Господаревы отроки

      Все видели, что король был зол. Даже верные стражники старались лишний раз его не нервировать, понимая, что тот может сорваться. Альфред оказался в темнице как раз после полуночи. Лекари-беты уже занимались раной на голове принца Раджа. Его уложили на жесткую кошму с перевязанной головой, а рядом поставили ковш с водой. Не было нужды использовать кандалы, с такой травмой Радж не смог бы ничего толком сделать.       — Ваше Величество, умоляю вас, выслушайте…       Амара пустили с королем только потому, что Альфред сам лично разрешил. Кайл с Оливером пропали с глаз долой, решив так же в случае чего не попадаться под горячую руку.       — Я слушаю, брат. Говори.       Король смотрел на Раджа и думал о чем-то своем. Амар сглотнул, перепуганный и сбитый с толку происходящим.       — Пощадите его, умоляю. Быть может, произошло ужасное недопонимание.       Альфред покосился на еще одного человека, присутствовавшего в темнице. Он уже видел его прежде — рослый здоровяк с темно-рыжими волосами, главный смотритель дворцовых темниц. Этот альфа служил во дворце еще при Артуре. Уловив его взгляд, устремленный на Амара, король кивнул собственным мыслям, а уже после посмотрел на брата.       — Да, произошло недопонимание, — кивнул он. — Радж вдруг решил, что может просто пройти в мои личные покои и совершить насилие над моим супругом. Ты видел, в каком состоянии королевич, брат мой?       Амар опустил взгляд.       — Мне… нечего на это и сказать, Ваше Величество. Но все же, он ведь ваш брат…       — Нет, — Альфред не повышал голос, но произнес это слово с такой нерушимой твердостью, что Амар вздрогнул. — Я уже показывал тебе завещание нашего отца. Радж — не брат мне. Он и тебе брат лишь единоутробный.       Король прекрасно понимал, что Амару, в самом деле, нечего возразить, все было против Раджа, вообще все. Бета отчаянно сжался, словно готовый разрыдаться, но король заговорил чуть мягче:       — Брат, у тебя доброе сердце, я знаю. Ты лишь хочешь как лучше, ты жалеешь Раджа. Но он должен ответить за то, что совершил, по всей строгости закона Скандрии. И именно это и произойдет. Ты знаешь, как проходит суд над теми, кто причиняет вред королевичу. Как только Радж очнется, мы выясним, какова тяжесть его преступления. А пока иди к себе и жди, не путайся под ногами сейчас, я не хочу вымещать на тебе свой гнев.       Амар вынужден был подчиниться его приказу.       — Простите, Ваше Величество. Мне так жаль…       Отвесив поклон, он ушел, напоследок обернувшись к Раджу. В этот момент Альфреду даже стало его немного жаль, совсем чуть-чуть. Однако поддаваться подобным эмоциям он не собирался. Тело все еще слегка колотило от ярости. Пока он не успокоится, Кайл и Оливер и близко к нему не подойдут, он знал это.       Смотритель темницы проводил бету задумчивым взглядом, покосился на короля и вдруг усмехнулся. Альфред нахмурился.       — Вы веселы, как я посмотрю.       Тот опустил взгляд, но даже для вида не скрыл ухмылку.       — Прошу меня простить, Ваше Величество, это крайне неуместно с моей стороны. Однако, если позволите мне такую наглость, я бы осмелился сказать кое-что.       На сей раз королю стало интересно, что к чему.       — А ты смелый, — заметил он. — Выйдем прочь, запри дверь, а потом говори, ты меня заинтересовал.       Альфред первым вышел из темницы. Отвесивший поклон смотритель поспешил за ним. Проследив, как его смуглые мозолистые руки закрыли замок и водрузили связку тяжелых ключей на массивном кольце на кожаный пояс, король посмотрел в лицо молодого мужчины. Это лицо и правда казалось смутно знакомым, но вспомнить точно, где мог его видеть, король так и не смог. Несмотря на опущенную голову, смотритель показался весьма непокорным на первый взгляд.       Стражники темниц, как минимум большинство из них уже сменили на бет, а смотрителя никто не трогал, ему замены у Альфреда пока не было. Но он был убежден в том, что альфа на подобном посту ему точно не нужен, слишком ненадежно.       — Итак, я слушаю тебя.       Королю и правда стало интересно, что намерен сказать этот человек. Альфа поднял взгляд. У него были карие глаза, едва заметные веснушки на лице и несколько родинок, а на подбородке отчетливо зиял старый шрам.       — Ваше Величество весьма суровый правитель, — сказал он, — куда более достойный, нежели прежний король. Предполагаю, скоро я буду смещен со своей должности, отныне альфы при дворце не в почете, но меня это не сказать, что сильно беспокоит, я буду рад служить Вашему Величеству на поле брани в составе скандрийской армии. Просто хотел вас поблагодарить за то, что вы сделали.       Что ж, как минимум этот альфа неглуп и понимает, что к чему. Альфред, однако, все еще не понимал, к чему он клонит.       — И за что именно ты хочешь меня поблагодарить?       Тот все так же смотрел на него, с почтением и толикой страха, но все равно держа голову поднятой.       — Не сочтите за дерзость, — усмехнулся он. — Вы убили короля Артура. Я уж перестал надеяться, что он сгинет до моей смерти. Простите, что говорю столь непочтительно о прошлом монархе и вашем брате.       Альфред хмыкнул.       — Этот бывший монарх — ныне предатель, почивший жалкой смертью и сожженный, как преступник, так что извиняться не за что. Однако я удивлен тем, что ты благодаришь меня за нечто подобное. У тебя были причины его ненавидеть?       Король прекрасно понимал — враги Артура, все кто был им недоволен, могут стать для него хорошими союзниками. Смотритель явно нерешительно покосился в сторону, а потом снова на Альфреда.       — Будет ли это уместно, Ваше Величество?       Тот кивнул.       — Разумеется, я ведь сам о том спросил.       Он направился вперед по коридору и махнул рукой смотрителю, давая понять, что тот должен идти за ним. Альфа тут же подчинился не озвученному вслух приказу.       — То довольно давняя история.       — Так рассказывай, я тебя слушаю.       Кажется, смотритель вновь усмехнулся.       — Три года назад я стал рыцарем. Сразу после подвига на Холодном клыке. Меня направили в столицу, чтобы король сам лично вручил мне титул, а после я стал главой столичного гарнизона, как и мечтал большую часть жизни. Все альфы Северного рубежа об этом мечтали.       Альфред кивнул.       — Так вот почему твое лицо показалось мне знакомым. Ты был тем самым рыцарем. И как же в итоге так вышло, что рыцарь и герой войны стал смотрителем дворцовой темницы? За что Артур тебя так разжаловал?       Это было именно разжалование. Рыцарям не пристало заниматься подобной работой, они должны быть военной элитой.       — Я совершил нечто непростительное, — признался альфа. — Позволил себе слишком много и за это был наказан. С вашего позволения, я до сих пор считаю, что это было незаслуженно, о моих былых заслугах все разом забыли, в итоге я здесь, в этих катакомбах, хотя мог и дальше совершать подвиги. А теперь, полагаю, меня ждет роль простого солдата под вашим началом. Впрочем, это все еще лучше, чем темницы.       Альфред кивнул собственным мыслям. Все, кто так или иначе были обижены Артуром, точно станут ему верными подданными. Того, кто однажды получил титул рыцаря, терять нельзя ни в коем случае.       — Что же именно ты сделал? Говори, я желаю знать правду.       Король остановился и посмотрел на альфу. Тот лишь послушно кивнул.       — Вашему величеству лгать не осмелится ни один здравомыслящий человек. Я возлежал с вашим братом. Он пригласил меня в свои покои, а я позволил себе провести с ним ночь, а затем просить его руки. Идиот каких поискать, знаю, но рыцарская честь требовала женитьбы после ночи утех.       Альфред постарался сообразить, о ком из его братьев идет речь. Сыновей-омег у Генриха было не так уж и много. На ум, однако, никто не пришел. Это не могли быть ни Грэйхэм, ни Джон, ни Лоренс, потому как они практически не бывали в столице. И уж тем более не Айвор, который три года назад был еще слишком юным, чтобы звать в свои покои альфу.       — Никак не пойму, — признался он, — о ком из моих братьев-омег ты говоришь?       Смотритель вновь усмехнулся.       — Ваше Величество, я бы никогда и пальцем не тронул омегу, даже если бы речь шла о принце. Испытываю к ним отвращение. А речь идет о вашем брате-бете, Его Высочестве Оливере.       Король широко распахнул глаза.       — Что? Ты спал с Оливером? Еще и жениться на нем хотел?       Его в самом деле это удивило. Дело вовсе не в том, что рыцарь не всегда подходит в качестве жениха для принца, вовсе нет. Если бы речь шла о принце-омеге, понять было бы проще, ведь омега дает потомство, его всегда можно весьма выгодно выдать замуж за представителя какой-нибудь королевской династии другой страны. Но бета потомства не даст, мало какой альфа вообще возьмет в супруги именно бету, разве что только уже овдовевший альфа, имеющий детей.       — В свое оправдание могу сказать, что Его Высочество сам того хотел, а я не устоял перед ним. Моя вина именно в этом, — смотритель кивнул. — Ну, и в том, что я осмелился просить его руки. Король Артур разозлился. Не на меня, а на вашего брата. Он отстранил его от дворца, а меня разжаловал, просто потому, что был в бешенстве. Думаю, он планировал устроить свадьбу Его Высочества с вдовствующим правителем Фаландрии, а принц таким образом расстроил его планы. Я всего лишь попался под руку.       Альфред кивнул. В это верилось. Оливер не тот человек, что станет вторым, а то и третьим супругом для альфы. Слишком шаткое положение, особенно, для принца, что мечтал о собственных владениях, да еще и имел под рукой завещание, способное уничтожить правящего короля. А смотритель и правда стал случайной жертвой этих махинаций, не более того.       — Артур поступил скверно, — сказал Альфред. — А вот я не такой, как Артур, ты и сам это признаешь.       Мужчина с готовностью кивнул.       — Разумеется. Я искренне рад тому, что у Скандрии теперь есть такой король, и буду рад отдать за вас жизнь на поле брани.       Он был честен. Наверное, этот человек успел немного ожесточиться за три года своей службы в темнице, подобное меняет кого угодно, но рыцарь в нем все еще был жив, равно как и та самая честь. Альфред думал недолго.       — Если будешь служить мне верой и правдой, то и умирать не придется, — сказал он. — Выполняй все мои приказы и служи как мне, так и своей стране, рыцарю не пристало томиться в подобном месте.       Альфа преклонил голову.       — Для меня это честь.       Ему, по правде говоря, было выгодно служить новому королю, и смотритель точно вцепится в такую возможность мертвой хваткой и постарается добиться расположения Альфреда. Такой человек будет полезен.       — Назови свое имя.       — Стивен Джонс из Северного рубежа, — отозвался смотритель. — Сэр Стивен, ведь титула рыцаря меня не лишили.       Король кивнул.       — Сэр Стивен, значит. Отлично. Меня еще заинтересовали твои слова касаемо омег. Ты сказал, что они тебе омерзительны.       То, что любой альфа по определению всегда хочет омегу — золотое правило, которое, однако, не всегда соблюдается. У Альфреда был прекрасный пример того, что не все альфы на омег падки, взять тех же Джеймса с Мэттью. Но это, скорее, исключение.       — Так вышло, Ваше Величество, — отозвался сэр Стивен. Он указал пальцем на свой нос. — Я родился с врожденным дефектом дыхательных путей, отчего не улавливаю запахи альф и омег и не могу на них реагировать.       О подобном королю и вовсе не приходилось слышать. Да, все вожделение альф и омег порождено именно запахами. Беты потому и не подвластны инстинктам, потому как у них обоняние работает совершенно иначе. Значит ли это, что сэр Стивен подобен бете?       — Выходит, ты не испытываешь вожделения к омегам?       Мужчина усмехнулся вновь.       — Я испытываю к ним отвращение, особенно когда у них течка. Они мне противны.       Это и правда звучало крайне интересно. Альфа, самый настоящий и имеющий ярко выраженный запах альфы, но не имеющий возможности улавливать чужие запахи. Омеги в течке безумно заводили альф именно из-за усиливающегося запаха, который дурманил рассудок и заставлял думать только о сексе. Интересно, а если бы не этот запах, были бы течные омеги так же привлекательны?       — Но к бетам в постель ты можешь залезть? — уточнил Альфред. — Значит, как минимум ты не импотент.       Сэр Стивен кивнул.       — Беты вызывают у меня тягу, Ваше Величество. Особенно, если они красивы внешне. С вашего позволения, я считаю тягу к бетам куда более чистой и не предвзятой, потому как она не строится на инстинктах.       Его слова имели смысл, если подумать. Альфред лишь кивнул. Он был доволен тем, что услышал.       — Ты мне, пожалуй, нравишься, сэр Стивен. Я верну тебе почет и награжу, если будешь служить мне верой и правдой.       Мужчина вновь склонил голову.       — Такому королю, как вы, я готов служить с особым рвением.       — Вот и прекрасно. Будь готов к суду над Раджем, постарайся меня не разочаровывать.       Король тут же ушел, не смотря на поклонившегося альфу. Союзники и правда нужны, Альфред был доволен этим разговором и вообще тем, что он узнал, но при этом он все еще был в определенной степени зол и взбешен. Хотелось разобраться еще кое с чем, да поскорее. Именно поэтому он, не обращая внимания на следовавших за ним тенью стражников, направился в свои покои. По пути ему встретилось несколько слуг, которые, едва услышав шаги короля, отскакивали к стенам и застывали, склонив головы. Альфред не смотрел на них. Он мог думать только о своем супруге и о том, что ему нужно с ним поговорить.       Стражники распахнули двери, и вот король пересек порог. Константин преклонился перед ним, равно как и стоявший поодаль Николай, а вот умастившиеся на кровати Адерин и Иван встрепенулись. Должно быть, они говорили о чем-то. У королевича были красные глаза, он все-таки плакал.       С трудом удержав в себе грозный рык, король подавил на миг взбунтовавшиеся инстинкты альфы. Нельзя срываться, пока еще нельзя.       — Папа, — он приблизился к кровати, стараясь выглядеть как можно более спокойно. — Благодарю, ты успокоил и утешил моего супруга. Однако сейчас мне нужно остаться с ним наедине.       Адерин тут же напрягся. Король осознал, что если родитель только почувствует его плохие намерения по отношению к королевичу, он не уйдет и не оставит Ивана наедине с ним. Его инстинкты омеги наверняка требовали защищать королевича, пусть даже от Альфреда, его собственного сына, и король бы слукавил, если бы сказал, что его не восхищает такая черта характера Адерина.       — Не переживай, папа, — сказал он, не позволяя омеге возразить. — Я лишь хочу убедиться в том, что мой супруг в порядке. Если он не сможет участвовать в суде, мне нужно будет говорить за него, сам понимаешь. Следовательно, я должен быть в курсе деталей.       С этим сложно было спорить. Иван поднял взгляд на супруга, а после мягко коснулся руки Адерина.       — Все хорошо, Ваша Милость. Его Величество прав, я должен рассказать, как все было, и мне проще сделать это наедине.       Адерин посмотрел на него и кивнул.       — Хорошо, конечно, — он нежно погладил королевича по волосам, а после приблизился и поцеловал в лоб. В этом жесте было много неподдельной родительской любви. Поднявшись на ноги, омега приблизился к сыну. — Все ведь будет хорошо, да? Ему ведь никто больше не навредит?       Альфред ясно осознал, что родитель понимает куда больше, чем могло бы показаться. Однако ему всегда хватало ума не лезть не в свое дело. И он не полезет, но Ивана защитит, потому как чувствует опасность. Король поспешил улыбнуться ему.       — Разумеется, папа. Больше никто и никогда не посмеет причинить ему боли, клянусь.       Адерин поверил. Он кивнул.       — Ладно. Мы покинем вас.       Король проследил за тем, как сперва Адерин, а потом и Николай следом за ним покинули покои. Дождавшись кивка от Альфреда, Константин тоже переступил порог и закрыл за собой двери. Наконец, они с королевичем остались наедине. Воцарилась тишина, на совсем недолгое время. От деланной улыбки Альфреда не осталось и следа. Он вновь скорчил озлобленную гримасу, понимая, что злится. Притворяться наедине с королевичем не было нужды, уж Иван-то прекрасно понимал, почему он в таком состоянии.       Встретив его взгляд, омега выдохнул и тут же отвернулся.       — Мне это решительно не понравилось.       В голосе Альфреда ощущалась злость. Иван мотнул головой и снова посмотрел на короля.       — А разве это важно сейчас?       Он поднялся на ноги и отошел в сторону стола, на котором Николай оставил для него травяные настойки. Ушибы побаливали, но это такая ерунда, если подумать. Королевич был только в просторных штанах и рубахе, все раны ему давно обработали, синяки точно скоро пройдут.       — Важно, — хмуро отозвался Альфред. — Почему это не должно быть важно, в конце концов? Твой план был слишком ненадежен и держался на ряде удачных случаев.       Иван коснулся ладонью бутыли с настойкой. Он вдруг резко передумал пить, осознав, что король приблизился к нему со спины. Альфред уставился на его затылок, а потом скользнул взглядом по спине и, не думая, схватил королевича за плечо и повернул к себе лицом. Иван выдохнул.       — Твой план был хуже, значительно. И он держался только на везении и сулил в будущем проблемы с Рубиновыми островами.       — Но он не предполагал твоего избиения.       Королевич решительно мотнул головой.       — Меня избил ты, а не кто-то другой, так что хватит злиться. И не делай из этого проблему — тебе не впервой причинять мне боль.       Кажется, Альфред даже растерялся. Он замер на несколько томительно долгих мгновений, а после скользнул пальцами по виску королевича, прикасаясь к синяку, им же оставленному.       — У тебя глаза горят, — сказал он. — А я ведь до последнего не верил в то, что ты и правда на это пойдешь.       Иван замер.       — Я ведь сам это предложил.       И это была правда. Королевич решительно отверг план короля, слишком, на его взгляд, ненадежный, и предложил свой. В нем тоже многое держалось на везении, но он был куда лучше, и Альфред вынужден был это признать.       — Я все еще поражен.       Запустив пятерню в волосы супруга, король прошелся кончиками пальцем по коже головы. Странно, но этот жест его самого несколько успокоил. Королевич не двигался.       — Чем ты поражен? Все ведь прошло по плану, теперь Раджу не отделаться от расправы. И синяки на моем теле — меньшая плата за это избавление. Выместишь всю свою злость на Радже после суда, а сейчас лучше успокойся.       Альфред смотрел на омегу так, словно только что уловил какие-то невидимые для него прежде черты лица.       — Я поражен тем, что ты готов идти на такие жертвы. Понимаю, ты стараешься ради своего спасения и ради благополучия твоего брата, но разве кто-то помешает мне думать, что о моем благополучии ты тоже печешься? И не буду лгать, эта мысль мне приятна.       Иван шумно выдохнул.       — Я должен быть озабочен и твоим благополучием тоже, так как от него зависит непосредственно моя собственная жизнь.       Король лишь кивнул.       — Знаю, — он сократил расстояние между ними и принюхался. От Ивана пахло… им, близостью с ним, этот запах кричал о том, что омега принадлежит своему альфе. — Но повторюсь, мне совершенно не понравилось поднимать на тебя руку. В следующий раз в твоем плане не должно быть пунктов, в которых ты подвергаешься избиению.       Королевич сглотнул.       — В следующий раз у меня будет больше вариантов развития событий и куда более холодный расчет.       Он замолк. Не дождавшись ответа, Иван все же поднял взгляд. Альфред смотрел на него… странно. Совсем не так, как обычно, и омега не понял, как на это вообще реагировать.       — Что? — не выдержал он. — Почему ты так смотришь на меня?       Король отозвался не сразу. Он сжал белоснежные волосы супруга в крепкую хватку и прижался к нему всем телом.       — Я невероятно потрясен тем, что вижу, — выдохнул он откровенно возбужденным голосом. — Скажи, любовь моя, — Альфред коснулся кончиком носа губ омеги, — кто из нас больший безумец и психопат, опасный для окружающих — я или ты?       Иван нервно дернулся, ткнувшись ягодицами в столешницу.       — Понятия не имею, о чем ты.       Но Альфред знал, что его супруг все прекрасно понимает. В планах короля было убить Ражда быстро, подстроив несчастный случай, но Иван придумал иной план, по которому опасный для них принц в итоге будет осужден и наказан чем-то пострашнее быстрой смерти. План был отточен и хладнокровен, в нем не было ни толики жалости по отношению к принцу Восточного каньона. Король вынужден был признать — Иван вполне способен быть опаснее него самого.       — Я восхищен и потрясен. Как же я рад, что такой омега достался именно мне. Ты — моя награда за все то, что я пережил в своей жизни, любовь моя. Это именно ты дал мне корону и мое положение, именно благодаря тебе я сейчас тот, кем являюсь. Плевать, что ты этого не хотел, но ты это сделал. Владея тобой, я словно владею всем этим миром.       Король сказал это на едином порыве и настолько искренне, насколько только мог. Он уткнулся в шею омеге, а тот потрясенно вздрогнул, не ожидавший подобных слов. Мгновение, и Альфред сперва удивился, а после, чтобы убедиться в своих догадках, решительно накрыл рукой пах королевича. Он весь просиял, ощутив чужой стояк.       — Похоже, ты в кои-то веки неравнодушен ко мне.       Иван окатил его яростным взглядом.       — Заткнись.       Альфред не мог и не хотел скрывать своего довольства по этому поводу. Сколько раз они занимались сексом, но Иван всякий раз оставался равнодушным к происходящему. Королю это не нравилось, хотя он бы ни за что не прекратил трахать супруга снова и снова. И вот теперь, наконец, долгожданная реакция.       Когда он решительно спустил вниз его штаны, королевич выдохнул.       — Ты опять?       Он невольно ойкнул, когда Альфред решительно коснулся его промежности. Два пальца уткнулись в анус, и король восторженно выдохнул:       — Ты влажный. Любовь моя, ты и правда возбужден.       Его глаза потемнели. Омега сперва искренне испугался, словно узрев перед собой дикое животное. Инстинкты альфы — вот что это было. Альфред в спешке расстегнул свои штаны. Он даже не избавился от парадной мантии, возможно, просто и думать о ней забыл. Иван громко задышал. Да, он был влажным от возбуждения, чего прежде в ходе супружества за ним не наблюдалось. В какой-то момент омега даже решил, что и вовсе стал фригидным, едва прознав на себе постельные утехи с альфой. Однако все было не так.       — Что ты…       Король не стал снимать штаны, лишь чуть приспустил. Его член призывно стоял, все такой же большой, с бордовой головкой. Иван, так уж вышло, успел досконально изучить этот член.       — Я сделаю приятно нам обоим.       Альфа действовал решительно. Он тут же усадил супруга на край стола и раздвинул его ноги. Мокрая от смазки промежность чуть блестела при свете нескольких свечей. Иван не успел опомниться, как король толкнулся в него. Его нутро тут же приняло в себя возбужденный член, омега не то, что боли, даже дискомфорта не ощутил. Двинувшись в нем пару раз, Альфред уткнулся ему в шею и провел по коже кончиком языка, а сразу после обхватил свободной рукой омежий член и провел пальцами по чувствительной головке.       Королевич зажмурился, признаваясь себе в том, что ему хорошо. Он не думал, что будет хоть когда-то способен испытать удовольствие от секса, да еще и от секса с Альфредом, после всего того, что альфа с ним сотворил. Но это в самом деле произошло. Омега простонал в голос и, сам не ведая, что творит, охватил руками шею короля, прижимаясь к нему плотнее. На Альфреде было слишком много одежды, и Ивана это раздражало, но не так сильно, чтобы это мешало испытывать наслаждение.       В какой-то момент в дверь постучали. Король рыкнул и вошел к супруга особенно глубоко, а после схватился за край своей парадной мантии и прикрыл ею практически обнаженного супруга.       — Входи.       Омега хныкнул. Паршивая ситуация, иначе и не скажешь, но в тот миг ему просто хотелось, чтобы альфа продолжал двигаться в нем, продолжал трогать в унисон его член. Очень хотелось испытать, наконец, полноценный оргазм после такого длительного мучения. Переступивший за порог Константин тактично не поднял на них взгляд.       — Мой король, Его Высочество Радж очнулся. Лекари сказали, что суд над ним может пройти уже утром.       Альфред кивнул.       — Отлично. Скажи об этом всем моим братьям, они должны присутствовать на суде утром, пусть подготовят все необходимое.       — Слушаюсь, Ваше Величество.       Бета удалился, а король отпустил накидку и продолжил двигаться. И это было именно то, чего хотел королевич.       — Утром мы избавимся от Раджа. И все будет хорошо. Веди меня и дальше, пока я подминаю под нами весь мир, любовь моя, используй свой потенциал на благо нам. А этой ночью я буду занят только тобой, любовь моя, только твоим телом и твоим удовольствием. Сегодня тебе будет хорошо.       Он стал двигаться быстрее, а Иван, уже откинувший прочь все мысли, обхватил его шею еще сильнее, теряясь в своих ощущениях и забывая обо всем на свете. Ночь, между тем, только началась.