Призраки / 邪祟

Когда Чи Янь проснулся, он уже не был дома. Проникавшего в комнату света от уличного фонаря было достаточно для него, чтобы разглядеть окружение. Он находился в довольно маленькой комнатке с двумя спальными местами. Рядом с его кроватью стояли четыре капельницы. Очевидно, он находился в больнице, но здесь почему-то было неестественно тихо.   Глаза Чи Яня постепенно привыкли к полутьме, и он разглядел какого-то человека, сидящего на соседней кровати. Парень был еще сонным, поэтому негромко окликнул его:   — Инчжи, это ты?   Человек медленно обернулся на его голос. Почему Чи Янь сразу не заметил: его фигура была намного костлявее, чем тело Е Инчжи… И разве Инчжи такой низкорослый?.. И что самое главное — у Е Инчжи не было длинных черных волос…   Чи Янь зажмурил глаза от испуга, не желая смотреть на лицо этого существа. Он находился в больнице, к тому же, время было позднее, но все это совершенно не волновало парня — он громко закричал:   — Е Инчжи!   Тут же неосознанно его рука потянулась к крошечному сосуду — стеклянной бутылочке, которая висела на его груди.   Опустив глаза, парень очень удивился: откуда взялась эта бутылочка? Куда делся нефритовый кулон, который дала ему бабушка?   Именно тогда дверь распахнулась, глухо стукнувшись о стену. И в следующую секунду Чи Янь оказался в теплых объятиях.   Он услышал голос Е Инчжи:   — Чи Янь, что стряслось? Открой глаза, посмотри на меня.   Парень наконец-то набрался смелости и открыл их. Он указал на кровать рядом с собой и дрожащим голосом объяснил:   — Здесь… Здесь был «человек», он сидел на этой кровати секунду назад…   Он смотрел на Е Инчжи с тревогой в глазах, намекая, что это был вовсе не человек. Мужчина погладил Чи Яня по влажным от пота волосам и нахмурился.   — Все хорошо, уже все хорошо, — сказал он мягко.   — Куда ты ходил? Почему не был рядом? — жалобно спросил Чи Янь.   Парень осознавал, что, начиная вот так канючить, он был не лучше избалованного десятилетки. Однако Е Инчжи засмеялся и крепко взял его за руку.   — Я регистрировал тебя и позвал доктора, чтобы он провел осмотр. Его рука спустилась с макушки Чи Яня и скользнула к шее, дотронувшись до сосуда с прахом на его груди. — Куда я могу уйти? Разве я не всегда рядом с тобой? Чи Янь все еще думал над его словами. — Я в больнице? Зачем они положили меня в палату? Это серьезно? — Не волнуйся, — Е Инчжи легко дотронулся до его груди, заставляя прилечь, — у тебя просто гастрит. После капельницы тебе полегчает, и уже утром мы будем дома. Чи Янь покосился на соседнюю кровать. — Могу я перебраться в другую палату? — Нет, свободных мест больше нет. Не волнуйся, я ни на шаг не отойду от тебя, буду в поле зрения всю ночь. Договорились? — спросил Е Инчжи. Чи Янь часто слышал истории о призраках, бродивших по больницам, но раньше сам никогда не встречался с ними. Подсознательно он знал, что рядом с Е Инчжи можно не волноваться о злых духах. Чи Янь кивнул мужчине, но не отпустил его левую руку, боясь, что он все-таки уйдет. Е Инчжи еще крепче сжал ее и прошептал: — Отдыхай, медсестра придет ставить капельницы чуть позже. Чи Янь снова что-то вспомнил: — Е Инчжи, ты помнишь, с каких пор я стал носить его? — спросил он, указывая на сосуд, висящий на его шее. —Куда делся нефритовый кулон, который мне дала бабушка? Глаза Е Инчжи от удивления округлились, словно полумесяцы, а затем он улыбнулся. — Как ты мог забыть? Я подарил его тебе, когда мы впервые встретились, год назад. Разве ты не хранишь нефритовый кулон бабушки в прикроватной тумбочке? — Ох, — Чи Янь удивился, почему он не помнил, как Е Инчжи сделал ему подарок, но парень отогнал от себя эти мысли и поспешно закрыл глаза, чтобы отдохнуть. Действительно, чуть позже в комнате загорелся свет, и Чи Янь почувствовал, что в его вену ввели иголку капельницы. Парень посмотрел на равнодушное и невыразительное лицо медсестры, она показалась ему похожей на куклу-марионетку с натянутыми нитями, за которые дергает кукловод. Чи Янь удивился, но потом расслабился, подумав о том, как он будет выглядеть, работая в ночную смену и ухаживая за пациентами. Когда девушка закончила, она ушла, захлопнув дверь, и комната снова погрузилась во тьму. Пока кровать рядом с ним пустовала, Чи Янь боялся оставаться один. Он придвинулся к краю, у которого стояла капельница, и похлопал рукой по второй половине. — Е Инчжи, давай, ложись рядом, мы поместимся вдвоем. Мужчина сжал его руку. — Будь осторожен — игла. Однако он не стал отказываться, забрался на кровать Чи Яня и обхватил рукой его талию. — Давай засыпай, я прослежу за капельницей. Чи Янь хотел что-то ответить своему любимому, но его охватила волна сонливости, и он тут же провалился в глубокий сон. Когда Чи Янь проснулся, солнце уже было высоко, а он лежал в своей постели. Из кухни веял слабый аромат овсяной каши. После ночи, которую он провел в мучениях, мысли о еде первыми возникли в его голове. Словно зная его желания, на пороге появился Е Инчжи с миской каши в руках. Он присел на кровать и помог Чи Яню подняться. — Следующие два дня придется посидеть на овсяной каше, пока желудок не восстановится. Е Инчжи принялся кормить его, Чи Янь съел полную ложку каши и вдруг задумался. — Инчжи, мы вернулись прошлой ночью? Как мы добрались до дома? — На такси. Как только капельница закончилась, мы тут же вернулись, — объяснил Е Инчжи. «Хмм, звучит правдоподобно», — подумал Чи Янь. — Почему не разбудил меня? Ночью он упал в обморок от боли, поэтому было естественно, что Е Инчжи позаботился о нем и отправил в больницу. Но после капельницы Чи Янь восстановился и просто спал, он не был без сознания. Так почему Е Инчжи просто не разбудил его? Заглянув в миску, Е Инчжи зачерпнул немного каши и подал Чи Яню. — Вчера после обезболивающего тебе поставили капельницы, и они дали седативный эффект [1]. Доктор сказал, чтобы я по возможности не будил тебя. Кроме того, мне было в радость позаботиться о тебе. (П/ред: Седативный эффект — воздействие успокоительного средства на организм человека. Другими словами, снотворный эффект) Имея медицинские познания, Чи Янь поверил его словам. Парень продолжил питаться овсянкой на протяжении еще нескольких дней, а в понедельник уже хотел идти на работу, но Е Инчжи преградил ему путь. Чи Янь даже не знал, смеяться ему или плакать. — Инчжи, это просто гастрит. Сначала ты стал запрещать мне нормально питаться, а теперь хочешь приковать меня к кровати, как неизлечимо больного?   Е Инчжи позволил ему уйти, хоть был и не согласен с ним: овсянка, которую он готовил, была очень хороша.   Через две недели Чи Яню наконец-то позволили нормально питаться после долгих уговоров и взяток. Все равно меню осталось легким, а вкус пресным, слишком холодное или жирное не допускалось.   Чи Янь неохотно копался ложкой в чаше с тушеной капустой перед ним.   — Инчжи, ты принимаешь меня за кролика?   Он был единственным кормильцем в семье и никогда раньше не жил по чьей-то указке!   Е Инчжи улыбнулся и коснулся мочки его уха:   — Неплохая идея. Было бы совсем несложно заботиться о таком большом, белом, мягком кролике.