Да здравствует герой!

      Избежать полного непонимания ситуации не получилось, и Ацуши просто присел на пол рядом с Дазаем, не смотрящим на доску с чёрными и белыми камешками, которая лежала перед ним.       — Мы остановились передохнуть? — спросил Накаджима, подбирая под себя ноги.       — Мы прибыли, — коротко ответил Куникида, складывая игру под трагичным взглядом Дазая.       — Ну как так, ты ведь почти победил, — протянул Осаму, качая головой.       — Куда мы прибыли?       — Мы находимся в Агентстве, о котором уже много раз говорили, а это дом, в котором живут почти все сотрудники, — ответил Дазай.       — …Мы не могли тебе доверять, пока ты хоть как-то себя не покажешь, — вздохнул Куникида под пытающимся его прожечь взглядом Ацуши.       — И-и вы не могли сказать, что мы идём не к столице, находящейся на другой стороне острова, а всего лишь через пару городов, потому что думали, что я за вами… таскаюсь, чтобы что-то выведать? — пришла догадка в голову Ацуши. У него, между прочим, было гораздо больше причин для недоверия, но он всё равно доверился.       — Не неси чепухи, — оборвал его Куникида, и Ацуши кольнула обида.       — Куникида по-настоящему обаятелен, — пробормотал Дазай, скорее, для галочки, на что его напарник вспыхнул (от злости или ещё чего-то, выяснить сложно), и Осаму достал из рукава какой-то серый камень. Мужчина положил его туда, где раньше лежала игра, чтобы всем присутствующим он был виден. Может, из-за «появления» камня блондин ничего и не сказал.       Вещь была слегка непримечательной, даже не слегка. Но Дазай повернул камешек другой стороной, к себе и Ацуши.       Ладно, это не совсем камень, как камень. «Решётки» из породы и ямка внутри, с чем-то сияющим и фиолетовым, явно не относятся к обычным вещам, и Накаджиме точно придётся столкнуться с ещё какими-нибудь сверхъестественными штуками (но куда уж больше, если и в нём самом такое есть!).       — Можешь взять его в руки и осмотреть получше, — предложил Дазай, и Ацуши заторможенно послушался.       Кусок оказался неожиданно тёплым, а фиолетовая «звёздочка» внутри него пульсировала, как сердце.       — Это же не живое существо? — спросил парень с опаской.       — В тот день, когда мы получили информацию о тигре, задание не было никому назначено. Проверить, насколько существо опасно, сказали нам с Куникидой, в основном, потому, что мы единственные, у кого есть постоянный напарник, и ещё, — Ацуши, из любопытства, просунул мизинец между «решёток» и тронул фиолетовую искру, но сразу же отдёрнул палец при следующих словах Дазая, — потому что только у нас есть артефакт, позволяющий перемещаться куда угодно.       — Иными словами, сейчас мы в столице.       — Что? — спросил Ацуши, с сомнением. Если они думают, что он настолько легкомысленный, чтобы поверить в это, то они ошибаются. Пытаются, значит, пустить пыль в глаза, завалив его сведениями и отвезя в незнакомое место, обеспечив всем необходимым, даже одеждой, и обработав его раны. От поднимающегося внутри чувства несправедливости и обиды, что он, по мнению спутников, такой идиот, захотелось действительно их бросить, — И как же это возможно?       — Магия, заключение договора на крови, и знание, куда ты направляешься. Можно попасть в любое место, в котором когда-либо был, — тон Дазая можно было назвать почти увлечённым, — Сейчас у камня один хозяин, но пользоваться им может кто угодно, потому что платит за перемещение только владелец.       — Волшебному камню нужны деньги?       — Нет, в качестве платы камень забирает душу владельца после его смерти, — ответил Куникида. Дазай поддержал его кивком.       Ацуши выронил вещь из своих рук, и она со стуком упала на пол. Фиолетовый сгусток зловеще мерцал.       — Сущность перемещается в камень во время перехода, думает о месте, в котором хотела бы появиться, и они появляются там… Накаджима перебил поясняющего Дазая: — А кто им сейчас владеет?       — О, это я, — под шокированным взглядом Ацуши, Дазай подобрал камешек и подкинул его, — Досталось в наследство.       — Знаете, я, конечно, очень извиняюсь, правда, но я не верю. Это, это же может быть любой другой город, кроме столицы, а это действительно может быть магическим артефактом, но не таким сильным и опасным. И ни один здравомыслящий человек не стал бы сознательно продавать свою душу! Я, честно, пытался вам верить, но сейчас… — Ацуши неопределённо взмахнул рукой, подбирая слова. Дазай смотрел с ухмылкой, раздражая и унижая, а Куникида возвёл к потолку глаза.       — Можно было бы спросить у людей на улице, столица ли это, но не думаю, что они ответят. К тому же, здесь каждый второй — себе на уме. За поход к королевскому замку можно нарваться на неприятности, и этого нам тоже пока не надо, но… — хитрый демон снова взялся за дело, насмехаясь над всеми вокруг и планируя что-то, — …как насчёт куда-нибудь переместиться?       У Накаджимы полно сомнений в том, что они действительно это могут, но вопрос был риторический.       — Чтобы всё было честно, Куникида останется здесь. Ты ведь можешь решить, что это его способность, — Ацуши сжал губы. Это всё больше походило на правду. И рождало в нём небольшое чувство стыда за недоверие, — Тебе нужно просто держаться за камень. Куда бы ты хотел попасть?       — Э-эм, — Накаджима лихорадочно думал. Их руки лежали на наливающемся фиолетовым цветом камне, и Ацуши с сомнением посмотрел в глаза Дазаю. На секунду показалось, что они тоже покрываются фиолетовой дымкой, — Лес, в котором мы были последний раз?       — Хорошо, — безмятежно ответили ему, прежде чем сомкнуть глаза.       Ацуши хотел спросить, как долго нужно ждать, но не успел — его чуть не разорвала неожиданная лёгкость всего его тела. Камень, Дазай, комната — всё пропало, не за что держаться, и всё вокруг белое, белое, белое…       Думать ни о чём не получалось. Не получилось даже осознавать себя, не задыхаться душностью всего этого белого.       Но это длилось лишь секунду. Не успел Ацуши хоть что-то сделать, как оказался, неожиданно, дрожащим на мягком лесном ковре листьев и веток, и, что удивительно, держась на ногах. Его рука сильно сжимала перемещающий камень и забинтованную руку Дазая.       Ацуши попытался отдышаться. В том белом пространстве было действительно душно.       — Ты перенёс первое перемещение лучше, чем я думал, — сказал Дазай, будто ничего не произошло. Ацуши прекратил сдавливать его кисть и опустился на колени, глотая кислород, — Ну-ну, спокойно.       — Это было просто ужасно, — отозвался Накаджима. Потом резко подскочил, поняв, что светлая юката может сильно испачкаться в земле, и немного успокоил дыхание. Дазай и Куникида говорили правду, они переместились и действительно сейчас находятся в лесу.       — Со временем привыкаешь и перестаёшь это замечать, — Дазай, играясь, перекидывал камень из одной руки в другую.       — И вы постоянно его используете? — спросил Ацуши, надеясь, что они не вернутся обратно прямо сейчас.       — С детства. Я даже не помню, какие эмоции у меня вызвало первое перемещение, — как будто бы задумался собеседник.       — Но оно же не первое! — встрепенулся парень, — Вы переместили меня, пока я спал. И во сне я тоже чувствовал что-то похожее, — Дазай довольно ему покивал, — Я был настолько подозрителен?       — Ацуши, — будто укоряюще обратился к нему Дазай, — мы никому не доверяем. Оно того не стоит. В конце концов, мы знакомы лишь два дня… — Ацуши смущённо обхватил себя руками, — …И уже рассказали тебе правду. Мы идиоты, — всплеснул руками Дазай и посмеялся. Ацуши тоже хихикнул.       — Это из-за Монтгомери-сан? — поинтересовался Накаджима.       — В основном. Хочешь ещё поболтать, или пора уже возвращаться? — ехидно спросил брюнет и протянул Ацуши руку с камнем.       — В-вы же говорили о новых знакомствах. Как я могу такое пропустить? — Ацуши внезапно заразился уверенностью мужчины и ответил воодушевлённо, даже немного заикнувшись от появившегося приятного чувства. Он ухватился за руку Дазая, не давая себе передумать.       Тот ему ничего не ответил, широко улыбаясь, и две фигуры исчезли из леса, будто их там и не было.

***

      Пощёчина обжигает щёку советника как-то лениво, у того даже есть шанс увернуться, но если король хочет тебя ударить — он должен тебя ударить. Щека почти не болит — уже как-то привычно, король злится, что его советник непонятлив и неповоротлив. Хотя, когда король сумасшедший, не всегда понятно, на что он злится.       — Ресурсы перенаправлены на восстановление маленьких городов. Деньги рассчитываются со всей тщательностью, — спокойно продолжил парень. Его Величество смотрит прямо, его глаза ничего не выражают, и непонятно, от того ли, что ему противно смотреть на советника, или просто они сами по себе такие. Рот иногда дёргается, собираясь сложиться в усмешку, но король не усмехается.       Он пуст и наполнен ненавистью. Он контролирует свой рассудок.       Советник ждёт, когда его король будет полон гнева и сумасшествия. Именно таким Его Величество уважает и восхищает, ради него хочется отдать всё, что есть — свою жизнь или жизни несколько тысяч людей.       Только в таком состоянии Его Величество не смотрит тёмными глазами с презрением.

***

      Решительность Ацуши и вера в то, что всё наконец-то стало хорошо, пошатнулись в тот миг, когда он, Дазай и Куникида оказались в комнате, напоминающей кабинет, в котором их встретил седовласый мужчина с цепким взглядом. Ацуши сжал в ладонях концы своих рукавов и поклонился.       Почему-то, когда мужчина поднялся, он словно разрушил грозную атмосферу, которая его окружала. Он был спокоен и собран, так что Ацуши тоже слегка успокоился. Дазай сделал шаг вперёд, готовый, если что, ответить на любые вопросы, и это тоже успокоило.       — Меня зовут Фукудзава Юкичи, — сказал мужчина. Он кивнул, прямо смотря на незнакомца — это был намёк представиться.       — Я Накаджима Ацуши.       Фукудзава попросил оставить их одних, и Дазай лишь помахал Ацуши и вышел, вместе с Куникидой. Весь его вид так и говорил «Ты справишься, не волнуйся».       Фукудзава не спрашивал, откуда Ацуши родом, почему он пришёл в агентство, и какая у него способность. Он сказал лишь, что ему всё уже рассказал Дазай сегодня утром. И задал лишь два вопроса: — О чём ты думал в тот момент, когда на девушку бежала лошадь?       «И это вы знаете», — как-то смущённо подумал Ацуши, прежде чем ответить.       — Ни о чём, на самом деле. Мне просто показалось, что я должен её спасти. Не знаю, почему, но должен.       Мужчина никак не прореагировал на его слова, просто задал ещё один вопрос: — Никогда не хотелось использовать свою способность и выживать по дикому, быть может, отомстить кому-то или просто напугать?       Ацуши впал в ступор от этого вопроса — он об этом даже никогда не задумывался. Но сейчас, когда ему раскрыли глаза на такую возможность, у него появилась только одна чёткая реакция: — ...Это отвратительно. Точнее, это было бы отвратительно. Я такой же человек, как и все, а не животное, и есть кого-то, нападая, или мстить, практически означает стать чудовищем.       Быть может, в приюте его и считали чудовищем, но он не является им в реальности. И никогда им не станет по собственной воле, хотя бы назло воспитателям.       — Единственное, чем я хочу им отомстить — стать хорошим человеком с хорошей жизнью, несмотря ни на что.       Седоволосый мужчина всё так же спокойно смотрел на него, и кивнул. Вместе с прошедшим гневом Ацуши почувствовал волнение, и едва не сгорбился.       — Хорошо, — коротко сказал Фукудзава и поднялся, жестом предложив Накаджиме сделать то же самое.       Он снова позвал знакомых, точнее, просто бесшумно отворил двери, и Дазай, а за ним и Куникида, зашли. Все трое смотрели на Ацуши, может, что-то о нём думая, он не мог бы этого сказать. Под их взглядами стало неуютно лишь слегка, но Фукудзава, в любом случае, смотрел сквозь него, ожидая, наверное, каких-то комментариев от присутствующих, но никто так ничего и не сказал.       — Пусть работает. Будет на твоём попечении, Дазай, — «раз уж ты привёл его» осталось невысказанным, но предельно всем понятным.       — Мы не подведём вас, Фукудзава-доно, — Дазай поклонился, и Ацуши решил последовать его примеру. Спустя пару мгновений его почти вытянули из кабинета (личной комнаты?), и они снова оказались в коридоре.       — Не время расслабляться, Ацуши, это только начало, — пообещал ему Дазай, следующим направлением которого оказалась лестница. Накаджима лишь поспешил за ним, с забившим тревогу предчувствием, но это нервное существо внутри него всегда было встревожено, по поводу и без. Куникида, судя по звукам, спускался по лестнице спокойно, и не собирался бежать, как они.       Дазай резко распахнул дверь на улицу, когда они спустились на самый нижний этаж, и из-за того, что Ацуши не успел притормозить и врезался в него, они чуть кубарем за порог не вылетели.       Они растянулись на пороге. Судя по сдавленному звуку и какому-то хрусту, Дазай разбил себе нос ударом о землю. Ацуши автоматически стал прислушиваться, и встал, рассыпавшись в извинениях.       — Хорошо, что это был я, а не Куникида, — спаясничал Дазай, даже не делая попыток остановить кровь.       — И как ты вообще смог кого-то спасти с такой медленной реакцией, — протянул блондин, пока Ацуши суетился и извинялся, а Дазай потешался и заливал свою одежду кровью. Куникида без лишних слов и церемоний вправил напарнику нос («Ай!») и предоставил ему самому бинтоваться.       Ацуши всё же облегчённо выдохнул и отвёл глаза. Сколько он ни пытался прислушаться, сила не работала, словно её вообще нет, и состояние Дазая осталось для него загадкой.       — Эм, Дазай-сан, — внезапно вспомнил кое-что парень, и дал себе мысленную оплеуху, — извините, что сказал, мол, «никто в здравом уме никогда не продаст свою душу». Я не считаю вас нездравомыслящим.       На носу Дазая, тем временем, появились как-то приклеенные лоскутки бинтов. Даже смотреть на это было больно — ещё же был бинт на щеке — и почему-то начинал чесаться собственный нос.       — Тебе действительно хочется за это извиниться? У Дазая и правда что-то не в порядке с головой, если ты ещё не заметил, — прокомментировал Куникида осуждающе.       — Это мои извинения, Куникида-кун, мне их дарят, а от подарков не отказываются. Я их принимаю, Ацуши-кун, — кивнул он уже для Ацуши. Лицо у Накаджимы было сложное: что-то между разочарованием и непониманием, с отчётливым непринятием окружающих, которые не могут настроиться на серьёзный лад. Жаль, Ацуши не хозяин положения, и может только принять их эмоции и следовать за спутниками дальше.       Всей неопределённости прошлых дней настанет конец, и он наконец будет… просто делать что-то, работать? Звучит фантастично. Его оставят в покое и начнётся просто обычная жизнь, полная обычных проблем, может, каких-то мелких целей, и Ацуши будет волен ходить, куда хочет, делать, что хочет, в конце концов, говорить, что хочет. Он вроде должен радоваться, и действительно радуется, только вот…       Ладно, это в любом случае не достоверно и не точно, может, он будет еле сводить концы с концами, и работа будет тяжёлой и станет занимать все часы его жизни, что не останется и времени подумать: а зачем я всё это делаю?       Всё это ощущалось в голове каждую секунду, и по кругу приводило к мысленному решению не торопиться с ожиданиями. Хоть Фукудзава-доно и сказал, что Ацуши будет тут работать, без неопределённостей. Ему ещё только предстоит узнать, чем он будет заниматься.       — Не витай в облаках, — бормотнул Куникида, пока Ацуши топтался у входа в другое здание, поменьше (одноэтажное). С тем домом, из которого они только что вышли, оно было впритык.       — Здесь и находится агентство, — Дазай внезапно оказался прямо за левым плечом, и Ацуши вздрогнул. Мужчина слегка гундосил, из-за недавно сломанного носа, — Давай, открой дверь, мы ждём.       «Дежавю?» — со смятением, Накаджима открыл дверь, деревянную, совершенно непримечательную. Они зашли в маленький коридор, точно такой же непримечательный и пустынно тихий. Слева по бокам было три двери. Потолок давил своей низкостью и плохим освещением — вообще никаким. Здесь только со свечами ходить, а лучше было бы сделать хоть в одной стене окно.       — Тут потолок очень низкий, — сказал Ацуши, слегка морщась. Куникида что-то проворчал о чужой невоспитанности, а Дазай практически толкал к первой двери.       Со всей своей неловкостью, ещё и наступив на полы новой юкаты, Ацуши под давлением втиснулся в дверной проём и, паникуя, сказал: — Здравствуйте, простите за вторжение.       На него повернулись несколько удивлённых лиц. Мальчишка с выгоревшими волосами смотрел на странного посетителя, пока из лейки в его руках текла вода.       — Кенджи, лейка! — вскрикнула темноволосая девушка, и тогда все обратили внимание на парня, растрачивающего воду. Под всеобщую шумиху Ацуши оказался в середине комнаты посаженным в центр. Дазай сидел напротив него и улыбался, пока остальные переговаривались насчёт полива бонсая.       — Ита-а-ак! — резко вскрикнул Дазай, ударив рукой по столу. Все присутствующие резко замолчали и уставились на него. — Познакомьтесь, это новый член нашей семьи, Накаджима Ацуши!       Его энтузиазм, а ещё взгляды других людей, теперь изучающих оборванца, заставили Ацуши заёрзать. Он ловил взгляды незнакомых лиц — стального цвета глаза белолицой женщины в белом кимоно, очень похожей на стоящую рядом с ней, но более молодую и большеглазую, девушку; странные, какие-то жёлтые глаза парня, который всё ещё стоял с лейкой (Ацуши задержал внимание на его рабочем комбинезоне, грязном, и лице, тоже чумазом. Сирота почему-то проникся к нему небольшой симпатией); прищуренный взгляд ещё одного человека, глаза которого невозможно было рассмотреть за веками; и ещё один человек, привлёкший внимание Ацуши своим рыжим цветом волос, тоже смотрел на него. Накаджима только второй раз видел человека с таким цветом волос. Внутри засвербело огорчение, потому что Ацуши вспомнил девушку с площади, с которой нормально даже не поговорил ни разу.       Все эти люди, в общем, смотрели на него, и Ацуши не мог придумать, что сказать. Он робко улыбнулся, прежде чем начать говорить, дружелюбно и неуверенно.       — Я Накаджима Ацуши, приятно со всеми вами познакомиться. Надеюсь, что помогу… чем смогу.       Судя по тому, как на него посмотрели Куникида и Дазай, получилось очень неискренно и слабо. Ацуши скрестил руки на груди, волнуясь, потому что не прерывалось молчание.       — Моя способность — это превращение в тигра и некоторые «тигриные силы», — продолжил Ацуши, нервничая и почти оправдываясь.       — А также, восстановление кожных покровов, — добавил Дазай, вроде пытаясь помочь Ацуши, но Накаджима от этого только замолк. Зато женщина в белом (очень узкоглазая и вообще жуткая, почти как парень с прищуром) повернула в сторону исследователя голову.       — Жаль, что не у Дазая такая особенность.       Дазай издал смешок, себе в руку хмыкнул Куникида, а все остальные и вовсе похихикали, прежде чем до Ацуши дошло, что это была шутка. Женщина повернулась к нему, улыбнувшись.       — Моё имя Йосано Акико.       Ацуши кивнул, больше не думая, что женщина эта была жуткой — когда она улыбалась, то становилась гораздо дружелюбнее. Кто-то хлопнул Ацуши по плечу, и парень от неожиданности чуть не слетел со стула.       — Я — Миядзава Кенджи. Мне тоже очень приятно познакомиться! — воскликнул тот мальчишка с лейкой, который Ацуши напугал. Накаджима взглянул на него мельком и выпрямился. Мальчик-рабочий был очень громким и улыбался так широко, пока говорил, как Ацуши бы не смог.       Накаджима ответил. Затем вежливо улыбнулся. Потом стал болтать, привлекая особое внимание тех людей, которые ему сначала показались жуткими, но говорили очень дружелюбно. После холодного приёма жителей города, тел на дорогах и злых людей, Ацуши почувствовал что-то странное, пока ему все улыбались и расспрашивали о том, как Накаджима попал сюда. Говоря с Кенджи (который быстро-быстро рассказывал, что «место очень хорошее, просто к нему надо привыкнуть!»), Ацуши посмотрел на Дазая и Куникиду, еле видных. Слишком много людей стояли возле Ацуши.       Забинтованный и мрачный мужчины о чём-то тихо переговаривались с прищуренным. Тот улыбался, но выглядел всё равно странно и подозрительно. Ацуши старался себя одёргивать, будучи странным тоже, но впечатления это совсем не меняло. Наконец, Дазай заметил, что Ацуши смотрит, и прекратил разговор.       Он подошёл к Ацуши, которому впервые было так радостно. Парень ни разу не получал так много положительного внимания.       — А ты быстро освоился, — со смешком сказал человек, который привёл его сюда. Ацуши в ответ не смог не рассмеяться, чем всех очень удивил. Но ему было сейчас настолько легко, что даже стыд не появился. — Настало время для простого первого задания, я думаю, — протянул Дазай с улыбкой, оглядывая всех присутствующих. Это было неожиданно. Ацуши выпрямился, начав слушать. — Не смотри так, всего-то нужно будет принять доставку. Это работа Танидзаки-сана и Кенджи-куна, так что ты просто пойдёшь с ними, а они всё и объяснят. Здорово, не так ли? — говорил исследователь. Ацуши даже привыкать начал к его странной манере речи, которая почему-то вызывала дискомфорт. Казалось, что всех раздражал мужчина в синей юкате, но они его, почему-то, терпели. То, что его постепенно втягивают в рабочий процесс, Ацуши нравилось, и он закивал с энтузиазмом, уже приготовившись идти.       Правда, едва перешагнув через порог, Ацуши чуть не споткнулся. Он успел забыть, какой в коридоре низкий потолок.

***

      — Ну и что это? — спросила Йосано, вздохнув так тяжело, что Дазай чувствовал, как комнату наполняет раздражение Куникиды. Женщина — и так разговаривает. Осаму пожал плечами, будто бы не понимал, что она имеет ввиду. — Просто зачем он нам? Лишний рот.       — Он не лишний, о нет. Здесь он, как раз, на своём месте. Наше «недостающее звено», — улыбнулся Дазай ей. Рампо растянул свои губы в такой же ухмылке и потянулся, в очередной раз забыв о приличиях. В комнате осталась Наоми, но она, как обычно, делала вид, что ничего не понимает в их разговоре, и разливала чай.       — Разве не вы говорили, что план готов и всё на своих местах? — поинтересовалась Йосано недовольно. Дазаю оставалось только признать (мысленно), что он чуть-чуть искажал правду, но зато какого мальчишку нашёл! В груди затеплилось тёмное удовлетворение.       — Теперь да. Мы почти не врали, оставалось лишь найти того, кто совершит для нас убийство. И сейчас я его нашёл, — ответил Дазай беззаботно. Он был очень собой доволен. Йосано воззрилась с непониманием, а вот Рампо, который их совместный план прекрасно понимал, откинулся назад, расслаблено опираясь на стену.       — Он в курсе, что должен будет совершить это убийство? — спросила женщина догадливо. Конечно же она знала, что ответ отрицательный, и Дазай ни в коем случае её не подведёт!       — Пока нет, пока нет. Станет, хоть и не скоро. Пока ещё слишком рано о чём-то говорить, мало осведомлённости об обычной жизни местных, — ответил Дазай, дав понять, чтобы никто ничего не говорил Накаджиме.       — Мы разве не потеряем его доверие, если не сразу расскажем эту тайну?       — Такой человек не стал бы потакать совершению преступления. Если бы пришлось, то это было бы что-то простое, преступление из слабости: кража, серьёзный обман. Но он не сможет кого-то убить. Пока что, нет. Но скоро Ацуши полностью нам доверится, и вот тогда сделает то, о чём его попросят. Это будет чем-то важным. И защитой угнетённых, — Дазай посмеялся, тихо и гадко, смеялся, пока Куникида предупреждающе не сжал руку на его плече, и тогда Осаму утёр слёзы смеха и широко улыбнулся.