***
— А вот тут мой папа работает, — гордо вещал Шмаровоз, показывая загадочному гостю с айфоном коридоры и кабинеты. — Ответственным за все и за путан. Это очень почетная должность. Э, Ромчик, что ты делаешь? Загадочный мальчик Рома так и застыл у стенда с ключами, делая слепок ключа от кабинета председателя на бруске хозяйственного мыла. — Ниче. Я всегда ношу с собой хозяйственное мыло. Шмаровоз, носивший за пазухой луковую сетку для секретных техник клана Нара, понимающе закивал. Но что-то настораживало бдительного Шмарика в личности нового друга, с которым сдружился за игрой в подкидного дурака. Что настораживало — пацанчик сформулировать не мог. То ли прищуренный хитрый взгляд, то ли знакомый айфон. — Та эти камеры для красоты висят, они не работают, из них еще Шестой Председатель батарейки вытащил, чтоб в пульт для телевизора сунуть, — махнул рукой Шмарик, а загадочный Рома как раз перестал фоткать на айфон камеры видеонаблюдения под потолком. Ничего подозрительного не происходило. Зарождалась дружба.***
На следующее утро — Щеглы и женщины-щеглы. Щеглихи, — важно проговорил Шестой Председатель, выстроив гордых выпускников первого «Б» в шеренгу. — Пришел тот день, когда станет ясно, кто настоящий каратист, а кто лишь прикрывает флагом села свою трусость. Юные каратисты втянули животы и выпрямили спины. — Эта миссия важна, ответственна и, вангую, она унесет жизни некоторых из вас. Выжившие же позавидуют павшим товарищам. И, оглядев заскучавшую школоту, которая пафосом речи не прониклась, скосил взгляд в сторону сельпо, куда подвезли как раз холодненькое бочковое пиво, подытожил: — Так, берем в руки тяпки, грабли… то есть катаны и мечи, и шагом марш охранять хозмаг Каминаримонов от возможного набега Банды Бьякуя. — Служу селу! — Игнатий Юино, горько выпалив эти слова сквозь стиснутые зубы, единственный оценил героическую речь великого каратиста. Первые полчаса дежурства прошли в русле истинных каратистов на важной миссии. Но когда завернутые мамами бутерброды и харчо Тамары Пустынной в трехлитровой банке закончились, молодецкого пылу в юных следопытах поубавилось. — Чет тухло сидим, — пожаловался Бориска. Сидели действительно тухло, а враг даже и не думал нападать. Дабы разнообразить дежурство, Игнатий Юино был отправлен домой за припасами, и когда гопник вернулся с ведром семечек и отцовскими журналами, бдение пошло уже интереснее. Девки почему-то исконно мужского досуга не разделяли, а потому Сара, сославшись на усталость и сложную экономическую ситуацию в стране, слилась первой, штрафовать бабулек-продавщиц у дороги за незаконную торговлю в неположенном месте. — Ля! — Бориска встрепенулся лишь на закате, когда торгаши разошлись, а Игнатий перевернул последнюю страничку отцовского журнала. — Если воры не придут через десять минут — расходимся. — Расходимся! — поддержали кореша. Но в то же время внутренний каратист Бориски отчаянно противился всеобщему стремлению разойтись по домам, пока не остыл на столах ужин. — Не, пацики, что-то здесь не так, — проговорил Бориска, когда Сулико и Чоткая уже пятились. — А если это подстава? — Нет, не подстава, го домой. Бориска подтянул штаны. — Как тогда… с ограблением сельпо. Банда Бьякуя отвлекла всех ограблением сельпо, а сама вынесла овощебазу… Игнатий и Мстислав переглянулись. — Бориска, ты, конечно, мое солнце и вся хуйня, — произнес Мстислав. — Но пойдем по домам. Бориска сник. «А как бы на моем месте поступил мой герой, величайший каратист всех времен и народов — Семен Учиха?» — подумал он с воодушевлением. — «Дядя Сеня… он бы просчитал каждый возможный ход врага и отомстил бы всем по законам совести, джунглей и УК РФ». Не подумав, что герой-дядя Сеня на его месте ушел бы домой первым, причем спустя десять минут после начала миссии, вдохновленный несломленным духом своего идола Бориска сжал кулаки. — Пацики! — окликнул он. Те, кто успели разойтись, ускорили шаг, а те, кто не нет — зацокали языками. — Пацики, может хто шо подозрительное видел? — почти взмолился Бориска. — Не. — Не. — Не. — Не, и тот пацан, который фотал камеры в сельсовете тоже не. Бориска обернулся так, что чуть не вывихнул шею. Шмаровоз заморгал. И вдруг его осенило. — А-а-а…***
И пока Банда Бьякуя, смакую ожидаемую побегу, выносила из пустого сельсовета мешки денег и сверхважную документацию, случилось следующее. — Ни с места! — гаркнул Бориска Узумаки, кирпичом выбив окно и влетев в комнату. — Стоять-бояться, вы окружены… И осмотрелся. — Мною и Шмаровозом. И снова осмотрелся. — Шмарик! Шмаровоз Нара стоял на крыльце и ковырял носком клумбу. — Не, я так и не понял, где протупил. — Шмарик, иди сюда! Банда Бьякуя, члены которой были одеты в банные халаты и балаклавы из старых шапок для маскировки, продолжали сгребать в пакеты добро из председательского кабинета. Наживы, надо сказать, было не так много, как ожидалось разбойниками с большой дороги: конверт со взяткой от Альянса Самогонщиков, дисковый телефон, зарядка на Самсунг Галакси, две пачки говяжьего «Доширака», отвертка, инструкция к калькулятору и… и внезапно под столом Никиты Узумаки обнаружился сейф. — Отошли от сейфа, — рявкнул Бориска. — Мы уже позвонили участковому шерифу… В юных каратистов полетели особые кунаи — остро заточенные карандаши со стола председателя. Шмаровоз тут же увернулся и запустил в бандитов черную луковую сетку. — … но шериф работает до пяти, поэтому мы повяжем вас сами! Вихрь Бориски! — вскричал наследник Седьмого Председателя и, исполнив блестящую вертуху с левой ноги, отправил самого мелкого и щуплого бандита в полет к стене. И пока Шмаровоза били головой об стол, Бориска кинулся к поверженному щуплому супостату и стянул балаклаву с его круглой головы. — А вот это было неожиданно! — из последних сил прохрипел Шмаровоз, мигом почти узнав в юном бандите загадочного Рому, с которым играл под деревом в подкидного дурака. — Ля! — крикнул Бориска. — Айфон Сары! Ах ты… ну все, гнида, молись. Похищение айфона своей расчетливой зазнобы Бориска Узумаки оценил не иначе как преступлением против человечества, а потому босяка Рому уже поджидала лютая и мучительная погибель. — У моей няшечки, — рычал Бориска, сжимая кунай-отвертку. — У моей Сарочки спиздить дар ее отца, легендарного пограничника Семена Учихи… Рома икнул от ужаса, вжавшись в стену. — Да разве ж это по-нашему? По-православному? Сердечные интонации в голосе Бориски ясно дали понять — сейчас этот лопоухий всадник добра начнет заливать врагу, у которого по-любому было тяжелое детство, о вечном, добром и светлом с целью направить на путь истинный. Но планы Бориски были наглейшим образом прерваны. — Код от сейфа! — прорычал старший бандит, прижимая к шее плененного Шмаровоза циркуль, стащенный со стола председателя. Бориска чет запаниковал. — Спокойно, дядя маньяк! Опустите циркуль и пните Шмарика ко мне! — Код от сейфа! — Ля на него! Откуда ж я знаю! — выпалил Бориска. — Хотя, зная батю, код от сейфа, небось, «12345». Бандит тут же присел на корточки перед сейфом. Спустя мгновение послышался щелчок. — Бля, — смутился Бориска, поняв, что лоханулся. И тут же получил по затылку тяжелой папкой — злой и ничуть не раскаявшийся мальчик Рома подбежал к своим подельникам. Глядя, как бюджетные средства Малого Коноховска бандиты сгребли в пакеты и ринулись наутек через окно, Бориска стиснул зубы. — Шмарик! В погоню! Побитый Шмарик уже трижды за последние десять минут пожалел, что знаком с Бориской Узумаки, захромал было к выходу, но не тут-то было. Разъяренный Бориска схватил его за шкирку и потащил в окно, вслед за Бандой Бьякуя. — Бориска, уймись! — Не уймусь! Дядя Сеня на моем месте поступил бы так же! О, тут уж пацан не прогадал. Дядя Сеня, если б узнал, что бюджетные средства села ворует кто-то, кроме него, устроил бы военный переворот в лучших традициях своего клана. Преследуя негодяев по узким улочкам, Бориска, оглядываясь на задыхавшегося после десяти минут бега Шмаровоза и все чаще думал о том, что без подмоги им никуда, ибо если Шмарик сдохнет по дороге, его, Бориску, будут бить всей Бандой Бьякуя одного. Но, на счастье, сильнейшие каратисты две тысячи десятого года сидели на скамейке и чисто культурно отдыхали, расстелив на газетке скромную трапезу. — Дядя Шестой Председатель! Дядя Джеки Чан! Дядя Сарочкин дед! — радостно завопил Бориска. — Там это! Там такое! Там ограбили… — Водку я налил в стакан и спросил, — глядя вдаль, монотонно хрипел под гитару Олег Учиха. — И стакан граненный мне отвечал… — Ой все короче понятно, — отмахнулся Бориска, поняв, что взрослые уже в той степени алкогольного опьянения, когда считают песни группы «Сектор Газа» вершиной народного творчества. — Шмарик, короче, все село на нас! Шмарик, шо ты там, спортсмен? Догоняй! Шмарик из последних сил бросился вперед, лихо перемахнув через лужу. Бориска, почти нагнав одного из бандитов, самого пухлого, у станции, матернулся, когда Банда Бьякуя, умудрившись миновать проводницу, лихо запрыгнула в отходивший как раз поезд «Воронеж-Владивосток». — Бориска! — Не в мою смену! Но не знали злые бандиты, что Бориска Узумаки и Шмаровоз Нара с детского сада катались на зацепах поездов и электричек, за что не раз получали люлей от проводниц и участкового. Вспрыгнув на выпиравшую железяку, которая тут же заскрипела, Бориска с трудом вскарабкался на зацеп и перелез на ступеньку вагона. Шмаровоз, будучи тощим, дерзким и оскорбленным, влез сразу в тамбур поезда через открытое окошко. — Ля, Человек-Паук! — восхитился Бориска. — Шо там как, Человек-Шмаровоз? Человек-Шмаровоз уже распутывал луковую сетку. — Техника Теневого Подражания! — воскликнул Шмаровоз, уже запустив в кого-то сетку. Бориска, дергая дверцу, аж заерзал. — Шмарик! Не бей там никого без меня! Шмарик, выхватив у проводницы стакан с горячим чаем, тут же плеснул его в лицо главаря банды. Но тут же отхватил по лицу от самой проводницы за то, что не предъявил билет. — Брат, я бегу! — вспыхнул Бориска и, наконец, поняв, как открыть дверцу, влетел в вагон. Поняв, что силы ни разу не равны, ведь за Банду Бьякуя выступала еще и тучная сотрудница РЖД, Бориска, первым делом, шокировал врагов Расенганом. Швырнув в проводницу валявшийся под ногами стакан и тут же закрыв женщину в туалете, дабы не мешала каратистам в бою, он вышел вперед. — Верните деньги! Главный бандит, самый пухлый и злой, прям чувствовалось, загоготал, сжимая пакет с бюджетными рублями Малого Коноховска, раскинул руки. — Ты спрашиваешь, пацан, что нами движет и что сделало нас благородными ворами? — Вообще-то нет. — А я все равно расскажу! Мы — Банда Бьякуя! Мы воруем у богатых, потому что мы их презираем. Бориска, соскребая побитого Шмарика с пола, захохотал. — Богатых? Ля, мы шоль богатые? Мы — Малый Коноховск, — вразумил Бориска. — У нас один компьютер на все село, и тот без монитора. У нас бабы пакеты из-под молока моют и сушат, чтоб не пропадало добро. У нас на улице только в толкан и в пивнуху можно сходить. — У нас ВВП отрицательный, — прохрипел Шмарик. — Да! И я в душе не ебу, что такое ВВП… о, а видели б вы нашу школу…на говне и скотче держатся стены, — улыбался Бориска, глядя, как вытягивается лицо мутного пацана Ромы. — Да от нас американский шпион уже пятнадцать лет уехать не может, и не потому что у него миссия, а потому что у нас в селе тупо нет дорог. Вот и работает за хуй без соли участковым, чтоб накопить на билет. — Но… — растерялся мальчик Рома, почесав веснушчатый нос. — Но по всей стране ходят легенды о богатстве Малого Коноховска. — Рома, не говори с ними, они пиздят, подай патроны! Бориска, поняв, что Рома снова на полпути переосмысления своих действий, уже вовсю приготовился к «борискотерапии». — Малый Коноховск богат своими просторами бескрайними, каратистами могучими да бабами сасными. Особенно моя тяночка Сара, ой, такая малыха, ты шо, а ну ты ж ее видел, ты ж у нее спиздошил айфон… ублюдок. — Бориска понял, что немного замечтался о неприступных еврейских девочках, и поспешил закончить мысль. — Малый Коноховск богат духом настоящих каратистов. У нас за своих и за свое горой стоят. Поэтому мы и здесь — забрать свое для своих. В этом дух настоящего каратиста — не бросать, не ссать и за своих стоять. Да, Шмарик? Шмарик закивал. — Во, и Шмарик согласный, — закивал Бориска. — Рома, бросай ты этих шарамыг в шапках, идем с нами, в Малый Коноховск. Станешь каратистом. Как великий Семен Учиха. — Нет! — крикнул мальчик Рома. — Я должен стать вором в законе, как мой отец! — Да нихуя ты никому не должен! — проорал Бориска. — Если твой батя сидел, то это не значит, что ты тоже должен сидеть! У Сары, моей сасной тяночки, все в семье сидели, но она станет не зэчкой, а председательшей! У Игнатия, моего брата по парте, батя тоже сидел, но Игнатий успешно сдал диктант и станет каратистом, а не уголовником, он будет защищать село, а не идти против него! Мой брат по оружию, Мстислав, вообще из Задрищенска… — О Господи, — ужаснулся Рома. — … но он нормальный пацан, свой. — Традиционный, так сказать. — Да, Шмарик, — закивал Бориска. — А Сулико? Наша ботаниха Сулико! Ей было уготовлено уничтожить село, но она сделала выбор и щас тренируется, шобы стать мощной каратисткой и защищать своих корефанов от таких мразей, как вы. — Рома, не слушай! — снова гаркнул бандит. — Он зубы заговаривает. Брось в него гранату. — Бориска, у них гранаты, — побледнел Шмаровоз. Но Бориска, сжав кулаки, замотал головой. — Рома, ты — личность, а не козюля в платочке. Помни об этом и сделай правильный выбор… Дембеля в соседнем купе, заслушавшись речами Бориски Узумаки, утирали глаза от слез, запертая в туалете проводница аплодировала, Шмаровоз связывал сдавшихся бандитов луковой сеткой, мальчик Рома, пустив слезу, протягивал Бориске пакет с деньгами, но главарь Банды Бьякуя не сдавался. — Рома, паскуда! — крикнул он и решил атаковать юного раскаявшегося предателя особой техникой. Достав из-за пазухи плоскогубцы и запустив их в перепугавшегося Рому, он лихо скрутил пальцы в печатях. — Техника Шального Слесаря! Бориска тут же поддался своему обостренному чувству самопожертвования, ибо в голове уже играла музыка из «Бумера». Плоскогубцы летели в Рому, дембеля затаили дыхание на вздохе, Шмаровоз зажмурился, а Бориска прыгнул вперед и героически закрыв своей тушкой едва знакомого пацана, проорал на весь вагон: — ДИМО-О-ОН! — Я Рома… — Ро-о-о-ма! Поймав лбом плоскогубцы, Бориска страшно захрипел и рухнул на пол, убедившись, что верный Шмарик подхватит его практически бездыханное тело. На главаря тут же ринулись растроганные речами Бориски поддатые дембеля, мальчик Рома взвыл и упал на колени пред помирающим каратистом. — Бориска! — Рома… — закатывал глаза Бориска, вывалив язык. — Смотри, к чему приводит жизнь криминальная… помираю молодой из-за этих грязных денег… — Бориска… — … живи понятиями, суди категориями... — Шо ты несешь, придурок, — шептал Шмаровоз. — Бориска, я все осознал, — пищал Рома. — Не помирай только! — Вальгалла ждет меня, Рома… Шмарик… Шмарик, скажи Саре, шоб не плакала. Передай есть… пусть выйдет за Игнатия, а сына назовет в мою честь. — Ок. Бориска издал очередной хрип и закатил глаза. Мальчик Рома стиснул зубы и кинулся пинать поверженного дембелями главаря, отчаянно раскаявшись. — Сара-а-а… Шмарик, зови Сару, будем прощаться. — Бориска, — сухо сказал Шмаровоз. — Сары здесь нет. Бориска тут же оклемался и приоткрыл глаз. — Н-да? — Угу. — Ля, а шо я тогда… — И, о чудо, Бориска вмиг исцелился. Видимо, мощная чакра наследника Никиты Узумаки стала тому причиной. Потерев шишку на лбу, Бориска сжал пакет с деньгами и с чувством выполненного долга выпрямился. — Ну, Шмарик, го домой, мы всех спасли. Шмарик нахмурился. — Бориска, мы ж это… в поезде. — Н-да? — Угу. Бориска вздохнул. — Ебано. А че куда едем? — Владивосток через шесть дней, — гаркнула проводница. — М-м, огонь, мы едем в Страну Облака. А постельное можно? — Мать убьет, — крестился Шмарик. — Да лан тебе, — заулыбался Бориска. — Мы ж село спасли. Миссия была успешно окончена, а вояж в дальние дали по пути каратиста продолжался.