***
— Сал уже бежит сюда, спасать тебя, — Трэвис обратился к Эшли. Из ее носа текла кровь и девушка кашляла так, будто у нее воспаление лёгких. — Как это мило. — Нахера ты вообще сюда его позвал? — спросил приятель Фелпса. — Ты что, остолоб? Это часть нашего плана, забыл? В ответ «друг» блондина лишь положительно закивал головой и заткнулся. Трэвис украдкой посмотрел на время в часах. — Что же делать, если твой герой не успеет тебя спасти? Осталось всего две мин… — Трэвис, бежим! — один парень выглянул из-за кирпичной стены, а его лицо приняло встревоженный вид. Он подбежал к лидеру и начал оттягивать его за рукав. — Фишер здесь! Фелпс вслед за приятелем выглянул на улицу для достоверности. Все в компании напряглись, ожидая чего-то. Слова приятеля не обманули. Фишер бежал с огромной скоростью, и блондина немного затрясло. Приглядевшись, все заметили и Джонсона с Моррисоном за спиной парня, бежавшего впереди. Расстояние становилось все меньше и меньше. Фелпс немедленно закричал: — Бегом отсюда! И вся компания задир выдвинулась с маленького переулка. Джонсон успел подхватить на бегу средний по размеру камень и кинуть в затылок одному из парней, и после этого пострадавший чертыхнулся, но не стал ничего кричать Джонсону. Металлист сожалел о том, что не попал в главаря. — Твари ебучие! — проорал он и следом за Салом пробежал к темному месту. У Сала закружилась голова, руки потели и тряслись. Перед ним лежала его зеленоглазка. Из носа текла струя крови, которая чуть-чуть попадала в рот, грязные волосы, испачканные в пыль, и всякие мелкие камни. Дышала неровно, ртом, девушке не хватало воздуха и из-за этого она напоминала рыбу, которую специально положили на берег. На одежде видны следы ожогов от окурок и мелкий серый, как порошок, пепел. Парень сразу подхватился, сел на землю и положил ее голову на свои колени. — Эш! Эш, ты меня слышишь?! — хоть протез из-за своей формы делал вид, что парень абсолютно равнодушен, но на самом деле, его неровные губы тряслись, по щекам текли слезы, которые падали вниз из глазниц протеза прямо на бледное, побитое лицо Кэмбпелл. Он обхватил ладонями ее лицо и ужаснулся от того, какое оно холодное. Сразу в голову приходил вечер его дня рождения, когда они остались наедине. Даже на пьяную голову Сал не смог забыть того, какое тепло исходило от Эшли. Теперь, все, что было — это холодная кожа и мертвенно-бледные губы с побоями. — Эш, прости меня, Эш, умоляю, ответь мне! Скорую! Звоните в скорую, мать его! — Уже набираю, — Моррисон приложил к уху телефон, а Джонсон просто не решался подходить к Эшли, ее телу. Он не мог смотреть на нее в таком состоянии. Тем более, рядом с ней Сал. Быть может, она хоть и остается неподвижной, зато все слышит, и он ей сейчас нужен. Эшли не открывала глаза, но продолжала дышать. Фишер не находил себе места, извинялся, ревел навзрыд. Парни никогда не видели его таким. Голубоволосому хотелось прямо сейчас найти Трэвиса и избить в такой же подворотне, даже сделать хуже. Но все что он делал — оставался рядом, держался вблизи. К нему также приходили мысли о том, что Фелпс сделал больно не только ему самому, но и всей семье Кэмбпелл, которые ничего не сделали ни ему, ни его повернутому папаше. Фишер гладил ее щеки, волосы и надеялся на то, что все с ней будет хорошо и на то, что Эшли откроет глаза. — Они уже едут, — проинформировал Тодд, и после этого оба парня все же подошли к Кэмбпелл. — Эшли, мать его! — ужаснулся Джонсон. — Хоть бы успели, Сал, ты… — Стойте, дайте я посмотрю, — Тодд взял ее руку и положил палец на место пульса. — По крайней мере, с сердцебиением все нормально. Она поправится, причем очень быстро, если скорая поторопится и приедет вовремя. — Эшли… Я… Послышалась громкая сирена, которая заставила Сала замолчать. Он мысленно благодарил всех богов за то, что они поторопились. А дальше началось: врачи, тревожные сообщения. Они положили девушку и увезли в фургоне, оставив парней одних на улице. Лишь один перед отъездом сказал ребятам, что все будет хорошо, и переживаний за это время хватило. Он также посоветовал прийти завтра, дабы убедиться в состоянии девушки…***
Трэвису не спалось спокойно. Конечно, как ты тут можешь спать, когда избил человека? Он и не думал, что на его душе будет так тяжко. Блондин начал думать о девушке, о том, какой она выглядела беспомощной. Ведь действительно, его приятель был прав. Он избил девчонку из-за врага, из-за парня. Это звучало пиздец как тупо, и Фэлпсу просто хотелось вцепиться зубами в подушку. Ты просто ебучий трус, Трэвис… Ты такой же, как твой отец! — Нет! — в тишину сказал парень. Даже неизвестно, кому или чему. Возможно, мыслям, которые начали лезть в его голову, всем этим фразам в голове. Это сказала и девушка. Можно считать, что он мысленно ответил на ее резкое замечание. Он то знает, из какого теста слеплен. Но тут его охватил страх и угрызение какой-то совести. С другой стороны, он понимал, на что шел, и прошлое не изменить. Он сделал, что хотел? Сделал. Сделал Фишеру больно? Скорее всего. Он не пожалел ее… Наверное. Если бы не щенячьи зеленые глаза, то не стал бы даже думать об этом. Фраза про отца выбила его из колеи. Она не имела права, не могла даже слово на него произнести, потому что у нее нет причин так его называть. У Трэвиса они есть. Что еще отвратительно, так это то, что ему придется обедать и сидеть с девчонкой, которую не может терпеть. Которая в будущем тоже станет частью семьи Фелпсов. Она сначала казалась парню вульгарной и слишком типичной для богатых девиц. Обычные куклы и швали, использующие родителей для достижения цели. Но как только ему удалось узнать ее получше, то понял, что ее выделяет среди всех. Девушка не была глупой при своем виде. Она не скрывала взаимного отвращения к блондину, что означало только то, что личное счастье для нее важнее семейных денег. Трэвис никогда не мог забыть тот день, когда его отец, к удивлению, был в хорошем настроении и начал разговаривать с сыном за обедом, конечно, не забыв сказать о том, что скоро Фелпсы приберут еще большую компанию в этом городе. Как только Трэвису сказали об одной важной новости, его будто вывернули наизнанку со всеми потрохами. Мало того, что Кеннет избивал сына как собачонку, дабы тот слушался, так еще он позволяет каким-то другим людям при деньгах использовать его. Для заработка, конечно. А теперь ему в голову пришла еще одна мысль: Что скажет отец, узнав, что его сын избил девушку?***
В больнице повсюду разносился этот едкий запах хлора, который пробивал ноздри. По коридорам туда-сюда иногда проходили врачи или медсестры, держа в руках папки и кидая мелкие взгляды на маленькую компанию подростков, собравшихся так рано. Сал сидел, полностью поникнув и опустив голову вниз. На его фоне Ларри и Тодд выглядели еще более менее оживленными, хотя последние переживали не меньше Фишера. Они сидели и ждали врача, который должен был оповестить их о состоянии подруги. Моррисон от нахлынувших нервов немного перебирал пальцами. Джонсон повернул голову в сторону брата. Голубые волосы полностью закрыли лицо-протез сбоку. Вчера, после того, что произошло, парень продолжал реветь и убиваться. Он еле пришел домой и, не обращая внимания на удивление своего отца и Лизы, рванул к себе в комнату. Ларри ужаснулся, когда заметил возле брата большое количество лекарств. Конечно, Фишер принимал лекарства и от депрессии, и от мигреней, но не в таких больших дозах. Металлист кое-как уговорил Сала, и тот лег спать под утро. И теперь он самым ранним утром пришел в больницу. — Боже, ребят, простите, — Мэйпл подбежала к ребятам, и Моррисон уступил ей место. — Фух… Простите… что опоздала, — ее голос был обеспокоенным и, судя по ее отдышке, девушка быстро бежала. — Ты не опоздала, — сказал Тодд. — Охренеть… Я просто не верю, что это произошло с ней… — Мэйпл приложила пальцы к вискам и закрыла лицо. — А кто мог с ней это сделать? Вы знаете, кто… — Мэй, я тебе позже это расскажу, хорошо? Просто… — Ларри перебил ее, показывая взглядом на Сала. — Эшли избил Трэвис, — мрачный голос Сала ответил на все вопросы, заданные ранее. Повисла секундная тишина. — Ебаный… — теперь девушка откинула голову назад, не говоря ни слова. И так было понятно, что ситуация просто хреновая, — Сал, держись, чувак. — Спасибо, Мэйпл. Из нужного кабинета вышла врач средних лет, волосы ее были спрятаны под белой медицинской шапкой, а на теле халат такого же цвета с мелкими кармашками. Выражение ее лица было строгое. Ребята сразу подошли к ней. — Мы пришли к пациентке по имени Эшли Кэмбпелл, — начал Сал. Женщина сначала неприлично долго рассматривала протез парня, который к ней обращался. — У нее состояние сейчас, скажем так, не очень хорошее. Побои тяжёлые, если бы опоздали, возможно, повредились бы и ребра. Думаю, через неделю она поправиться. — Можно увидеться с ней? — спросил Джонсон. — Думаю, что да. Только стоит определиться, кто пойдет. Через пять минут я вернусь. Врач удалилась на достаточное расстояние, и компания начала переговариваться. Ответ на вопрос «кто же пойдет в палату Кэмбпелл» был ясным как день. — Сал, ты должен пойти туда, — сказала Мэйпл, глядя на парня. — Я… Я ведь… — Ты спас ее, Фишер. Без разговоров. Ну кто ещё туда пойдет, как не ты. Сейчас придет врачиха, и именно твоя персона будет в больничной палате. — Чел, только не волнуйся, ладно? С ней все будет хорошо. — Тем более, если через неделю ее выпустят, — отметил Моррисон. Женщина с папкой в руке вернулась к друзьям и начала расспрашивать о человеке, который будет навещать девушку. Все указали на Фишера, и последовал вопрос: — Позвольте спросить у Вас, кем Вы ей являетесь? — Он ее парень, — девушка заметила, как Сал начал волноваться, путаться в словах. Женщина улыбнулась и сказала Фишеру последовать за ней.***
Эшли лежала на белой постели. Возле нее стояла капельница, и мелкие капли лекарства по очереди капали в трубку, а затем попадали в вену. Стоит отметить, что Эш стала выглядеть лучше. Ее кожа больше была не бледного цвета, словно мел, крови из носа не было, разве что на губе осталась маленькая царапина. Сал подошёл поближе. Зелёные глаза оставались закрытыми, немного приоткрытые губы. Парень присел на край постели и засмотрелся на ее лицо, а затем теплой рукой дотронулся до щеки, чуть убирая волосы шатенки. После этого, его ладонь оказалась на руке девушки. — Эш, — раздался полушепот среди тишины, — Поправляйся скорее… Возможно, ты меня не слышишь, но… Я… Какого же было его удивление вперемешку с радостью, когда она наконец-то начала открывать глаза. Эшли немного поморгала, а затем и постепенно начали показываться зелёные радужки. Сал обрадовался, но эта радость испарилась также быстро, как и пришла. В зелёных глазах была пустота. В них не было тех огней, которые были ранее, Фишер начал корить себя за то, что не смог защитить, сдержать клятву, которую себе давал… — Сал… Ее тихий голос и губы чуть дрогнули. Девушка слабо улыбнулась. И от этого парню захотелось разреветься прямо сейчас в палате перед Кэмбпелл. — Эш, это я виноват, прости, я обещал себе, я никогда бы не позволил тебя обидеть. — Это… Не твоя вина, — через улыбку произнесла она. — Я наоборот хочу тебя поблагодарить. Ты спас мне жизнь, — ее рука потянулась теперь к его лицу и пальцами прикоснулась к щеке протеза. — Сал, ты — мой герой… Он не мог поверить своим ушам. Эшли назвала его героем. Своим героем. Но заслужил ли он такого статуса, об этом его мысли прервались. От прикосновений подруги по спине побежали мурашки. Парень взял ее руку. Холодная, в его теплых прикосновениях. — Когда мы в следующий раз соберёмся у тебя на ночёвку, надо будет снова подкрасить ногти… Этот стёрся почти… — с заботой сказала она, продолжая все мило улыбаться. — Я рада тебя видеть здесь со мной. Моя семья будет вечно тебе благодарна. — Эшли, — Сал больше не мог терпеть. Теперь он наконец расстегивал свой протез одной рукой, не отпуская при этом второй запястье Кэмбпелл. Она молчала, а в ее глазах уже показались первые огни, те самые, старые, ожидая, что парень будет делать дальше. Фишер обнажил свое искривленное лицо и посмотрел опять на Эшли. Он приподнял ее руку к своему лицу и немного коснулся губами до ладони. Его горячее дыхание немного согрело место, где он оставил свой маленький поцелуй. Девушка улыбнулась ещё шире, а ее лицо теперь и вовсе оживилось. На щеках играл сильный румянец. — Теперь у тебя здоровый вид, — усмехнулся Сал, — Ещё немного и ты поправишься, — парень нацепил на себя протез, застегнув черные ремешки. — Мистер Фишер, Вам пора идти. Ей нужно отдохнуть, — не вовремя зашла в палату врач, сложив руки перед собой. Сал просверлил ее глазами, от чего женщине стало немного не по себе. — Это ради ее же блага. Голубоволосый увидел в эмоциях Кэмбпелл сожаление и обиду, которую постаралась передать и врачу, но та будто полностью игнорировала пациентку. Девушка хотела, чтобы Фишер побыл с ней ещё хоть чуть-чуть после того ужаса, что она испытала. — Сал, не уходи… — Все будет хорошо, Эшли, ты поправишься, я не буду забывать о тебе, обещаю, — он сжал ее руку, но позже ее пришлось отпустить и встать с постели, далее, направиться к выходу. Ещё одно обещание. Фишер точно знал, что все эти дни проведет в своей комнате, его каждую ночь будут терзать кошмары, а его желудок будет переполнен таблетками от бессонницы, вперемешку с антидепрессантами. Он в последний раз посмотрел на глаза Кэмбпелл. Шатенка протянула руку и еле сказала: — Не уходи… Прошу тебя… Глаза Салли вновь наполнились слезами. Он все-таки вышел из палаты к друзьям. Начались распросы и Фишер еле-еле на них отвечал. Пропуская момент с поцелуем, парень перечислил все, что произошло там. Я не смог… Прости меня, Эшли…