Другая сторона

Проведя больше тридцати лет в добровольном заточении, Ксандрия потеряла веру в богов. Оставшись наедине с болью и пустотой, эльфийка в полной мере ощутила, что никому нет дела до неё, и даже не подозревала, что богиня магии, Мистра, которой она некогда поклонялась, пала от рук Сирика, покровителя лжи и интриг, и Шар, воплощения тьмы и создательницы Теневого Плетения. Дориер убеждал Ксандрию, что нет лучшего выхода, чем стать последовательницей того божества, чьи убеждения ей ближе всего. Так многие эльфы поклонялись пантеону Селдарин, а среди магов было распространено служение Огме, владыке знаний. Однако единственный культ, который заинтересовал волшебницу, не относился ни к одному из упомянутых клириком. Служители Келемвора, повелителя царства мёртвых, не раз протягивали руку помощи тем, кто потерял любимых. Это было одной из их целей, помимо проповедования, что смерть естественна, и в ней нет ничего страшного, совершения ритуалов перехода в загробную жизнь и борьбы с нежитью и некромантами. Вне зависимости от расы, пола и возраста, келемвориан отличали физическая сила, немногословность и запредельная тоска во взгляде. Ксандрия не раз слышала от своего друга-тифлинга слова: «Передавай добро по цепочке. Я помог тебе, а ты помоги другим». Со временем она начала думать, что заслужит право на собственное счастье, поддерживая тех, кто понёс тяжёлую утрату. И лучшей возможности, чем стать служительницей Келемвора, было попросту не найти. Ещё одной причиной, почему эльфийка решила присоединиться к этому культу, стала легенда о том, что когда-то Мистра и Келемвор были смертными, которые любили друг друга. После их становления божествами отношения значительно изменились, но особая связь осталась. Неудивительно, что многие мистране уважительно относились к почитателям бога смерти. Лидером невервинтерской общины келемвориан был старик по имени Сурт. Несмотря на почтенный возраст, он был весьма бодр и лично общался со всеми будущими жрецами культа. К эльфийке он поначалу отнёсся не слишком дружелюбно, но после долгих расспросов оттаял, поверив в чистоту её помыслов. С того момента Ксандрия перебралась в общину, получив статус послушницы – чтобы стать настоящим жрецом, ей предстояло получить благословение самого Келемвора. За этим дело не стало, владыка мёртвых оказался к ней благосклонным. Эльфийка получила кров, пищу, утешение, её существование стало осмысленнее, но чем больше проходило времени, тем чаще она замечала, что деятельность келемвориан порой противоречит их же обетам. Служители культа боролись с некромантами, хотя среди них самих были таковые. Запрещались ритуалы, призывающие духов или позволяющие переместиться в царство Келемвора, однако высшие жрецы нередко наведывались в план своего божества. Прихожан недолюбливали – в основном за то, что некоторые из них в отчаянии требовали помочь им связаться с духом умершего, чтобы попросить прощения за что-то, выведать у покойного обстоятельства смерти или ещё что-нибудь. Ксандрия прекрасно понимала это отчаяние, но все остальные вели себя так, будто не имели никакого представления о чувствах простых смертных. Смотря на творящуюся вокруг несправедливость, волшебница начала тайком изучать некромантию. Книги и ингредиенты для ритуалов она хранила в подвале заброшенного дома на окраине Невервинтера, который облюбовала почти сразу после того, как начала свою подпольную деятельность. Свой первый обряд по вызову духа умершего человека Ксандрия провела, когда нескольким младшим жрецам поручили провести похороны недавно убитой девушки. Старшая сестра покойницы, опекавшая её, рыдала в голос на свежей могиле и скороговоркой просила прощения за последнюю ссору, произошедшую утром того злополучного дня, когда и произошло убийство. Оставшись наедине со скорбящей, Ксандрия шепнула, что может дать ей возможность поговорить с духом покойной сестры, извиниться за ссору и попрощаться. Встречу она назначила в полночь в том самом заброшенном доме. Отчаявшейся женщине было нечего терять, и она пришла в назначенное место, стоило ночной темноте сгуститься над Невервинтером. Когда ритуал был совершён, перед вызывающими предстал полупрозрачный, испускающий лёгкое голубоватое свечение призрак миловидной девушки. Для её сестры это было чудом. Она опустилась на колени, едва не плача, и принялась молить о прощении за те грубые слова, что сказала в то утро. Призрак оставался безмолвным и только перед тем, как исчезнуть, улыбнулся и произнёс: – Я не держу на тебя зла. Ты только живи и иногда вспоминай меня. Девичий силуэт растворился в воздухе, а женщина зарыдала, уткнувшись в плечо служительницы Келемвора. Именно в этот момент последняя осознала, какой важной в действительности может быть её помощь тем, кто пережил утрату. Свои услуги Ксандрия оказывала безвозмездно, прося лишь оставлять проведённые ритуалы в тайне. Она работала под именем Эри и носила чёрную маску, закрывающую всё лицо, кроме ярких зелёных с золотистыми пятнышками глаз. Новость о некроманте, утешающем друзей и родственников покойных необычным образом, вскоре достигла ушей Сурта и других служителей Келемвора. Однако никто не подозревал, что им была спокойная, аскетичная и строго исполняющая обеты эльфийка, потерявшая в Катаклизме всё, что некогда составляло смысл её жизни. Небольшой отряд добровольцев пытался выследить нарушителя законов жизни и смерти, но за целый год никому из них не удалось этого сделать. Время шло, Ксандрия изучала всё более сложные ритуалы. Заброшенный дом она обустроила как лабораторию, а тем, кому помогала, предпочла назначать другие места встреч, чтобы никто ненароком не проболтался о её тайной обители. И всё же одной ненастной ночью, когда эльфийка меньше всего ждала посетителей, как гром среди ясного неба раздался нетерпеливый стук в дверь. Натянув на себя маску и вооружившись ритуальным клинком, Ксандрия выглянула на улицу. Она увидела промокшего до нитки под проливным дождём и дрожащего от резких порывов ветра человека в поношенной мантии с капюшоном. – Прошу прощения, что побеспокоил Вас, – стуча зубами, принялся извиняться незнакомец. – Не впустите ли уставшего с дороги путника? Волшебница всмотрелась в его лицо, но не увидела знакомых черт. Усталые тёмные глаза с нависающими тяжёлыми веками, коротко стриженая чёрная бородка с заметной проседью, мясистый нос и заметный шрам на впалой правой щеке – никто из общины не обладал такой внешностью. Ксандрия выдохнула с облегчением, сняла маску и жестом пригласила незнакомца в дом. К счастью, всё, что касалось её некромантической деятельности, располагалось в подвале и не могло попасться на глаза незваному гостю, а первый этаж представлял собой довольно скромное жилище. – Вам повезло. Я ещё не затушила жаровню. Можете погреться и отдохнуть. Благодарно кивнув, странник ввалился в дом и скинул с себя мантию, оставшись в одной рубашке. – Куда путь держите? – поинтересовалась волшебница, всё ещё не выпуская клинок из рук – мало ли что. – Сюда и держал. Я только-только прибыл в Невервинтер из Уотердипа. Непогода застала меня врасплох, я не успел добраться до ближайшего постоялого двора. Вот ведь незадача, правда? Эльфийка улыбнулась уголками рта, но ничего не ответила. Какое странное стечение обстоятельств... Что-то заставляло её душу сжиматься в комок и прятаться глубоко в подрёберье, но что именно? Этот незнакомец вряд ли был способен принести беду, так казалось на первый взгляд. «В случае опасности я смогу постоять за себя», – успокаивала себя Ксандрия. Пока она размышляла, мужчина покопался в промокшей, как и его мантия, дорожной сумке, выудил флягу внушительного размера и, сделав пару глотков, протянул её эльфийке. – Не хотите попробовать? – Что это? – Согревающая настойка. Она много раз помогала мне не захворать в странствиях. Только осторожно, она крепкая! Волшебница аккуратно обхватила флягу обеими руками и принюхалась, прежде чем пригубить напиток. Острый запах перебродивших ягод ударил в нос и заставил остроухую поморщиться. Однако на вкус настойка оказалась не настолько ужасна. – В своё время мой отец, весьма уважаемый в Уотердипе человек, делал прекрасные настойки, – пояснил странник. – Эта приготовлена как раз по его рецепту. – Весьма недурственно, – отметила Ксандрия, возвращая флягу. – Простите, что не предлагаю Вам отужинать. Я не ждала гостей. – Право слово, не стоит беспокоиться. У меня осталось кое-что из дорожных запасов. – Славно. Отдыхайте, – с этими словами эльфийка хотела вернуться в свою некромантическую лабораторию, но странник вдруг окликнул её. – Не могли бы Вы ненадолго остаться? Я давно ни с кем не беседовал за трапезой. – Конечно. Наверное, Вы хотите знать, что сейчас происходит в Невервинтере. А об этом лучше всего спросить кого-нибудь из местных. – Вы верно меня поняли, – улыбнулся странник. – И кстати, как Вас звать-величать? Ксандрия на несколько мгновений застыла, лихорадочно соображая. «Как ему представиться? Эри? Нет, если во время пребывания в городе он услышит про некроманта по имени Эри, то может кому-нибудь разболтать о том, где находится моё убежище. Ксандрия? Лучше так. Он не знает, что я келемворианка, он не знает, что я занимаюсь некромантией... Да, так определённо лучше». Эльфийка нервно заправила за ухо прядь отросших за пару лет волос и назвала своё настоящее имя. – Как красиво звучит... Ксандрия... – задумчиво протянул гость. – А моё имя Веймар. Мало-помалу волшебница и странник разговорились. Так Ксандрия узнала, что Веймар – колдун, владеющий невероятно ценными знаниями о перемещениях между планами. Почувствовав, что ему можно доверять, эльфийка рассказала свою историю – как она оказалась в Невервинтере среди волшебников ордена Многозвёздных Плащей, как пережила Катаклизм, и что случилось дальше, вплоть до того видения, которое вернуло её к жизни. Выслушав Ксандрию, путешественник не на шутку задумался. – То есть, ты полагаешь, что волшебники, вероятно, застряли в каком-то из планов, и Ностура пыталась выбраться оттуда с твоей помощью, но ты не смогла ничего сделать, и портал закрылся? – Да. – Думаю, я могу помочь тебе. Мы найдём и Ностуру, и остальных, сколько бы времени для этого ни потребовалось. Но прежде окажи мне одну услугу. – Какую? – с замиранием сердца прошептала эльфийка. – Ты сказала, что изучаешь некромантию, но не ищешь собственного бессмертия и не собираешься создавать армию нежити, а помогаешь людям с её помощью. Можешь помочь и мне? – Только если это будет в моих силах. – Я хочу, чтобы ты воскресила моего старого друга, Налаара Дарксбэйна. – Веймар, ты должен понимать, что некромантия хоть и позволяет поднять мёртвых из могил, но за полноценным воскрешением твоего друга стоило бы обратиться к служителям Келемвора. И только если покровитель мёртвых дарует своё благословение, подобный ритуал может быть совершён. Конечно, есть и другой способ, но он требует основательной подготовки, и я не уверена, что сработает... – Связываться с келемворианами? Да ни за что! Помощи от них не дождёшься. Мы должны сами попробовать! Я уверен, у тебя получится. – Ладно. И где покоится твой друг? Нам нужны его останки. – На кладбище Невердэт. Я приведу тебя к могиле Налаара, а дальше дело за тобой. – Это сумасшествие! – Ксандрия вскочила, подхваченная бурей эмоций, и схватилась за голову. – Там нельзя проводить ритуал! Мы привлечём внимание стражей, и тогда нам несдобровать. – А есть другие варианты? – уставился на волшебницу-некромантку Веймар. – Можно вскрыть его могилу и принести останки сюда. Главное, сделать это тихо и быстро. – Идёт. – Встретимся на кладбище возле часовни через две ночи. За это время я постараюсь собрать все нужные для ритуала ингредиенты. – Договорились, – странник протянул широкую обветренную руку эльфийке для рукопожатия. Ксандрия была уверена, Веймара ей послала сама судьба, посчитав, что бедная девушка достаточно настрадалась в своей жизни. Сложно было перестать думать об этом, как и о предстоящем ритуале. Нельзя было допустить, чтобы всё провалилось. Ради того, чтобы получить возможность вытащить Ностуру из иного мира, волшебница была готова на всё, даже на преступление, за которое её могло ждать в лучшем случае изгнание из культа, а в худшем – казнь. Спустя две ночи Ксандрия и Веймар встретились на кладбище Невердэт. Как только луна скрылась в тучах, две фигуры в мантиях и масках, держа в руках лопаты, четырёхфутовые шесты и тусклые фонари, двинулись в сторону склепов. Веймар без труда нашёл захоронение, каменная табличка на котором гласила: «Здесь покоится Налаар Дарксбэйн, путешественник по мирам, встретивший смерть на родной земле». Извлечь тронутое разложением тело покойного из гроба оказалось непросто – пришлось приложить немало усилий, чтобы взломать крышку. Завернув останки в холстину, осквернители могилы тихо покинули кладбище. В некромантической лаборатории всё уже было готово к ритуалу – ещё прошлой ночью Ксандрия начертила оккультные символы на полу, расставила по кругу чёрные свечи, подготовила фолиант с заклинаниями и заложила нужную страницу ритуальным клинком. Кроме того, в углу дремал потрёпанный рыжий пёс. – Ты не говорила, что у тебя есть питомец, – произнёс Веймар, с любопытством глядя на животное. – Это бродячий. Я прикормила его. – Зачем? – на странника вдруг снизошло озарение. – Неужели?.. – Жизнь за жизнь. Жертва – главное условие этого ритуала. Только так Налаар вернётся к жизни, а не станет безмозглым умертвием. Веймар нахмурился, но протестовать не решился. Заслышав голоса, пёс проснулся. Он тут же подскочил и принялся прыгать вокруг Ксандрии, поскуливая и тыкаясь острой мордой в колени эльфийки. – Фу! Отойди, не мешай! – отогнала зверя та. Стоило телу покойника занять место в центре круга, а волшебнице зажечь свечи и положить перед собой фолиант с заклинаниями, как вдруг раздался звук выламываемой двери, и в некромантическую лабораторию ворвался отряд келемвориан во главе с самим Суртом. Ксандрия успела лишь схватить ритуальный клинок и замахнуться, прежде чем её и Веймара скрутили. Из тисков закалённых в боях с поднятой нежитью мужчин было невозможно выбраться. – Так-так, Эри. Вот ты и попался, – Сурт подошёл к эльфийке так близко, что та прекрасно почувствовала его старческое зловонное дыхание. Волшебница нервно сглотнула и перевела взгляд на Веймара. Неужели странник выдал её жрецам или, что ещё хуже, вся его легенда была лишь частью их плана? – Эри? – непонимающе пробубнил Веймар. – Что это всё значит? – Морочишь головы бедным людям, внушаешь им ложные надежды, отворачиваешь от истинного пути смирения и лишаешь их возможности обрести покой в посмертии, – продолжал свою речь верховный жрец. – Тревожишь тех, кто обрёл покой, ради того, чтобы избавить живых от минутных и ничего не значащих переживаний. Какими благородными ни были бы твои стремления, они целиком состоят из заблуждений. Конечно, мы знали, что этим всё не закончится. Теперь, как я погляжу, ты начал оживлять покойников при помощи своих противоестественных ритуалов! За это тебя будет ждать самое строгое наказание. А теперь, зеленоглазый, позволь взглянуть на твоё личико. С этими словами Сурт грубо сорвал маску с лица Ксандрии. Эльфийка вскрикнула от резкой боли. В лаборатории на несколько секунд повисла тишина. Лидер общины келемвориан застыл в изумлении. – Ксандрия Ларелиус?.. – потрясённо прошептал он и мгновенно сник. – Я доверял тебе. Я поручился за тебя, а ты... – Казнить их? – спросил один из жрецов. – Нет, – Сурт поднял сухую дрожащую руку. – Во-первых, мы не знаем, кто этот человек, а во-вторых, поскольку я поручился за Ксандрию, мы оба будем отвечать перед Келемвором. По спине Ксандрии пробежал холодок. Что было хуже – казнь или суд самого владыки мёртвых? Многие на месте опальной жрицы предпочли бы первое. – Уведите отступницу, – распорядился верховный жрец и повернулся к Веймару. – Кто ты такой? Что привело тебя к некромантке? Отвечай честно, не пытайся лгать и уходить от ответа. Мы можем заставить тебя говорить правду, но будет лучше, если ты расскажешь всё сам. Ксандрия успела лишь бросить полный отчаяния взгляд на странника, прежде чем её увели воины-келемвориане. По лицу Веймара невозможно было понять, что он чувствует. Его глаза остекленели и смотрели в пустоту. Сурт стоял над ним с видом судьи, выносящего смертный приговор преступнику. Больше Ксандрия Веймара не видела. Её отвели в темницу и держали несколько суток без пищи и воды. Почти всё это время эльфийка провела на грани сна и реальности, то и дело посещаемая образом измученной и разочарованной Ностуры. Её спасение снова ускользнуло из рук волшебницы. «Я ни на что не гожусь. Может быть, будет лучше, если Келемвор лишит меня жизни. Только бы он был достаточно милостив ко мне и позволил встретиться с Ностурой в посмертии...» – думала Ксандрия, совсем упав духом. На исходе третьего дня волшебницу навестил Сурт, пытающийся разобраться, что заставило её нарушить законы культа. Эльфийка не хотела говорить о своих чувствах и той цели, ради которой была готова рискнуть даже собственной жизнью, не говоря уже о статусе и чьём-то доверии, однако ничего не оставалось, кроме как признаться в этом верховному жрецу и рассказать, что она помогала людям в своём понимании, чтобы заслужить право на счастье, а появление Веймара посчитала подарком судьбы. – Ты же понимаешь, что отступникам уготованы вечные мучения в посмертии. Келемвор будет судить тебя как одну из них. – Значит, так тому и быть, – безразлично отвечала Ксандрия. – Без Ностуры моя жизнь – не жизнь. Суд над эльфийкой состоялся на следующий день в храме Келемвора, где собрались все представители невервинтерской общины. Свет закатного солнца просачивался через узкие стрельчатые окна. Низкое гудящее песнопение жрецов, одетых в чёрные мантии с изображениями поднятой вверх костяной руки, держащей весы, эхом отражалось от стен и отзывалось тревогой в душе отступницы. Когда Сурт подвёл Ксандрию к алтарю, все мгновенно затихли. Верховный жрец взял слово, и его надтреснутый голос разнёсся по помещению храма: – Сестра Ларелиус обвиняется в занятиях некромантией и неоднократном нарушении данных ею обетов. Скажешь ли ты что-нибудь в своё оправдание? Ещё в темнице эльфийка думала, что если ей предоставят слово, она обязательно скажет о несправедливости, процветающей в культе, о вопиющем пренебрежении к живым, о том, что высшим жрецам почему-то не запрещено пользоваться некромантическими ритуалами и входить в царство Келемвора, хотя законы их божества едины для всех. Скажет о том, что ей двигало желание помочь как можно большему числу отчаявшихся. Но когда она предстала перед всей общиной, у неё не осталось мыслей и слов. – Мне нечего сказать, – произнесла Ксандрия, не поднимая головы. – Признаёшь ли ты свою вину? – Да. – Да откроет Келемвор вход в чертоги свои и да будет судить он тебя со всей строгостью и справедливостью. Сурт принялся читать молитву, не знакомую младшей жрице. Остальные присутствующие подхватили, и храм снова наполнился гудением голосов. Это были самые долгие и напряжённые минуты в жизни Ксандрии. Она не знала, чего ждать, и это сводило с ума. Хотелось закричать: «Хватит, я больше так не могу!» Но стоило только об этом подумать, как тут же опальную келемворианку окутал холодный серый туман. Когда он рассеялся, перед ней предстала бесцветная равнина и возвышающийся впереди город, где сам бог смерти судил умерших и решал их дальнейшую судьбу. Столь унылого и нагоняющего неописуемую тоску вида остроухая ещё никогда не видела. Всюду маячили тени – души тех, кто ждал, когда их призовёт Келемвор на свой суд – но Ксандрию как будто не замечали. Чувствуя себя слишком неуютно посреди угрожающе безмятежной равнины, эльфийка поспешила к городским воротам, где её встретили безликие стражи. Один из них вызвался сопроводить девушку до Кристального шпиля – возвышающегося над городом дворца владыки этого угрюмого царства. Сияющий снаружи дворец своим убранством был чрезмерно мрачен. Никакой роскоши, только религиозные символы и свечи, испускающие холодный белый свет – даже огонь в чертогах бога смерти был мёртвым. Дворцовая стража привела Ксандрию в тронный зал. Когда-то Сурт рассказывал младшей жрице о том, что представляет собой обитель Келемвора, но ни разу не упоминал, как выглядит её хозяин. Эльфийка воображала его старцем или ужасающим существом – наполовину живым, наполовину разлагающимся, но каково было её удивление, когда она увидела восседающего на троне мужчину средних лет, облачённого в доспехи и плащ, ниспадающий с плеч. Его прекрасное лицо казалось безжизненным, словно высеченным из камня, и только сияющие глаза с любопытством смотрели на эльфийку. По правую руку от Келемвора сидел сухой и строгий с виду летописец Джергал, а все остальные присутствующие в зале были безликими. – Ксандрия Ларелиус, – потусторонний голос Келемвора был начисто лишён эмоций. – Клятвопреступница, осквернившая себя нечестивым искусством, именуемым некромантией. Известно ли тебе, что таким, как ты, не будет покоя после смерти? Ксандрия опустила голову. – Я знаю, что заставило тебя пойти на это. Однако все твои чувства ничего не стоят. Вы, смертные, придаёте слишком много значения пустым переживаниям и не замечаете то, что действительно важно. Теперь ты надеешься, что я заберу твою жизнь и таким образом избавлю тебя от страданий. Но я не собираюсь этого делать. Когда-нибудь ты придёшь ко мне, а сейчас я отпускаю тебя. – Милостивый Келемвор, я не достойна Вашего прощения... – задыхаясь от волнения, эльфийка опустилась на колени перед троном повелителя мёртвых. – Однако ты не сможешь служить ни мне, ни любому другому божеству до тех пор, пока не искупишь свою вину. Моя милость может стать для тебя величайшим проклятием, если ты не сумеешь правильно распорядиться своей жизнью и исправить ошибки. – Владыка, Вы уверены в своём решении? – шелестящим голосом обратился к Келемвору Джергал. – Уверен, – ответил тот и сделал таинственный жест рукой. – Ксандрия Ларелиус, ты вернёшься в свой мир, а моя печать будет служить тебе напоминанием о твоих проступках. Прощай. И снова холодный туман окутал волшебницу. Она очутилась на каменном полу храма перед алтарём. Левую половину лица нестерпимо жгло. Звенящую тишину разогнали шаркающие шаги и шелест мантии. Тёплая рука легла на плечо Ксандрии. – Жива, – раздался тихий голос Сурта. – Келемвор вернул её, что это может значить? Эльфийка подняла голову, пронзаемую болью от каждого движения. Верховный жрец ахнул. – Печать двуличия! Он проклял тебя, но оставил в живых. Его правосудие воистину непостижимо. – Воды... – простонала остроухая. – Прошу, принесите воды. Я умираю от жажды.