Битва за реальность

      Я потеряла счёт времени, пока мы шли. Всю дорогу Алексей и Евгений периодически пытались начать разговор, но я чувствовала сильную усталость, и поэтому отвечала односложно. И парни перестали задавать мне вопросы и лишь иногда обращали моё внимание на красивое здание или уточняли, не замёрзла ли я. Зато между собой они постоянно переговаривались и, признаться, я мало понимала, о чём они толкуют. — Как думаешь, сегодня выпадут аэлоновые кучи? — обратился Лёша к своему товарищу. — Да кто же поймёт эти кучи. Они появляются, когда им угодно! А главное, зачем они нужны? Сегодня надо будет вернуться в сто двадцать третий сектор. Там срок истекает скоро, а пацан ещё не приблизился к выходу. — Это Гоша-то? — Ага. — Кто его курирует? — Да Люба. — А-а-а… ну она-то ещё недавно работает. Какой он у неё по счёту? Третий? — Четвёртый. Ну первых трёх она курировала вместе с Исаковым, и сам понимаешь — он почти всё и делал, а Люба только смотрела. Так что в каком-то роде можно считать, что Гоша первый. И жалко, если пацан застрянет. Кстати, у него прикольные сны…       Ролевики что ли какие-то? Или чокнутые сектанты? На миг здравый смысл шепнул мне, что надо бы развернуться и бежать сломя голову домой, но любопытство тут же задвинуло эту мысль куда подальше. Вообще-то мне уже даже стало интересно, куда они меня ведут.       И как раз в этот момент парни остановились возле стеклянной двери, рядом с которой красными буквами светилась вывеска «Тату-салон». — Пришли! — развернувшись ко мне, с радостной улыбкой объявил Алексей. — А-э-э… Тату-салон? — тупо переспросила я. — Вы думаете, что татуировка мне вернёт вкус к жизни? — А что такого? Пойдём! Ты же давно раздумывала над тем, чтобы сделать татуировку! — Алексей открыл дверь и буквально втолкнул меня в помещение.       Внутри оказалось светло. В глаза мне сразу же бросились стены, обклеенные образцами рисунков для тату и какое-то страшное кресло, похожее на стоматологическое, только обтянутое чёрной кожей.       За длинным высоким столом, из серии тех, которые стоят на входе в гостиницах или в каких-нибудь приёмных, сидел бородатый мужик, положив голову на сложенные руки. Впрочем, он тут же резко встрепенулся, стоило колокольчику над дверью звякнуть, и уставился на нас, спросонья щуря и без того узкие глаза под кустистыми бровями. Из-за сильной растительности на лице этого мужика я даже затруднялась определить, сколько ему лет, хотя сейчас мне казалось, что не больше тридцатника, просто эта борода накидывала ему ещё десяток лет сверху. Не понимаю, зачем вообще парни отращивают бороду? Это же так неудобно! Впрочем, может быть, кто-то из них точно так же рассуждает, глядя на длинноволосых девчонок? — Новенькая? — спросил бородатый мужик, обращаясь больше не ко мне, а к парням. — Ага, — бодро объявил Лёша, одновременно помогая мне высвободиться из моей куртки. Я позволила это сделать только потому, что здесь было нереально жарко. Как будто в баню зашли. — Сколько? — спросил борадач, выходя из-за стола и разминая пальцы. — Да стандарт. Год, — пожал плечами Евгений. — Отлично! — Бородач неспешно подошёл к нам и вдруг, резко схватив меня за запястье, одним махом усадил на «пыточное кресло». — Как тебя зовут, путешественница? — Постойте, я не хочу делать татуировку! — категорично объявила я, не вскакивая с кресла лишь по той причине, что бородач продолжал сжимать моё запястье. Рука у него была такая огромная, что мне казалось, он сможет переломить мне все косточки, если задастся такой целью. — Хочешь-хочешь, — возразил Евгений. — Нет, не хочу! — Я всё-таки задёргалась, пытаясь вырвать руку, но безрезультатно. — И вообще… мама меня убьёт, у меня денег нет и я хочу домой!       Мой взгляд как раз упал на круглые часы, висевшие над столом, и я обнаружила, что уже идёт четвёртый час ночи. Я забрыкалась ещё сильнее, принявшись разгибать свободной рукой огромные пальцы бородача, и тут внезапно ему на помощь прибежал Лёша.       Евгений стоял в стороне и задумчиво поглаживал подбородок, глядя на эту сцену. — Ну что, делаем анестезию? — озвучил он. — Видимо придётся! — нервно выкрикнул Алексей, пытаясь придавить меня к стулу.       Евгений отправился за стол, за которым недавно дрых бородач, и принялся копаться на нём. А я, понимая, что мне кранты, приложила последние усилия, чтобы вырваться. Каким-то чудом мне удалось вывернуть руку из захвата Алексея, и прежде чем он вновь успел схватить меня, я двинула ногами в живот бородачу. От неожиданности тот схватился за пострадавшее место, а я, моментально соскочив со стула, кинулась к выходу. Но не успела я сделать и пару шагов, как кто-то из них навалился на меня сзади и опрокинул на пол.       Я задёргалась из последних сил, впрочем, отдавая себе отчёт, что это меня уже не спасёт. Глаза наполнились слезами, и от этого всё вокруг стало мутным. Что-то тяжёлое придавило мне ноги. Руки же за запястья прижали к полу вдоль туловища, да так крепко, что я практически не могла ими пошевелить, хотя всё ещё продолжала биться, словно рыба, выброшенная на берег. — Женя, что ты там копаешься, давай быстрее! — взвизгнул Алексей. — Да не могу найти вену. Она напряжена и дёргается, как псих.       Что? Это они про меня? Взвыв, словно это могло бы мне помочь, я попыталась приложить последнее усилие, и вдруг почувствовала, как что-то кольнуло меня в руку. — А! — Я вскрикнула больше от неожиданности, успев ощутить сильную слабость, растекающуюся по всему телу.       А потом наступила темнота.

***

      Что со мной было? Какой-то странный, но очень яркий сон… И я даже не помню, когда и где уснула…       Преодолевая сонливость, я медленно подняла веки. Красные стены, обклеенные образцами татуировок. Я сижу на странном кожаном кресле…       Я тут же проснулась и попыталась слезть с кресла, но вдруг почувствовала, что все мышцы онемели. Но по крайней мере я была жива и даже не связана — а этот факт меня уже порадовал. — О, очухалась!       Из-за двери, расположенной за столом, появился бородач с подносом. Я удивлённо и настороженно уставилась на него, внезапно лишившись дара речи. Видимо, мозги после анестезии соображали медленно, а то бы я уже точно кинулась бы отсюда бежать — только пятки б сверкали! Вообще-то, вопросов у меня было более, чем достаточно, но мысли в голове метались в ритме броуновского движения, и в результате ни одну из них я не могла сформулировать. — А-а-а-э-э-э… Что тут произошло? — наконец, смогла я выдавить более-менее членораздельную фразу, когда бородач подошёл ко мне и, поставив на столик со всякими странными инструментами поднос, уселся на табурет, расположенный рядом. — Да ничего. Ты сопротивлялась, и пришлось тебя вырубить. А потом я сделал тебе татуировку. Чайку́? — Что? Где?       Бородач вопросительно приподнял брови, хотя прекрасно понял, что мой вопрос относится к заявлению про татуировку. А я вдруг почувствовала, что правая рука настойчиво и неприятно зудит. Я рывком задрала рукав своей кофты.       Так и есть: на коже явно выделялись чёрные цифры: «364 13 39». Ровные, угловатые, вроде тех, которые в калькуляторе… В этих цифрах не было никакой эстетики. Да и само число было для меня совершенно непонятным. Если я и действительно иногда подумывала сделать татуировку, то это явно было не то, чего бы мне хотелось. Создавалось впечатление, что меня просто отметили каким-то штрихкодом, как товар на полочке магазина…       Я подняла взгляд на бородача, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Просто не понимала, за что? Потом в голове всплыли события прошлой ночи. Я вспомнила, как вышла из дома… Какая же я дура! Самая настоящая дура! Ну конечно, все, абсолютно все — от родителей до товарищей — предупреждали меня, что никогда нельзя терять бдительности. И даже если ты поссорился со всеми домашними, что хочется на стенку лезть, идти ночью шляться по улицам — дурная идея… А я со своей беспечностью… сама напросилась. И ещё легко отделалась. Просто сделали мне какую-то уродскую татуировку, а могли бы…       Думать, что они могли бы, не хотелось совсем. И хоть где-то на задворках сознания появилась мысль, что я ещё и счастливчик, жалость к себе всё равно меня переполняла. — За что? — Ой, да ладно тебе. — Бородач беззаботно махнул рукой и всучил мне чашечку с чаем. — Не переживай ты так: эта татуировка исчезнет — она временная. — Правда? — Я ещё раз взглянула на рисунок на своей руке и вдруг увидела, как последнее две цифры с «39» поменялись на «38». От неожиданности я так дёрнулась, что пролила на себя горячий чай. — Что… что это было? — Ну я же говорил, что она временная. Как только до нуля дойдёт, она исчезнет. — Правда?.. — В голове это никак не укладывалось.       Я первый раз видела, чтобы татуировки самовольно менялись. Что за счётчик мне нарисовали? Я даже не могла представить, что за технология могла позволить нарисовать такое тату. — А теперь… что мне теперь делать? — как-то уж совсем глупо спросила я. Мне безудержно захотелось домой, но я опасалась, что бородачу ещё что-то от меня нужно и так просто он меня не отпустит. — Ну так иди, куда тебе надо, — словно прочитав мои мысли, пожал плечами тот. — А… и вы не попросите, чтобы я платила за эту татуировку? — осторожно спросила я. — Да нет… — Он махнул рукой. — Считай, за тебя уже заплатили. Давай, иди, куда там тебе надо. — Эм… ну хорошо… — Я поставила чашку на столик и попятилась к выходу, благо, мышцы наконец пришли в тонус, хотя чувствовала я себя жутко усталой, будто бы накануне занималась тяжёлым физическим трудом. — Только вот… вам точно ничего не ну… — Не надо ничего, — поняв, о чём я хотела спросить, заверил бородач. — Давай, удачи, Ольга!       И с этими словами он буквально вытолкнул меня, захлопнув за собой дверь.       Стоило мне очутиться на улице, как я осознала, что я совершенно не знаю, куда идти. Досадливо вздохнув, я полезла за телефоном, и ещё прежде, чем опустила руку в карман, аж вздрогнула от ужаснувшей меня мысли — а что, если пока я была в отрубе, меня очистили? Но почти сразу пальцы нащупали телефон, и я, облегчённо вздохнув, вытащила его.       Заряда было чуть больше половины. Странно. Мне казалось, когда выходила из дома, было примерно столько же. Но вот уже год как моя мобилка разрежалась за считанные часы, так что сейчас я даже была немного удивлена. Да и вообще, почему-то мне в интерфейсе моего телефона что-то показалось странным. Я ещё с полминуты смотрела на картинку на заставке, так и не понимая, что изменилась, а потом решила махнуть на всё это рукой. Обнаружение собственного телефона, к тому же ещё и неразряженного, стало чуть ли не первым положительным событием за сегодняшний день, так что я не стала особо задаваться вопросами по этому поводу и, засунув в уши наушники, включила навигатор и бодрым шагом двинулась в сторону дома.       Вообще-то, ориентировалась в незнакомой местности я откровенно фигово, но за последний год, когда я подрабатывала в сети кафе, и меня периодически кидали на точки, расположенные в разных концах города, ориентироваться с помощью «виртуального компаса» я всё же немного научилась, так что до дома дошла сравнительно быстро.       И стоило мне подняться на свой этаж, как меня ожидала ещё одна приятная мелочь — сестры дома не было. Где-то в глубине души мне было обидно, что она меня даже не пыталась искать — ни единого звоночка, ни единой СМСки… Куда вообще она ушла? А впрочем, она могла уехать к маме в пригород…       Рассудив, что задаваться вопросами всё равно бесполезно, я скинула уличную обувь и босиком прошлёпала в ванну. Стоило включить свет, как меня опять накрыло ощущение, будто что-то тут не так. С некоторым запозданием дошло, что все полочки над раковиной — ещё вчера полупустые — были заставлены всевозможными баночками и тюбиками с косметическими средствами по уходу за кожей и волосами. Даже трудно представить, сколько стоит всё это вместе взятое! Неужели Танька накупила? И когда она только успела? Вообще-то я раньше не замечала за ней настолько сильного рвения следить за собственной внешностью. Обычно всё сводилось к диетам…       Я взяла с полочки первый попавшийся тюбик и принялась его изучать. Вместо букв были какие-то иероглифы, и лишь на дне я нашла мелкие надписи на английском, но мои познания этого языка были не настолько глубокими, чтобы я могла понять смысл. Зато чисто внешне средство напоминало скраб, а запах был просто замечательным.       Следующие добрые полчаса я перебирала все эти баночки, открывая их и изучая на цвет и запах. Все подписи были сделаны этими нечитабельными иероглифами, однако кое-где мне всё-таки удалось найти перевод и поэтому, выбрав то, что больше приглянулось, я-таки залезла в душ и начала всё это пробовать, устроив себе настоящий спа-салон… Всё это мылилось, пенилось, переливалось всеми цветами радуги… Разве что уточек не хватало.       Когда я выбралась из ванной, сестра так и не объявились, и я решила, что вероятно она всё-таки уехала к маме, но звонить и уточнять мне не хотелось — я всё ещё продолжала обижаться на неё. Уехала, и ладно. Мне же лучше. На самом деле я на днях сама собиралась туда съездить, но теперь решила, что спокойненько и тут поживу. В гордом одиночестве, как истинный холостяк. Ну разве что может быть потом приглашу гостей. Хотя именно сейчас я даже наслаждалась своим одиночеством.       Разморившись от банных процедур — а может быть, сказалась ещё и эта принудительная анестезия — я почувствовала слабость, и поэтому, устроившись на диване, включила допотопный пузатый телевизор и принялась лениво щёлкать каналы.       Пока была занята этим тупым сжиганием времени, пришёл кот и тяжёлой гирей улёгся мне на грудь. Под тихое бормотание телевизора и ласковое мурлыканье моего рыжего пушистого чуда я и не заметила, как погрузилась в дремоту.