Демон

      Это случилось полгода назад, когда мой брат — профессиональный гитарист — принёс диск с музыкой молодого и ещё никому не известного композитора. Эти тонкие переливы волшебного голоса фортепьяно пробуждали в моей душе давно забытые эмоции, отдаваясь пронзительной болью на каждую ноту придуманного кем-то волшебства. То было сущей пыткой, но я вновь и вновь вслушивалась в тихий инструментальный напев, и горячие солёные капли бежали по моим щекам, оставляя за собой блестящий вытянутый след. Странно, я думала, что слёз у меня больше не осталось. После того события, разделившего мою жизнь на «до» и «после», я утратила всякую способность что-либо чувствовать, но этот композитор смог вытянуть то, от чего я уже успела отвыкнуть. Рождаться всегда сложно, а рождаться заново ещё и мучительно больно. И вот я чувствую дикий пронзительный холод — это явился ОН, почувствовав мою боль, подобно хищнику, пришедшему на запах крови. Нет, я больше не поддамся тебе. Сжав дрожащей рукой маркер, я черчу на тыльной стороне ладони руны:  — Уходи… ты мне не нужен… сегодня. Он не подходит, не внедряется в брешь моего биополя, но остаётся рядом и… смотрит своими ввалившимися пустыми глазами. Надо успокоиться, ему нужны мои слабости, ему нужна моя боль, но вывернутые наружу эмоции не дают сконцентрироваться, тогда я беру блокнот и пишу текст к этой музыке — моё давно позабытое увлечение.       Свои стихи я отдавала брату, а он передавал их композитору, вскоре я стала получать от него не только диски с новыми произведениями, но и письма. Это было так странно, в веке виртуального общения получать бумажные рукописные послания. Короткие строки ровного почерка каждым словом врезались в мою память, я перечитывала их снова и снова, каждый день ждала новых писем, мучительно долго ждала. Они стали моей отдельной жизнью, жизнью, в которой Александрина Вячеславовна могла нивелировать до Аликс и позволить себе слёзы, надежду, наивную мечтательность и влюблённость по переписке. Всю гармонию рушил ОН — мой астральный подселенец, от которого я не смогла отказаться три года назад. Что это было, спросите вы? Это был некроз части моей души. Ну, а если подробно, то слушайте…       Меня зовут Александрина. Фармацевт по образованию, я являюсь стресс-менеджером. Таких, как я, приглашают на предприятия, которым грозит банкротство, обычно мы работаем в паре с кризисным директором. Но так было не всегда. Изначально меня тянула к себе наука — постижение неизведанных тайн и загадок. В то время как мои сверстники носились по дворам, я вчитывалась в шуршащие страницы книг и истязала нежную бумажную кожу тетрадей. Поэтому в пятнадцать лет я покинула родной Томск и стала студенткой престижного Московского ВУЗа. Однако высшее образование дало мне не только знания и навыки, оно подарило мне человека, занявшего первое место в жизни ранимой девочки. Этот высокий худощавый парень с пронзительным трансовым взглядом стал моим даром и проклятьем, увлекшим за собой ввысь и сбросившим в бездну, расколов мир на части, превратив сердце в камень. Но обо всём по порядку.       Он был старше меня на пять лет и на момент моего поступления уже заканчивал университет. Мы встретились в библиотеке, я старательно запасалась арсеналом книг, а он… он сбил меня. Яркие глянцевые обложки научных творений с изображением макромолекул рухнули на пёстрый пол и жалобно зашуршали страницами. Вскрикнув, я бросилась собирать свои сокровища, попутно извиняясь перед старшекурсником. Синие глаза буравили меня взглядом и заставляли захлёбываться в своём омуте, я не могла даже шелохнуться, было в этом парне что-то особенное. Его тяжёлый взгляд многих пугал, странно, но все, кто знал этого брюнета, обращались к нему не иначе как Виктор, никогда не используя ни кратких, ни уменьшительно-ласкательных форм. Я не стала исключением, он пугал меня, но и сил оторваться у меня не было. Этот талантливый математик не собирался отпускать меня, с самого первого момента нашей встречи взяв робкую первокурсницу под свою опеку. Виктор был подобен манящему пламени, а я летела на его свет, словно крошечный мотылёк, порхая тоненькими крылышками и умоляя пощадить меня и не опалять их. Он не всегда щадил свою пленницу, но и не торопился убивать, периодически одаривая теплом и создавая иллюзию счастья. Я вышла за него замуж, едва мне исполнилось восемнадцать. Зачем? Сейчас я не могу ответить на этот вопрос, почему-то я была этому очень рада. Дура.       После окончания университета карьера моя стала развиваться бурными темпами, укрепляя мои амбиции и вызывая зависть окружающих. Мелкие пакости коллег и скандалы на пустом месте очень быстро стали для меня нормой. Виктор научил меня хладнокровию, отчуждённости и жестокости, которыми его щедро наградила природа. Поиск нестандартных решений стал моим коньком, и руководство с большим удовольствием переложило на меня большую часть своих задач. Так я и заняла пост начальника производственного цеха… в двадцать три года. Конечно, мои подчинённые объясняли это не иначе как обильными половыми связями с кем надо, но меня эти разговоры не задевали, я не собиралась всем нравиться, мне нужно было лишь воплотить свои идеи в жизнь. Однако такое объяснение происходящего было вполне логичным, я всегда обладала миловидной внешностью и легко сходилась с людьми. Поклонников было много, но я осекала любые попытки перевести служебные отношения в иное русло и не давала ложных надежд. Из-за чего многие увидели во мне холод и надменность, наверное, они были правы. Но зачем провоцировать напрасные ухаживания, если рядом был Виктор — мой гений, мой светоч, мой Бог, который никогда не предаст и не причинит боли. Да, как же…