Общипанными крыльями к небу

Не прошло и еще пары дней моих полетов над лесами, как вдруг напала на меня одна проблема. К тому времени я уже достигла окраин страны Воды, ибо над деревьями можно было летать без передышки, да и я привыкла к крыльям. Так вот, проблема. Вот почему, скажите, это не миновало меня, полудемона? Это потому что я баба, да? Дискриминация. Ненавижу этот мир, умрите все! Хотя нет, мне всех жалко, пусть все живут. Нет! Умрите, а-а-а!!! …Как я с этим справилась? Пф. Разделась и голышом бегала по пустой полянке, купаясь в водопаде и чувствуя себя охрененной лесной прыцессой. Всегда, кстати, мечтала ею быть, даже как-то волшебную палочку сделала, которая, зараза, не работала. К концу четвертого дня моих мучений все закончилось, но я так отвыкла от одежды, что мне и так казалось норм. *** Резвлюсь я, значит, в ручье, резвлюсь, а на меня из-за дерева смотрят два восторженных глаза. Причем ведь не первый день, вуайерист этакий, таращится на меня. — Эй, — не выдержала я такого внимания, останавливаясь и разворачиваясь к деревьям. — Выходи уже оттуда, — уперла руки в боки, не стесняясь наготы. А с хера ли вообще ее стесняться. Из-за деревьев, краснея и потупив глаза в землю, вышел скромный юноша в очках. Уши его пылали под дужками очков, а сам он бросал на меня украдкой влюбленный взгляд. Ёмана, мне только этого не хватало. — Чего тебе? — глядя на него с высоты своего роста, таки поинтересовалась я. — Вы... Вы мне нравитесь, — краснея, признался он и тут же снова опустил взгляд. Я от удивления и приступа смеха смогла только глаза вытаращить. — Шта? — переспросила я. — Вы мне очень нравитесь, — повторил он более уверенно, сдвинув брови к переносице и осмелившись поднять на меня взгляд. — Слушай, парень, не доводи до греха, иди отсюда, — отмахнулась я от него, шлепая ногами по воде. — Я не шучу! — он шагнул вперед, краснея на этот раз от досады. — Ты мои размеры видишь? Не видишь — очки протри. — Вы такая красивая... И ваши большие руки и длинные волосы, такие длинные... — с жаром любовника начал говорить он. — Я серьёзно, парень, иди отсюда. Я уже чувствую себя мужским персонажем какого-нибудь сёнэн-ая. "Чистой романтики", ага. Я в роли Мияги. Шо за молодёжь вообще пошла? Всего неизведанного и страшного надо бояться, а они тут влюбляются. Чокнулись совсем! — Я никуда не уйду, — малыш сжал руки в кулаки. Ну епт. Мне вспоминается картинка, на которой за смертью бегал влюбленный утенок с цветочком. Вздохнув и закатив глаза, выбралась на берег, нагибаясь за своей одеждой. Юноша покраснел пуще прежнего, но взгляда не отвел и смотрел на меня, наблюдая с дотошностью маньяка, как я одеваюсь. Не, его точно в детстве били. Об углы. Головой. — Сорян, парень, я люблю другого, — уже сложила печать, чтобы призвать крылья. — Я так сильно вас люблю, что не смогу жить! — воскликнул он. — Возьмите меня с собой! Истерить не хотелось, ибо мальчик был хорошим. Так, последний способ. — Я по девочкам. Он помолчал, переваривая данную информацию, затем в его глазах за очками вновь загорелась решимость. — Вы просто не встретили достойного мужчину! Это эпик. Самое страшное, что стало понятно: истерика тут не поможет. Не знаю, что с этим парнем, но ему нужна помощь врача. — Как тебя хоть зовут? — разглядывая небо, спросила я. — Тода! — счастливо крикнул парень. Я присела по-турецки, разглядывая его. — Ну и признавайся, что тебе нужно, Тода? Он смотрел на меня ровно две секунды, затем опустил взгляд в землю. — Надо мной ребята издеваются, а вы достаточно большая, чтобы отомстить за меня, — признался мальчик. Я от радости просто готова была плясать вприсядочку. — От души, бро, — кивнула я. — Где они, я им головы к хренам поотрываю. — Нет, не надо головы! — испугался он, отчаянно замахав руками. — А че те надо-то? — выгнула я брови. — Я, видишь ли, полудемон, политесы всякие не по мне. — Я просто хочу, чтобы меня уважали и перестали издеваться. — Ну епт, этого все хотят, знаешь ли, — я зевнула. Давление, видимо, село от холодной воды. — Ладно, есть тут план такой, короч. Я, значит, с трепетом и счастьем хватаю тебя на руки и лечу с тобой в твою деревню, там высаживаю со всеми почестями, обращаюсь к тебе как к собственному господину. Все счастливы и ошеломлены твоей бравостью, все збс, а я полечу дальше. Ок, да? Тода помолчал несколько секунд, видимо, раздумывая над значением слова «збс». — Да, это будет очень хорошо, — кивнул он. — От души! — подхватила его на руки, садя себе на плечо, и взмыла вверх. Парень уцепился за височную прядку, сидя на плече. У меня появилось стойкое желание смахнуть его как моль. Б-р-р, жуткое чувство. Сказав мне, куда лететь, он подозрительно долго молчал, придвинувшись ближе к шее и щекоча волосами мне ухо. Ва-а-а, противное чувство, косяк просто. — Вы очень вкусно пахнете, — со вздохом сказал мальчик. Я едва не скинула его с себя. Э, блин, я приличная девушка! То, шо я поклонница БДСМа с Итачи, еще ни о чем не говорит. — Ты же не собираешься меня есть? — с подозрением покосилась на левое плечо. — Вы мне действительно очень понравились. — Парень, не замолчишь — тут же скину. Он послушно замолчал, грустно и влюблено вздыхая. О, там такой крутяк получился с его деревней. Он, оказывается сын главы деревни, конечно же, бесполезный сын, так что жители в охренении смотрели на великаншу, почтительно отнесшуюся к человеческому отпрыску. Отец там едва ли не скакал от радости, мать утирала слезы радости, деревенские девки кидали на него влюбленные взгляды, парни — завистливые. — Господин мой, — вспомнив уроки Себастьяна Михаэлиса, склонилась в вежливом полупоклоне. — Я должна возвращаться в свое место, поэтому позвольте вас покинуть. — Останься, — он жалостливо смотрел на меня. — Ради меня, прошу, останься. — Полудемонам не место рядом с людьми, — трагично взглянула вдаль. — Не поминайте лихом, господин. — Будь моей женой! — в отчаянии выкрикнул Тода. Выразив превосходную степень изумления крепким русским словом, кхекнула. — Э, то есть, пока, господин, — и пока на меня не накинули какие-нибудь крутецкие цепи, сдерживающие силу, рванула прочь на всех парах. Итак, по курсу Коноха. Ибо в этом мире, по ходу, нормальные люди только там живут.