***
Когда глаза понемногу привыкли к свету, разлепила веки и осмотрелась вокруг. Меня окружали слуги Горыныча, сам хозяин обители восседал на троне, аки «царь всея Руси», а неподалеку стоял Елисей, к которому было ринулась, но увидев выражение его лица, так и застыла на месте, боясь пошевелиться. Выражение это было смесью неверия, ужаса, неприятия и удивления. Что-то было не так, и это что-то было со мной, но не могла понять что. Я оглянулась назад, туда, где остался Михей, он что-то пытался сказать, но, опять же, не понимала, что именно. Вообще, голова как-то отказывалась работать. — Ну, здравствуй, Варя, — голос Горыныча могучим эхом отразился от стен, оглушая своей силой. Я поморщилась. Вот позер. — Что же ты, как неродная, через черный ход входишь? Или забыла, где дверь находится? Он явно издевался, что не ускользнуло от меня, хоть и говорил практически серьезно. — Ты не нагнетай, супостат огнедышащий. Лучше возвращай Марью-царевну подобру-поздорову. Пока добрый молодец, — я указала, на все еще обалдевшего, Елисея, — не сразил тебя в честном бою, да не без моей помощи. Злорадно улыбнулась и потерла ручки в предвкушении сражения, а Змей меж тем начал хохотать, почти хватаясь за живот и чуть не падая со своего трона. — Ага, он же прямо сейчас в состоянии сражаться. Ты посмотри на него, Варя, он уже выведен из строя и притом не мной, а тобой лично, — половину прохохотал, половину проглотил Горыныч. — И правда, что это с ним? — мне стало любопытно, я уже на этого хвостатого грешить начала, но он и правда ни при чем. Мой мозг недоумевал. — Зер… Зеркало. Принесите зеркало, — смутное сомнение закралось в сознание, полностью подтвердившееся, когда передо мной поставили зеркало, из которого на этот мир взирала русоволосая, растрепанная и мокрая Варя собственной персоной. Вот Елисей и завис, причем далеко и надолго. Я схватилась за голову, понимая, что вся маскировка брошена коту под хвост, и царевич теперь вряд ли захочет иметь со мной дело. Горыныч продолжал смеяться, я сидела на корточках перед зеркалом, не желая ни на кого смотреть, а Елисей, отрешенный, стоял на том же месте. Стража потихоньку покидала помещение, оставляя полоумных нас одних. И я их очень даже понимала. Когда последний из них закрыл дубовые двери, Елисей быстрее лесной косули кинулся к Змею, хватая того за грудки, и начал со всей силы трясти, явно намереваясь вытрясти дух. — А ну, говори, где Марья, и бабушку Ягу куда девал, изверг? — Горыныч от такого напора даже опешил. Я во все глаза смотрела на своего спутника, удивляясь такой прыти и наглости со стороны спокойного царевича. — Ты руки-то не распускай, мелюзга, — одернул его Змей, приходя в себя. — Вон твоя Яга стоит, глазищами своими сверлит. — Не верю! — заупрямился Елисей, что Горыныча аж перекосило от такой наглости, как еще из ушей дым не пошел. — Да она это, она. Я в том проходе ловушку поставил с заговоренной водицей, которая истинный облик показывает. А Варя в нее и попалась. Мне так плохо стало, опрофаниться на такой чепухе. От стыда закрыла лицо руками, чтобы никто не видел моих алеющих щек. — Это что, правда? — в голосе Елисея звучали нотки обиды. — Значит, вы и не Баба-Яга вовсе? Я подняла голову и присмотрелась к царевичу, думая, а будет ли он меня слушать в данной ситуации или нет, но не успела проанализировать происходящее, как в дело вмешался Михей. Он уже покинул проем между залом и подземельем, и сидел на подлокотнике трона Горыныча. — А разве важно, Яга она или нет, а Елисей? — царевич было хотел что-то сказать, но мой мурлыка продолжил. — Знаешь, ты единственный, с кем она решила идти лично, чтобы помочь в поисках украденной невесты, хоть и имела свои мотивы для путешествия. Но вспомни, как она выручала тебя? И да, она настоящая Яга, просто больно молода да неопытна для этой профессии, но все же справляется с ней. От таких слов я даже зарделась, привыкшая слушать от Михейки только брань и ругань в свою сторону, в этот раз была приятно удивлена его защите. Царевич молчал, осмысливая слова кота, а Горыныч ухмылялся не хуже деревенского дурочка, радостный от того, что все благополучно разрешилось. — Ты, Горыныч, не темни. Говори, куда Марью девал? — мой боевой запал уже вернулся, и я готова была рвать и метать, но все же вернуть Елисею невесту. Царевич тоже встрепенулся, устремляя в сторону похитителя грозный взгляд и доставая для устрашения меч. — Опять двадцать пять, — всплеснул руками Змей, обиженно косясь то на меня, то на царевича. — Я же тебе говорил, что у Кощея она, пока эта горемычная сюда не завалилась, — тараторил он, указывая в мою сторону. — Это правда? — махнула я Елисею. На что получила утвердительный ответ. — Значит, у Кощея, говоришь. На что она ему понадобилась? — Да кто ж знает этого тощего, что у него на уме. Мне эта девка так надоела, что хотел ее возвращать обратно, а тут он — Кощей — заявился, ну я ее ему и сбагрил. Он не особо сопротивлялся, только рад был. Все говорил, что будет на ком опыты ставить. С каждым словом Елисей бледнел, аки кровопийца, а я была готова сорваться с места в любую секунду, чтобы, если что, помочь бедолаге. — Расстраиваешь ты меня, Горыныч, — укоризненно покачала головой, но больше для виду. Он только пожал плечами, мол, что поделать, но особого раскаяния видно не было. — Ладно, Елисей, пора выдвигаться. Путь дорожка дальняя так что… — меня прервал Горыныч. — Варя, так поздно уже. Оставайтесь на ночь, да и ты, что же, так в мокром и пойдешь. Ведь простыть недолго. Я призадумалась, понимая, что лишь потеряем время, а к Кощею идти намного дальше, да и он был тип замкнутый и необщительный, но отдохнуть и обсохнуть не помешало бы. Мои внутренние метания прервал царевич, принявший решение быстрее, чем неслыханно возмутил мое женское самолюбие. Однако спорить я не стала. — Спасибо. Мы примем ваше предложение и останемся на ночь, — хозяин замка просиял довольный такому развитию событий и сразу же кинулся вызывать слуг, чтобы сопроводили нас в наши комнаты.Часть 2.
20 января 2019 г. в 17:20
— Не, ребята, с вами не соскучишься, — громко кричала я, при этом успевая смеяться и кидаться заготовленными заранее мешочками с противогорынычевыми сборами трав. От этого сбора слуги Змея могли только кашлять и вместо огня давиться дымом, что они успешно и делали. Елисей скрестил мечи с особо назойливым, а я отбивалась от других, что настырно хотели добраться до дерущихся сил Зла и Добра. Вот надо было наткнуться на патрульный отряд этих недозмей, что, как пиявки, присосались и не желали отпускать свою добычу.
— Слышь, Елисей, ты там скоро? У меня уже сил нету, — пыталась перекричать я звон доспех и звуки ударов мечей. Царевич как раз отбил атаку атамана этого сборища воинов, сваливая того наземь.
— Я тут немного занят, — прикрикнул Елисей, направляясь в сторону противника. Недолго думая, схватила первую попавшуюся корягу, валяющуюся на земле, и подбегая к упавшему атаману, со всего маху опустила прямо на его горемычную головушку. Атаман потерял сознание, Елисей в ступоре, враги тоже, а я, аки спаситель рода людского, схватила царевича за руку и со всех костяных ног побежала (насколько позволяло это дряхлое тело) прямо к ступе и кобылке, что скромненько ожидали нас в сторонке. Вражеские супостаты, придя в себя, побежали к нам, громко крича и размахивая оружием. Михей, сидевший всю битву в ступе, громко мрякнул, вонзая свои острые коготки прямо мне в руку, пока я пыталась забраться внутрь. Я подняла голову, одновременно давая коту хорошую оплеуху. Боковым зрением вижу, как Елисей уже готов ринуться в атаку, что мне совсем не выгодно, поэтому хватаю Михея за шкирку и швыряю прямо в лошадь царевича, надеясь на хватательный рефлекс своего мурлыки и его острые коготки. Он, как всегда, меня не подвел, кобылка уносила моих спутников на скорости, не поддающейся описанию. А я тем временем стала колдовать, призывая силы природы. Горе-преследователи не успели до меня добраться, на них обрушились удары старых древней. Я, как истинная злодейка, улетала с места побоища, громко и злорадно хохоча. Летела на всех порах в ту сторону, где скрылись мои попутчики, но не успела пролететь и несколько аршинов, а на встречу уже бежал Елисей яростно отмахиваясь от повисшего на нем Михея, который что-то истошно вопил дурным голосом о том, что я сама справлюсь и скоро вернусь. Но царевич ругался на него, пытаясь оторвать от себя. Мурлыка держался крепко, замолчав и сильнее прижав уши. Увидев данную картину, стало так радостно видеть их вновь, что я даже всхлипнула от счастья.
— Бабушка, ты в порядке? — в глазах царевича плескалось беспокойство. Михей кинулся ко мне в руки, как в спасительные объятия, что еле успела поймать его.
— Вы что здесь делаете? — я удивленно смотрела на царевича, а кота гладила по мягкой шерстке.
— Бабушка Яга, разве так можно безрассудно? — злость проскальзывала в его голосе, что я невольно уставилась на него во все глаза, за все время нашего пути он был более простым, и таким раздосадованным видела его впервые.
— Не забывай, царевич, что я Баба-Яга. И способности у меня намного превосходят твои. Все обошлось и не надо злиться, — подхватив ступу и кота, поплелась туда, откуда они пришли. Царевич догнал меня и, забрав средство передвижения, молча зашагал рядом, снова натягивая на лицо эту неизменную улыбку.
— Все-таки вы довольно сильная, бабушка, — горе-спаситель в лице царевича смотрел на меня большими глазами, в которых читалось восхищение моей персоной.
— Ты ее не хвали, не хвали, а то зазнается, — Михей подал голос, кидая в сторону Елисея недовольный взгляд. — Говорил я тебе, что она сама справится, а ты кинулся на подмогу. Тоже мне, тьфу на вас, бессердечные. Можно было и обо мне подумать.
Мы с Елисеем переглянулись, он расхохотался, а я еле сдерживалась, лишь бы не обидеть своего мурлыку. До логова Горыныча оставалось всего ничего, так что к вечеру будем уже на месте. Оставшийся путь к «хоромам царским» прошел на удивление спокойно и без эксцессов. Нам попались пару раз еще небольшие патрули, но Елисей то ли из вредности, то ли из трусости старался обходить их стороной, не вступая в прямое взаимодействие с силами Зла. Ворчала, как могла, уговаривала, подкупала, ну хотелось мне сразиться с ними. Это же слуги самого Горыныча, который кровушки столько у меня попил, что не сосчитать, а тут такой шанс подпортить ему репутацию. Хотя, если мы незаметными для его глаз проберемся в «распрекрасную обитель», то это еще больше ударит по его самолюбию. Когда такие мысли пришли в голову, то я согласилась с царевичем, и мы не спорили перед встречей с каждыми патрульными о том побить их или пройти незамеченными, что очень сильно радовало Елисея, и он вздыхал с облегчением. Солнце понемногу стало приближаться к линии горизонта. В дали виднелся замок Змея: темные тучи нависли над ним, а молнии яркими всполохами проблескивали сквозь них. Контраст создавался еще тот — у нас тут солнце в затылок светит и хорошо, тепло, а впереди ждет хмурое и нелюдимое место, где не особо то нам и рады. Я посмотрела на Елисея, он смотрел вперед, не отрывая взора от картины впереди, лицо его было сосредоточено и выражало сильную волю. Мне и слов никаких не понадобилось, молча припустила вперед, набирая скорость, Елисей же ринулся следом и только Михей, вытараща недовольную физиономию из-под моей руки, громко фырчал, чтобы, наверное не только мы, но и все злодеи с округи услышали:
— Ой-й-й, связался на свою голову. Одна пришибленная, приключений ей подавай, а второй, невесть какой хиляк, а все туда же в богатыри рвется. Лучше бы дома остался, да на печи полеживал. Так нет понесла нелегкая мен… Ай!
Его душевный монолог прервала моя, так не вовремя соскользнувшая рука, что приложилась к его головушке. Михей обиженно замолчал, посылая флюиды своей «любви» в мою сторону, но мне было не до этого. Мы приближались ко входу, как-то неуверенно тормозя перед огромными деревянными вратами, что приходилось задирать голову вверх, чтобы увидеть, где кончается этот самый верх. Впускать нас явно никто не собирался, либо у них был ужин.
— Ну, что Елисей, ты тут ломись в главные ворота, а я попробую с тыла зайти. Авось чего и получится, тогда внутри встретимся. Да только смотри, сильно на Горыныча не ропщи, а то пришибет раньше времени, и чихнуть не успеешь.
Говорила я все это уже паря над рвом возле стены, перелетая к боковой стене подальше от главного входа, царевич пытался мне что-то сказать, но я уже не слышала.
Запасной вход нашла быстро, потому что знала Горыныча слишком хорошо, да и проход этот знала, только подзабыла, в каком по счету кирпичике рычажок находился. Подземелье встретило меня затхлым и сырым воздухом, пахло землей. Было темно, хоть глаз выколи, поэтому приходилось пробираться на ощупь.
— Варя, ты где там плетешься? — голос Михея недовольным эхом донесся до моих ушей. Я скорчила гримасу, хорошо понимая, что он видит меня. — А вот страшные лица будешь царевичу показывать, а меня таким не запугаешь. Давай, иди на мой голос, дело быстрее пойдет.
Я облегченно выдохнула, хоть какая-то польза от этого кота за все время похода, но вслух говорить не стала, зная, какая «ранимая душа» у моего мурлыки. Шли мы так от силы минут десять, пробираясь по заброшенным подземельям, в темноте, а мне показалось, что прошла вечность, и отсюда уже не выбраться, но вот впереди забрезжил свет и стали доноситься обрывки чьих-то голосов. Прислушалась: разговаривали двое — Елисей и Горыныч, явно о чем-то спорили. Недолго думая, понеслась на свет, чтобы как можно скорее оказаться рядом с царевичем и оказать моральную и физическую поддержку в случае бойни. С пронзительным криком «Хи-ййй-аяяя» пробежала через арку выхода из подземелья, на ходу ощущая, что сверху меня окатило ушатом холодной воды в прямом смысле этого слова, и вылетела на середину зала, ослепленная ярким светом тысячи свечей, что горели в помещении. Я прикрыла глаза рукой, стараясь унять неприятное чувство и прозреть, но меня насторожила тишина, повисшая вокруг и не сулившая ничего хорошего.