Другая сторона

Следующее утро в Невервинтере было хмурым и дождливым. Ксандрия чувствовала себя плохо. Она едва передвигалась по комнате, всё тело невыносимо болело, а ноги, казалось, ужасно распухли. Эльфийку не на шутку встревожило это состояние. Она подползла к мутноватому зеркалу, висящему на стене в уголке комнаты, и долго разглядывала свои глаза, ища признаки голубоватого свечения. Но подёрнутая неравномерной лёгкой дымкой поверхность отражала лишь бледное усталое лицо и тусклые зелёные глаза с крошечными золотистыми брызгами на радужке. В дверь комнаты постучали. – Кто там? – простонала Ксандрия. – Ты в порядке? – раздался голос хозяйки дома, немолодой женщины, у которой эльфийка снимала комнату. – Уже почти полдень, а ты не выходишь. Волшебница оторвалась от созерцания собственных глаз и отперла дверь. – Спасибо за беспокойство, Элайза. Мне действительно чуток нездоровится. Я сначала испугалась, подумала, что подхватила какую-то дрянь в Разломе. Но, похоже, это просто усталость... Нервное. – Я принесу тебе успокаивающий настой, – хозяйка погладила Ксандрию по плечу. Это неожиданное проявление заботы заставило последнюю благодарно улыбнуться. Даже боль на несколько мгновений ослабила хватку. Волшебница не помнила, когда в последний раз кто-то относился к ней с такой теплотой. Элайза скоро вернулась с кружкой горячего настоя из душистых трав. – Держи. Тебе обязательно полегчает. Ксандрия поблагодарила хозяйку дома и забрала у неё кружку, вдохнув аромат целительного напитка. Но даже забота Элайзы, уют комнаты, запах трав и теплота пухового одеяла не могли привести волшебницу в душевное равновесие. Стоило боли утихнуть, как в голову полезли мысли о том, как мог Джайрион додуматься до того, чтобы обрушить всю силу Дальнего мира на Фаэрун. Даже Старборн, знавший больше остальных об этом запредельном пространстве, где нет законов физики, магии, жизни и смерти в привычном понимании, открыто предупреждал: «Ни один храбрец, глупец или безумец не может и помыслить о свершении сего противоестественного деяния. Сила Дальнего мира столь невообразима, что стоит мирам лишь соприкоснуться, и не только Фаэрун, весь материальный план исказится, станет его частью, одним из извращённых неисчислимых измерений, где нет привычного течения жизни. Выжить в этом кошмаре смогут лишь единицы, но даже смерть – лучшая судьба по сравнению с превращением в уродливую тварь, не ведающую жалости, сострадания, человечности». Ксандрия хорошо помнила эти строки наряду с гипотезой, как именно Дальний мир меняет выживших смертных. Неужели Джайрион стал таким чудищем? Неужели такими же монстрами стали мудрец-советник и чернокнижница, что была неспособна применить свою силу во зло? Всё больше и больше Ксандрии хотелось вырвать Ностуру из плена безумия. Но для этого нужен был план, немалая сила и немного везения, чтобы провернуть это всё буквально под носом у Каватоса. Эльфийка не была уверена в успехе, но ради возлюбленной была готова на всё. И потому немедленно занялась приготовлениями. Перебирая содержимое сундука в поисках артефактов, которые ещё не потеряли свою силу и могли бы помочь в дальнейших приключениях, с самого дна Ксандрия достала фибулу, сделанную в виде символа Многозвёздных Плащей. Она когда-то принадлежала Ностуре и была единственной памятной вещью, которая осталась у Ксандрии от чернокнижницы. Волшебница могла поклясться, что металл до сих пор хранил её тепло. Сжав фибулу в ладонях, эльфийка осела на пол и беззвучно заплакала. Ей так хотелось встретиться с Ностурой ещё хотя бы раз. Быть может, удастся разбудить в ней память о прошлом... ...Всегда один и тот же привкус терновых ягод на губах, всегда одно и то же удивление, как бледное, сияющее в лунном свете хрупкое тело может быть столь горячим. Ночь за ночью. Ксандрия оказалась очень способной не только по части магии. Но в этом не было ничего удивительного – в объятиях любимой женщины она расцвела. Расцвела и Ностура. Всё чаще в её обсидиановых глазах мерцали живые глубинные огоньки, всё чаще и смелее чернокнижница мечтала о будущем, в котором было место только растущей и крепнущей с годами любви. Но всем этим несметным мечтам не суждено было сбыться. В ночь накануне катастрофы Ксандрии совсем не спалось, хотя она ясно осознавала, что утром глаза будут нещадно закрываться. Но молодая волшебница не жалела ни об одной лишней минуте бодрствования, особенно рядом с Ностурой. Когда та заснула, младшая представительница дома Ларелиус не упустила очередной возможности полюбоваться ей. Такая нежная и в то же время сильная. Не удержавшись, Ксандрия нежно поцеловала возлюбленную в обнажённое плечо и погладила по коротко стриженным волосам. Затем выскользнула из-под одеяла и подошла к окну. Она долго вглядывалась в тихую ночь, словно думая, что та откроет ей какую-то тайну. Но ничего так и не произошло, только луна медленно скользила по небу. Слегка продрогнув, волшебница вернулась в постель и уютно пристроилась поближе к Ностуре. Чернокнижница что-то сонно пробормотала и притянула Ксандрию к себе. Та заснула в тёплых объятиях абсолютно счастливой. Разбудили молодую эльфийку солнечные лучи, просочившиеся сквозь щёлку между задёрнутыми шторами. Ксандрия фыркнула и лениво потянулась. Повернув голову, она обнаружила, что вторая половина постели пуста, только на подушке остался примятый след. Думая, что же делает Ностура с утра пораньше, волшебница уткнулась носом в её подушку, вдохнула уже едва различимый запах волос чернокнижницы и задумалась, спать ли дальше. Ничто не мешало ей отдохнуть до полудня, а уже после начать приготовления к отъезду на испытание, которое подготовил ей Ларс Ранта. Ксандрии предстояло провести два дня и три ночи в невервинтерском лесу в одиночестве, сплетая заклинания и слушая природу. «Лишь в совершенстве овладев контролем над собой, ты сможешь научиться повелевать другими и плести самые сложные заклинания», – так говорили из поколения в поколение волшебники, владеющие высокой магией, своим ученикам. Этот ритуал был необходим для перехода на новый уровень обучения. Вопрос о продолжении ленивого отдыха решился сам, когда дверь личных покоев Ностуры отворилась, и в проёме возникла фигура чернокнижницы. – Моё солнце уже проснулось? – осведомилась хозяйка покоев. – Твоё солнце давно уже не спит, – Ксандрия снова потянулась. – Твоё солнце думало, куда же ты запропастилась с утра пораньше? – Я была у Ларса. Хотела спросить его, могу ли я дать тебе одно небольшое задание. – Это какое же? – Помнишь, я рассказывала тебе об аномалиях в лесу Невервинтера? Я подготовила несколько сфер наблюдения, которые нужно установить в окрестностях тех мест, и хотела сама этим заняться, но так как архимагу нужна помощь с выяснением принципов природной магии восстановления, всё это пришлось отложить. Ксандрия кивнула, внимательно слушая чернокнижницу. – Поэтому я хочу тебя кое о чём попросить. Сможешь расставить сферы в тех местах, которые я укажу на карте? Это не займёт много времени, но обеспечит меня материалом для исследования аномалий. – Конечно! Думаю, это никак не помешает мне пройти испытание. – Ларс тоже так сказал. К тому же, тебе очень нужно выбраться в дикую природу, а то здесь всё так скучно, никаких тебе опасностей, приключений, – усмехнулась магистр Ларелиус. Ксандрия поднялась с постели и, накинув на плечи одну только мантию, подлетела к чернокнижнице, всё ещё стоящей в дверном проёме, прислонившись спиной к косяку и скрестив руки на груди. – Я не увижу тебя целых три дня, – волшебница прильнула к Ностуре. – Это ведь не сто лет. Как ни крути, тут чернокнижница была права. Но в этой разлуке, несомненно, был по меньшей мере один плюс. «Ты сможешь наконец-то выспаться», – с улыбкой подумала Ксандрия, никак не желая отстраняться от возлюбленной. Однако все шальные мысли пришлось срубить на корню. Времени на сборы оставалось не так много, и на ещё один акт близости его бы точно не хватило. «Тем слаще будет встреча», – рассудила про себя волшебница. Ностура, впрочем, понимая, что расставание – не самая приятная вещь, практически не отходила от младшей эльфийки и всячески её подбадривала. Уже перед самым выходом Ксандрия решила накинуть лёгкий походный плащ. Но как только она попыталась закрепить его воротник фибулой, та вдруг переломилась пополам и со звоном упала на пол. – О, нет! – Что случилось? – Ностура, занятая перепроверкой карты, на которой были отмечены места установки сфер наблюдения, немедленно повернулась к волшебнице, стоило ей услышать звон металла. – Моя фибула... Она сломалась. – Это не проблема. Я дам тебе свою. – А вдруг я её потеряю? – смутилась молодая волшебница. – В этом нет ничего страшного, право слово. Ксандрия неуверенно пожала плечами. Ностура без колебаний отцепила от своей мантии фибулу, выполненную в виде символа Многозвёздных, и вручила её сконфуженной эльфийке. – Держи. Можешь не возвращать. Считай, что это мой подарок тебе. Волшебница улыбнулась, чувствуя, как краснеют кончики ушей, но отказать она не могла, словно чувствовала, что вскоре эта доставшаяся от чернокнижницы вещица станет единственным сокровищем и материальным воспоминанием о прошлом. – Я советую тебе взять с собой Рыцаря, – пока Ксандрия осторожно, с благоговением закрепляла плащ фибулой, Ностура перевела тему. – Если вдруг что-то случится, пришлёшь мне с ним весточку. – Хорошая мысль... Я почему-то об этом не подумала. Любимый питомец и верный спутник не покидал эльфийку, даже когда она поселилась в башне волшебников, отказавшись от странствий, и только носил письма её родителям в Сильверимун. Сейчас у ястреба появилась прекрасная возможность расправить крылья, и встретил он её более чем радостно. Солнце уже коснулось горизонта нижним краем своего ослепительного диска, когда Ксандрия Ларелиус покинула Башню Плащей. Ларс и Ностура проводили волшебницу до ворот. – Я скоро вернусь, – молвила та напоследок и запечатлела на губах чернокнижницы полный нежности прощальный поцелуй. Ларс деликатно отвёл взгляд в сторону заходящего солнца. – Ветер южный. Ночь должна быть тёплой. Сама природа благоволит тебе. – Я не забуду Ваших наставлений, мастер Ранта, – Ксандрия учтиво поклонилась и вскочила в седло зачарованного вороного скакуна. Под взглядами наставника и любимой женщины она помчалась прочь из Невервинтера – навстречу своей судьбе. Никто не чувствовал приближающейся катастрофы. Конь бежал рысью по пыльной дороге, верный ястреб Ксандрии то взмывал высоко в сумеречное небо, радостно стрекотал, и его голос разносился далеко по округе, то пикировал вниз и кружился прямо над головой эльфийки-волшебницы. Та наслаждалась тёплым вечером, распустив волосы и позволяя ветру ласково трепать их. Путь был недолгий, но к кромке леса Ксандрия добралась уже под покровом ночи. Несмотря на поздний час, природа буквально дышала жизнью, всё пространство было наполнено звуками – шелестом крон деревьев, пением цикад и сверчков, трелями и разносящимися эхом протяжными криками ночных птиц. Время от времени из-под ног выпархивали испуганные пернатые, в траве шуршали разбегающиеся мелкие зверьки. Ксандрия без страха следовала к сердцу невервинтерского леса, ведя за собой коня, Рыцарь дремал у неё на плече. Единственным источником света был созданный волшебницей сияющий шарик энергии, парящий чуть выше предплечья. Его было достаточно, чтобы видеть, куда ступать. Волшебница прислушивалась к колебаниям Плетения и думала о том, как с утра начнёт поиски мест, указанных Ностурой на карте, как установит там сферы наблюдения, как проведёт остальное время среди природы. Возможно, придётся отбиваться от диких зверей или отпугивать их, но на этот случай у Ксандрии в арсенале всегда была парочка боевых заклинаний. Поиск места для ночлега занял совсем немного времени. На первой же поляне эльфийка увидела раскидистый дуб. У его корней можно было уютно устроиться. Волшебница поставила палатку, выудила из походного рюкзака спальный мешок и приготовилась отходить ко сну. Разводить костёр она не стала, только очертила круг защитных чар вокруг своего маленького лагеря и привязала коня к тонкому деревцу, растущему по соседству с дубом. Рыцарь задремал, сидя прямо на рюкзаке Ксандрии. Засыпая, волшебница думала о Ностуре. Вспоминала, как иной раз перед сном обнимала её и прижималась сзади к обнажённому тонкому телу, как нежно целовала её пальцы и внешнюю сторону ладоней. Для Ксандрии это был самый красноречивый жест, выражающий её безмерную любовь к чернокнижнице. От всех этих мыслей по телу разливалось необъяснимое тепло. «Интересно, она тоже думает обо мне перед тем, как заснуть, когда меня нет рядом?..» Ксандрия не знала, что судьба совсем скоро одним ударом лишит её всего, что она так любила. Первые нити Плетения уже разрывались. Магическая энергия начала высвобождаться и неостановимой волной понеслась по измерениям. Катаклизм готовился обрушиться на беспечно спящий мир. Сон Ксандрии был крепким, но недолгим. Волшебница проснулась на рассвете от странной тишины. Как будто время застыло, и ни один звук не мог достигнуть её ушей. Она пошевелилась и ощутила нечто странное – тело слушалось её не так хорошо, как раньше, словно в нём возник какой-то едва уловимый диссонанс. Диссонанс, который превратился в боль, когда Ксандрия попыталась сконцентрироваться и поймать нити Плетения, чтобы соединить их в простое заклинание, вызывающее шаловливо пляшущие безобидные огоньки на кончиках пальцев. Она даже не почувствовала привычного размеренного колебания энергии вокруг. В груди начала нарастать тревога. Что это могло быть? За всю свою жизнь Ксандрия ни разу не теряла связи с Плетением. «Там ты можешь столкнуться с чем угодно. Естественные силы бросят вызов твоему телу и твоему духу, и то, как ты выдержишь их испытания, покажет, кто ты на самом деле и можешь ли идти дальше...» – вспомнились волшебнице слова наставника. «Что же получается, мне досталось самое сложное испытание? Значит, у меня должно быть достаточно сил на то, чтобы справиться с ним!» – усмехнулась эльфийка. Эта мысль успокоила её, но ненадолго. Продолжая лежать в палатке, Ксандрия услышала, как оставленный на привязи конь вдруг тревожно заржал. Мгновенно проснулся и Рыцарь – его пронзительный крик больно резанул по ушам. Волшебница собралась с силами и вылезла из палатки. – Эй, что с вами такое?.. Окружающий лес был тих, как никогда. «Ничего не понимаю, так должно быть или нет?» – беспокойство и боль продолжали сковывать тело Ксандрии. Считая, что у неё разыгралось воображение, и ничего страшного не происходит, эльфийка приняла решение заняться сначала заданием Ностуры, а затем действовать по обстоятельствам. Но стоило ей выудить из походного рюкзака карту и волшебные шары, она осознала – не с ней, а с реальностью происходит что-то странное. Сферы наблюдения, по своему обыкновению прозрачные настолько, что их едва можно было заметить простому случайному путнику, и легонько покалывающие пальцы, если к ним прикоснуться, помутнели и были абсолютно пусты. Предметы, что никогда не теряли своих свойств, враз лишились магической силы. Без сомнений, испытание Ксандрии тут было ни при чём. Пока эльфийка думала, отправить ли послание Ностуре, конь ещё больше забеспокоился и начал буквально скакать на месте, сопровождая эту вакханалию отчаянным ржанием. – Отис! А ну, стой! – волшебница перехватила поводья и вдруг почувствовала, что земля под её ногами содрогнулась. Отису, впрочем, всё было нипочём, он стал вырываться ещё неистовее. Отпустив поводья и надеясь, что привязь выдержит, Ксандрия бросилась перерывать рюкзак в поисках пергамента и угольного карандаша. «Надвигается что-то странное. Сферы потеряли свою силу. Я возвращаюсь. Поезжай навстречу, Рыцарь укажет тебе путь». Эльфийка привязала записку к лапке ястреба, и он взмыл в небо прямо с её рук. – Лети к Ностуре! Приведи её ко мне! Ксандрия проводила своего верного спутника взглядом и второпях принялась собирать палатку. Конь бесновался. Над поляной пролетела испуганная стая ворон – единственные живые существа, которых увидела волшебница за это утро, кроме Отиса и Рыцаря. Когда всё было готово, эльфийка немедля отвязала скакуна от деревца и вскочила в седло. – Гони! Отису не нужно было повторять дважды. Зачарованный скакун помчался по тайным тропам лесных чащ во весь опор, Ксандрия только успевала наклоняться и прятать лицо в густой тёмной гриве, чтобы его не хлестало ветками. Она смогла выпрямиться, оглядеться и вдохнуть утренний воздух полной грудью только тогда, когда очутилась на просеке. Лес по-прежнему казался безжизненным, в отличие от прошедшей ночи. Конь перешёл на шаг, эльфийка закрыла глаза и снова попыталась сконцентрироваться и сотворить какое-нибудь простое заклинание, но как и тогда в лагере вместо привычных сплетающихся потоков магической энергии ощутила лишь хаос... И боль. Странный гул прокатился по лесному массиву. Всадница отвлеклась от своего занятия и навострила уши, но так и не поняла откуда он исходит. Внезапная вспышка, и из образовавшейся в земле трещины вырвался столб синего пламени. Отис отчаянно заржал и встал на дыбы. Ксандрия едва успела схватиться за поводья, но это её не спасло – те выскользнули из руки, волшебница упала на землю и ударилась затылком обо что-то твёрдое. Привкус крови во рту, звон в ушах, темнота. Очнулась эльфийка от того, что какой-то зверь настойчиво облизывал её лицо горячим и шершавым языком. Голова раскалывалась. – Ностура... Ты здесь? – простонала Ксандрия, пытаясь разлепить глаза. Ей с трудом удалось это сделать. Тут же прямо перед ней мелькнула морда белого волка. «И Вульфстар тут? Это ведь его волк-следопыт?» Осознав, что пострадавшая пришла в себя, зверь завыл, и его вой отозвался резкой болью в голове эльфийки. Где-то неподалёку раздался мужской голос, принадлежащий кому угодно, только не Вульфстару. – Сильвер! Ты что-то нашёл? Волк тявкнул и принялся тыкаться влажным носом в щёку Ксандрии, то и дело фыркая и поскуливая. Из зарослей вышел молодой полуэльф в охотничьем одеянии, ведущий каурую лошадь, за ними следовали ещё два белых крупных волка, оба припадали носами к земле, пытаясь учуять следы. Охотник подошёл к лежащей на земле волшебнице, отогнал Сильвера, опустился перед ней на колени и притронулся кончиками пальцев к её щеке. – Слава богам, Вы живы! Вы из Многозвёздных, да? – его рука скользнула вниз, к воротнику плаща, заколотого фибулой Ностуры. – Кто Вы? – еле слышно простонала эльфийка. Она была совершенно беззащитной перед незнакомцем, и единственное, что оставалось – молиться Кореллону, чтобы намерения полуэльфа были мирными. – Меня зовут Арден, говорящий с волками. Я первый ученик Амана Вульфстара. Если Вы были на юбилее архимага, то должны меня помнить. – Не помню, – Ксандрия попыталась пошевелиться, но тело отказывалось подчиняться ей. – Понимаю, Вам сейчас не до этого, – пожал плечами Арден. – А вот ваши черты мне знакомы. – Помогите мне встать... Мне нужно в Невервинтер... К Ностуре... – Боюсь, в таком состоянии Вы до него попросту не доберётесь, – полуэльф осторожно подхватил волшебницу под руки и помог сесть. В глазах потемнело. Тело всё ещё не слушалось. Ксандрия с минуту просидела без движения, прежде чем огляделась. На расстоянии протянутой руки она увидела взрытую копытами землю, только вот сам Отис как в воду канул. В метрах трёх от места падения – тонкая трещина, из которой сочилось синее пламя. Чуть в стороне, в грязи валялся рюкзак волшебницы. – Но мне очень нужно туда... Я должна предупредить... – эльфийка попыталась подняться, но не смогла и снова рухнула на спину. – Нет, нет, нет, я вижу, как Вам плохо. Вы пойдёте со мной, вернее, поедете верхом. Я сам отправлю послание в Невервинтер. Со мной Вы точно будете в безопасности, я такой же ученик Многозвёздных, как и Вы. Хорошо ещё, что я Вас нашёл. А то пропали бы здесь. – Не пропала бы. Меня наверняка уже ищут, я отправила своего ястреба с весточкой рано утром. – В любом случае, здесь оставаться небезопасно, – Арден указал пальцем на пылающую тревожно-синим огнём трещину. – Что бы это ни было, я и близко не подойду к этой расщелине. Я уже видел одну такую по пути сюда, и мне это не нравится. Что-то происходит. Не знаю, что, и даже боюсь предполагать. – Не я одна это почувствовала! – воскликнула Ксандрия, окончательно уверившись в том, что это не она сошла с ума. – Я понимаю, о чём Вы говорите. Волки забеспокоились ещё рано утром. Часа так в четыре, по моим расчётам. – Да? Наверное, в то же время меня разбудили Отис и Рыцарь... – Кто это? – с неподдельным интересом отозвался Арден, он ловил буквально каждое слово волшебницы. – Конь, на котором я сюда прискакала, и мой спутник, ястреб. – Тот самый, которого Вы отправили с посланием? – Да. А потом... – Ксандрия запнулась, переводя взгляд с гипнотизирующего синего пламени на охотника и обратно. – Потом я попыталась сотворить несколько заклинаний, но не смогла. – Ни одного? – Ни одного. Арден хмыкнул и нахмурился, устремившись взглядом куда-то вдаль. Эльфийка снова попыталась встать, на сей раз ей удалось это сделать и даже получилось пройти несколько шагов до лужи грязи, в которой лежал её рюкзак. Колени дрожали, боль по-прежнему терзала тело, но стала тупой, рассредоточенной, невозможно было понять, где именно находился её источник. Это сводило с ума не меньше, чем мысль о том, что Плетения больше нет, что в одно мгновение мир изменился до неузнаваемости, и всё, что было построено на магии, рухнуло. – Я не хочу умереть здесь, – решительно произнесла Ксандрия, но почувствовав, что почва уходит из-под ног, сделала шаг назад и опустилась на землю. – Вы не умрёте, – уверенно ответил Арден, доставая из грязи рюкзак волшебницы и помогая ей самой подняться. – Поедете со мной, я отправлю ещё одно послание в Невервинтер – на случай, если ваше вдруг не дошло, сообщу, что нашёл Вас. Со мной Вы в безопасности. Охотник помог волшебнице взобраться на лошадь и затем сам вскочил в седло. Сопровождаемые тремя белыми волками, ученики волшебников из ордена Многозвёздных Плащей двинулись по просеке в сторону, противоположную от Невервинтера. Почти всю дорогу Ксандрия пробыла в забытье. Арден непрестанно о чём-то говорил и спрашивал спасённую, но уловить смысл его слов сквозь пелену полудрёмы было очень трудно. Единственный вопрос, который на несколько секунд вырвал эльфийку из тумана, касался её возлюбленной чернокнижницы. – Вы упоминали Ностуру... Я помню, Вы танцевали с ней на юбилее архимага. Кем она Вам приходится? Наставником? – Мой наставник – Ларс Ранта. А Ностура – моя... жена, – пробубнила в ответ Ксандрия. Полуэльф усмехнулся: – Вот как? Всё намного интереснее, чем я думал. Воцарилось молчание, и волшебница вскоре снова погрузилась в дремоту. Воспалённый мозг рисовал расплывчатые картины, сменяющие одна другую – то охваченный синим огнём Сильверимун, то лежащие в руинах Серебряные Пределы, то наполовину поглощённый огромным разломом Невервинтер. Очнулась Ксандрия, когда Арден принялся нетерпеливо трясти её за плечи и тараторить: – Эй, проснитесь! Да проснитесь же! Приехали! Небольшой бревенчатый дом, сарай, стойло и огороженный садик – вот и всё хозяйство лесного охотника. Однако осматривать всё это добро не было сил. Арден буквально стащил обессиленную эльфийку с лошади и повёл в своё жилище. Последующие два дня Ксандрия провела в лихорадочном бреду. Ученик Вульфстара отпаивал её живительными настоями трав, но они не могли избавить от боли, порождённой энергетическим хаосом, оставшимся после уничтожения Плетения. От такого сложно было оправиться. Эльфийка не вставала с постели, однако даже рядом с Арденом она не чувствовала покоя, просыпаясь от каждого шороха, от скрипа половиц или завывания ветра в дымоходе, кажущегося чьим-то голосом, и думая, что за ней прибыла Ностура или кто-то другой из Многозвёздных. К ночи лихорадка обострялась, и тогда Ксандрия, едва не рыдая, звала свою возлюбленную, умоляла прийти поскорее. Она видела озабоченное и едва ли не страдальческое выражение лица Ардена и боялась того, что никто не придёт, и он это знает. Наутро третьего дня волшебнице немного полегчало. Этого было достаточно, чтобы она начала настаивать на своём возвращении в Невервинтер. Арден упорно отказывался отпускать её одну и в конце концов вызвался сопровождать эльфийку – на её же счастье. Весь путь та держалась в седле уверенно, сил хватало и на оживлённую беседу, отчасти Ксандрию подстёгивало осознание того, что даже если произошло что-то серьёзное, или послания не дошли до адресатов, она наконец-то увидит Ностуру, Ларса Ранту, Орианну и Кайрона Шаттербоунов – знакомые и ставшие родными лица... Но истощающее волнение охватило молодую волшебницу, стоило только въехать в город. Те жители Невервинтера, кто встречался путникам и видел на плаще Ксандрии фибулу со знаком Многозвёздных, отводили глаза или смотрели на девушку с неописуемой скорбью. Эльфийка никак не могла понять, в чём дело, до тех пор, пока не оказалась на площади, откуда Башня Плащей была видна всегда, в любую погоду, кроме совсем густого тумана. Однако сейчас в увиденное невозможно было поверить. Изящное здание, пронзающее вершиной небо и служащее пристанищем для многих талантливых волшебников, бесследно исчезло.