Господаревы отроки

      Иван очнулся резко, едва ощутив чужое прикосновение. Он спал некрепко и без сновидений, утомленный, уставший, слишком много всего передумавший за день. Лежал омега ровно там, где его настигла дремота — на роскошной королевской кровати с бордовым балдахином. Он напряг зрение, чтобы разглядеть черты лица того, кто его разбудил. Невольно выдохнув, Иван попытался притянуть одеяло к самому подбородку, а король, смотревший на него с усмешкой, мотнул головой.       — Ты весьма мил, когда спишь и молчишь, — заметил Альфред. — Но пора вставать. Надеюсь, ты успел отдохнуть вдоволь.       Он поднялся на ноги — одетый и обутый, сияющий от довольствия и полный сил и энергии. Омега невольно вспомнил все то, что творил с ним альфа в течение ночи. Между ними была далеко не одна близость, так что глубокой ночью Иван мечтал просто поспать. Поразительно, что сам Альфред не выглядел уставшим нисколько.       — Пора вставать?       Приподнявшись, Иван бросил взгляд в сторону окна. Едва светает, еще совсем рано.       — Именно, — приблизившись к сундуку, который, очевидно, появился в королевских покоях тогда, когда Иван спал, Альфред решительно распахнул массивную крышку. — Так, посмотрим, что тут есть. У тебя крайне нестандартное телосложение для омеги, вещи альфы и те лучше подошли бы, не правда ли?       В его голосе явственно слышалась насмешка. Иван разом вспомнил обо всех своих комплексах касаемо внешнего вида. Да, так вот оно сложилось: его высокий рост, широкие плечи и массивные руки могли бы принадлежать альфе или бете, в нем не было присущей омегам изящной грации и хрупкости. Как же долго Иван боролся с этими комплексами, и вот Альфред вмиг заставил все это пробудиться и завопить с новой силой так, что лицо начало гореть от прилившей вмиг крови.       — Раз я столь безобразен, стоило ли меня брать в супруги?       Должно быть, в его голосе прозвучала обида, такая неуместная в данном случае. Король тут же обернулся к нему. На его лице читалось настолько искреннее удивление, что сам Иван недоуменно замер.       — Безобразен? — прихватив одну из просторных рубах, Альфред вернулся к кровати. Его решительный взгляд вызвал в душе омеги ужас, но не успел он начать паниковать, как король схватился за одеяло и резко сдернул его с кровати. Оно упало жалкой кучей на пол, а сам Иван остался нагим перед чужим взором. Он тут же подтянул ноги и обхватил себя руками, словно стараясь так спрятать свое тело. — А с чего ты взял, что ты безобразен?       Кажется, вопрос требовал скорого ответа. Иван растерялся, руки начали подрагивать. Взгляд Альфреда, как никогда прежде тяжелый, пугал неимоверно. Иван хорошо помнил о том, что его положение слишком уж шаткое. Вздумай король от него избавиться — сделает это без каких бы то ни было проблем. Он мог убить его любым способом, мог решить его судьбу так, как посчитал бы нужным. Захочет для него быстрой смерти — и это будет актом милосердия, на которое Альфред вряд ли вообще способен. Захочет медленной смерти — и тут его фантазия сможет разгуляться не на шутку.       — А разве не так? — омега постарался взять себя в руки. Нет, он не тварь дрожащая, он — господарин Элирии, и у него все еще есть гордость. Он не будет вздрагивать от священного ужаса перед этим альфой, даже если это будет грозить расправой. — Всю жизнь только и слышал о том, как я не соответствую представлениям мира о внешности омеги. А знаешь что… — страх никуда не ушел, но теперь Иван смог спрятать его за маской безразличия, — мне плевать. Да, мне плевать на эти стандарты, я такой, какой есть, и я совершенно этим доволен.       К его большой неожиданности Альфред вдруг улыбнулся. Не так, как еще парой минут назад, а совершенно иначе.       — О да, ты такой, — кивнул он. — Ну-ка, поднимись с кровати, покажись мне еще раз, дорогой супруг.       Иван прикусил губу. У него не было никакого желания нарочно демонстрировать королю свое тело, пусть он его и видел уже во всей красе. Но отступать было нельзя. Взяв волю в кулак, омега поднялся на ноги. Он решительно опустил руки, убеждая себя мысленно в том, что не стыдится ничего. Нет, ему уже нечего терять в этом плане, здесь, наедине с этим альфой, в этих покоях, он никто, просто игрушка для королевского увеселения. Тяжело это принять, но выбора нет.       — Доволен?       Омега не знал и сам, зачем продолжает провоцировать Альфреда своим длинным языком. Однако король лишь довольно кивнул.       — Более чем доволен, мой дорогой супруг. Скажи, как много альф пытались подступиться к тебе не потому, что ты господарин Элирии, а потому, что ты омега?       Иван сглотнул. Он не ожидал такого вопроса. Внимательный взгляд Альфреда, который уже начал явственно ощущаться на теле, сбивал с толку, так что омега постарался перевести дух. Как же это странно — ловить полные вожделения взгляды. Тем более от альфы, который разрушил его жизнь.       — Мне то не ведомо, — признался он.       Все видели в нем господарина, так было всегда. Иван никогда не любил альфу или бету, никогда и не думал толком о плотских утехах. Собственная непривлекательность казалась ему эдаким бичом, что обрекает на вполне определенную участь. Свадьба по расчету, что принесет выгоду Элирии, рождение наследников, как то и полагает омеге благородного происхождения. В этих планах никогда не было места для любви или истинного плотского желания, только необходимость и долг. Наверное, именно поэтому Иван вовсе не понимал значения любви как таковой.       — Полагаю, что нет, — кивнул Альфред. — Многие мыслят идиотскими шаблонами, но я не из таких. Все омеги при дворе желали привлечь мое внимание, шли на немыслимые ухищрения. Они считают меня красивым, ровно до тех пор, пока мне не сбредет в голову показать свое истинное лицо. Натура черна, как ночь, — так говорил мой дядя. Он считал, что я порой чрезмерно жесток, хоть это и большой плюс для альфы, ведь слабые в нашем мире не выживают.       Король шагнул к омеге, а тот несколько растерялся и едва не потерял нить разговора. Взгляд Альфреда одновременно пугал и завораживал. Если объективно — он, разумеется, красив, с этим глупо спорить. Но Иван никогда не считал внешность чем-то особенным, он вовсе не обращал на нее внимания. Иначе бы все сложилось совершенно по-иному, и их отношения, возможно, были бы другими.       — Жестокость может как нести в себе смысл, так и быть жестокостью ради жестокости, — сказал омега, вспомнив уроки этики своих наставников. — Но альфам должна быть присуща жестокость.       Иначе не выжить. Это закон самого мироздания. Добрые и милосердные умирают быстрее, именно поэтому эти черты должны быть присущи омегам. Альфы должны быть жесткими и властными, готовыми защищать и убивать, беты — иметь холодный рассудок и объективный взгляд на любые ситуации. В такой совокупности и создается идеальное во всех смыслах общество.       — Верно, — кивнул Альфред. Он оказался совсем близко. — А омега должен быть хрупким и нежным. Решив оскорбить целый род, альфа может просто изнасиловать омегу этого рода, а омега не сможет толком защититься. Его защита — это дело альф. Вот в каком мире мы живем, мой дражайший супруг. Но меня всегда раздражали неженки. Меня всегда немерено бесили те, кто готов пресмыкаться и стелиться ковриком под моими ногами. Это выглядит столь жалко, что прям тошно.       Иван прикусил губу.       — А разве тебе это не нравится?       Альфред усмехнулся.       — Нравится, если речь идет о рабах и подстилках, которых после использования можно передарить.       От этих слов стало жутко. Король обхватил рукой шею омеги, скользя кончиками пальцев по чуть взбугрившейся от шрамов коже. Метка заныла, Иван ощутил себя пугающе странно от всего этого.       — И в чем же разница?       Король не спешил с ответом. Он приблизил лицо, прошелся кончиком носа по шее, а Иван при всем желании не смел отстраняться. Себе дороже, что уж там. Он с шумом сглотнул, а сразу после ощутил, как чужие зубы впились ему в ключицу, ровно туда, где уже была метка. Когда альфа обновляет метку, омега почти не ощущает боли от его клыков, лишь судорогу в теле и трепетное волнение. Иван зажмурился. Альфред вновь заявил о своих правах на него. После того, как король несколько раз им овладел и, немного погодя, обновил метку, никто более не посмеет думать, что Иван здесь по воле случая, что от него скоро избавятся. Ни один альфа не оставляет свою метку на теле омеги, если он в нем хотя бы не заинтересован. Метка обязывает ко многому, она делает омегу по сути собственностью альфы.       — Вот в чем, — шепнул король уже на ухо Ивану. — Они — ничтожны для меня. Мне на них наплевать. Но ты не такой. Ты точно был сотворен в этом мире для меня.       Рука Альфреда поднялась выше и зарылась пальцами в пепельные волосы омеги. Тот, вопреки своим желаниям и зову здравого смысла, ощутил возбуждающее волнение во всем теле. Немыслимо, но вполне реально, а от того и ужасно.       Иван был выше ростом. Не на много, но вполне ощутимо, когда они стояли вот так, практически впритык. Альфред решительно дернул его за волосы, заставляя опустить голову. Омега так и не открыл глаза. Он ощутил прикосновение к своим губам, слишком настойчивое, чтобы не разомкнуть губы. Король целовал его немного грубо и властно, на его языке ощущался солоноватый привкус крови. Крови Ивана.       Отстранившись, Альфред обхватил второй рукой ягодицу омеги и сжал так, что тот едва не вскрикнул.       — Ради этого тела я начал войну, — пугающе спокойно сказал король. — Никогда не смей говорить, что оно безобразно. Ради обладания им я пролил очень много крови. Не то чтобы я был чем-то недоволен.       Потрясенный Иван распахнул глаза. Всего лишь на миг, но он увидел в голубах глазах Альфреда огонек истинного безумия.       — Ты ненормальный.       Альфа кивнул.       — Еще бы. Я просто не ищу легких путей и всегда получаю то, что хочу. Я уже получил твое тело, — его рука плавно заскользила выше, к тонкой талии Ивана. — Но мне этого мало. Я хочу получить еще и твою душу.       Омега так и не нашелся с ответом. Ему просто было жутко от этих слов. Впрочем, королю вряд ли нужен был какой-то ответ. Он неожиданно отстранился и протянул Ивану ту самую рубаху.       — Что…       — Белый цвет, — сказал альфа. — Он символизирует невинность. Ты будешь в белом на свадебной церемонии.       Как только Иван взял рубаху, Альфред отошел обратно к сундуку. Наконец-то омега смог выдохнуть и осознать, что у него дрожат руки. Все, что говорил ему альфа, было весьма жутким и пугающим.       — Я не невинен, — заметил он, уставившись на спину короля.       Тот все так же изучал его гардероб, ничего более, казалось, и не замечая.       — Ты благороден и чист перед миром, — Альфред достал что-то из сундука и обернулся. — Ты познал только мой член и стал моим супругом. Невинен для всего мира. Я ведь не отдал тебя на увеселение бойцов. Так что ты будешь в белом. А я в красном с золотом, это цвета правящей династии Скандрии.       Иван вдруг запоздало осознал нечто важное — речь идет о его свадьбе. Именно так, свадьба, его собственная. В тот миг, когда войска Скандрии вторглись в Латрон, он уже мысленно смирился с тем, что у него не будет никакой свадьбы, вообще никогда. А потом Альфред его изнасиловал, растоптав в полной мере. Когда же его вывели на площадь вот таким, растоптанным и оскверненным, он мечтал лишь о смерти, понимая, что просто так умереть ему никто не позволит. Быстрая смерть — это милосердие, далеко не все на него способны.       — К чему это все вообще?       Альфред снова обратил свое внимание к сундуку.       — Новый король должен быть женат официально, дабы никто не сказал потом, что его дети — бастарды. Разве это не ясно?       Иван сглотнул. Кому как не Альфреду знать о том, каково это — быть бастардом. Омега и сам не пожелал бы такой участи собственным детям, от кого бы они не были рождены. Это — клеймо на всю жизнь.       — Мне иное не ясно.       — И что же?       Альфа снова посмотрел на Ивана. Он ни коим образом не показывал, что его раздражает такой разговор. Омега перевел дух и решительно спросил:       — Почему новый король не возьмет в супруги куда более достойного омегу?       О подобном спрашивать, разумеется, не стоило. Просто сам факт того, что Иван жив — это уже чудо. Ему сохранили жизнь, как и его брату. Даже Элирия как страна была сохранена в ее законных границах. И если господарева омегу не низвели до публичной шлюхи, то он должен за это благодарить. Именно благодарить и всю жизнь, а не задавать глупые вопросы. Но Иван не смог сдержаться. Он на самом деле не понимал мотивов Альфреда. Было удобно думать, что альфа просто хочет вдоволь поиздеваться, не более того, но дело определенно не в этом.       Возможно ли, что Альфред и правда просто безумец, который даже не ведает, что творит? Возможно ли, что все в скором времени станет немыслимо ужасно? Если подумать, то множество супругов ныне покойного короля Генриха умирали при весьма странных обстоятельствах. Слухи о том ходили самые противоречивые. Может, Альфреду зачем-то нужен наследник именно от господарева омеги? Но даже если и так, то зачем вообще? В чем смысл?       — Потому, что новый король уже взял себе самого достойного омегу и сделал его своим. Осталось лишь заверить это официально, — достав что-то светлое с самого дна сундука, Альфред вновь подошел к Ивану. — Вот и оно. У нас в Скандрии куда теплее, чем в Элирии, но на официальных мероприятиях ты будешь в своих мехах. Они тебе идут как никому другому в мире. А вот в этом ты будешь сегодня.       Альфа положил на край кровати серебристую рысью шубу. Ту самую шубу, которая всегда была особенной для Ивана. Но на сей раз омегу просто перекосило. Он был в ней, когда скандрийцы напали на Латрон, он был в ней, когда на его глазах убили его любимого папу. Именно на этой шубе, постеленной на полу у трона господаря, его изнасиловали, растоптав вдребезги.       — Но… почему?       Альфред широко улыбнулся.       — Потому, что это символично. Ее удалось очистить от крови, выглядит как новая. Давай, одевайся и приводи себя в порядок. Придворных скоро соберут в тронном зале, ты должен выглядеть потрясающе, потому что сегодня я короную тебя.       Сказав это, король просто обернулся и ушел прочь, а Иван так и остался стоять на месте, обнаженный и растерянный. Нет, у него все равно нет иного выбора. И если альфа в самом деле его коронует, омега сможет нормально жить. Пусть с убийцей своих родителей, с этим явно обезумевшим и ненормальным альфой, но все же. Могло ведь быть намного хуже, уж Иван это понимал.       Сегодня состоится его свадьба, после которой господарину будет закрыта любая дорога назад. Любое несчастье для Альфреда обернется двукратным несчастьем для него самого. Таковы законы, омега тоже отвечает за все прегрешения своего альфы. Так было с королевичем. Здесь Иван не знал всего точно, но он слышал разные сплетни. И если король Артур был убит как изменник, то его супруга ожидала худшая участь из всех возможных.       — Со мной так не будет.       Никакое падение не могло сломить Ивана окончательно. Ему повезло, и он будет использовать это везение по полной. Альфред хочет видеть подле себя горделивого и властного омегу? Что ж, пусть так и будет. Иван будет отдаваться ему, будет рожать от него сыновей. Да что угодно, лишь бы только Александра никто не тронул, династия господарей не оборвалась, и Элирия более никак не пострадала.       Забавно, Иван станет королевичем Скандрии. То, от чего он некогда гордо отказался. Должно быть, от судьбы не уйдешь.

***

      Кайл широко зевнул и посмотрел на своих братьев. Айвора, смуглого и голубоглазого омегу с длинной гривой черных волос, он видел слишком редко. По малопонятной Кайлу причине омега находился во дворце. Должно быть, у Артура были на него какие-то планы, хотя кто знает.       — Что же теперь будет, Джеймс?       Оперевшись плечом о стену, Кайл принялся разглядывать сводного брата. Тот был низкорослым, стройным, тоненьким как соломинка. Звонкий голосок, голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц, миловидное личико — просто идеальный омега, иначе и не скажешь.       — Ничего особенного, — хмуро отозвался Джеймс. — Теперь править будет Альфред, а Артур заслужил свою смерть.       — Но как же так?       Для Айвора все произошедшее стало немыслимым шоком. Еще вчера все непоколебимо были убеждены в том, что Артур будет править Скандрией еще очень долгие годы, а тут вдруг вторжение, переворот и самый младший из братьев на троне. При том единственный из братьев, кто являлся внебрачным, хоть и признанным отцом как один из законных наследников.       — Артур сам виноват во всем, — уверенным тоном сказал Джеймс. — Если бы не его заговор против всей нашей семьи и против Скандрии, мы бы не пошли на родную столицу с войной.       Кайл невольно усмехнулся. Еще минувшим вечером Джеймс навестил Айвора в его покоях, чтобы успокоить и убедиться в том, что с братом все хорошо. Он отложил все объяснения на потом, не только потому, что было пока не до них, но и потому, что они не успели еще обсудить с Альфредом свою версию всех событий. Теперь, когда Артур мертв, Луи отдан на увеселение солдатам, а народу уже объявили о законности переворота, пришло время объяснений.       — Разве Артур был таким? — спросил Айвор потрясенным тоном. — Он был порой строг не в меру, но разве он предатель?       — Предатель, и еще какой. Мы узнали о том, что именно по его наводке был убит наш отец. Смерть короля Генриха не была просто случайностью. Артур ненавидел его за то, что он признал законным внебрачного сына, ненавидел за то, что Генрих ударил его по лицу после того, как Артур попытался убить Альфреда.       Айвор весь побледнел.       — Неужели эта ненависть была настолько колоссальной, что он пошел на убийство родного отца?       — Я тебе больше скажу, — вмешался в разговор Кайл, — он многократно пытался убить еще и Джеймса, брата как по семени, так и по утробе. Артур боялся, что его свергнут, узнав о его грехе отцеубийства.       Айвор обернулся к нему. Омега был слишком шокирован, чтобы что-то отвечать. Джеймс чуть мотнул головой.       — Он сам в этом признался. Артур думал, что я буду претендовать на его трон, а потому бросился на меня с мечом, Альфреду пришлось вступиться. В любом случае, мы избавились от настоящего предателя. У него определенно был сговор с фландрийцами или же людьми с большой земли.       Айвор замотал головой.       — Я не могу в это поверить…       Стоило надавить еще сильнее, альфы прекрасно это понимали. Причинять вред брату-омеге не хотелось им обоим, а потому надо его просто убедить, чтобы он поверил и сам признал Альфреда королем.       — Скажи-ка мне, братец, почему ты вообще оказался в столице?       Кайл неспешно подошел к братьям. Здесь, в покоях принца-омеги, было довольно уютно, хоть и тесновато по мнению Кайла, который привык к собственному дворцу в Речном осколе.       Айвор был вынужден снова посмотреть на него. Кайл помнил о том, что и Айвор, и его родные братья-беты побаиваются его. Впрочем, Кайл не только их держал в страхе, даже и не желая при том подобного. О его резком характере знала вся Скандрия, равно как и о мстительности. Таких альф принято было уважать и остерегаться, дабы не попасть в случае чего под раздачу.       — Артур велел мне приехать. Он говорил о том, что я достиг брачного возраста и надо решить этот вопрос.       Кайл хмыкнул.       — Как я и думал. Наши шпионы доложили о том, что Артур собирался отдать принца Скандрии в награду за некую помощь. Ты должен был быть отдан в Сватогор, все к этому и шло.       Звучало вполне убедительно. Айвор, должно быть, если и не поверил окончательно, но хотя бы усомнился в честности Артура. Хорошо бы.       — Я… шокирован…       Джеймс мягко коснулся ладонью его плеча.       — Послушай, братец, — сказал он. — Я понимаю, как сильно ты сбит с толку, это естественно, ведь мы и сами не могли долго смириться с этой правдой. На меня много раз покушались, и все убийцы-наемники говорили о том, что их отправил лично Артур. А я не хотел в это верить, и как оказалось, зря. Под удар мог попасть любой из наших братьев, более того — уже погиб отец. Мы должны были вмешаться.       Айвор рассеяно кивнул.       — Хорошо, но… Почему Альфред? Почему не Мэттью или кто-то из вас? А ведь есть еще и Радж.       Джеймс и Кайл на миг переглянулись.       — Мы должны были исходить не из старшинства, — мягко ответил Джеймс. — Из меня король бы не получился, Мэттью слишком привязан к Северному рубежу, а Кайл — к Речному осколу. Что же до Раджа, то он вовсе не отозвался на наш братский зов о помощи и поддержке. А вот Альфред раскрыл заговор и сам свершил справедливость. И именно он достоин того, чтобы управлять Скандрией.       Айвор выдохнул. Все звучало слишком убедительно, чтобы у него остались причины не верить братьям.       — Это ужасно, — сказал он. — Мне страшно осознавать, что наш старший брат лишил жизни отца, пусть и не своими руками. Неужели он мог так поступить? Артур всегда казался мне таким самодостаточным.       — Казался, — согласился Кайл. — На деле же он оказался завистливым мерзавцем. Он завидовал Альфреду, потому как отец любил его сильнее.       На сей раз Айвор промолчал. Джеймс едва заметно кивнул Кайлу, давая понять, что больше давить не нужно. Тот был согласен.       — Братец, — Джеймс вновь обратился к Айвору. — Признай Альфреда королем. Он уже коронован народом, утром состоится его свадьба с господарином Элирии. Просто будь там, ладно?       Омега рассеяно кивнул.       — Да, конечно. Я признаю его королем. Но что насчет Раджа? Он приедет? И признает ли он королем младшего брата?       Джеймс повел головой.       — Я не знаю, он так и не отозвался на наш зов.       Дело было сделано. Кайл покосился в сторону окна: уже был рассвет, самое время сперва проверить, как там дело с ныне бывшим королевичем, а потом проверить, все ли готово к коронации королевича нового.       — Я оставлю вас, братья. Ночь была тяжелой, но впереди еще очень много дел.       Айвор и Джеймс лишь кивнули. Они и сами понимали, сколько всего еще предстоит. Свадьба едва коронованного монарха и новые порядки — это всегда сложно, особенно после переворота. Впрочем, свержение короля однажды уже происходило в Скандрии тремя поколениями ранее, то была темная история, о которой вспоминали редко. Если король бесхребетный, его точно однажды свергнут. Альфа не может позволить себе такой роскоши, потому как всегда придет кто-то, кто сильнее.       Кайл уверенным шагом направился на площадь, где совсем недавно был сожжен труп Артура. Вспоминая о своих отношениях с самым старшим братом, Кайл теперь просто ухмылялся. Они никогда особо не любили с Артуром друг друга, хоть и не были в открытой конфронтации. Зато к Альфреду Кайл относился куда лучше. С ним ему часто приходилось видеться в детстве. Несмотря на разницу в возрасте в десять лет, они вполне неплохо ладили. У Альфреда было красивое миловидное лицо, за которым, однако, скрывалось то еще чудовище. И как бы странно это ни звучало, Кайлу он нравился.       — Как тихо…       На площади и правда было куда тише, чем еще несколько часов назад. Многие бойцы уже разошлись, утомленные минувшим днем, кто-то нес вахту. Небольшая группа скопилась у уже потухшего похоронного огня. Туда и направился Кайл.       — Ну что, повеселились?       Это были его солдаты из Речного оскола. Бойцы любили Кайла и всегда были только рады пойти с ним на любые авантюры.       — Да, ваша светлость. Все успели пресытиться, — отозвался один из солдат. — Но тут вот что случилось… Посмотрите.       Кайл быстро отыскал в сумерках Луи. Тот лежал на мраморной плите весь обнаженный и поруганный, так что и смотреть теперь противно. Он почти безжизненно свернулся калачиком и смотрел перед собой, не моргая, измазанные в уже подсохшем семени его насильников волосы были спутанными. Не сразу, но Кайл заметил, что его бедра потемнели от бордовой запекшейся крови.       — Что случилось-то? — спросил принц у солдата.       Тот пожал плечами.       — Похоже, что выкидыш.       Кайл поморщился.       — Так он что, беременный был?       — Да, — кивнул солдат. — Но на очень маленьком сроке.       Кивнув, принц хмыкнул.       — Как удобно, что мы избавлены от этого. Отпрыск Артура умер здесь же, весьма удачно для нас.       Ему совсем не нравилась мысль об этом выкидыше. Конечно, Луи этой ночью поимело огромное множество солдат, совсем не странно, что произошел выкидыш, но в любом случае удобно, что срок был небольшой, никто не будет говорить о детоубийстве. Ребенок Артура не был нужен новому монарху, он заведомо был обречен.       — Да, ваша светлость, — кивнул солдат. — Что прикажете с ним делать?       Кайл снова окинул взглядом Луи. Жалкий и растоптанный — все ровно так, как принц и хотел. Он долго лелеял свою месть и теперь мог насладиться ее плодами. И ему это определенно нравилось.       — Думаю, что с него достаточно. Проявим милосердие.       Солдат с готовностью кивнул.       — Сию минуту, ваша светлость.       Он достал из ножен кинжал и уже хотел было приблизиться к бывшему королевичу, но Кайл его остановил.       — Погоди, я сам. Дай это мне.       Спорить тот, разумеется, не стал. Сжав рукоять кинжала, принц приблизился к Луи и присел на колени. Тот не смотрел на него, должно быть, омега вовсе перестал понимать, что происходит.       — Зря ты меня оскорбил тогда, очень даже зря, — улыбнулся Кайл. — Вот что бывает с теми, кто ставит под сомнение мое достоинство.       Ему уже было неинтересно все. Он насладился местью и был полностью удовлетворен, а потому не стал тянуть с делом. Прихватив омегу за подбородок, он уверенно провел лезвием кинжала, оставляя за собой открытую рану. Последний штрих его мести, которая оказалась более чем сладка. Луи был мертв.       Кайл молча вернул кинжал солдату и отдал приказ о том, чтобы тело омеги сожгли. Впереди была свадебная церемония, после которой Кайла ожидало еще одно важное дело.