Сказка на ночь. Инстинкт сожжения.

Днем для Блум не произошло ничего интересного — ученицы все также спешили на уроки, спотыкаясь о свои собственные ноги, неловко улыбались молодой преподавательнице, учителя ругались на новичков, опоздавших на лекции, не соблюдающих дисциплину Гризельда карала своим тягостным замечанием, а из столовой, по обычаю нежно, пахло чем-то вкусным и приятным, побуждая всех проходящих мимо пускать слюнки и водить носом. Для Блум все это было ежедневной рутиной. Все эти шелесты книг, строгие и знакомые голоса, звонки с уроков, восторженные шумы и вопли первокурсниц, мельтешение толп и гам прекрасных юных фей, создавали на языке у девушки какой-то неприятный, едкий привкус горькой и вязкой обыденности. Рыжеволосая села за столик. Ей бы расправить сверкающие крылья, сотканные из тончайшего, почти тающего в ладонях материала, увидеть этот завораживающий перелив блеска на их изгибах, почувствовать силу в груди, волю в душе, ветер, играющий в непослушных волосах и лентах одеяний феи, азарт от битвы, мощность конвергенции, и сладкий сироп победы на пухлых розовых губах. Она все чаще вспоминала Огрона с его командой, все знаменательные сражения с темным Фениксом и, вдовесок, мечтала еще разок поморозить свою нежную кожу об игольчатые льды Айси. Но, этого всего не было наяву — всего лишь пыль воспоминаний осела в ее голове. Каждый побежденный ими злодей, растворился во времени, и живет только в рассуждениях или на страницах книг истории магического мира. Да, Блум совсем не ожидала, что ей придется рассказывать о ведьме Дарси по учебникам, описывать ее способности студенткам, рисовать мелом на доске ее многоходовые магические комбинации, и с улыбкой вспоминать, как ее черная магия иллюзий казалась Винкс чуть ли не сильнейшей во всем Измерении. Клянусь вам, девушка думала, что Трикс будут долго на слуху у всей Алфеи, и имена каждой ведьмы еще не раз прозвучат на устах у жителей любой пораженной черными заклинаниями планеты, но… Этого не случилось. Слишком много времени прошло, воды утекло, сменились поколения, и голубоглазая даже и представить не могла, что она затеряется в этом скоростном и бешеном потоке. — Блум? С вами все хорошо? — Нежный голос директрисы отвлек принцессу от ковыряния вилкой сладкого желе на фарфоровой тарелке. — Да, мисс Фарагонда, — Девушка натянуто улыбнулась, — Я в порядке. — В последнее время вы совсем не похожи сами на себя. — Сильно заметно? — Рыжеволосая тяжело вздохнула, утопив серебряный резной прибор в желейной кашице. — Да. Вы все время в своих мыслях, даже ученицы задаются вопросами о вас. Мне самой волнительно. — Я просто… Я просто не знаю… Жизнь проходит мимо меня. Совсем недавно мы изучали заклинания, превращения, новых врагов… Сталкивались с чем-то необъяснимым и таинственным. А теперь… — А теперь наступил штиль, — Женщина дополнила мысли принцессы. — Именно так. Да и вдобавок, я все еще не могу понять, куда делся мой Огонь Дракона, почему я чувствую себя ослабевшей, и как стать обладательницей последнего метаморфоза. — Вы обязательно сможете это понять. — Фарагонда ласково коснулась руки девушки, — Все будет хорошо. Это этап жизни, возможно, еще одно испытание в твоей нелегкой судьбе. — Самое сложное испытание. — После него обязательно будет что-то хорошее. Грядут большие перемены, я чувствую это. Вам просто нужно справиться со своей депрессией. Блум грустно посмотрела на женщину. Такая мудрая, светлая и добрая, она в точности описала все ее состояние одним словом — депрессия. В ее жизни и правда наступил удушающий штиль, мертвое затишье, и принцесса Домино совершенно не была уверена, что что-то изменится. Наверно, так думают все больные душой и сознанием люди, но Блум не хотела приписывать себя к их числу. — Если хотите, я могу вас обрадовать двумя новостями, — Фарагонда поправила лавандовые перчатки на руках, — Думаю, это поднимет упавшее настроение. — Какие новости? — Через четыре дня Алфее исполниться ровно тысяча лет. Будет большой праздник, и твои подруги тоже появятся на нем. Также, я их попросила провести пару лекций у новичков, поэтому они останутся на пару дней здесь. Вы сможете провести время вместе после занятий. — А вторая новость? — Блум заметно засияла и оживилась. — Сегодня вечером к нам приедет новый учитель. Это молодой парень, хорошо разбирающийся в истории Волшебного Измерения. Я думаю, вы хорошо поладите. Женщина растянула тонкие губы в улыбке и тихонько встала, как только прозвенел звонок с обеда. Ее величественная походка и грация закрепили положительные мысли в голове девушки, и Блум устремилась в библиотеку — с таким хорошим настроем ей точно должно повезти в поисках очередной нужной книги. И ей действительно повезло: потаскавшись по пыльному помещению где-то три часа, рыжеволосая наткнулась на том, доселе ей неизведанный. Рукопись выглядела достаточно ново и солидно: на обложке красовались драгоценности, не сколотые по прошествию веков, страницы не были потерты и пахли как-то по-другому. Такое чувство, будто им не хватало характерного запаха старины, гнили и затхлости. Видимо, книжку очень старательно берегли или вовсе не трогали. Внутри красовался очень аккуратный почерк, извилистый и ажурный, буквы украшали тончайшие вензеля, а конец того или иного раздела украшали инкрустации из стеклышек, отлетевших когда-то от взорвавшихся сияющих сапфиров и изумрудов. Книга странно притягивала и обаяла ее, от обложки исходило приятное душевное тепло, и в то же время слегка отталкивающий и мерзкий холод. Девушка прижала находку к груди, уронила несколько рыжих локонов на рукопись, дабы не сильно привлекать блеском чужие глаза, и направилась в свою комнату. Однако, вопреки ожиданиям, дойти быстро до своего логова Блум не удалось — словно на зло перед ней неожиданно показалась мисс Фарагонда, а рядом с ней уверенным шагом двигался молодой человек. Принцесса сразу поняла, что это как раз-таки тот самый новый учитель, о чьем пришествии твердила директриса за обедом. Маг обладал точно таким же возрастом, как и у Блум — 24 года, ходил в строгих брюках и бархатной жилетке, надетую на выглаженную белую рубашку, рукава сверкали и выделялись благодаря рубиновым запонкам с золотой огранкой, а волосы, выбивавшиеся из этой опрятной картины, были слегка растрепаны и черны на цвет. Как только парочка подошла к принцессе, девушка впала в ступор: новый учитель был выше ее на голову и фонтанировал очень знакомой энергией. От него веял неприятный рваный холод, и шло такое же близкое, родное тепло, плотным облаком окружавшее фигуру колдуна. Такое чувство, будто Блум уже вкушала эту силу раньше, но конкретнее определить она не могла — Фарагонда все сбивала потоком своей светлой и сильной магии. — Блум, это Михель. Новый преподаватель Алфеи, а также твой напарник на практических уроках магии. — Приятно познакомиться. Блум. — Рыжеволосая перевела взгляд на лицо незнакомца, — Принцесса Домино. — Я думал, слабым феям не дозволяют царствовать в таком обширном государстве. — С нажимом в тоне подчеркнул парень, — Все равно, рад Вас лицезреть в красе и здравии, дорогая Блум. В коридоре повисла гробовая, нарочито режущая, тишина. «Неужели, Огонь Дракона полностью оставил меня?» Блум резкими шагами шла по направлению к своей комнате, после неудачной встречи с молодым наставником. Этот маг ввел ее в минутный транс, заложившего фее уши настолько, что она совсем не слышала дальнейший монолог Фарагонды. Голубоглазая смотрела только на него и пыталась понять, из-за чего он сделал такие выводы и совершенно бестактно осадил ее. «Может, он просто слишком юн и не смог почувствовать присутствие чужой сильной магии? Недостаточно опытен. Не было у него королевских особ в округе.» Принцесса открыла дверь своей пустой и чистой спальни, включила яркий свет, обжигающий глаза, нервно стянула давящие каблуки, чувствуя, насколько сильно устали ее костлявые ноги за сегодня, а потом плюхнулась на пружинистую прохладную кровать, так и не выпуская загадочную книгу из своих нежных, крепких объятий. «А может наоборот, слишком опытен, и его ощущения уже мешаются между собой? Спутал меня с кем-то.» В голове девушки крутились в ритмичном вальсе сотни миллиардов мыслей, без преувеличения. И ни одну из них Блум не могла ухватить за хвост, приструнить и оседлать, чтобы наконец-то прекратить эту мозговую пульсацию, раздражающую от самых пальцев до кончиков волос. В ушах шумели водопады из догадок и прочих пытливых гипотез, почему новоиспеченный преподаватель по магической истории так нелестной отозвался о ней. И почему его магия показалась Блум настолько знакомой, словно она уже сталкивалась с такими порывами энергии раннее? Но, очевидно, Михеля она никогда до этого дня не видела. Вообще, создавалось такое впечатление, что этот паренек только недавно из яйца вылупился — колдун напоминал ей чистый лист, еще совершенно не смятый жесткими лапищами жизни. Суровая действительность твердила обратное, стукая фею очевидными фактами, словно молотом, по голове: молодые волшебники вряд ли будут становится Историками, а мисс Фарагонда никогда не захочет взять на работу какого-нибудь незрелого юнца. Эта женщина всегда выберет только тех представителей Вселенной, которые точно повидали многое на своем судьбоносном пути, готовых брать на себя ответственность за жизни и знания молодых феечек. Ведь именно он с Блум будут сотрудничать на практических уроках, показывать заклинания на деле в бою, подмечать все нюансы работы со сложными чарами. Это очень серьезное занятие, и директриса не выбрала бы на такую тяжелую должность кого попало. Но, она выбрала. Михель совершенно перестал нравится девушке в одночасье, хотя, они увиделись только один раз на протяжении пяти минут. Он странный и загадочный, его глаза определенно несут что-то таинственное и мистическое, а та энергия, которая от него исходила, тормошила память Блум жесткими пинками. Где же она могла чувствовать его магию? Под утро ее мысли немного стихли под напором холодного душа. Читая новую книжку об Огне Дракона практически всю ночь, девушка, как обычно, не черпала для себя что-то новое: все было для нее известно, а ощущения, описываемые в книге яркими фразами и эпитетами, она прочувствовала каждой клеточкой своей белоснежной кожи. Ей осталось еще два раздела, но Блум крепко внушила себе, что там вновь не будет ничего полезного. Хотя рукопись все еще притягивала своим теплом, и эти ощущения чего-то близкого от бумажного тома приятно успокаивали принцессу. Что-то было в этих страничках особенного, и голубоглазая строго и точно для себя решила не возвращать книгу в библиотеку. Пусть лучше она помоет все полы в Алфее и подежурит в столовой, нежели расстанется с таким нежным присутствием драгоценного жара. Закутавшись в махровое полотенце, подаренное приемной матерью, рыжеволосая вышла из ванной комнаты. Солнце уже вовсю палило, пытаясь просочиться в каждое окно школы и захватить своим липким, иссушающим зноем комнаты девушек и их учителей. Благо, Блум заранее закрыла плотными шторами окно, ведь совсем не любила режущий глаз свет. Наверное, эта неприязнь сформировалась еще во времена постоянных битв — лучи или слишком яркие вспышки сияния могли ослепить и сбить с толку, что давало врагу хорошую возможность использовать свои чары на полную мощность. Рыжеволосая искренне надеялась, что Михель на их сегодняшней учебной демонстрации нового заклинания на полигоне школы, организованном специально для предостережения основных ошибок применения магии против врага неопытным феям, не использует яркость сегодняшнего полудня против нее. «Главное, — рассуждала она невзначай, — не ударить лицом в грязь.» Заплетая длинную косу, Блум дочитывала найденную книжку. Листая гладкие страницы, девушка критически ошибалась, думая, что совершенно ничего не узнает из последних разделов — Огонь Дракона. опираясь на информацию из рукописи, разделен на две равные части. И вместе эти части представляют собой нечто настолько могущественное и неземное, что принцесса даже не могла мысленно охватить масштабы силы, произведенной в союзе двух компонентов. Прародитель Вселенной велик, и он точно не мог ошибиться, доверив один кусочек своего пламени ей. Но, создавался вопрос, куда делась вторая деталь этого пазла? Закрывая том, голубоглазая заметила неяркий блеск какого-то крохотного вензеля на завершающей странице. Закорючка была крошечная, сделанная из золота, выписанная самым тончайшим материалом всех Галактик — иголочки, сделанной из крыла феи. Немного порывшись в комоде, отпихивая залежи старых учебников и тетрадок, девушка отыскала обычную земную лупу. Глянув на значок через выпуклую линзу прибора, принцесса чуть ли не уронила на пол челюсть — это была пометка издателя. Роспись. И она принадлежала Валтору. Ошарашенная своим неожиданным открытием, Блум пыталась собрать все разлетевшиеся мысли в кулак — они, как острые крупинки песка, мелкие и заносчивые, разнеслись восвояси по дуновению ветра. Кофе совершенно не хотел завариваться, а частицы сахара делать коричнево-черный напиток вкусным. Его горечь обжигала язык и, казалось, выедала всю гортань. Даже молоко, ранее спасающее неудачные попытки принцессы сделать себе бодрящее питье, совершенно не хотело сглаживать ранящие углы противного вкуса. Валтор. Валтор. Валтор. Это имя крутилось на языке, в голове и везде, куда бы Блум не посмотрела — девушке казалось, что даже птицы, беззаботно пролетающие у окон, знают мага с самого его появления во Вселенной, и смотрят на нее крошечными глазами, в черноте которых отражается вездесущий страх перед ним. Внешность мужчины, словно кусочек горького шоколада, долго тлела перед взором, а потом, постепенно растворившись, осталась в голове каким-то тягучим шлейфом с крапинками сладости. Безумно красивый, элегантный и воспитанный, знал девушку гораздо лучше, чем кто-либо еще. Проникал в ее голову, в ее помыслы и сознание, пронизывал своей чернотой ее тело. Ее судьба, жизнь и действия всегда были открыты для мага, как самая легкая и незащищенная колдовством книжка. Они чувствовали друг друга тонко, даже будучи по разным сторонам войны, Блум всегда ощущала, что происходит с Валтором. Сочно, досконально, во всех красках палитр художников Мультивселенной, мужчина раскрывался перед ней, даже не замечая этого. Потому что их огни пылали вместе, вырываясь из одного дыхания Великого Дракона. Наставника, которого принцесса чувствовала все меньше и меньше с каждым днем. Они и есть тот самый Великий Дракон. Окончательно испортив кофе четвертой ложкой сахара, девушка вышла из комнаты. Алые губы противно слипались от высохших капель до жути приторного кофе, горели от кусающих их белоснежных зубов. Резинка, как чувствовала девушка, пережимала и путала волосы, завязанные в высокий хвост. Выпавшие из прически пряди так и хотели больно кольнуть ее в глаза, смазать тушь или противно прилипнуть к мокрым пятнам от духов на шее. Создавалось впечатление, что юбка помята, каблуки вот-вот сломаются, а синий жилет с рубашкой с коротким рукавом подведут и порвутся, либо притянут на себя какие-нибудь не смывающиеся пятна. Все шло наперекосяк, и, обычно ответственная и сильная Блум, опоздала на собственный урок. Рыжеволосая даже не заметила, как цепкие лапы просто утащили ее в пучину раздумий и переживаний, задержав девушку на целых пятнадцать минут, пока та не соизволила дать когтистому чудовищу отпор и вернуться в реальность. — Как Вы могли, принцесса, пропустить целых 15 минут? — С некой строгостью и издевкой спросил Михель. Девушка подняла на него взгляд: парень стоял спиной к многоярусным лавкам (на Земле это называется трибуны), где сидели несколько десятков учеников. Ветер приятно блуждал в волосах молодых фей, разнося по всей учебной площадке манящие нотки ароматов. Хоть что-то вкусное за сегодняшнее утро. — Учитель не опаздывает, а задерживается, — Сострила Блум, быстро окинув взором недоумевающих девочек. — Однако, вопреки твоим ожидания, сегодня я учитель, а ты — моя напарница. — С какого это перепугу? — Фарагонда назначила. Принцесса посмотрела на женщину, сидящую на последних рядах. Директриса была абсолютно спокойной, глядела на бывшую ученицу как будто свысока, мысленно коря ее за упущенные пятнадцать минут. Хотя, может Блум так просто казалось, а Фарагонда, на самом деле, ничего плохого и думать не желала. К черту, скоро такие думы доведут ее до саморазрушения. — Ладно. Руководи. Михель очень долго рассказывал и доносил что-то феям. Его речь была такой нудной и неинтересной для принцессы, что она чуть не уснула, стоя в прохладном теньке, оперевшись плечом о дуб. Веки так и желали слипнуться, будто бы их промазало хорошенько медом или каким-то сладким сиропом. Все шло против нее: солнце жарило так, что иногда возникало желание позвонить и наорать на Стеллу за такое выжигающие зрачки заклинание, время вообще перестало течь, словно стрелки часов решили взять себе перекур и остановиться. Все так муторно и одинаково, все эти лекции и уроки такие знакомые до единой буквы, вылетающей из уст преподавателя. Каждая фраза заучена до такой степени, что хоть ночью буди и допытывай — Блум все равно выпалит все наизусть. Она прекрасно знала формулу каждого заклинания, блестяще помнила, как нужно расположить руки и торс для той или иной магической сферы. Девушка повидала уже настолько много за свои 24 года, что, казалось, никакой волшебный прием не сможет ее одолеть. Никакой, кроме великого Дракона — он поражает ее, ни делая ничего, отсиживаясь в дебрях космоса и игнорируя ее молебные прошения. В этом вся и проблема — исчезает, словно сахарная пудра тает на языке, также плавно и безвозвратно. — Ты готова, Блум? — А? — Жесткий голос Михеля пробудил фею, — Да. Сейчас. Собравшись с силами, рыжеволосая свершила превращение Баттерфликс. Но, даже здесь девушка чуть ли не содеяла очередной проступок — что-то ее отвлекало и сбивало с пути, либо даже Баттерфликс, не говоря уже о Персониксе, решил вальяжно покинуть сердце принцессы. В одну секунду Блум ощутила слабину, будто ажурные розовые крылья не хотят формироваться за спиной, придавая легкость молодому телу, а наоборот, тянут вниз тяжелым грузом, как кандалы или якорь. Благо, это странное чувство быстро отпустило, как только лучи солнышка осветили бледное лицо: светлая магия Стеллы словно вытягивает ее, окрыляет, не давая провалиться в темную пучину. Сияя над головами учениц и учителей, принцесса немного легче вздохнула — там, на высоте, ее душевную ношу облегчал ветерок, играющийся с оттенками еловых и уличных ароматов. В груди не сильно вспыхнул огонь, и это немного сгладило острые углы морального гнета — значит, магия в ней все еще живет и теплится. — Я готова! Михель что-то сказал зрительницам, но рыжеволосая, к сожалению, этого не услышала — с высоты мало что можно разобрать, кто и что там лепечет внизу. Парень с легкостью взлетел и без крыльев, а Блум, мысленно выдернув себя же за волосы из каких-то вязких раздумий, приготовилась атаковать. Магия целиком и полностью была сконцентрирована в ладонях, девушка ожидала битву лоб в лоб. Но, неожиданно для многих, парень оказался совершенно спокоен. Как только принцесса направила на него огненную сферу, сносящую с ног всех предыдущих врагов, учитель создал волшебную воронку, затянув присланную от Блум ярчайшую вспышку. — И это все? Весь Огонь? Девушка оказалась в растерянности — беспроигрышный вариант с пламенным шаром, способным откинуть врага на несколько метров и оглушить, был целиком провальным. Каким образом простой историк Волшебного Измерения так взял и поглотил ее заклинание? Заклинание, с которого начиналась чуть ли не каждое победоносное сражение! — Что же, если ты не собираешься нормально сражаться… Блум не успела даже и самый простецкий щит поставить — маг, наполнив ныне прилетевшую ему пламенную сферу своими мантами, с натиском вернул ее обратно к создательнице. Увеличенный в размерах, кишащий новыми поражающими свойствами, ослепляющий, как самое яркое солнце Солярии, шар откинул девушку на десятки метров. Заклинание оказалось настолько разрушительным, что принцесса даже сбилась с контроля. Упала в озеро Рокалуччи девушка без сил и сознания, с израненной кожей, практически в полной дезориентации и в легкой судороге.