ЭльДаня или Правила поведения

Многие считают, будто знают, что такое безвыходная ситуация. К примеру, когда до твоего горла пытаются добраться чужие пальцы, чтобы намеренно задушить, а в твоей руке только нож. Безвыходная?... Разве? Неужели нельзя сделать так, чтобы оттолкнуть противника и расчётливо ударить его чем-то тяжёлым по голове или о стену? Всегда можно найти другой вариант в таких ситуациях. А безысходность - это лишь смерть. Твоя, твоих близких. Она настигает внезапно и её нельзя отменить, нельзя препятствовать, можно лишь смотреть, как она забирает у тебя всё. На неё можно лишь повлиять, но ненадолго. Разве можно найти другой выход, когда его кровь заливает твои пальцы, пока он цепко, будто утопающий, хватает тебя за руки, касается дрожащей рукой щеки, оставляя на ней красный след и вымученно улыбается, криво, но искренне, пока из уголка его губ стекает кровь, капая на дорогу? - Пожалуйста... нет... - Эй... Эй, всё... всё в порядке... - Не правда, ничего не в порядке! - сдерживая слёзы и вцепляясь в воротник его грязной рубашки, шепчет Эл, глотая слёзы, подступившие к горлу. - Я же... я же говорил тебе... я просил тебя не лезть... - Ну ты же меня... знаешь... - с трудом хрипя в попытке успокоить, не то смеётся, не то кашляет рыжий, откидывая голову назад. Вокруг собирается толпа, кто-то громко всхлипывает за спиной Эльдара. - Тут всегда... так солнечно... А мне так хотелось... увидеть дождь напоследок... Эл с силой сжимает зубы, прислоняясь своим лбом к его и, чувствуя солоноватую горечь слёз, прижимается губами к щеке рыжего, закрывая глаза. Это хуже, чем смерть. Ведь, когда ты умираешь, ты не чувствуешь больше ничего. А когда кто-то, кто был для тебя целым миром, погибает на твоих руках от пули в самое сердце, ты продолжаешь чувствовать эту разрушающую, поглощающую с головой боль, это отчаяние, словно рвущее, как клочок бумаги твоё сознание, превращая тебя в собственную тень, выжимая из тебя все силы, оставляя безразличным ко всему призраком со сломанными рёбрами в том месте, где ранее находилось сердце. И, когда ты спустя долгое время привыкания к этой боли ты снова поворачиваешься к миру, для тебя в нём есть лишь всепоглощающая апатия и не остаётся ничего другого, кроме как одного. Смерти. Безысходности.