиться не стала, она видела оригинал, видела все эти строчки своими глазами. Неровный почерк Первого говорил о том, что он нервничал: буквы «плясали», было много клякс, закрывающих собой половину слов. Он не шутил, когда говорил о страхе. Эльдо не был снежным эльфом. Многие сомневались, что он вообще был эльфом. Строили предположения, что Первый спустился с небес, кто-то говорил, что он был обычным человеком, но этот факт оспаривали весьма яро. Первый писал, что его раса «была» многочисленной, «была», а не есть. Люди же по сей день плодятся не хуже кроликов, постепенно заполоняя собой все земли. Многие считали, что первый был Древним, самой первой расой, которые отчасти были и Богами. Амина достала другой листок, и её взгляд забегал по ровным рядам крупного почерка, её сердце заполошно билось, словно происходило какое-то великое таинство.              Говоря «он спас нас», я имел ввиду себя. Мне было сложно осознать, что я теперь… Бог? Я пытался оспаривать это. Честно! Но они не дали мне и шанса. Никто не слушал мои оправдания. Я не хотел этого.       Город, что я создал, назывался Вечной Мерзлотой, он стал первым. Стал столицей. Нас возненавидели, назвали захватчиками. Мои эльфы, дети льдов, познали незаслуженные мучения. Нас ненавидели просто так. За то, что мы есть.       Мой гнев был страшен. Я не мог позволить этому происходить. Мои дети гибли. И Зимний Край разросся на многие километры дальше. Я защищал свой народ, ведь они мне доверились. Я не мог сидеть сложа руки. Отказавшись от своего имени, я принял роль Ледяного Бога. Я карал всех, кто смел поднимать руку на моих детей. И всем своим сердцем я возненавидел Юг, чей правитель сделал из нас всемирную угрозу, хотя это откровенная ложь.       Я запер свой народ меж гор, наказав не выходить за пределы наших снегов. Меня слушались, не оспаривали, не задавая вопросов. Мой народ… Мои дети… Когда деньки стали относительно спокойными, начали появляться малыши. Я не ставил каких-то рамок или ограничений. Любите и будьте любимы.              Амина почувствовала, как у неё краснеют от смущения щёки. Она убрала листок, перебрала другие, доставая почти самый последний. Она медленно вдохнула и выдохнула, принявшись читать.              Его зовут Лиэннэ. Этот хитрый мальчишка с его ехидным взором и полуулыбкой на тонких губах меня злит. Его поведение не поддаётся описанию, словно он испытывает моё терпение. Если что-то происходило, то в преимущественном большинстве случаев был виноват именно он. Глупое создание! Я должен любить своих детей. Всех. Какими бы они ни были. Даже его…       Лиэннэ – непревзойдённый лучник и следопыт, даже те, с кем он пришёл, не могли его одолеть, все признавали, что он лучший. Я был на него зол. Был… Мои прикосновения приносили боль. Они обжигали, ранили. Меня уважали, любили и… жалели. Жалость, такое отвратительное чувство. А что теперь? Теперь этот лучник лежит рядом со мной, его нога нагло закинута на мой живот. А что он вытворял ночью! Уму непостижимо, как я это допустил…       Мой Лиэннэ. Мой любимый Лиэннэ.       Я должен сказать спасибо Жизни, которая позволила появиться на свет нашему с ним ребёнку. Мы ждали этого так долго… Моя благодарность Ей безмерна. Она помогла цветку вырасти. Помогла нашему малышу вдохнуть морозный воздух.              Амина подняла голову, наблюдая, как Луунрааль ковыряется кинжалом в зубах, не обращая внимания на вздохи своей суженой. Амина поджала губы, отложила листочек в сторону и медленно поднялась. Луу перестала ковыряться в зубах, с интересом оглядывая будущую супругу.       — Опять читала про потрахушки Первого с его избранником? — с ухмылкой проговорила Луунрааль.       — Его зовут Лиэннэ! — поучительно сказала Амина, уперев руки в бока. — Если у нас будет мальчик, я обязательно назову его Лиэннэ!       — А если девочка? — Луунрааль хитро прищурилась.       — Первую дочь Первого звали Клорэ, — задумчиво протянула Амина. — Немного грубоватое имя. Но мне нравится!       — Может, не будем называть наших детей именами детей Первого? — Луунрааль недовольно крякнула. — Мы что, сами не в состоянии их придумать?       — Почему ты так против? — Амина подошла к сидящей возле камина воительнице, присаживаясь к той на колени. — Мне нравится, как они звучат!       — Большая часть мужских имён заканчивается на «эннэ» или «энн». За примером далеко ходить не надо — твои братья. Женские имена наоборот, вносят больше разнообразия. Может, мы и сына как-то так же назовём?       — Нам бы ещё хоть одного получить! — с отчаянием взвыла Амина, схватившись за волосы. — Пока дождёмся, когда Эльерэнн женится, со старости помрём!       — Ну, моя сладкая булочка, — томно прошептала Луу в ухо Амине.       — Перестань, нам же нельзя! — пробормотала Амина, но всё же ответила на поцелуй.       Сильные руки Луунрааль неотрывно гладили тело Амины, у которой от желания близости начал отказывать разум. Ей настолько хотелось этого, что она не стала отталкивать Луу, когда та, задрав ей подол, принялась ласкать, довольно подмечая, насколько мокрой она стала.              Он был единственным, кто так легко ко мне прикасался, не морщась от боли. Его рука лежала на моей щеке, в его глазах я видел хитрый блеск, его улыбка была прекрасной. Одиночество заставило меня забыть, что значит, когда к тебе прикасаются не собственные четыре руки, а чьи-то чужие. Такие ласковые, мягкие… Нежные. Забытая жажда близости набатом отдавала в голове. И я накинулся на него, жадно и голодно целуя, получая от этого неописуемое наслаждение. Я был не сдержан. Я забылся. Он не отталкивал меня, тихо постанывал, когда мои руки оказались под его одеждой. Я возжелал его так, как никого и никогда не желал. Я не мог понять, было ли это от пережитого или от того, что я никогда не встречал подобных ему. Я сделал свой выбор. И он его принял…              Мягкий белый снег падал с неба, ложась пушистым ковром. Эльтеннэ скептически оглядел валяющихся на кровати четырёх волков и дикого кота. Тихо ругаясь, он от безделья уже который раз обходил комнату, переставляя предметы с места на место. В итоге он вернулся к кровати, упал лицом вниз, да так лежать и остался.       Прошло четыре дня с момента их возвращения домой, и Эльерэнн запер младшего брата под домашний арест. При этом он отобрал у него лук со стрелами, да ещё и подаренный Оливером кинжал, заперев это всё в сокровищнице, под надзором и охраной магов. Эльтеннэ зло скрипел зубами, внутри нарастало недовольство, но… Конечно же ему приходилось терпеть, раз уж он сам на это согласился.       Тихо и прерывисто вздохнув, Эльтеннэ перебрался на подушки, уставился в потолок и снова вздохнул. Тоска медленной губительной волной начала разливаться внутри него, грозясь утянуть в свои пучины, задушить во мраке своих вод. Он медленно сел и усиленно потёр лицо руками. Рано было отчаиваться. Слишком рано! Они ведь договорились с Роаном, что нужно набраться терпения. Вот только у Эльтеннэ этого самого терпения и в помине не было. Раскинув руки, он плюхнулся на подушки, пошлёпал Восток по бедру, так как тот лежал ближе к нему. Волк поднял голову, повёл в сторону затихшего хозяина носом, облизнулся и положил голову на Севера.       У Эльтеннэ было стойкое желание опять сбежать. И тогда Эльерэнн ему точно голову оторвёт. Можно понадеяться только на быструю смерть. Он перевернулся на живот, затем сел на колени. Повернулся к питомцам и, присев поближе к ним, принялся дёргать и толкать их. На мордах пятерых животных появилось обреченное выражение: ничто не могло их спасти от мучающегося от безделья Эльтеннэ. Подскочив на ноги, он начал тихо рычать и прыгать. Поднявшийся Мурч внимательно глянул на постепенно сходящего с ума эльфа. Кот сполз с Юга, подошёл к Эльтеннэ и цапнул того за пятку.       — Мурч?! — взвыл Эльтеннэ, упав на кровать, он принялся тереть укушенную ногу. Тем временем кот вернулся на своё место, зыркнул на хозяина большими глазищами и свернулся клубочком. — Даже мои любимцы против меня! — Эльтеннэ обижено засопел.       Снова спрыгнув с кровати, он принялся бегать вокруг дерева, периодически запинаясь и падая. Он успокоился только тогда, когда сил дурить больше не осталось, и он, как упал, так и остался лежать на полу, раскинув руки в разные стороны и разглядывая ветки дерева. Он почти уснул, когда в комнату зашёл Роан.       Осматривая бардак в комнате, Роан приподнял брови, заметив валяющегося на полу «супруга». Раньше ему казалось, что всё, на что тот способен — это наводить шумиху, беспорядок, вносить хаос и некую смуту в ряды своих сородичей. Раньше он не замечал, да и некогда ему было так сильно следить за Эльтеннэ, однако он заметил, что тот, со всем его детским поведением, относительно стойкий. Его терпение оставляло желать лучшего, но всё же за четыре дня он не попытался без дозволения старшего брата выйти из комнаты, в которой тот его запер. Эльтеннэ не спорил, не пререкался и тем более не повышал голос. Он просто молчал, хмуро поглядывая на Эльерэнна, а после начинал обиженно сопеть. Хотя, может, чтобы Эльтеннэ снова взбесился, нужно было, чтобы прошло больше времени. Устало поведя плечами, он подошёл к спящему юнцу и осторожно потыкал носком сапога в ногу. А когда Эльтеннэ открыл один глаз, медленно проговорил:       — У меня для тебя хорошая новость.       — Эльерэнн разрешил мне выйти замуж за Гоара?! — Эльтеннэ выпучил глаза.       — Мечтай, — вздохнул Роан, присаживаясь на стул возле кровати.       — Тогда любая другая новость будет плохой, — вяло отозвался Эльтеннэ.       — Соберись, тряпка! — повысил голос Роан. — Мне, между прочим, достаётся не меньше, чем тебе. Эльерэнн хочет от меня всего и сразу. И чтобы я уделял тебе много внимания и при этом продолжал выполнять свои обязанности. Как будто на части разрывают, — он устало потёр глаза.       — Как будто это хуже, чем моё мучение от безделья, — проворчал Эльтеннэ, садясь и прижимаясь спиной к дереву.       — Не жалуйся, — так же отозвался Роан.       — Что за новость-то?       — Она и хорошая, и плохая, — Роан снова устало повёл плечами.       — Ну-у? — поторопил Эльтеннэ.       — Плохая часть новости в том, что кто-то осквернил – или попытался это сделать – алтарь Ледяного Бога. Хорошая часть этой новости — я уговорил Эльерэнна отпустить тебя со мной, чтобы разобраться с этим.       — Ура! — завопил Эльтеннэ, подскакивая на ноги.       — Мы же не на прогулку пойдём, — протянул Роан, скептически глядя на прыгающего от радости Эльтеннэ. — Я завтра зайду до рассвета. Так что ложись спать, а то время уже позднее.       — А мой лук?!       — Завтра и получишь, ложись, — Роан сердито зыркнул на просиявшего Эльтеннэ и, больше ничего не говоря, вышел из комнаты.       У Роана на сердце было неспокойно, и причиной тому были свалившиеся скопом многочисленные проблемы. Он жаждал спокойствия, мечтал о тихой спокойной семейной жизни. Чтобы рядом был тот или та единственные, он так и не смог определиться, кто же ему больше по душе. Хотелось вздохнуть спокойно, не гоняться за предателями, не скашивать мечом врагов, не бегать по поручениям и уж тем более не обручаться с тем, от кого у него по телу табун мурашек бегает, причём далеко не в хорошем смысле. В голове всплыло лицо человеческого мальчишки. С горящими решимостью глазами, со сжатым в руках луком. С лохматой головой. И эти волосы цвета ореха – Роан был уверен, что на ощупь они наверняка жёсткие, далеко не такие мягкие, как у Эльтеннэ.       Роан тихо рассмеялся, вспоминая, как Оливер бросился за Эльтеннэ. Мальчик был определённо возмущён такой несправедливостью. Но он не понимал, что ни у Эльтеннэ, ни тем более у Роана выбора не было. Как-то Роан спросил у Эльтеннэ, чем же человек его так зацепил, что теперь тот и думать ни о ком не может, а теперь он сам попал в ту же ловушку, пытаясь избавиться от образов Оливера в голове. Роан, недовольно нахмурившись, сжал кулаки: чем больше он думал о мальчишке, тем откровеннее становились его мечты, за что он начинал себя тихо ненавидеть. Нельзя подобным образом думать о том, кто годился ему в сотню раз «пра» внуки.       Роан замер и задумчиво уставился в окно, где продолжали падать пушистые снежинки. Все вырастают. Взрослеют. Меняются. Меняется их внешность, склад ума, поведение. Все становятся взрослыми. И Роан задумался: каким бы стал Оливер, когда достиг бы возраста хотя бы сотни лет. Он стронулся с места, думая о Оливере, пытаясь не сломать голову в поисках понимания, чем же ему этот человек так понравился.              На сборы ушло не больше получаса. Амину снедало беспокойство. Она то и дело заламывала пальцы, вертела нанизанные на них кольца, мяла ткани походной одежды и приставала к Луунрааль с глупыми вопросами типа: «Почему снег решил пойти прямо сейчас?» Луу только поддакивала, пожимала плечами и снова поддакивала. В отличие от своей дамы сердца, она была спокойна. Мягко говоря, ей было начхать на алтарь и всех Богов вместе взятых.       Чуть поодаль стоял мрачный как туча Роан. Из-за своих мыслей он вчера так и не смог уснуть. Попытки найти ответ на свой вопрос привели его к элементарным размышлениям о его возможной совместной жизни с Оливером. Чувство недовольства самим собой внутри Роана начало медленно расти.       — Ты всё понял? — прошипел Эльерэнн, наклонившись к лицу младшего брата, на что тот принялся обиженно сопеть.       Надеясь, что до брата всё дошло, Эльерэнн мысленно вздохнул и отошёл к сестре. Задумчиво покосившись на брата, Эльтеннэ чуть не принялся хохотать в голос. Хотя ситуация весёлой и не была. Он полночи пролежал без сна, думая, что было бы здорово, если бы Гоар захотел смешать свою кровь с их, став полуэльфом. Но Эльтеннэ был уверен, что Гоар откажется от этого. Поэтому он не спал, изо всех сил стараясь придумать план по его обращению. Эльтеннэ так задумался, что пропустил момент, когда Эльерэнн отдал приказ отправляться, и если бы Роан не подтолкнул его к небесному скакуну, то он бы так стоять и остался.       До святыни лететь было не больше часа – благодаря магии небесных скакунов. Когда пришедшие на эти земли снежные эльфы воздвигали города, они построили алтарь в горах. Труднодоступное место, но всё же вход к нему не был спрятан или заперт. Кто угодно мог пройти. А небесными скакунами они решились воспользоваться только для того, чтобы не затягивать путь, да и если вдруг нужно будет кого-то преследовать, они подходили лучше, чем ноги эльфов.       Алтарь Ледяного Бога – это, если выражаться грубо, груда кристаллов, сияющих мягким белым светом. Они тускнели при свете солнца, но с наступлением ночи, когда свет луны падал на них, они начинали ярко гореть. Сам алтарь находился на возвышении, к которому серпантином вела длинная лестница. В центре занесённой снегом площадки возвышались эти кристаллы. А по краям – четыре многоруких. Кто-то говорил, что эти четверо были лучшими друзьями Первого, кто-то – что любовниками, некоторые же считали, что это его сыновья. Многие учёные и историки по сей день продолжали спорить на эту тему, вороша прошлое, что Ледяному Богу не нравилось…       Первой Алтарь увидела Амина. Она сразу поняла, что алтарь осквернён: кристаллы сияли красным, словно кровь, светом. Как только её небесный скакун приземлился, она подскочила к алтарю и начала ходить вокруг него, читая молитвы, сплетая их с заклинаниями. К ней поспешили несколько жрецов и жриц. Они встали вокруг алтаря, протянув к нему руки, со сцепленными в замок пальцами рук, и над святым местом разнеслось тихое пение.       Чувствуя неладное, Роан медленно огляделся, внимательно осматривая каждое тёмное место. Он прошёл к лестнице, встав на первую ступеньку. Руки, словно сами собой поднявшись, сжались на рукоятях четырёх мечей в ножнах за спиной. Эльтеннэ, нахмурившись, несильно хлопнул Луунрааль по плечу и кинулся за Роаном, который начал предельно осторожно спускаться. Лестница была вырезана прямо в скале, без хоть какого-то намёка на перила. Скрытые снегом ступени нисколько не пугали спускающихся по ним снежных эльфов.       До боли в глазах напрягая зрение, Эльтеннэ всматривался вдаль. Роан уже и сам заметил две медленно удаляющиеся фигуры. Он замер и, развернувшись, бегом бросился наверх к небесным скакунам. Эльтеннэ же, напротив, бросился вперёд, не отрывая глаз от возможных осквернителей. Он вскинул лук, услышал над головой хлопанье крыльев и пустил стрелу. Как только остриё стрелы достигло снега, он тут же переместился к ней, повторил манипуляции ещё дважды и увидел, как конь Роана, поднимая тучи снега, приземляется перед замершими фигурами.       — Именем Владыки Хелгаана я приказываю вам остановиться! — раздался властный голос Роана, хотя фигуры и так уже стояли. — Назовитесь!       — Что же ты, младший братец, старшего не признал? — раздался насмешливый голос из-под капюшона, который тут же был скинут с головы, и на Роана уставились два холодных белых глаза.       — Роаннэ?! — в голос воскликнули Роан и Эльтеннэ, который, сжимая лук в руках, стоял за спинами фигур.       — Этого не может быть! Ты мёртв! — Эльтеннэ сильнее сжал лук в руках.       — Если знать, как лечить, можно вылечить от чего угодно, — не менее насмешливо отозвалась напарница Роаннэ.       — Я не мог ошибиться с дозировкой! — прорычал Эльтеннэ.       — А ты и не ошибся, мой маленький Эльтеннэ, — Роаннэ повернулся к нему. — У меня к тебе должок, — оскалившись точно хищник, он достал из-за спины кинжалы. — Знал бы ты, что мне пришлось пережить в тот момент!       — Как же я надеялся, что они разорвут твой разум в клочья! — прорычал Эльтеннэ. — За все, что ты сделал!       — Если хотел его убить, надо было дождаться, пока закончится действие зелья, — девушка сбросила накидку, скрестив руки на груди, она сделала шаг в сторону, вставая прямо напротив спрыгнувшего с коня Роана. — Он же ясно дал понять, что не один.       — Южанка, — Роан с лёгким презрением посмотрел на темнокожую женщину, с карими, почти чёрными глазами.       — Ваш вечный враг, — расхохоталась женщина.       — Одумайся, брат, ты и так наделал слишком много! — Роан и не надеялся внять совести старшего брата, он, как никто, понимал, что Роаннэ падать ниже уже некуда.       — Мне нравится выражение твоих глаз, — Роаннэ, плотоядно облизнувшись, кинулся к Эльтеннэ.       Роан хотел было броситься на помощь к Эльтеннэ, но женщина преградила ему дорогу. Она вскинула руку, отталкивая его магией. Ветер вокруг неё поднимал снег, закручивая его в весьма опасном вихре. Роан поморщился – против магов всегда сложно драться, – мельком глянув на сцепившихся ловкачей, он воззвал к Ледяному Богу, обнажая клинки.       Лицо Эльтеннэ ничего не выражало, но внутри он ненавидел себя. Сколько раз ему говорили, что нельзя оставлять за спиной живых врагов. Может, Роаннэ и был под действием яда, но всё же был жив. И теперь ему вновь пришлось скрестить с ним оружие.       Парные кинжалы с силой обрушились на выставленный вперёд лук. Ситуация повторялась. Эльтеннэ не покидало чувство, что он снова переживает ту же стычку в лесу возле Орлов. Тот же град мощных ударов. Тот же холодный взгляд врага. Те же уловки и движения гибкого тела. Вот только теперь вокруг не было подспорья в виде деревьев и камней, их заменил пушистый снежный ковёр.       Понимая, что честно играть не получится, Эльтеннэ, уклоняясь от очередного удара, вильнул в сторону, вскинул в прыжке лук и пустил стрелу в сторону южанки. Стрела пробила ей плечо, а та даже не поморщилась, только принялась громко хохотать.       Оскалившись, Роаннэ выставил вперёд кинжалы, указывая на тяжело дышащего Эльтеннэ, и чуть вытянув губы, свистнул. Южанка, вскидывая руку, откинула Роана назад, опрокинув на спину. После чего она как ни в чём не бывало выдернула стрелу и отбросила её в сторону. Тело Роана, точно змеи, обвили вылезшие из-под снега корни каких-то растений. Роан мысленно ругнулся: сначала он думал, что женщина творит заклинания только на подчинение ветра, но, как оказалось, она несколько искуснее, чем он предполагал. Недооценил врага… Роан, зло скрипнув зубами, дёрнул руками в попытке избавиться от пут.       Плотно сжав губы, Эльтеннэ сосредоточено прыгал из стороны в сторону, избегая атак Роаннэ, к которому присоединилась и южанка. Эльтеннэ только мысленно порадовался, что Роана они всё же не убили. Он подпрыгнул, умения ловкача позволили ему подскочить ещё несколько раз. В его глазах горела не просто решимость, но жажда снести всё на своём пути. Никто не смел встать между ним и его стремлениями, его целями. Град стрел, как лавина, обрушился на головы южанки и предателя.       Эльтеннэ мягко приземлился на снег, выпрямился и с нотками паники уставился на пригнувшихся предателя и южанку: никто из них даже ранен не был. Эльтеннэ был готов дать голову на отсечение: они не могли уйти из-под удара.       — Хорошая попытка! — в самое ухо шепнул Армарайн, сунув под нос Эльтеннэ открытый флакончик.       Резко вдохнув сладковатый аромат, Эльтеннэ попытался отскочить в сторону, но зелье из усыпляющего цветка подействовало быстро. Лук выпал из ослабевшей хватки, ноги подкосились, и он завалился в заботливо подставленные руки Армарайна.       — Жаль, нельзя его убить, — поморщился Роаннэ.       — Мне он нужен живым, — отозвался Армарайн. — Без него мне к Эльерэнну не подмазаться.       — Зачем вообще это делать? Убить обоих – и дело с концом.       — Если просто убить, власть в свои руки примет Амина, — отозвалась южанка.       — Значит, убить их всех – и всё тут, — пожал плечами Роаннэ.       — Брата своего иди убей! — фыркнула южанка.       — Вам… Не уйти… — тихо прошептал Эльтеннэ, изо всех сил борясь со сном.       — Ты же помнишь, кто я, Эльтеннэ, — Армарайн обворожительно улыбнулся. — А если нет, напоминаю, я — маг-воин. Чуть поиграюсь с твоим разумом, направив твои мысли по нужному мне руслу, и заставлю тебя переубедить своего брата и в итоге всё же выйти за меня. Если честно, – он пожал плечами, – я бы предпочёл твою сестру, но с её магическими силами мне не справиться. Ты слаб, Эльтеннэ, вот поэтому именно ты и стал нашей целью.       — Эльерэнн не дурак…       — О, я бы с этим поспорил, — Армарайн расхохотался. — Неужели ты и правда думал, что он позволит тебе быть с человеком?       — С человеком? — Роаннэ удивлённо округлил глаза. — Погодите-ка, ты говоришь про Гоара? Того человеческого выродка, который вытащил его из западни чародеев? Серьёзно?! — он принялся громко издевательски хохотать.       — Не смей… — пребывая на грани, прошептал Эльтеннэ, всё больше расслабляясь, — недооценивать моего человека… — он обмяк, более не в силах сопротивляться действию зелья.       — Роаннэ! — прорычал Роан, следя, как два предателя и южанка медленно уходят.       — Не хорошо, — Армарайн поморщился — Он меня видел.       — Не беспокойся об этом, Райн, — хмыкнул Роаннэ, доставая кинжал.       — Только не задерживайся, — сказала женщина.       — Постараюсь!       Роаннэ проследил взглядом, как товарищи удаляются всё дальше. Поигрывая кинжалом, то подкидывая его и снова ловя, то вертя его пальцами, он подошёл ближе к младшему брату, присев рядом с ним на одно колено, прижал конец кинжала к его щеке и несильно порезал, оставив длинную тонкую тёмную полосу. Страха в глазах брата он не видел, только ярость и гнев.       — Ты предал свой народ, — тихо прорычал Роан, заглядывая в смеющиеся глаза Роаннэ.       — Тебя назвали моим именем, думали, что раз я такой идеальный, то и ты будешь брать с меня пример. Но ты родился с четырьмя руками. В какой-то степени ты был лучше, чем я. Да и на меня ты походить не стремился, словно чувствовал мою гниль.       — Признавая это, ты даже не пытался очиститься!       — А зачем? — Роаннэ пожал плечами. — Раз ваш обожаемый божечка допустил такого, как я, значит, я зачем-то нужен. — Он занёс кинжал, чтобы нанести удар, но его сбил небесный скакун Роана. — Ох уж эта их верность, — поморщившись от боли в руке, Роаннэ медленно выпрямился, с неодобрением оглядев вставшего перед ним жеребца. — Ладно, пока оставлю тебя в живых, но лучше тебе в это не соваться и не болтать про задумку Армарайна.       — Что тебя связывает с южанкой? Они ведь стольких наших погубили! — Роан глянул на Триш, своего жеребца, который, подойдя к нему, принялся перегрызать корни.       — А скольких погубил я? — Роаннэ расхохотался. — Что ж, мой глупый братец, надеюсь, всё же мне удастся перерезать тебе горло!       Роан, поморщившись, даже не стал окликать быстро убегающего Роаннэ. Триш наконец перекусил пару веток, и Роан, освободив руку, принялся помогать ему. Пока он выпутывался из ловушки, рядом с ним на своей лошадке приземлилась Амина.       — У нас проблемы, — Роан виновато опустил голову и сжал кулаки.       — А где Эльтеннэ? — Амина обеспокоенно огляделась по сторонам. — Он сбежал?       — Армарайн вместе с Роаннэ и какой-то южанкой его забрали.       — Роаннэ?! — Амина округлила глаза. — Но он же должен был быть мёртв!       — Ты же сама говорила, — подала голос Луунрааль, — что если знать и уметь, то исцелить можно всё, что угодно.       — Эта южанка им помогла.       — Плохо дело, — вздохнула Луу. — Эльерэнн нам головы поотрывает.       — Ладно, если просто оторвёт, — прошептала Амина, сжимая руками волосы. — Как нам Эльтеннэ теперь найти?!