Призраки / 邪祟

Чи Янь заволновался сильнее, почувствовав руки на своей талии. Еще издали он услышал знакомый насмешливый голос: — Соскучился? Е Инчжи. — Все в порядке? Как ты здесь оказался? Чи Янь был простым смертным. Если подумать, его жизнь не была ценной, только если эти люди не занимались торговлей органами. Чи Янь уже обо всем догадался. На самом деле пожилой монах Тан, а скорее всего, вся его секта, решили уничтожить Е Инчжи, как только обнаружат его существование. Он наивно полагал, что его отношения с Е Инчжи были схожи со скромным гражданским делом, не требующим особого внимания, на которое никто не хочет тратить время. Но оказалось, что пожилой господин Тан и его секта воспринимают их «дело» как уголовное. По их мнению, опасные злые духи должны быть уничтожены. Е Инчжи нашел его, но сам оказался в ловушке. Мужчина кивнул: — Если бы у них не вышло выманить меня, как ты думаешь, они бы позволили тебе уйти? Дверь все еще была заперта, но Чи Янь услышал топот, приближающийся к ней. Несмотря на то, что шаги были практически бесшумными, было очевидно — к ним подступало больше одного человека. Это тонкая деревянная дверь не позволяла сбежать и не могла заглушить разговоры у входа в комнату. Чи Янь мог прекрасно слышать беспорядочное чтение мантр и шаги людей, подходящих к двери, чтобы прикрепить талисманы. Среди них он безошибочно определил голос пожилого монаха Тана. Только на этот раз голос Тан Гуанюаня был взволнованным, он повторял: — Господин, тот молодой человек все еще внутри. Восьмое предписание, разрушающее связь, не та сила, которую сможет выдержать душа обычного человека. У того юнца слабый дух, поэтому этот демон и выбрал его. Парня просто одурачили... и этот обман будет стоить ему жизни! Монах Тан говорил о нем? Он умрет? Строгий голос пожилого мужчины упрекнул его: — Гуанюань, не будь мягкосердечным! Это всего-навсего призрак недавно скончавшегося человека, вы не можете сопротивляться его силе! Если мы не уничтожим его сегодня, завтра будет уже поздно. Мы будем вынуждены смотреть на то, как он разрушает наш мир. Миншань, отведи господина Гуанюаня вниз отдохнуть… Читаемые за дверью мантры становились все громче и громче. Поднялся такой шум, что в висках Чи Яня затикало. Его ноги подкосились, он прислонился спиной к двери и сполз вниз. Все еще был день, но комната была погружена во тьму, будто бы весь свет нарочно выкачали наружу. В это время по полу поползли расплывчатые красные узоры. Они были похожи на древние тотемные письмена. Сознание Чи Яня затуманилось. Он чувствовал, как Е Инчжи сидел рядом и крепко обнимал его. Холод объятий Е Инчжи пробирал до костей, но сейчас, в этой полнейшей неразберихе, он ясно ощущал только его прикосновения. Чи Янь неосознанно обнял Е Инчжи крепче и положил голову на его плечо. Закрыв глаза, он прошептал: — Голова болит. Ледяные губы коснулись лба Чи Яня и, не желая прерывать поцелуй, не спешили отстраняться. И тут же сознание Чи Яня снова пришло в норму, а голова перестала так сильно болеть. Чи Янь открыл глаза. Он увидел, как вокруг них парит черная энергия, обвивая все его тело. На воздухе она, словно гасящая огонь вода, тут же превращалась в пар. Однако поток энергии беспрерывно пополнялся, продолжая защищать Чи Яня. Он знал, что эта черная энергия, должно быть, исходит от Е Инчжи. Выпуская такое количество этого странного вещества, он теряет много сил. Но как долго он продержится? — Е Инчжи… — сказал он нежно. Словно зная, что он хочет сказать, его собеседник слегка улыбнулся. Е Инчжи протянул палец и коснулся губ Чи Яня, не давая ему продолжить. — Все хорошо. Я в норме. Е Инчжи слегка прищурил глаза и взглянул на него так же уверенно, как той ночью в автобусе-призраке, когда Чи Янь возвращался из дома Тан Гуанюаня. В тот раз мужчина тоже улыбнулся ему и сказал: — Не думал, что ты окажешься таким дурачком и сядешь в автобус-призрак. С таким же выражением он каждое утро спрашивает его: — Что будет сегодня на ужин? Чи Янь, не сдержав внезапный порыв, закрыл глаза и поцеловал его. Раньше, несмотря на то, что он хотел верить Е Инчжи и принять его, сердце Чи Яня все еще было неспокойным. В нем прочно засел страх. И хоть его опасения были хорошо скрыты, они, словно семена в почве, могли взойти в любой момент. Черная энергия, обволакивающая их тела, тут же испарилась. Красные письмена на полу начинали светиться ярче и ярче. Они видели перед собой сплошную беспроглядную тьму. Чи Янь нащупал Е Инчжи и крепко обнял, а потом отстранился, пытаясь рассмотреть его лицо в этом красном свечении и навсегда запечатлеть его в своем сердце. Еще раз поцеловав Е Инчжи, Чи Янь снова и снова нашептывал ему на ухо: «Инчжи, Е Инчжи…» Его голос становился все ниже и ниже, сохраняя его имя в глубинах сердца, не оставляя ни крупицы сомнения. Чуть позже они наконец ослабили объятия и отдалились. Чи Янь уперся в плечо Е Инчжи, затаив дыхание. Легко улыбнувшись, он спросил, словно разговаривал сам с собой: — Е Инчжи, почему ты связался со мной? Этот вопрос вовсе не прозвучал как недовольство. Казалось, словно любовник таким образом спрашивал: «Какая часть меня тебе понравилась?» Чи Янь был слишком стеснителен, поэтому спросить об этом напрямую он бы никогда не решился. Е Инчжи очень долго ничего не отвечал. Когда Чи Янь закрыл глаза, потеряв всякую надежду на ответ, Е Инчжи тихо сказал: — Пока я был еще жив, то постоянно чувствовал, что ищу что-то. Но я не знал, что мне было нужно, и не мог это отыскать. В то время мое здоровье оставляло желать лучшего. Изначально мне пророчили еще более раннюю смерть, я не был к этому готов. Я использовал любые способы, чтобы выжить, даже если бы это продлило мое существование лишь на день… И продолжал искать решения. В конце концов, когда я умер, нашел тебя. И тогда я понял. Я нашел то, что искал. Он взял Чи Яня за руку и положил на свою грудь, на то место, где должно было находиться сердце. Парень не ощутил ни одного признака жизни — ни малейшего движения — внутри было совершенно тихо. — С этого момента я бы хотел, чтобы ты всегда оставался на моей стороне и никогда не оставлял меня. Эти честные слова были сказаны спонтанно, но они отражали истинные желания его души. Призраки отличались от людей. Они использовали любые средства для достижения своих желаний, утоляя свой голод. — А-Янь, не оставляй меня. Он слегка нагнулся и нежно поцеловал несколько прядей, лежащих на лбу Чи Яня. Чи Янь сказал лишь «Ох» от неожиданности. Под защитой черной энергии его сознание оставалось трезвым, но сонливость и усталость продолжали нарастать. Его подсознание ответило Е Инчжи: — Тогда обними меня. Е Инчжи улыбнулся, протянул руки и обнял его: — Глупышка, разве я не обнимал тебя все это время? Е Инчжи погладил его по спине. Чернильно-черные глаза выражали совершенное спокойствие, наблюдая за тем, как Чи Янь медленно погружается в густую сладкую дрему. Черная энергия вокруг его тела снова пришла в движение. Она постепенно распространилась вокруг. Становилась все гуще и скоро заволокла всю комнату. Каждый раз, когда небольшой объем воды и пламя соприкасаются, появляется пар. Но что могло загореться в бескрайнем океане? На лице Е Инчжи появилось ласковое выражение, и он нежно коснулся лица Чи Яня: — Все хорошо, спи спокойно. Улыбка с его лица не пропала, уголки губ по-прежнему были приподняты. Выбив дверь одним ударом, он не отпускал парня из своих крепких объятий. Та самая дверь, которая не поддавалась Чи Яню не зависимо от того, как настойчиво он хотел ее открыть, сдалась под напором Е Инчжи, словно дверца игрушечного домика. Черная энергия, испускаемая его телом, распространилась и с неистовой силой хлынула наружу. Тут же, у подножья лестницы, лица людей, поджидающих их, исказились от ужаса.

***

Когда Чи Янь пришел в себя, он находился в больнице. Е Инчжи был рядом с его постелью. Не дождавшись расспросов Чи Яня, он начал первым: — Перед тем как войти, я сделал анонимный звонок в полицию, сказав, что в горах сектанты взбушевались. Что под видом сжигания осенней листвы они хотят устроить ритуальный костер у подножия горы. Когда полицейские приехали, ты уже спал, поэтому я вынес тебя оттуда на руках. Они подумали, что ты впал в кому, и отправили в больницу. Поскольку эта практика искусств Инь Янь не была законным учением Даоистов, Чи Янь думал, что Е Инчжи поступил верно. — Где они сейчас? Е Инчжи знал, о чем хотел узнать Чи Янь, и улыбнулся, отвечая: — Конечно, они не могли запереть меня, я сам закрыл их в той комнате. Поскольку они заварили эту кашу и начали ритуал, пусть сами и расхлебывают. А что с ними стало... Кто знает? Может быть, полицейские выпустили их, как только нашли. Конечно, они не могли выбраться так просто. Глаза Е Инчжи слегка сощурились, когда он улыбнулся. Но нельзя было распознать обман в его словах: — Ах, Янь, не переживай за них попусту, не трать силы. — Е Инчжи, — Чи Янь позвал его тихо, — сейчас я не боюсь смерти. Ведь я действительно ничего не могу дать тебе, кроме своей жизни, чтобы загладить вину. Е Инчжи медленно взял его за руку: — Тогда просто оставайся рядом со мной всегда. Чи Янь только собирался сказать что-то, как зашла медсестра. Она посмотрела на него строго: — Кровать номер семь, с кем ты сейчас говорил? Чи Янь бросил на Е Инчжи смущенный взгляд и откашлялся: — Ни с кем, я просто изучал рецепты. Е Инчжи удивленно поднял брови: — Наглая ложь. Я никогда прежде не видел тебя за готовкой. «Чепуха, я прекрасно готовил и делал это каждый день, когда подготавливал для тебя подношения», — ворчал про себя Чи Янь. Но он не смог ничего возразить при постороннем. Медсестра неохотно приняла объяснение Чи Яня. Она подошла к нему, чтобы проверить пульс и кровяное давление. Все показатели были в норме. Женщина рассказала, что его обнаружили в горах без сознания и госпитализировали. Медсестра продолжала: — Не стоит беспокоиться об этом. Лучше сосредоточься на выздоровлении и восстановлении сил. Вероятно, твой обморок случился из-за усталости. Мы уже связались с твоим другом, он заедет и заберет тебя позже. Чи Янь все еще гадал, кто из друзей приедет к нему. Когда в комнату ворвался уставший от долгой дороги Су Цзян, Чи Янь удивился и в то же время почувствовал себя виноватым. Он и подумать не мог, что Су Цзян приедет к нему издалека. Но мысли Су Цзяна были заняты совершенно другим. Он позвонил Чи Яню как раз в тот момент, когда медсестра собиралась связаться с его родственниками. Узнав новости, он тут же примчался сюда. Он знал, что у Чи Яня нет семьи и близких, кроме него. Су Цзян спросил о состоянии Чи Яня и вздохнул с облегчением, услышав, что его жизнь вне опасности. Он пообщался с доктором и узнал, что они оставят Чи Яня в больнице на ночь. Если ухудшений не будет, то его выпишут на следующий день. Су Цзян взял стул, сел у кровати и стал играть в телефон. Он заговорил, не отрываясь от экрана мобильного: — Чизи, где твой партнер? Разве ты не стал встречаться с кем-то прошлой весной, и поэтому мы так долго не могли встретиться? Почему ты в одиночку отправился в горы? Ты попал в больницу, но он даже не позвонил. Чи Янь мельком взглянул на Е Инчжи, покрывающего поцелуями его лицо, время от времени поглаживая его, и честно ответил другу: — Он умер.