***
— Я живу здесь недалеко и помогаю родителям. Мы обычно занимаемся рыбной ловлей, и живём на деньги с продажи рыбы, поэтому можешь сказать, если на мне вдруг будет чешуя? — Кенджи сказал всё это с не меняющейся воодушевлённый интонацией, и Ацуши кивнул. Он невольно опять осмотрел знакомого, и тот улыбнулся. Чешуи никакой не было, но от мальчика пахло солью. Рыбой и солью. Второй, который и вёл их, был молчалив. Танидзаки просто не знал, что сказать, а в итоге попытался пошутить: — Когда Дазай говорил, что приведёт нам тигра, никто не думал, что он правда это сделает, — и сам посмеялся, напоровшись на удивлённый взгляд Ацуши. — А почему? Дазай врёт обычно? — спросил он неуверенно. Танидзаки смутился, будто не ожидал этого вопроса. — Не то что бы врёт… Он редко говорит серьёзно, — выкрутился рыжий парень. Ацуши подумал, что может с этим согласиться. Дазай так себя и вёл. — Он спас меня, — задумчиво ввернул Ацуши. — Многих тут спасали? — Это первый такой раз, — ответил Танидзаки, с радостью ухватившись за новую тему. — Но если Дазай и Куникида хотят завербовать кого-то, то с этим человеком точно всё будет в порядке. Ацуши не стал говорить, что Дазай при первой встрече назвал его жалким, а Куникида попытался напасть. Ах да, ещё его чем-то опоили и со всех сторон обманули. Но, в общем и целом, всё хорошо. — Обо мне сначала узнал директор, когда я ещё не помогал здесь, — поведал Кенджи, кажется, подбадривая Ацуши. Он был очень громким на этой солнечной улице с довольно тихими людьми. — И сначала я познакомился с Куникидой-саном. Он со мной тренировался и немного наставлял. Замечательный человек. Ацуши опять промолчал с неловкостью. Его знакомство с агентами вышло слегка странным и случайным. Но его волновала сейчас другая вещь, пришедшая в голову. Он недавно забыл об этом, а сейчас, после чужих слов и своих воспоминаний, снова вспомнил. «Дазай уходил рассказать им обо мне?», — подумал он, и сильно сомневался. Дазай, видимо, скрытный человек. От Куникиды он ушёл, ничего тому не сказав, и отправился на поиски тигра один. А в тот вечер он ничего не объяснил Накаджиме, хотя ему было приказано не отходить от Ацуши. Вернулся с фруктами и деньгами… — А работа здесь может быть связана с чем-то опасным? — поинтересовался Ацуши после своего недолгого молчания. Может, Дазай пошёл выполнить что-то, тоже связанное с его работой. Ацуши же ничего пока не знает. — Может. Всё-таки мы работаем с одарёнными, а люди могут быть опасны, — ответил Танидзаки. Кенджи покивал, но не был обеспокоен. — Их немного, тех, что не прячутся. В основном мы всё-таки занимаемся не этим, а довольно обычной деятельностью. Зарабатываем деньги. — Каким образом? — быстро спросил Ацуши. — Каждый по-разному, — ответил Кенджи, не скрываясь. Ацуши слегка не понял, что он имеет ввиду. Его интересовала информация о заработке Дазая. — Директор знает людей, руководящих всей этой системой рыбной ловли, и агентство объединено с доставкой. Мы очень тесно связаны с рынком. Ещё люди обращаются к нам, когда нужно справиться с чем-то сложным, например, поднять водонапорную башню. — Кто-то может поднять её? — спросил Ацуши, не веря. — Для Кенджи это не проблема, он очень сильный, — пояснил Танидзаки. Запахло солью и рыбой, хотя Ацуши не видел никакой пристани или кромки воды. — В этом его способность. Мы просто помогаем людям, чем можем, и ведём торговый бизнес. Когда кто-то из нас узнаёт о нестабильных одарённых, то мы стараемся найти их и предложить помощь. Или обезопасить других людей. — Довольно спокойная жизнь, — сказал Ацуши, хотя от последних слов этого рыжего парня веяло каким-то странным и жутким холодом. «Обезопасить людей» же не значит «убить одарённого»? Но спрашивать Ацуши не стал. — У многих есть и сторонний заработок. — Да, Куникида-сан, например, домашний учитель, — сказал Кенджи, и Ацуши невольно вспомнил, как его заставили считать что-то на дороге. — Поэтому он хорошо ко мне относится, — добавил мальчик простодушно. — Только ему и позволяет ошибки, — тяжело вздохнул Танидзаки, недовольно сведя брови. — Да и мы все тоже. Из-за возраста к Кенджи Куникида гораздо снисходительней, чем ко всем остальным. Кенджи нисколько не обиделся на то, что его практически назвали ребёнком. Он выпрямился на секунду, чтобы плечи размять, и дальше пошёл. Кажется, его положение дел очень устраивало. — И остальные тоже по-разному подрабатывают? — попытался Ацуши вернуться к нужной ему теме. — Наверное. У Дазая вот всегда есть деньги, — протянул Танидзаки и сразу неловко улыбнулся. — Не то что бы я знал, просто так Куникида-сан говорит. Его это всегда возмущает. — Мы ещё иногда листовки расклеиваем, но их постоянно срывают, так что в последнее время мы этого не делаем… — начал Кенджи, и оборотень бы не заинтересовался, если бы Танидзаки не перебил мальчика. — Всякие призывы быть сильными в такое время и верить в лучшее, — вклинился рыжий парень. Ацуши даже не успел задать уточняющий вопрос: он почти уткнулся в огромную телегу с живой рыбой, а Танидзаки подошёл к владельцу телеги, чтобы договориться о чём-то. — А чем вообще занимаются люди в городах? — спросил Ацуши, повернувшись к Кенджи. Он вдруг очень сильно над этим задумался. — Эти два года… Это сложный вопрос, — признался Кенджи, но он будто не хотел этого говорить. — Самое бо́льшее, на что можно направить силы, это сельское хозяйство. Еду нужно выращивать в огромном количестве, но этим занимаются не здесь. То, что я видел, в основном выращивание, производство и торговля. Все просто пытаются выжить, — пожал он плечами и вдруг закончил. Ацуши закусил щёку, переводя взгляд на Танидзаки, который их позвал. — Кенджи, нужно тележку отвезти к обычному месту, — сказал рыжий парень, пряча мешочек с деньгами куда-то под многослойную одежду. Миядзава понятливо закивал и взялся за переднюю часть воза, где должна была стоять лошадь, по идее. Он легко пошёл вперёд, и телега катилась за ним быстро, будто вообще ничего не весила. — И какой же это вес? — поинтересовался Ацуши, глядя на эту прямо дикую картину. — Около тысячи килограммов, но с колёсами ему полегче. — Тогда, что у тебя за способность? — Ацуши вспомнил, что только о себе рассказал, а об остальных не узнавал. А ведь было интересно. — И есть ли в агентстве люди без способностей? — На самом деле, есть. Они помогают с другими вещами… со внутренним устройством, да, — забормотал Танидзаки, и внезапно умолк. Вся улица, и так не бывшая оживлённой, будто остановилась. Ацуши глубоко втянул воздух в нос: запах каких-то красок, ткани и звон металла. Танидзаки вскинул руки, чтобы Ацуши или Кенджи не прошли за поворот. А потом что-то случилось. Какая-то вспышка, зелёный цвет перед глазами, и перед Накаджимой прошли двое людей в доспехах. Вот, что за звон металла. Ацуши хотел оглянуться, но взглянул на себя, и язык застыл у нёба от шока. Накаджима себя не видел. Ацуши молчал, следя глазами за людьми, быстро всё осмотревшими (они глядели в их сторону и смотрели будто сквозь, вообще не замечая), пока те не скрылись где-то в дальнем конце улицы. Тот, кто сделал его невидимым, будто ещё и лишил возможности двигаться. — Это моя способность, — тихо сказал Танидзаки, когда людей в доспехах уже не было видно. Он вдруг появился. И Ацуши, и Кенджи, и телега с рыбой — снова появились в мире. — Скрывать и создавать иллюзии. — Идём, а то сильно задержимся, — протянул Кенджи, опять трогаясь с места. Ацуши тоже заторможенно сделал шаг. — Кто эти люди? — спросил он с тревогой. — Ты, видно, совсем из дальних мест, — ответил Танидзаки не очень довольно, пряча руки в рукава. — Так выглядят королевские служители. Они ходят по городу и предотвращают беспорядки, но кто знает, может, они были в плохом настроении. А обычно настроение у них плохое, — пояснял Танидзаки, тихо, стараясь говорить несерьёзно, чтобы никто и не вздумал подслушать. — И нас могли из-за чего-нибудь арестовать. Хотя ничего противозаконного мы не делаем, — сказал он с ещё большим недовольством — Ацуши выдохнул; он думал, что злятся на него. — Так безопасней, — подвёл Танидзаки убеждённо. — Поэтому никого нет на улицах? — спросил Ацуши, до чего-то начиная догадываться, и догадки эти ему не нравились. — Чтобы не арестовали? — И поэтому тоже. Всегда очень много людей на рынках, на рыбных местах и на полях, но там «доспехи» не ходят, — заговорил Кенджи, вынуждая Ацуши подойти ближе, чтобы расслышать хоть что-то. — Потому что их ставят по двое. Таким количеством можно напугать одного человека, двух, компанию, но не толпу. Они туда и сунуться не посмеют. Мы можем быть спокойны, потому что на рынке своя система слежения за порядком. Там это делает полиция, а не королевская охрана. Кстати, у тебя ничего ценного нет, надеюсь? — Нет. А что, украдут? — обречённо догадался Ацуши. — Да, если вовремя не заметишь вора, — обрадовал его Кенджи, бодро покатив огромную телегу с рыбой по дороге. Накаджима понять не мог, как можно быть одновременно реалистом и оптимистично настроенным; Танидзаки что-то говорил ему: — Миядзава обычно самый востребованный из нас. У него простая и полезная способность, поэтому к нему хорошо относятся в городе. — Человек он тоже приятный, — кивнул Ацуши. По-видимому, эти ребята, «одарённые», просто работали в торговой организации. И Дазай даже не соврал в том, что подыщет Ацуши мирную профессию. Обыденность, в которой тебя легко могут обворовать или арестовать — не сахар, но так было, похоже, везде. И агентство является совсем не плохим вариантом, тем более что людям они всё же помогают. Ацуши ведь помогли. Сам Дазай может участвовать в своих незаконных штучках, царапать обо что-то щёку, сваливая это на оборотня — это не важно. Главное, чтобы у Ацуши всё было спокойно, он больше не просит ни-че-го. На улицах нет людей — вдруг заметил Ацуши. Наверное, из-за этих арестов те, кто сейчас не работает, просто боятся выходить наружу. Танидзаки, казалось, на нервах был. Или Ацуши выдумывает, и всё в порядке, просто вот такая действительность здесь норма. Тогда Ацуши ожидал чего-то получше (да, наивно, но можно было надеяться!). — Ты сегодня в роли наблюдателя, на первый раз, — сообщил Танидзаки, махнув рукой на повозку. — Рынок совсем недалеко. Ну, можно понять, по запаху, — он рассмеялся. Ацуши принюхался и закивал, чувствуя очень сильный запах разной еды, мешающийся во что-то. Не очень приятно, но не мучительно — когда его атаковал звук, было хуже. — И сколько мы будем тут? Нужно же продать что-то, да? — Нет, на нас только доставка, — сказал Кенджи, помогая каким-то взрослым мужчинам сгружать рыбу на прилавки. Те с ним тепло поздоровались, да и Кенджи на них был похож. Родственники, может быть. — Закончим с этим и пойдём назад. Ацуши хотел кивнуть, только не смог — об кого-то споткнулся и чуть не полетел на землю, и тогда бы новая светлая юката точно испачкалась. Накаджима злобно обернулся, вглядываясь в мельтешащую толпу. Оттуда какое-то детское лицо скорчило ему рожу, показало язык и исчезло. Среди кучи людей Ацуши вдруг вспомнил, что его цвет волос тут не жалуют. Он расстроенно выпрямился, сложил руки на груди и постарался не замечать резко возросшее число косых взглядов, пока они с ребятами не пошли обратно в агентство, продолжать знакомство. Пока что, большая часть того, что он узнавал об обычной и спокойной местной жизни, Ацуши не нравилась.Часть 9 - Арка "Объединённое Агентство"
26 февраля 2020 г. в 00:40
Король задумчиво выдохнул, привычно не чувствуя на голове корону. Ему снова приходилось скрываться и обманывать, чтобы выжить и не быть растерзанным своей страной. Зато, такое существование очень хорошо сказывалось на бюджете страны — не нужно всё время обеспечивать огромный за́мок, да и питаться приходилось по-минимуму.
Он снова быстро покинул замок, оставив там своего советника и временных наёмных рабочих. Он, конечно, может туда вернуться в любой момент, но в холодных неродных стенах не хотелось находиться. В них не хотелось находиться никогда.
Мужчина попытался поправить спутанные тёмные волосы, уже не самые чистые, но оставил эту затею. Из-за его тёмных волос даже советник не заметил на голове запёкшуюся кровь, олух. За эту невнимательность монарх советника и ударил — тот так и не понял, не принял к сведению. Парень, видимо, мало на что годится, а какие надежды подавал, когда война была в разгаре! Тогда у них всё было отлично. На взгляд каждого в замке, затишье гораздо хуже затянувшейся бойни. Все слуги просто привыкли, что на улицу лучше не соваться, но жизнь в замке была вовсе не плоха. Там была еда, вода, безопасность. Солдаты, офицеры, в основном пекущиеся о своей шкуре, не смели изменить государству и прекратить защищать их. А вот теперь, когда мир относительно установился, все люди замка из него выходят только тайком — мало ли кто увидит, узнает слугу короля, тогда же на него могут накинуться и забить в приступе ненависти.
Король потянулся, поворачиваясь на неудобной кровати с тонким задрипанным матрасом, размышляя: что же он должен сделать прямо сейчас? Что он не учёл?
В казне есть деньги, но не так их и много. Кто-то с детьми совершает подлые махинации, кто-то — с пренадлежащей им землёй, оправдывая это тем, что хотят выжить. Брюнет тихо фыркнул. Они все, естественно, хотят выжить, но денежные преступления тащат их на экономическое дно (за счёт спасения одной-двух семей).
Оставив мысли о том, что геноцид сработал совсем не так, как надо, король вышел из места, которое сейчас было его пристанищем (одетый как обычный городской житель, только неопрятный). Не получится отправиться в долгое дальнее путешествие — в последнее время он должен быть в столице, или хотя бы рядом. Кажется, скоро он сойдёт за местного жителя, если продолжит ошиваться здесь так часто. Обстоятельства вынуждали.
Мужчина незаинтересованно подошёл к стене здания на окраине, о чём-то думая. Стену точно не проверяют каждые пять минут, иначе объявление, висящее на ней, давно было бы сорвано и скомкано. Король не стал с ним ничего делать, просто прошёл мимо, будто не заметил. Заметит кто-нибудь другой. Арестуют кого-нибудь другого.
Количество нищих, которых люди не пускали в центральную часть города, на окраине было просто колоссальным. Мужчина среди них не выделялся. В его-то маскировке, и выделиться?
Какой-то мальчик, возле старого и дышащего на ладан дома, держал круглый камешек и смотрел на свору воробьёв, точно думал, куда бы бросить. Мужчина его быстро прогнал, получив камешком по ногам, но никаких угрызений совести не испытал. Нечего стрелять в птиц возле его дома.
Он спокойно прошёл во двор, игнорируя пыль и скрипящие от ветра доски. Жить в этом домишке было привычно, будто он возвращается в детство, такое прекрасное и полное испорченных воспоминаний. Очень… нечестно было, со стороны старого короля, их портить. Да, может нынешний монарх и не выжил бы, но всё лучше, чем то, что было. Это старик виноват в том, каким мужчина стал.
Брюнет отворил дверь и шагнул внутрь дома. Почти чисто, на его взгляд — а он никогда не любил заниматься уборкой, хотя ненавидел грязь. Здесь поддерживать чистоту было очень непросто. По привычке, он отвёл взгляд от одного очень тёмного угла дома, довольно обширного угла, в котором никогда не убирался. В его воспоминаниях до сих пор вспыхивал момент, как он выволок на улицу старую ржавую клетку и оставил там. Хоть это было очень давно, а в клетке он с младшего возраста не был. Просто угол, в котором она стояла, до сих пор нелюбим. И всё.
Мужчина вздохнул, слегка улыбаясь, напуская на себя снисходительность к прошлому. Он ощупал голову, не находя там уже ни крови, ни даже шишки, после этого натянул перчатки и решил восстановить некоторые из давно рассыпавшихся здесь бумаг. Пока не придёт кто-то, нуждающийся в срочной медицинской помощи.
Да, по старой памяти король решил подработать врачом.