Бориска. Папин бродяга, мамин симпатяга

Шурик Абураме, на лице которого красовался багровый след от грабель, не знал, как утихомирить класс, а потому пальнул в воздух пару раз из травмата. Припав к партам и закрыв головы книжками, школяры действительно утихли. — Дети, у нас в классе новый товарищ, — объявил Шурик-сенсей. — Он приехал к нам из Задрищенска. Гопник Игнатий и Бориска переглянулись. Вопрос о том, кого будут бить весь следующий месяц, решился сам собой. — Мстислав, заходи! — объявил сенсей, резко распахнув дверь и едва не зашибив новенького. Бледный мальчик с выкрашенными в голубой цвет волосами меленькими шажочками переступил через порог. Замерев у доски и оглядев класс огромными глазищами, Мстислав моргнул. Первый «Б» моргнул в ответ. — Славик, хочешь что-нибудь сказать? — поинтересовался Шурик-сенсей. Новенький кивнул. — Кто здесь Бориска Узумаки? Бориска неуверенно поднял руку. Мстислав, медленно достав из кармана голубого халата вырезку из газеты, сравнил фотографию белобрысого пацана с рожей одноклассника, и улыбнулся. Затем, спрятав бумажку, подошел к нужной парте, за ухо оттащил Денчика Каминаримона и, швырнув в него его же рюкзак, сел рядом с Бориской. Шурик-сенсей приоткрыл рот и, пробормотав что-то про «сходить в магаз за мелом», вышел из класса. Бориска поерзал на месте, ибо Мстислав беззастенчиво зырил прямо на него. И, явно не зная с чего начать диалог, загадочный задрищенский гость вдруг поинтересовался: — Ты любишь хлеб, Бориска? — Шо? — удивился Бориска. — Ну… да. — Я тоже. Мы с тобой так похожи. Бориска нервно сглотнул. Мстислав вдруг встал из-за парты и направился к двери. — Ты куда? Мстислав обернулся. — За хлебом. В буфет. Ты же любишь хлеб. Чоткая Акимичи на задней парте покрутила пальцем у виска. — Да сиди ты, хули там, — покраснел Бориска. — Я схожу. Мне не сложно. Ведь ты мое солнце. И вышел из класса, что-то напевая себе под нос. А Бориска тут же получил тычок в спину и повернулся. — Бориска, брат, это же… — шептал Игнатий Юино, склонившись над партой. — Это же… — Шо-шо? — Да петух это задрищенский. Бориска от ужаса аж дернулся. — Да ты гонишь, — прошептал он. — Хрен там плавал, — заверил Игнатий. — Ты слышал, как пидарок стелит… Он тебя хочет в свою секту голубую завербовать. Втирается в доверие, а потом как подкрадется к тебе сзади и все. Не гулять мне на вашей с Сарой свадьбе. — Э! — возмутилась Сарочка. — Тихо, Сара, — буркнул перепуганный Бориска, бледнея на глазах. — Да как так-то? Прям гомосек? Настоящий? По классу пробежал шумок. — Он же из Задрищенска, — подтянулся к обсуждению Шмаровоз. — А там у них мэр такой. У них это почетно. Бориска съехал вниз по стулу, закрывая лицо руками. — Пацики, шо делать? Я не хочу в голубую секту, я хочу Сару. — Э! — Сара, тихо, дело серьезное! Консилиум школяров перешел в серьезное русло. Перекрикивая друг друга, возмущаясь и даже пытаясь устроить мордобой для отстаивания своих интересов, юные каратисты, забывшись, даже гаркнули на вернувшегося в класс сенсея. — Да стрелу ему забить нужно! — крикнул Бориска. — Не-не, не вам, Шурик-сенсей. Шурик-сенсей забрал на всякий случай дневник дерзкого школяра, припугнув Бориску очередным замечанием, и принялся выписывать мелом на доске сегодняшнее число. Когда дверь класса снова открылась, ученики аж вжались в стулья, а Игнатий сжал кулаки. — Держи, Бориска, — произнес, улыбаясь, Мстислав, опустив на парту половинку батона. — Хлеб. Твой любимый. Бориска нервно сглотнул и отсел подальше. — Ничего-ничего, — снова наклонившись над партой, шепнул Бориске Игнатий. — Забьем голубому фраеру стрелу, и будет он драпать в свой Задрищенск так, что… — Бориска! Игнатий! Хто там переговаривается?! — рявкнул Шурик-сенсей. — Ля, а шо мы? — возмутился Бориска. Староста Сулико смерила их взглядом, полным негодования. Шурик-сенсей, погрозив ученикам пальцем, снова повернулся к доске. — Короче, после школы его ляснем. — Я после школы не могу, — прошептал Денчик Каминаримон так, словно был незаменим в разборках. — У меня продленка. — А я могу, — зашептал Шмаровоз. — Я у мамки огнестрел возьму. — А я тоже с вами пойду. — Не, Макар, ты сиди, ты буйный. — ТИШИНА В КЛАССЕ! — в истерическом припадке заорал Шурик-сенсей.

***

Так как специально отведенной для забивания стрел локацией школа каратистов не обладала, Мордатый Учиха любезно предложил первому «Б» класс трудов с целью донесения до нового ученика правильных понятий. Собравшись в классе у полки с инструментами, правильные пацаны начали процесс ущемления сомнительных приезжих. — Так, с какого ты района? — первым делом спросил Игнатий. — С задрищенского, — мирно ответил новенький. Каратисты зашептались. — А че приехал? — Учиться. И к Бориске. Ведь он мое солнце. Бориска пискнул и юркнул за спину старосте Сулико. — Все, пацики, надо бить, — шептал Шмаровоз. Но Бориска до последнего решил быть дипломатичным. Во-первых, нужно было показать гостю малоконоховское гостеприимство. Во-вторых, еще одно замечание в дневнике за драку обеспечит ему дома карцерный режим. — Славик, ну ты это… ты, ясен хуй, теперь новый товарищ, — промямлил Бориска — Я, конечно, красивый, спасу нет… Сарочка расхохоталась, пнув между ног самооценку жертвы задрищенских ухаживаний. — Но я так-то не такой, — вразумил Бориска.- Батя не поймет, мамка плакать будет. — Ничего, Остромысла Любомировича тоже в этом селе никто не понимал, — невозмутимо ответил Мстислав. — Все, гнида, ты меня выбесил! И воинственный борец за гетеросексуальность деревенской молодежи, Игнатий Юино, выхватил молоток. Побежав на эмигранта с воинственным воплем, он вспрыгнул на парту и рявкнул: — Стихия Земли: Трость Каменного Кирпича! И замахнувшись молотком, уже прицелился в бледную физиономию Мстислава, но новенький оказался не пальцем деланный. Уклонившись от атаки и треснув Игнатия по щам с локтя, Мстислав эффектно развязал пояс халата и раскрутил его как лассо. — Скрытые Тенью Руки-Змеи! — И, раскрутив пояс халата, принялся душить им Игнатия. — Игнатий, брат, не поворачивайся к нему спиной! — в ужасе орал Бориска. — А то затянет в свою трясину, — ахнула Чоткая. Но Игнатий, полностью оправдав свое звание почетного гопника, решил выложить максимум своей силы. Швырнув в Мстислава жменю подсолнечных семечек (Техника Призыва, не иначе) дабы дизориентировать, он отскочил назад и в порыве ярости замахнулся молотком, разбив при этом окно. Мстислав, разбив второе окно для симметрии, снова раскрутил пояс халата. — А ты тоже ничего, Игнатий. Может, к нам? — Тебе пизда, беги с села! — разорался Игнатий и бросился со всей дури на дерзкого задрищенкого парня. Но Мстислав вмиг показал всем, шо с ним такие номера не пройдут. — Стихия Молнии: Змеиный Гром! — крикнул Мстислав и, вытащив из кармана электрошокер, ударил гопника разрядом тока. — Не-е-е-ет! — проорала Сулико. — Пацики, нашего бьют! — возмутился Илья Яманака. — А ну отошел! — не стерпел Бориска и кинулся в атаку. Перекинув парту на пути и швырнув в Мстислава стул, он со всей яростью молодого каратиста кинулся защищать честь не только друга, но и всего села, ибо в сельсовете за избиение граждан Задрищенска выдавали медаль и премиальные двадцать пять рублей. Шмаровоз начал палить из сворованного у родителей пистолета, но, перепугавшись взрывов, упал со стула и повалил полку с инструментами. Староста Сулико находилась в полуобморочном от страха состоянии, что-то твердя про «только на ремонт школы сдали». Чоткая Акимичи от волнения начала обедать принесенным из сельпо майонезом. И Бориска, сжав в руке открывалку, прыгнул на Мстислава, от души треснув его по челюсти. — Мы тебя, паскуда, сразу вычислили. — В смысле? — ахнул Мстислав. — Как? — Каком кверху! — процедил Бориска. — Мы под твой грязный план не попадем, урод задрищенский! — Да что такого-то? Это во всем мире уже обязательно! — Ты гля, как складно пиздит! — возмутился Шмаровоз. — Так что остановись, Мстислав! — Хорошо, Бориска, — заторможенно улыбнулся Мстислав. — Ведь ты мое солнце. — Ну все, мразота, берегися! — заорал Бориска. — Техника… э-э … на короче коленом промеж чакры! И поспешил исполнить приговор. — Бориска Узумаки никогда не перейдет на ваши эти задрищенские порядки! — Ну и зря, у нас сам Семен Учиха перешел! Сарочка ахнула. Бориска взбледнул. — Ты шо, паскуда, на моего тестя гонишь?! — прорычал он. И замахнулся открывалкой. Мстислав отполз назад. — У нас, Мстислав, этот номер не пройдет, — заверил разъяренный сын председателя. — У нас в эту трясину пацаны не пойдут, у нас пацаны нормальные, правильные! — Да что плохого, скажите мне, в высшем техническом образовании?! — отчаянно крикнул Мстислав, зажмурившись. Бориска так и замер с открывалкой у лица оппонента. — Высшем техническом образовании? — Ну да. Переглянувшись со Шмаровозом, Бориска сконфуженно опустил открывалку. — Так ты на ваш физмат меня вербовать хотел? Ужаснувшись, что секретный план Остромысла был разгадан школяром в секунду, Мстислав лишь восхитился аналитическим способностям Бориски и кивнул. Первый «Б» облегченно вздохнул. — Тю, — выдохнул Бориска. — А мы подумали, что ты гомосек. — Шо? — возмутился Мстислав, мигом утратив свою напускную вежливость. — Я? Бориска, ты хоть мое солнце, но я щас тебе втащу за такой базар. Бориска просиял. — Так ты свой пацан! — Та конечно свой! Игнатий, поверженный электрошокером, приоткрыл глаз. — Слушай, а чего ты тогда за хлебом побежал? — поинтересовался Бориска. — Ну чтоб расположить, — смутился Мстислав. — А что это за «Бориска, ты мое солнце»? Шо мы должны были подумать? Мстислав пожал плечами. — Я не знаю, так было в оригинальном аниме, но там героя за это бить не стали. Почему-то. Обрадовавшись тому, что Славик нормальный пацан, пусть и задрищенский, Бориска хлопнул его по спине и уже вальяжно хотел было сказать: «Все в пельменную!», но в коридоре послышались шаги. Шурик-сенсей вошел в класс труда, из которого долгое время раздавался шум. И выронил классный журнал. — Вы че сделали, дети? — прошептал классный руководитель, оглядев побитые окна, сломанные парты, перевернутые стулья и дыру в линолеуме. — Мы же только ремонт закончили. Дети, поспешив отчалить, начали медленно двигаться в сторону двери. — БОРИСКА! — завопил Шурик-сенсей. — Ля, а шо опять я?! Это все задрищенский эмигрант! Мстислав глянул на него, как на говно. — Оба отцов к завучу! — Да ёпт, — прошипел Бориска. — А мой не придет, — многозначительно произнес Мстислав, когда последняя из класса, Чоткая Акимичи, таща Игнатия за спортивную куртку, протиснулась в коридор. — Он служит на флоте, и защищает Задрищенск с моря, шоб же никакая гнида на него не напала. Поняв, что снова ему отдуваться одному, Бориска приуныл. А Мстислав, хоть и оказался пацаном правильным, эффектно слился из разгромленного класса, шепнув Бориске, что он солнце, а солнце должно быть одно.