Битва за реальность

      С полминуты я глупо пялилась на Евгения с Алексеем, а потом, развернувшись на сто восемьдесят, сжала кулаки и рванула, что было сил, подальше от этих ненормальных. — Эй, куда ты несёшься, стой!       Я слышала, как под их ногами хрустит снег. Они пытались меня догнать, но я не останавливалась и бежала, что было мочи, полная решимости больше ни за что не позволять им приблизиться к себе хотя бы на метр. Первой встречи с ними хватило за глаза и за уши. У меня до сих пор зудела рука от поганой татуировки.       Я обежала корпус дома, где сидели коммунальщики, и, поскользнувшись у самого порога, но чудом не упав, взлетела по ступенькам на крыльцо. Влетев внутрь, я застыла, не веря своим глазам. Раньше я тут бывала нечасто — разве что когда ходила передавать показания счётчиков воды, но сейчас обстановка изменилось до неузнаваемости.       Вместо тесного помещения с унылыми бетонными стенами, где в отдалении напротив двери за окошком сидела довольно угрюмого вида тётечка, которая с неохотой отвечала на вопросы вечно тупящих жильцов, к категории которых относилась и я, теперь тут было уютное помещение. Я стояла на возвышении, напоминающий длинный, обращённый внутрь здания балкон, а под ним просматривался нижний этаж, который представлял собой просторный коридор. В разных его частях были расставлены столы, по большей части обычные письменные, но мне в глаза в первую очередь бросился шахматный. Раньше я такие видела только по телевизору. Большая столешница, разбитая на чёрно-белые квадраты с часами, установленными на краю. Двое человек склонились над фигурами, и я, позабыв обо всём, зависла, ожидая, когда кто-то из них переставит фигуру, как вдруг кто-то положил мне руку на плечо.       Я вздрогнула и, выходя из оцепенения, развернулась, а в следующее мгновение Алексей перехватил моё запястье прежде, чем я успела что-то предпринять. — Ну и долго ты будешь от нас убегать? — спросил он, явно собираясь добавить что-то ещё, но я не дала ему договорить. — Долго, — буркнула я и, сжав кулак, занесла его, чтобы врезать ему прямо в челюсть, но моя рука, не достигнув цели, ударилась в вовремя выставленную ладонь Евгения. — Вот чёрт, — себе под нос выругался он, перехватывая моё запястье. — Быстро же ты отрастила зубы. — Оля… — начал было Алексей, но я, даже не собираясь его слушать, выворачивала руки, пытаясь их высвободить, и пиналась.       И то, и другое получалось плохо. Руки быстро заболели, а драться ногами я и вовсе не умела, считая это подлым, грязным приёмом ещё в детстве, когда мало задумываешься об этичной стороне вопроса. Но сейчас было точно не до этики. Понимая, что мне самой не справиться, я решилась на последний способ: набрав в лёгкие побольше воздуха, заорала настолько, насколько позволяли мои связки: — Помог…       Евгений зажал мне рот ладонью прежде, чем я успела прокричать слово до конца. В голове мелькнула мысль, что кричать-то надо было «Пожар» — и само по себе слово короче, да и ещё в школе нам говорили, что на него народ реагирует лучше. Но потом страх вытеснил эти рассуждения. Они всё-таки добрались до меня! И как на зло — никто в этот момент не удосужился сунуться в это здание, ни один из тех, кто сидел за столами, не додумался задрать голову и посмотреть, что там твориться наверху. Помощи ждать было решительно неоткуда.       Но парни, видимо, понимая, что в здание и правда может кто-то войти, отащили меня чуть подальше от двери и там остановились в одном из укромных уголков. Наверное, если бы снизу кто-то посмотрел наверх, для них бы это место оказалось слепой зоной, загороженной выступом стены. А значит, шансы, что помощь придёт ко мне извне, стремились к нулю. Рассчитывать стоило только на себя. Я дёрнулась в последней отчаянной попытке вырваться, но, осознав, что это не принесёт никаких результатов, попыталась расслабиться и изобразить смирение. — Ну, успокоилась? — спросил Евгений, заглядывая прямо мне в глаза.       Я с покорным видом кивнула. — Только не ори. Мы тебе доверяем.       Он отнял руку от моего рта, и мне тут же захотелось вымыть с мылом лицо. Ну или на худой конец просто обтереться, но хватка на моих запястьях до сих пор была крепкой. — Не бойся. Мы тебе не враги, — заговорил Алексей, приветливо улыбаясь.       Я опустила голову, чтобы они не видели недоверие и страх в моих глазах. Собственно, я даже боялась заговорить с ними, потому что почти не сомневалась, что дрожь в голосе выдаст меня с головой. Хотя говорить-то стоило — это бы дало мне хоть сколько-нибудь потянуть время. Но вместо этого я принялась разгибать пальцы Евгения на своём запястье другой рукой, захваченной Алексеем, но получалось фигово. Стоило мне, разогонув один палец, взяться за второй, как первый тут же возвращался на место. — Слушай, Оля. Ты прости, что тогда пришлось тебя… эм… удержать.       От моего внимания не ускользнула запинка, которую Алексей сделал на последнем слове. И я бы сказала, что он выбрал наиболее мягкое слово для того, что произошло в тату-салоне прошлой ночью, но… его голос звучал так искренне, что наивная часть моей души была готова поверить и простить его. Ведь глобально-то… глобально ничего плохого не произошло, если не считать дурацких цифр…       И всей той чертовщины, которая началась сразу же после встречи с ними. В подтверждение всему память услужливо напомнила мне утреннюю галлюцинацию с тигром. Я подняла голову и, стараясь не моргать и держать каменное выражение лица, спросила: — Что вы сделали? Наркотой меня накачали? — Предательский голос всё же надломился. — Что? Нет! — возмущённо воскликнул Евгений, будто это не они, а я тыкала в них иголками.       Зато лицо Алексея как будто даже просветлело, а морщинка на переносице расправилась, потому что он перестал хмуриться. — То есть, ты всё же заметила нечто странное? — Пф… — Возмущение настолько сильно меня захлестнуло, что я даже бояться перестала. — Да с момента, как я на вас наткнулась, нормального ничего не было! Вся жизнь превратилась в одну большую странность!.. — И у тебя есть версия, что это значит? — воодушевлённо спросил Лёша. — Есть! Я её уже озвучивала.       Они оба вопросительно на меня посмотрели, а я, решив, что это тот самый момент, когда можно рискнуть, тряхнула руками изо всех сил и, вырвавшись, потому что они, не ожидая, ослабили хватку, рванула прочь. — Вот чёрт! — ругнулся Евгений.       Они помчались за мной, а я, не сбавляя темп, просто завопила, не жалея голосовые связки, на одной ноте, лишь бы привлечь к себе внимание. Но людям внизу было абсолютно всё равно. Они продолжали заниматься своими делами, как будто вообще ничего не слышали.       Проклятый балкон не заканчивался. Мне чудом удавалось сохранить дистанцию, но я понимала, что долго не вытерплю. Режущая боль, каждый раз появляющаяся при быстром беге, опять пронзила мой бок, а я даже не представляла, каким образом могу попасть вниз. И тут в голове вновь во всех красках вспыхнуло воспоминание, как моя сестра летела в пропасть в лифте. Если она после этого выжила, то…       Я забралась на белое ограждение, но, посмотрев вниз, всё-таки оробела: метра три — всё же высоковато. Никогда не прыгала с высоты, превышающей мой собственный рост… — Оля, подожди! — крикнул Лёша, остановившись, как вкопанный, и протягивая в мою сторону руку, словно желая дотянуться.       Я услышала в его возгласе неподдельный страх. Видимо, моей смерти они всё-таки не хотели. Я тоже не хотела. Поэтому вниз прыгать не спешила. Стоять на достаточно узком ограждении вообще было так себе удовольствие, но я вдруг поняла, что именно такое шаткое положение даёт мне некоторые преимущества. Стараясь не смотреть вниз, я набрала в грудь побольше воздуха и максимально ровным голосом произнесла: — Я стою. Только вы тоже стойте и не подходите. — Хорошо, — медленно проговорил Алексей, выставляя в сторону руку и таким образом загораживая Евгению дорогу. — Мы тебя не тронем. Оля… права, мы тебе не желаем зла… — Что за татуировку вы мне накололи? — перебила его я. Неужели сейчас я узнаю все ответы? — Это надо было, — уклончиво сказал Лёша. — Она исчезнет, как только досчитает до нуля. — Я уже это слышала. Что это за долбанный таймер? С момента, как вы появились, в моей жизни началась твориться всякая дичь, и…       Я вдруг замолкла, оставив фразу недосказанной. Кажется, желая получить ответы от Алексея и Евгения, я совершенно случайным образом сама напоролась на отгадку. Все странности закончатся, как только таймер на моей руке обнулится! Но это же тогда сколько времени мне предстоит терпеть?       Меня словно обдало током. Кажется, за последние несколько часов произошло столько всего странного, что я сама начала к этому привыкать, но если подумать… Кто такие Алексей и Евгений, что они имеют власть так резко врываться в чужую жизнь и переворачивать в ней всё вверх дном, буквально нарушая законы физики? Даже если допустить мысль, что за ночь можно перекрасить стены, ни один человек не выжил бы после падения с двадцатиметровой высоты!       Потом вспомнились их странные разговоры по пути в тату-салон про Гошу и аэлоновые кучи. Тогда я подумала, что они говорят о каких-то выдумках, но теперь мне казалось, что в этом странном диалоге было куда больше смысла, чем мне показалось сначала. Досада царапнула по душе: жаль, я не вслушивалась, вдруг, если бы детально вспомнила, о чём они разговаривали, я бы смогла ещё что-то для самой себя прояснить? А теперь единственным ключом к загадке оставались они сами, и хоть страх по прежнему одолевал меня, теперь я уже не была уверена, что бежать от них действительно верная тактика.       Внезапно почувствовав, как ноги напряглись и задрожали, я медленно и осторожно слезла с ограды, но, не отходя ни на шаг и вцепившись в неё, словно в последнюю опору в своей жизни, уже куда менее дерзким тоном спросила: — Вы можете объяснить, что случилось? — Оля… — Лёша хотел что-то сказать, но передумал. Он, протягивая руку, всё же сделал крошечный шаг мне навстречу, и я сильнее вжалась в ограду, морально готовясь дёрнуться с места в любой момент. — Понимаешь, мы не можем объяснить. Но мы можем тебе помочь. — А как я узнаю, что вы меня не обманываете?       Я уже совсем потеряла решительность. Вновь подумалось о том, в какой ситуации я оказалась. Бесценное время невозвратно утекало сквозь пальцы, а я фактически ещё ни на миллиметр не приблизилась к тому, чтобы вызволить Таню из шахт, и мне вдруг захотелось просто сесть тут прямо на пол и зарыдать. В конце концов, я была уже готова принять помощь даже от Алексея с Евгением. — Давай так, — предложил Лёша, сделав ещё один шаг, уже более уверенный — наверное, по мне было видно, что никуда бежать я не собираюсь. — Мы тебе поможем, и если и правда тебя не подведём, то ты нам поверишь. — Ну-у-у… Откуда вам знать, что мне нужна помощь? — недоверчиво спросила я, начав пятится назад и стараясь не терять зрительный контакт с ними. — А зачем бы ты пошла сюда? — усмехнулся Женя — он выглядел куда менее дружелюбно, чем Алексей. В его глазах даже читалось какое-то раздражение: видимо, он не мог взять в толк, почему Лёша так со мной церемонится. — Ты, насколько нам известно, живёшь в другом доме. — Ладно… — Была не была. Я решила рискнуть ещё раз. — Помогите мне найти сестру. Она упала в шахту лифта. — Таня? — удивился Алексей. — А!.. То есть, вы и её знаете?! — воскликнула я. — То есть… Ты хочешь сказать, что Таня сейчас находится в шахте лифта? — разделяя каждое слово, медленно спросил Женя. — Ну да! — раздражённо ответила я: чего непонятного? Зачем спрашивать сто раз? — Она упала с высоты восьмого этажа, но я видела, что она жива. Только я понятия не имею, как пройти туда. И я не уверена, что она сама сможет выбраться. — А где логика? — В голосе Жени звучала явная усмешка. — Ты пошла искать дорогу в шахты в другом здании? — Да пошёл ты! — Устав от всего этого, я развернулась к ним спиной и пошла вперёд, но в два шага Лёша нагнал меня и, взяв за плечо, развернул к себе лицом. — Оля, мы же сказали, что поможем! Идём с нами.

      Алексей и Евгений нашли спуск быстро. Он представлял собой просто дырку в полу, от которой вниз шла стремянка. Перекладины располагались далеко друг от друга, и я, опасаясь сорваться и потом не собрать своих костей, спускалась очень медленно, одновременно боясь смотреть вниз и будучи не в состоянии нащупать ногой следующую ступень. Но в конце концов мне удалось это сделать, и я, оказавшись на полу, огляделась по сторонам.       Внизу открывшийся передо мной вид казался ещё более удивительным, чем сверху. Помещение было поистине огромным, но его — и теперь я это видела очень чётко — разделяли прозрачные стены на узкие коридоры, словно проходы лабиринта. Смотрелось это действительно потрясающе: вроде бы ты и видишь место, находящееся всего лишь в нескольких метрах от тебя, но попасть туда не можешь, потому что тебя отделяет от него непреодолимая стена. В то и дело попадающихся «тупиках» лабиринта располагались те самые столы, которые я разглядела сверху, но теперь стало видно, что над каждым из них висит табличка с надписями вроде: «Электроснабжение», «Водопровод», «Отопление»…       Пока я озиралась по сторонам, Алексей с Евгением целенаправленно вели меня перёд и, наконец, остановились у стола, подписанного как «Строительное бюро». За ним сидела тучная женщина с короткими волосами ярко-рыжего, очень неестественного оттенка. Уголки губ, выкрашенных в пунцовый цвет, были опущены вниз, делая выражение её лица явно недоброжелательным. Она уткнулась в монитор, не обращая на нас никакого внимания, и даже когда Женя картинно покашлял, продолжила с неизменной гримасой на лице пялиться в экран.       Видимо, расценив, что так мы будем стоять до бесконечности, Женя уселся на единственный свободный стул, стоявший рядом, облокотился на столешницу и, невозмутимо широко улыбаясь, уставился на неё, оперевшись подбородком на ладонь. Когда пауза затянулась слишком долго, женщина всё же оторвалась от монитора и угрюмо спросила: — Чего вам?       От её тона я удивлённо раскрыла рот и так и застыла, как немая рыба, но Женя, кажется, был уже подкован в общении с такими «сговорчивыми» женщинами и поэтому ничуть не смутился. — У нас человек в шахту попал, — сказал он.       Брови нашей собеседницы взлетели вверх. Она окинула каждого из нас изучающим и одновременно осуждающим взглядом, после чего выплюнула: — Нечего было туда лезть. — Что? — Я захлебнулась негодованием и, как это бывало всегда в подобных ситуациях, забыв о робости, принялась эмоционально размахивать руками. — Да вы!.. Вы сами-то как допустили, что у вас катаются лифты с исчезающим дном и… — Оля, перестань, — схватив меня за руку выше локтя, тихо проговорил над моим ухом Лёша, и я тут же умолкла.       Пожалуй, вмешиваться и правда не стоило. У меня у самой талант в «дипломатических переговорах» отсутствовал — и я либо просто уходила, так и не получив то, что мне было нужно, либо начинала плакать от жалости к себе, и более ранимые и трепетные души шли мне навстречу. — Так получилось, — тем временем вёл беседу с угрюмой тёткой Женя, и голос его звучал чрезмерно любезно, чуть ли не льстиво. — Так вы можете нам как-нибудь помочь?       Она, закатив глаза, издала громкий страдальческий вздох. — Какой у вас корпус? — Пятый, — пискнула я, и она и начала щёлкать мышкой.       Через минуту принтер рядом подал признаки жизни: он загудел и изобразил такой спектр звуков, как будто хотел продемонстрировать их все, какие умел издавать. Наконец, из него вылезло три листка бумаги, и женщина, сунув их Жене, пояснила: — У дома изменчивая планировка. Но смена обстановки имеет несколько вариантов закономерностей. В каком из них вы полезли в шахту, я не знаю, поэтому распечатала все три. Сотрудники сегодня на выходных, так что придётся вам искать самим. Впрочем, вас как раз трое. Вот и займётесь делом. Удачи.       И с этими словами она вновь уткнулась в экран, всем видом демонстрируя, что более на нас отвлекаться не намерена. — А что значит… — хотела спросить я, но прежде, чем успела договорить, Женя с Лёшей подхватили меня под руки и оттащили в ближайший закуток.       Я смерила их угрюмым взглядом, но вдруг поспешно спрятала глаза. Сердце тревожно забилось: эти двое что-то со мной сделали. Что-то сделали с моей жизнью, что теперь всё стало таким абсурдным. И я чувствовала, что расспрашивать их бесполезно — всё равно не скажут. От них надо было бежать. Но в руках у Жени были заветные листочки. Скептик внутри меня противным голоском заговорил, что где вообще гарантия, что эти двое не вступили в сговор с той тёткой, чтоб она подсунула им какие-то левые схемы, тем более, что она несла какой-то бред про варианты планировки. Но интуиция кричала о том, что эти листки мне жизненно необходимы.       Решив больше не терять времени, я попыталась выхватить их у Жени, с намерением потом вместе с ними смыться куда-нибудь подальше, но план мой обломился уже на первом этапе. Хватка Жени оказалось крепкой: листы он не выпустил, и вместо этого бумага с противным скрежетом надорвалась, а я поспешно отдёрнула руку, словно обжегшись. — Ты чего творишь? — возмутился Евгений.       Понимая, что рассказывать свои истинные мотивы им всё равно нельзя, я скрестила руки на груди, и, сдвинув брови в попытке придать себе более грозный и боевой вид, спросила с требовательной интонацией: — Что значит изменчивая планировка? — Да откуда мы знаем? — Казалось, Евгений вышел из себя и еле сдерживался, чтобы не обматерить меня. — Мы эту тётку, как и ты, видели в первый раз!.. — Я так понял, что в зависимости от времени и того, в какую дверь ты выйдешь, конструкция здания может меняться, — проговорил Леша таким тоном, будто бы ничего особенного не сказал.       И самое любопытное то, что я уже и сама начинала понимать, что творящийся весь день абсурд реален, и самое правильное — смириться с ним, но то, с каким спокойствием на него реагировали все остальные, выводило меня из себя. Однако остатки здравого смысла подсказывали, что надо успокоиться, я глубоко вздохнула и спросила: — То есть, у нас, грубо говоря, три варианта дороги, только один из которых приведёт к шахтам, но какой именно, мы не знаем? — Вроде того, — кивнул Лёша. — Точнее, они, вероятно, все приведут в шахту, но только в одной будет Таня. — Эм… — Сознание отказывалось принимать его слова всерьёз. — Хочешь, можем вместе пойти, — предложил Леша. — Нет уж! — поспешно объявила я чуть громче, чем следовало, и получилось, будто я на него накричала. — Разделимся. — Ну хорошо, — пожал плечами Лёша. — Можешь сама выбрать, по какому варианту пойдёшь.       Я посмотрела на Евгения который продолжал всё это время держать листы с планами. Он в свою очередь смерил меня пристальным взглядом, но отдавать мне листы даже не намеревался. Повисла напряжённая пауза. — Женя… Дай ей выбрать, — мягко, но довольно настойчиво проговорил Лёша, и Евгений, не сводя с меня убийственного взгляда, всё же протянул мне планы.       Я рывком их выхватила. На миг у меня мелькнула мысль попытаться убежать, раз я ими завладела, но разум остановил: парни меня бы в миг нагнали, как им это удавалось и прежде — и я покорно принялась изучать листы. Схемы напоминали планы эвакуации, которые развешивали чуть ли не в каждом общественном месте, только гораздо более сложные. Выглядели они похожими друг на друга, и от этого сравнивать их было ещё труднее. Но права на ошибку у меня не было. Надо было выбрать тот план, который непременно привёл бы меня к Тане.       Пока я раздумывала, Алексей и Евгений терпеливо молчали, хотя второй на удивление громко сопел, и что-то мне подсказывало, делал он это специально, чтобы «ненавязчиво» дать мне понять, какая же я медленная. Это очень раздражало: хотелось рявкнуть на него и попросить помолчать, а ещё хотелось из вредности подольше повыбирать, но найти Таню хотелось сильнее. Понимая, что всё равно вряд ли смогу визуально определить правильный план, я положилась на удачу и выбрала тот лист, который случайно надорвала, когда пыталась отнять его у Жени. — Я всё, — объявила я. — Хорошо. — Лёша протянул руку, и я нехотя отдала ему два оставшихся листа. Он уткнулся в них взглядом и спустя четверть минуты заключил: — Я так понимаю, все три пути начинаются с разных выходов. У тебя какой, Оля? — Э-э-э… — Я забегала по листу взглядом и не сразу увидела номер, которым было обозначено начало пути. — Третий. — Может… тебя проводить хотя бы до выхода? — предложил Лёша. — Спасибо, обойдусь!       Гордо задрав подбородок, я отправилась по коридору, но у первой же развилки в неопределённости остановилась. Мне вообще показалось, что ходы сменили своё положение, но я отмахнулась от этой мысли: в конце концов, я могла просто и не запомнить — память на местность у меня была так себе. Не долго думая, я решила повернуть налево — просто потому что всегда выбирала эту сторону — и вдогонку мне донёсся насмешливый голос Жени: — Третий выход в другую сторону. — Я туда и собиралась пойти.       Изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид, я развернулась на сто восемьдесят и пошла направо, но стоило мне скрыться за поворотом, как я бегом кинулась по коридору. Чудом найдя тяжёлую металлическую дверь, на которой красной краской была нарисована цифра три, я навалилась на неё и выскочила во двор.       Но это явно был не тот двор, с которого я вошла. Довольно близко друг к другу стояли два здания с кирпичными, лишёнными окон стенами и из-за этого напоминающие невероятно высокую крепость. Я оглянулась назад и увидела, что такой же вид приобрёл и тот дом, из которого я вышла. Может быть, просто третий выход располагался с другой стороны? Мозг упорно пытался найти логическое объяснение тому, что творилось вокруг.       И в этот самый момент мимо меня прошёл отряд, одетый в форму, которая навевала мысли о королевской гвардии. Впереди них шагал трубач и издавал фанфары, будто во время парада или смены караула. Это было настолько неожиданно, что я продолжала пялиться им вслед даже тогда, когда они скрылись за углом. Но звуки трубы доносились ещё долго, и лишь когда они стихли, я вышла из оцепенения и растерянно поднесла к глазам план пути до шахты.       Разумеется, ни про какие отряды гвардейцев там написано не было. Да и про крепостные стены тоже. У меня вообще плохо получалось состыковать схему с тем, что я видела в действительности. Согласно плану мне следовало пойти по дорожке, ведущей прямиком от крыльца, на котором я очутилась, но никакой дорожки не было. Если я пошла прямо, то врезалась бы в стену в паре десятков метров перед собой. Решив, что, очевидно, я вышла не в ту дверь, я кинулась обратно в здание… и оказалась в совершенно мне незнакомом помещении.       Это была залитая светом комната с потолками высотой метра в четыре. Она имела необычную обстановку: возле стен высились шкафчики, стеллажи и комоды, между ними на разной высоте крепились массивные широкие полки, и мне сразу бросилось в глаза, что здесь было очень много музыкальных инструментов. Контрабасы, саксофоны и скрипки попадались то тут, то там, но в целом всё убранство смотрелось одновременно беспорядочно и гармонично, как будто какой-то человек тщательно подбирал место для каждого предмета, находящегося здесь.       Напротив входа за белым небольшим роялем с закрытой крышкой сидела девушка в пышном платье на подобии тех, которые я видела на иллюстрациях к произведениям Толстого. Она сидела спиной к двери, и мне на миг показалось, что это Таня. Я кинулась к ней, но прежде, чем она обернулась, почти интуитивно догадалась о своей оплошности.       Я остановилась в паре десятков сантиметров от пианистки. Она меня заметила и, сняв руки с клавиатуры, повернула ко мне красивое лицо. Ярко-голубые глаза, казалось, смотрели в самую душу, но отчего-то этот взгляд не приносил дискомфорт. Наоборот, казалось, что от него исходит тепло. — Здравствуй, — проговорила девушка нежным, певучим голосом. — Ты выглядишь потерянной. Я могу тебе чем-то помочь? — Э-э-эм… — Спрашивать про лифт казалось не особо логичным, но рассудив, что я всё равно ничего не потеряю и в самом худшем случае выставлю себя дурочкой, я решилась: — Вы не подскажете, как попасть в шахту лифта? Только мне нужно в шахту пятого корпуса. Туда упала моя сестра, а я, кажется, заблудилась… — О, попасть в лифт довольно просто, — улыбнулась она. — Видишь вверху выступ в стене?       Я задрала голову и увидела, что под потолком и правда есть выступ. Что находилось позади него, разглядеть не удавалось, но складывалось впечатление, что там достаточно места, чтобы как минимум сесть. — Заберись туда, и увидишь по ту сторону кабину. Встань в неё и спустись вниз, и ты окажешься в шахте. — Что… так просто? — изумилась я.       Несколько минут назад меня отправляли по какому-то маршруту к этим лифтам, а теперь говорили, что я могу попасть туда так скоро? К тому же мне надо было в шахту даже не этого дома. — Ты ведь уже заметила, что пространство изменчиво? — продолжая загадочно улыбаться, проговорила девушка. — Некоторые из нас умеют подчинять разные измерения своей воле и перемещаться не только по траектории спирали.       Я не стала озвучивать, что из последней её фразы вообще ничего не поняла, просто решила поверить на слово. Вот только неразрешённым оставался ещё один вопрос. — А как можно добраться наверх? — О, ну это совсем легко. Используй для этого мебель!       Широким жестом она обвела комнату. Я машинально проследила взглядом в том направлении, в котором она показала рукой, и теперь вдруг увидела, что всё необычное убранство комнаты было устроено таким образом, что составляло своеобразную лестницу, ведущую к тому самому выступу под потолком. — А! — Я обернулась к девушке, чтобы на всякий случай переспросить, действительно ли мне можно своими грязными башмаками залезать на мебель, но увидела, что она исчезла, словно её здесь никогда не было. — Ну ладно…       Я забралась на крышку рояля, служившей первой «ступенькой» своеобразной лестницы из мебели и начала свой путь наверх. Преодолела я его на удивление легко. Мне казалось, будто обстановка сама подстраивается под меня, ложась под ноги удобной дорожкой, и, наконец, я оказалась на заветном выступе. До потолка оставалось немного места, так что я не могла даже выпрямиться в полный рост, и поэтому передвигалась на четвереньках.       У левого края действительно висела на тросе железная, с виду очень ненадёжная кабинка. Если уж совсем честно, лезть в неё было страшно. Под ней далеко внизу терялось дно шахты, да и свет из комнаты в этот закуток мало попадал, поэтому почти ничего не было видно.       Я вползла в кабину и, встав на ноги, разогнулась настолько, насколько позволял низкий потолок. Какое-то время мне потребовалось, чтобы разобраться, за какой канат тянуть, чтобы кабина тронулась с места, а потом я начала медленно спускаться. По мере того, как я двигалась вниз, зажигались желтоватые лампочки, прикреплённые к стенам, и я вылавливала из полумрака железные элементы арматуры. Их назначение мне было неизвестно, складывалось впечатление, будто я попала внутрь какого-то механизма. Но более всего я всматривалась вниз, силясь разглядеть пол.       Когда до него оставалось метров десять, я его увидела и, чувствуя, как в надежде затрепетало сердце, попыталась ускорить спуск, как вдруг сбоку в кабину запрыгнуло какое-то существо. Оно было ростом с пятилетнего ребёнка. На коротких тоненьких ножках держалось такое же короткое туловище, зато голова была невероятно огромной. Лицо у него вроде как было человеческое, но какое-то карикатурное, словно его нарисовал художник со своеобразным представлением о пропорциях: огромные круглые глаза, нос картофелиной, длинные тонкие губы с уголками, опущенными вниз. На голове у этого «чуда» высился котелок, а в одной из рук он зажимал огромную печать, которой на меня замахнулся.       Завизжав от ужаса, я прежде, чем успела сообразить, ударила его в лоб, удивительно легко спихнув вниз, будто он был из пластика. Со спины в кабину заскочил ещё один такой же, и я его тоже сбила, а потом они начали атаковать кабину со всех сторон. Они соскакивали на крышу, на меня, некоторым-таки удалось вмазать мне своей печатью прежде, чем я успевала отбиваться, и, надо сказать, это было довольно ощутимо, хоть и не смертельно больно. Но то, что они всё прибывали и прибывали, заставляло паниковать.       Полностью отвлёкшись на них, я совсем забыла про канат, но кабина спускалась уже самостоятельно. Как только она коснулась дном пола, я выскочила и пулей кинулась, куда глаза глядят, лишь бы убежать от этих чудиков в цилиндрах. При скудном освещении я до сих пор особо не могла ничего разглядеть, и только примерно угадывала, где есть место, чтобы ступить и ни на что не напороться. Сжав зубы и стараясь не дышать ртом, я неслась, лишь бы оторваться от них. А потом я увидела её.       Таня сидела ко мне спиной на чём-то, напоминающем деревянный поддон, используемый на заводах для складирования продукции, сгорбившись и опустив голову. Длинные волосы закрывали лицо, но на этот раз я была абсолютно уверена, что это она. — Таня! — завопила я, спиной чувствуя, что мои преследователи стремительно сокращают дистанцию между нами.       Она подняла голову, и я столкнулась с ней взглядом. Но не прошло и секунды, как черты лица её сильно исказились и расплылись. Рост стал меньше, плечи раздались вширь, а одежда на глазах сменила фасон и цвет. И уже через мгновение передо мной стоял такой же коротконогий чудик в цилиндре и с печатью, как все остальные. Только этот был ростом с взрослого человека.       Издав нечто нечленораздельное, он поднял руку со своей огромной печатью и двинулся прямиком на меня.