Кто угодно, но только не охотник

Спустя день. В Большом зале царило необычное для викингов спокойствие, все тихонько разговаривали или шептались на самые разные темы: кто с радостью обсуждал второй день после появления в этом мире наследника, кто говорил о предстоящем собрании, а кто-то просто ждал. Этим человеком был Плевака. Он сидел за одним из столов, за которым обычно сидят юные драконоборцы, но таковых сейчас в зале не было, ведь скоро должно было начаться собрание, или, как викинги называли, совет. По выражению лица Плеваки нельзя было сказать, рад он за Стоика или нет, боится чего-то или просто думает о том, почему сегодня его жена чуть ли не занесла над головой кузнеца топор за правые носки на кухне, ведь отсутствие левых он пояснял воровством троллей. В лице Плеваки только самому проницательному викингу, например Готти, можно было прочитать задумчивость с оттенком беспокойствия. Но его задумчивость прервал скрип дверей большого зала. Обернувшись к источнику явного шума он увидел самого ожидаемого викинга в Большом Зале — вождя Олуха, уже отца и лучшего друга в лице Стоика Обширного, Да-Трепещет-Всякий-Кто-Услышит-Его-Имя, кхм-гм. В его душе царило некое беспокойство и смятение, которое с каждым шагом к Большому залу становилось всё более весомым. Открыв двери, Стоик медленно вошёл в зал, по дороге также медленно оглядываясь на рядом сидящих викингов, и искал Плеваку. Найдя глазами своего соплеменника, Стоик подошёл к кузнецу и сел рядом с ним, не обращая внимания на других присутствующих здесь викингов, которые, к слову, чувствовали себя смешанно: в них перемешалось удивление, необъяснимое спокойствие и радость за вождя, но так же было и предчувствие опасности, которое никак нельзя было скрыть. — Здравствуйте, о Стоик Обширный, вы очень часто опаздываете, сегодня у вас особенный день? — С выделенным тоном произнёс последнее Плевака. — Да, сегодня шумный день с самого утра, -произнёс медленно вождь.- сегодня… — Эй, Стоик, когда начнётся совет уже? Мы тут битый час ждём тебя! — Стоику не дал договорить один очень упрямый и нетерпеливый викинг, сидящий за другим столом, после чего его начали поддерживать и другие, за ними ещё и ещё, пока весь зал не наполнился громким шумом, теребившим барабанные перепонки ушей и игравшем на нервах у вождя Олуха, как звук горна к предстоящей битве. Вдруг все перешли от темы с опозданиями к теме долгожданного рождения наследника вождя Олуха: одни были очень рады за него, но другие обращали внимание на вид новорождённого, ведь присутствовали на том моменте, когда Готти впервые держала Иккинга на руках, медленно сообщив: «этот мальчик не похож на викинга.» Все нотки гордости за вождя сменились смятением и возмущением в сторону младенца. Стоик встал из-за стола, всё ещё держа левую руку на нём, которая уже была сжата в кулак. В вожде Олуха стала загораться ярость, отчаяние и великая злость, лицо начинало краснеть от всех чувств, которые на тот момент просто переполняли Стоика. — Всем замолчать! — закричали Плевака со Стоиком вместе. -Плевака, не надо. Я сам. После одобрительного кивка кузнеца Стоик продолжил: — Если вы не угомонитесь сейчас же, я каждый голос в этом зале превращу в заплыв по морскому дну с пираньями, и совет для вас никогда не начнётся! -весь зал быстро затих, ведь Стоик Обширный, Да-Трепещет-Всякий-Кто-Услышит-Его-Имя, кхм-гм, сказал это как самый ужасный смертный приговор и такой же позорный для викингов. После долгой молчаливой паузы вождь продолжил: — Ну что ж, вы все знаете, что произошло очень важное событие, но это не повод шуметь, тем более, речь пойдёт о другом. — Стоик, на радость всем, быстро сменил свой тон на спокойный разговор. Он начал объяснять, что очень важно, что все они сегодня собрались здесь, рассказал о состоянии деревни. В его голосе нельзя было заметить ноток беспокойства, но в душе от чего-то ему стало тревожно и грустно. Он вспомнил о замечаниях, которые преследовали его эти два дня — часто его настроение портилось от Но как гром среди ясного неба прозвучал голос того упрямого викинга: — Стоик, что было на совете этой ночью? Меня не было, я проспал. — Викинг, прислонившись к стене, скрестил руки. Все снова затихли и уставились на вождя. Стоик сильно нахмурился. — по этой причине я и собрал вас всех здесь, — в зале возникла долгая тишина, — сегодня был совет вождей. В эту ночь один раз в год проходит собрание племён всего архипелага на счёт поддерживаемого мира между нами. Мы обсуждали войну с драконами, пытались придумать самые разные способы истребления этих существ. -Стоик говорил достаточно громко, чтобы все слышали. — Вождь, кто был на этом совете? — резко выкрикнул один из викингов. — Были и бой-бабы, и Миролюбы — в общем, все нам знакомые дружественно настроенные племена. Но на этом собрании был также представитель охотников на драконов. — Стоик сумел сконцентрировать всё внимание викингов на нём и медленно продолжил. — Охотниками мы считали сумасшедших и помешанных на крови драконов людей, которых даже не старались относить к викингам, но в то же время мы их не трогали, потому что считаем их очень сильными союзниками, с ними устраивать войну нам не хотелось. На совете присутствовал один из их представителей, но своё имя не называл, — в притихшем тоне проговорил вождь Олуха, медленно, но верно погружаясь в свои воспоминания. — Охотник сильно опоздал на совет, но появился он очень эффектно, как будто старался нам что-то доказать. — Вождь полностью погрузился в воспоминания. По его виду нельзя было сказать, что он из здешних. Он чем-то мне напоминал одного из старых неприятелей Олуха, но я никак не могу понять, чем. Он, войдя в Большой зал, сразу выкрикнул, заставив всех викингов обернуться: «где Стоик Обширный? Я прибыл к нему с важным разговором.» Прозвучало это так же странно, каким был и сам охотник: половина лица была скрыта в маске, за спиной развивался, на ветру, вызванном хлопком дверей, зелёный, как болото, плащ, вся одежда отдалённо напоминала броню, но из непонятного металла: невооружённым глазом нельзя было заметить разницу между этим металлом и железом, но она на самом деле была огромна. Сам воин был высок и широкоплеч, почти с меня ростом, что сильно удивляло. Я вышел к нему из толпы, повсюду стояла гробовая тишина, как после смерти моего отца, а охотник выглядел непоколебимым и оставался на своём месте до тех пор, пока я не приблизился к нему ближе чем на расстояние в десять шагов. Тогда своим низким, громким голосом, как звук горна, охотник начал говорить: «Стоик Обширный, я, представитель охотников на драконов, пришёл сюда по очень важной причине и вынужден на минуту прервать ваш совет. Пойдёмте в другую сторону зала и всё обсудим.» Тогда я с недоверием пошёл с ним в другую сторону Большого зала, где располагались большие столы, за которыми обычно сидели юные драконоборцы. Мы сели за один из столов. Тогда он продолжил говорить.

Диалог. -вы должны всё прекрасно знать. Ваш остров нам сильно задолжал, и мы хотим вернуть своё обратно. Дело, вообщем, обстоит так: либо вы нам отдаёте его, либо мы положим конец миру между Хулиганами и охотниками. У вас есть два дня. Мы единственные, кто из племён может вам помогать, у нас очень большая огневая мощь и все наши воины вооружены до зубов, и если вы нам откажете, то мы разрушим весь ваш остров и заберём всё самое дорогое, что у вас есть, в том числе сокровище и того, кто поможет его открыть. Мир с вами очень утомляет и создан только в политических целях, которыми пользуется наш главный охотник. — он разговаривал так уверенно, что казалось, будто делал это каждый день, смотрел собеседнику прямо в глаза своим самым зловещим взглядом, от которого мурашки бегают по коже в два раза быстрее и волосы встают дыбом. Самоуверенность в его голосе выводила из себя, но эти люди были не из тех, на кого можно было повышать голос. -я так понимаю, речь идёт именно о том сокровище? — Стоик был уже не в настроении, и в любую минуту мог сорваться и наброситься на охотника с топором. — Так и есть. Это сокровище должно по праву принадлежать только нам. — Это безумие. Вы не можете отбирать у нас то, чего вообще может не существовать, это и было то два столетия назад. — Карасик уже начинал кричать, его всегда легко было вывести из себя, особенно если давить на него родными и дорогими ему людьми. — К вашему сожалению, вы не понимаете сути вещей, и для вас в этом споре всё складывается не в лучшую сторону. Если вы говорите, что у вас его нет, значит нам придется мстить. Мстить кроваво и беспощадно, за то, что ваше племя отобрало у наших предков. Это правда, и вы не можете это отрицать, Стоик. условия будут для вас таковы: вы отдаёте нам сокровище либо сами, либо мы его забираем. Я слышал, у вас совсем недавно появился наследник? — Стоик при этих словах почти вскипел от злости из-за резкой смены темы, но он понимал, как она связана с предыдущими словами, потому встал из-за стола и вот-вот готов был наброситься на охотника, но его остановил железный крюк Плеваки, положенный вождю на плечо. — Стоик, не нужно этого делать, будет только хуже. — на лице чужеземца возникла некая ухмылка, едва заметная через маску. — У нас нет этого сокровища, оно было давно утеряно, — вождь осторожно скинул крюк Плеваки со своего плеча, сильно нахмурился, как можно сильнее сжав руки в кулаки, — и вообще, как вас зовут и кто вы такой, чтобы мне говорить такие вещи и угрозы? -Стоик был на пределе, и его голос становился всё ниже и ниже. — Моё имя для вас останется тайной и ничего не значит. А сейчас я хочу получить ответ на свой вопрос: Вы отдадите мне сокровище или нет?