Господаревы отроки

      Оливер быстро добрался до покоев Амара. Бета обратил внимание на усиленную охрану. Должно быть, Альфред в самом деле имел какие-то особые планы на Амара, раз так активно за него взялся. Впрочем, Оливер не хотел задаваться лишними вопросами. Количество принцев-альф уже сократилось, так что претендовать на наделы могут беты, а Амар формально первый кандидат на Восточный каньон, уже обещанный Оливеру, вот о чем думал принц.       Оливер был более чем честен с самим собой. Он не хотел ловить с неба звезд, будучи реалистом, прекрасно понимая, что каким-нибудь королем ему все равно не быть. Но надела он совершенно точно хотел. В Скандрии наделы всегда получали именно альфы, а вот в Элирии эту роль отводили бетам. И Оливер прекрасно понимал, почему. Бета никогда не даст потомства, он мог лишь усыновить чужое дитя и сделать своим наследником, но даже в этом случае права были бы только частичными. Соответственно и притязаний за бетами меньше, так что вероятность того, что кто-то из удельных правителей начнет войну за трон, просто минимальна. Такое простое и мудрое решение.       Скандрия жила по своим традиционным нормам, в которых беты были лишены любых привилегий. Ведь даже омеги важнее, поскольку только они способны даровать жизнь, соответственно, у них больше возможностей. Кого выберет альфа в супруги — омегу или бету? Разумеется, омегу. А кого выберет омега в супруги? Все слишком очевидно. Относясь к бетам так, словно они лишь предмет интерьера, скандрийцы всегда поступали недальновидно. В этом Оливер был убежден всю свою жизнь, но озвучивать такие мысли определенно не стоило. В мире, в котором беты в меньшинстве и в котором они с рождения считаются чуть ли не бесполезными, порой приходится выживать.       Альфе достаточно быть альфой, чтобы иметь уважение. Омеге нужно рожать здоровых детей, чтобы добиться почтения. С бетами же все намного сложнее. Даже если они достигнут немыслимых высот каждый на своей стезе, они все равно останутся в глазах общества теми, кто неспособен на продолжение рода. Одна лишь эта деталь ломает все.       Оливер до последнего сомневался в своем решении. Альфред прижал его к стенке и вынудил стать своим союзником, но принц смог бы выкрутиться из любой передряги, ему всегда хватало хитрости и изворотливости. Когда Артур решил за него, что Оливер станет третьим по счету супругом для уже достаточно старого правителя Фаландрии, принц возмутился. Он не показал этого открыто, но потом, уже в своих покоях, долго бил кулаками подушку. Потенциальный жених был двукратным вдовцом, его старшие дети были ровесниками Оливеру. Этот брак нужен был лишь для дипломатических контактов. Принц не смог бы родить дитя от правителя, так что и прав у него не было бы ровным счетом никаких.       Артур прекрасно понимал, на что обрекает брата, но ему было наплевать на него. Он бы ни за что не отдал в такой брак брата-омегу, потому как омеги в таких торгах куда ценнее. Был шанс выдать Лоренса или Айвора за наследника трона Фаландрии, а Оливер по планам Артура должен был посодействовать этим планам. Тогда было важно не допустить того, чтобы супругом наследника стал элирийский господарин, Иван. Союза Элирии и Фаландрии нельзя было допустить.       Все это Оливер прекрасно понимал. Артур не рассказывал о своих планах, но бете было достаточно того, что он временил с ответом для посватавшегося к Лоренсу герцога де Варда и приставил охрану к юному Айвору. У Генриха было всего четверо сыновей-омег, слишком мало, бет и то больше получилось, так что каждый был на вес золота.       Возможно, Оливер смог бы принести брату-королю удачу и повлиять на правителя Фаландрии, ему бы хватило и ума, и хитрости, но Оливер воспротивился такому решению. Сперва он было хотел использовать то самое завещание Генриха, что прятал ото всех, но ценный документ остался в его поместье у Дивной реки, в надежном тайнике, а решение нужно было искать уже в столице и немедленно. Так что принц пошел на отчаянные меры.       Он ловил на себе заинтересованные взгляды одного рыцаря. Джонсы были весьма видным герцогским родом в Скандрии. Прославленные воины, они имели родовой герб и обширные земельные владения, но старались при этом держаться подальше от столицы. Оливер слышал некоторые россказни, по которым понял, что однажды Джонсы пошли против короля, и тот жестоко подавил восстание. В наказание он убил главу рода и забрал на услужение его сыновей, альфу и омегу. Разумеется, альфу отправили в регулярные войска, а вот омега стал в итоге слугой при дворе.       К этому омеге относились весьма скверно. Зная о его истории, даже самые низкоранговые слуги издевались над ним, по отношению к омеге применялись различные экзекуции, а король удачно притворялся, что ничего не замечает. В то время, как альфа из опального рода выслуживался в армии, омега убирал за королевичем ночные горшки и мыл ему тело, когда тот, уже слишком взрослый и больной подагрой, лежал в постели и мучился от болей. Королю пришлось вспомнить о своей ненависти к Джонсам лишь тогда, когда стало очевидно, что омега беременный. Разумеется, король мог просто велеть сделать ему аборт, а то и вовсе вычистить так, что омега не родит никогда, но омега все еще располагал благородным происхождением, его ребенок мог бы заполучить владения Джонсов. Однако потом король прознал о том, что омега беременный от его сына, наследного принца. Это было немыслимо. У принца уже был супруг, были рожденные в законном браке дети, был наследник, Генрих. Когда ребенок омеги стал угрозой, король велел лекарям в срочном порядке сделать аборт, но принц вмешался. Он впервые пошел против отца. Тогда король уступил, уже многим позже он об этом сильно пожалел.       Омега породил на свет бету, получившего имя Алистор. Но принц не перестал наведываться к омеге. Трахая слугу намного чаще, чем своего законного супруга, принц едва не навлек на себя беду. Оскорбленным подобным отношением, его супруг пытался убить соперника, а принц в итоге поднял на него руку. Король пришел в ужас, но вмешиваться не стал, ведь отношения альфы и его супруга — это только их личное дело. Позднее, когда слуга породил на свет омегу, Адерина, все более-менее успокоилось. Король как мог скрывал от Джонсов факт рождения у их омеги детей, да еще и от такой вот запретной связи, но при этом другой его пленник, ставший героем войны, смог жениться и завезти законное потомство.       Когда казалось, что все наладилось и поводов для волнений уже нет, король передал бразды правления сыну и решил спокойно доживать свой срок. Его любимый супруг уже скончался к тому времени, измученный подагрой, а внуки уже успели стать взрослыми. Новый удар ожидал с самой неожиданной стороны.       Наследный принц, Генрих, в итоге спутался с малолетним Адерином. Еще одна порочная связь, на сей раз имевшая характер кровосмешения, стала последней каплей. Омегу из рода Джонс убили на глазах у его детей, спешно сожгли труп и развеяли прах, а родным сообщили о том, что он умер из-за лихорадки. Когда же его родной брат, уже дослужившийся до высокого чина, примчался ко двору, король говорил с ним лично.       Слухи утверждали, что Джонс прекрасно понимал, что случилось с его братом-омегой за то время, что он был в военных походах, но поделать вояка ничего не мог. Когда же он начал умолять отдать ему племянников, король заявил, что те были казнены за противоестественную связь по закону чести. Очевидцы утверждали, что Джонс вышел после аудиенции с правителем и спешно умчался прочь, пытаясь скрывать от любопытных зевак свои слезы. Кто-то и вовсе утверждал, что слышал, как мужчина рыдал, уже покинув дворец.       Джонс стал отцом двух сыновей — альфы и омеги. Он выдал омегу замуж за достойного мужчину, а альфе передал все то, что успел собрать за годы службы. Сын глубоко уважал отца, а потому пошел по его стопам, привив военный нрав и своему сыну, Стивену, который уже к восемнадцати годам умудрился стать рыцарем.       Именно на сэра Стивена и наткнулся Оливер после того, как брат-король сообщил ему о своем решении. Тогда принц понятия не имел, кто этот человек, он лишь осознал, что альфа смотрит на него с тем интересом, который обычно альфы проявляют по отношению к омегам. Этот момент все и решил. Оливер сам позвал альфу в свои покои, а после отдался ему. Вполне очевидно, что король об этом узнал, как то и планировал бета. Оливер ожидал, что король разозлится на него и, оборвав помолвку, отправит к приморью, подальше от светской жизни. Даже эта доля была бете милее, чем брак со старым правителем Фаландрии в угоду дипломатии. Но король спустил свой гнев на альфу. Лишить сэра Стивена рыцарства он не мог, хотя бы потому, что его произвел в рыцари король Генрих. Однако низложить его до тюремного надсмотрщика было в его власти.       Оливер хорошо помнил, как Артур назвал его шлюхой и велел убираться прочь, обратно на побережье Дивной реки. Он начал в срочном порядке предлагать правителю Фаландрии другого брата-бету, хотя и понимал, что идущие далее по возрасту беты в их семье, Ларсен, Бран и Мануэль, не подходили ни в коем случае, они слишком напоминали внешне альф, а Бран так и вовсе уже ушел к приморью и отрекся от мирской жизни. Под вкусы потенциального жениха подходили только Оливер и Амар, оба изящные и утонченные, как омеги, но Оливер уже заставил послов прослышать о своих утехах с рыцарем, а отдавать Амара Артур отчего-то отказался.       В итоге союза так и не состоялось, а спустя месяц правитель Фаландрии и вовсе умер. Его наследник стал новым королем, а Артур начал планировать возможный союз через юного и красивого Айвора, уже понимая, что фаландрийцы могут предпочесть элирийского господарина.       Оливер понятия не имел, кто бы в итоге оказался в выигрыше в этой ситуации, но это уже не имело никакого смысла, потому как планы всем порушил Альфред, который захватил столицу Элирии, силой забрал господарина себе в супруги, а после убил Артура и стал королем Скандрии. Теперь в его руках была вся долина Сидорис. Вот как все может внезапно поменяться.       Кивнув собственным мыслям, Оливер покосился на стражников. Они все были бетами. Альфред — странный как для альфы, так и для скандрийца вообще. Он окружил себя бетами, раздал лучшие должности при дворе именно бетам, еще и Оливеру пообещал Восточный каньон. Но принц все равно до последнего сомневался в том, что стоит быть верным такому королю.       Сомнения прошли после того, как Альфред решил судьбу Амара. Он вполне мог просто избавиться от него. Лучшим вариантом было бы отправить его в Восточный каньон и инсценировать нападение по пути в надел. Но Альфред решил иначе. О скорой свадьбе принца Амара знал весь дворец, подготовка шла вовсю. Из замка Глэчерой спешно убирали вещи покойного Луи. Этот важный замок, являвшийся опорным пунктом всей столицы, мог принадлежать только королю или кому-то, кому король доверяет в полной мере. Сам факт того, что замок передан как приданное Амару и его будущему супругу, говорил о том, как к нему относится Альфред.       Неужели, думал Оливер, Альфред и правда способен любить. Этот альфа в свои семнадцать лет проявил так много жестокости. Он не дрогнул, без проблем избавился от Артура и Раджа, но так тепло в итоге отнесся к Амару. Потому, что Амар — бета? Альфреда невозможно понять, его мысли нечитаемы, так что оставалось лишь гадать и прикидывать возможные варианты. Но с одним моментом Оливер определился окончательно — служить такому королю, как Альфред, надежно. Это лучший выбор, как для него, так и для Амара.       — Ваше высочество.       Стражник тут же открыл перед ним дверь. Значит, Альфред разрешил пускать братьев к Амару.       Оливер прошел в помещение. Взгляд тут же наткнулся на разложенные на широкой кровати едва пошитые одеяния. У портных было лишь несколько часов для работы, и справились они на славу. Амар сидел рядом, смотря куда-то в пол и словно вовсе не понимая, где он находится.       — Брат?       Принц поднял взгляд и посмотрел на Оливера. Он был растерян и сбит с толку, вряд ли его можно было в этом винить.       — Ты… — Амар выдохнул. — Прости, брат, я и не заметил, как ты пришел.       Оливер усмехнулся.       — Ты так задумчив. Полагаю, это волнение перед бракосочетанием, да? Вполне обычное дело, — он прошел к кровати. — Наряд уже готов? Выглядит весьма достойно.       В самом деле, свадебный наряд выглядел дорого, словно Альфред омегу замуж выдает, а не бету. Брачный церемониал отличался в зависимости от того, кто именно женится. Самый обыденный — брак альфы и омеги, — должен был быть пышным и ярким. До него могли состояться не всегда обязательные осмотры, проверявшие как девственность омеги, так и мужскую силу альфы, дабы удостовериться в том, что брак будет плодотворным. А уже после самой церемонии гости вполне могли дождаться, когда к ним вынесут постельное белье новобрачных, для подтверждения того, что брак был консуммирован. Все эти пышные обряды могли в некоторых случаях занимать по нескольку дней, составляя собой весь церемониал.       В случае с браком между омегой и бетой или альфой и бетой обходились без пышных церемоний в принципе. Гостей могло быть совсем немного, порой обходились даже парой свидетелей заключения брака и все на этом. После произнесения клятв церемония кончалась. Весьма просто и быстро. Еще проще проходили браки между бетами — один свидетель и клятвы, можно было обойтись в принципе без церемоний. К слову, браки между двумя альфами или между двумя омегами частично были под запретом в Скандрии. Были определенные условия, позволявшие такие союзы, все строго регламентировалось.       Амар рассеяно покосился на наряд.       — Да, портные спешили, — кивнул он. — Его Величество сказал, что обряд состоится завтра. Даже гости будут.       Оливер рассмотрел красивые одежды. Ткань была хорошая, местами даже вышивка прослеживалась. Ворот был украшен рубинами, пуговицы были золотыми. Альфред не поскупился.       — Прекрасная работа, — кивнул принц. — Никогда не мечтал о своей свадьбе, но от таких одежд я бы точно не отказался.       Он провел кончиками пальцем по красивому вороту костюма, а Амар сглотнул.       — Я… все еще не понимаю…       Оливер лишь кивнул.       — Да, все произошло весьма стремительно. Я и сам немного сбит с толку происходящим.       Принц определенно не ожидал подобного, но теперь был доволен. В кои-то веки альфа получил по заслугам, а бете из-за него не досталось. Ведь Радж рисковал не только собой, но и Амаром заодно.       — Брата едва убили, а у меня уже свадьба, — выдохнул Амар. — С альфой. Я не понимаю, почему.       Оливеру пришлось посмотреть на него. Амар в самом деле всегда был добрейшей душой. Оливер порой даже забывал о том, что его чернявый брат младшего него на десять лет. В нем всегда было много стремления заботиться о других, начиная с малых лет. Вообще непонятно, почему Радж так его не любил.       — Что почему? — спросил Оливер, стараясь не давить.       Ему определенно стоило поговорить с братом на важную тему. Уже утром Амар должен будет выйти замуж. Его жених — не безродный оборванец, а потомок герцога Джонса и единственный наследник по линии альф с неоспоримыми правами. Если теперь новый король проявит свою благосклонность к некогда мятежному роду, столько всего может поменяться.       Интересно, подумал Оливер, Альфред хотя бы знал, за кого именно он выдает замуж Амара? Задумал ли он это изначально и знает ли он о том, что и сам в тесном родстве с Джонсами? Небось король Геогр в гробу переворачивается, ведь по итогу его трон занял тот, в чьих жилах течет кровь Джонсов.       — Амар? — принц приблизился к брату и присел рядом с ним. Тот немного неловко повернулся к нему полубоком, такой растерянный, с подрагивающий от волнения руками. Нельзя, чтобы он был напуган или и того хуже, начал истерику. — Посмотри на меня.       Амар поднял взгляд.       — Прости, я все силюсь осознать, что происходит.       — Скажи мне, что именно тебя гложет? Я ведь для того и пришел, тебе сейчас нужен старший брат.       Амар впервые остался один. Да, если подумать, один он был всегда. Радж его сторонился, Индр давно почил, Генрих встреч с ним не искал, даже Артур, приглашая братьев, уделял внимание Раджу, словно забывая об Амаре. Но теперь принц в полной мере остался один, что совершенно недопустимо при учете предстоящей свадьбы.       — Все это, — выдохнул принц. — Радж был убит еще днем, осужден. Едва я смирился с тем, что и мне уготована смерть, Альфред решил выдать меня замуж за альфу. И теперь мне страшно.       Оливер коснулся ладонью его плеча.       — Ты же понимаешь, что Радж сам накликал на себя беду? Брат мой, я видел завещание отца. Оно подлинное, и в нем ясно было сказано, что отец никогда не признавал Раджа сыном. Индр изменял ему. А едва Альфред сел на трон, Радж решил, что это его шанс забрать трон, на который у него нет прав. Так поступать не стоило. И уж тем более не стоило идти ночью в покои королевича.       Амар прикрыл глаза и кивнул.       — Я понимаю.       Оливер осознал, что брат и правда все понимает. Тут уж просто некуда деваться, случилось то, что случилось.       — Король очень хорошо с тобой обошелся, — продолжил он. — Не каждый бета может мечтать о том, чтобы вступить в брак, став первым для своего супруга, да еще и получить замок Глэчерой. У Альфреда на тебя явно большие надежды, ты должен это ценить.       Амар вновь кивнул.       — Разумеется. Но я все равно не понимаю, почему его решение было таким. Он оказался жесток к Раджу, но добр ко мне.       — Потому, что каждый получает то, что заслуживает, — уверенно отозвался Оливер. — Вот и весь ответ. Не нужно теперь об этом думать. Лучше постарайся оправдать доверие брата-короля. У тебя завтра свадьба, будут гости, а значит, ты должен выглядеть отлично и вести себя достойно, как представитель королевской династии.       Младший принц сглотнул.       — Да, разумеется.       Он покосился на свой наряд. Оливер вообразил, как бы его самого выдали бы замуж за ныне покойного правителя Фаландрии. В лучшем случае его приданным стал бы небольшой мешочек с рубинами, а церемонии бы в Скандрии не было вовсе. Он бы просто поплыл на корабле в другую страну, там на месте при свидетелях дал бы взаимные клятвы и оказался бы в покоях супруга, что едва ли не втрое его старше. Сложно сказать, как бы все прошло в постели, но у Оливера просто зубы сводило от одной лишь мысли о сексе с каким-то стариком.       Он не любил постельные утехи. Не испытывал неприязни, просто не считал, что это для него. Беты редко бывают заинтересованы в плотских утехах, так уж оно сложилось.       — Раз ты осознаешь ответственность, то давай поговорим о куда более интимных вещах, — Оливер улыбнулся. — Это ведь тоже важно.       Амар распахнул глаза:       — Интимных вещах?       Оливер кивнул и к огромной неожиданности брата спустил свою руку с его плеча вниз, добравшись до паха. Амар ойкнул и попытался отстраниться, но Оливер вцепился в него второй рукой, не позволяя вдвинуться с места.       — Я о сексе, брат. Это весьма важная составляющая любого брака, ты ведь и сам понимаешь.       — Я…       На счет Амара сложно было обмануться, его реакция выдавала бету с головой.       — Брат мой, так ты и правда девственник?       Непорочность бет обычно мало кого волновала, так что они могли позволить себе утехи либо с омегами, либо с другими бетами, но не с альфами. Амар покраснел, так что и ответа не требовалось.       — Брат, прошу, перестань…       Оливер улыбнулся.       — Милый, ты просто прелестен. Уверен, сэр Стивен будет от тебя в полном восторге. Чтоб ты знал, твой будущий супруг на дух не переносит омег и предпочитает бет. Мне даже кажется, что наш брат-король именно поэтому выбрал его тебе в женихи. Ты не просто вступишь в брак, но и познаешь наслаждение от плотских утех.       Амар раскраснелся еще сильнее, но вырываться перестал.       — Я ведь понятия не имею, что мне надо делать, — признался он, смущенный и взволнованный. — Этот альфа меня пугает. Я видел, как он покарал Раджа, а после убил его. Я понимаю, что это была не его воля, а исполнение приказа, понимаю, что он прославленный воин, но, брат мой, я просто в ужасе от мысли о том, что мне придется остаться с ним наедине в опочивальне. Я так боюсь.       Оливер чуть прикрыл глаза. Да, Амар был так трогательно искренен. Подумав об этом, принц прижал к себе брата и заключил в объятия, стараясь дать тем самым поддержки.       — Я понимаю твой страх, брат, — кивнул он, коснувшись рукой волос брата и ощутив, как тот доверчиво уткнулся ему в плечо лбом. — Но ты должен взять себя в руки. Сэр Стивен в самом деле просто выполнял приказ Его Величества, как и должно рыцарю. Он никогда не причинит тебе вреда, хотя бы потому, что этого не допустит наш брат-король, ведь он благосклонен к тебе. Твой будущий супруг заслуживает шанса показать себя с другой стороны.       Амар неспешно отстранился от него.       — Ты прав, брат. Я должен взять себя в руки.       — Вот и молодец, — улыбнулся Оливер. — Нельзя разочаровывать короля. А еще надо подготовиться к тому, чтобы закрепить брак соитием. Я расскажу тебе о том, что и как надо делать, — Амар уставился на него с легким недоумением, а Оливер улыбнулся шире. — Расскажу, как надо подготовить себя к близости с альфой, чтоб получить от этого удовольствие. А ты постарайся побыть хорошим учеником.       Младший принц прекрасно понимал, что это в его же интересах, а потому кивнул. Возможно, благосклонность короля и правда значит благосклонность самой судьбы.

***

      Иван распахнул глаза и уставился на бордовый балдахин. Ночь выдалась лунная и тихая, теплый ветерок теребил шторы, только легкие ненавязчивые шорохи и нарушали тишину.       Королевич лежал на спине, ощущая рядом тепло. Он помнил, что засыпал один, помнил, как растерялся, узнав о собственной беременности. Слишком уж неожиданно это было. Иван полагал, что есть еще время до течки, а значит, о зачатии думать слишком рано, но он ошибся. Дитя уже начало свою жизнь в его теле.       Он узнал об этом ровно в тот же день, когда впервые подумал о ребенке, своем ребенке от Альфреда. Должно быть, гормоны сыграли с ним злую шутку. Весь вечер королевич был задумчив. Король радовался, кажется, Адерин обнимал королевича и шептал слова поздравления, но только Николай, стоявший молча в стороне, понимал, насколько Ивану не по себе от такого известия.       Он невольно вспоминал своего папу, который неустанно молился Праотцу, умоляя подарить ему еще одно дитя, а потом сиял от счастья, поглаживая растущий живот. Беременность его только красила. А потом на свет появился Александр, и это было настоящее счастье.       «Однажды и ты возьмешь на руки своего ребенка, Иван. В тот же миг ты поймешь нечто очень важное».       Но сейчас Иван был просто растерян. Повезло, что король не трогал его, словно почувствовав, что супруг должен побыть наедине со своими мыслями. Чуть позже королевич узнал о том, что уже на следующий день состоится свадьба принца Амара. Дворец просто на ушах стоял, но о беременности не было сказано и слова. Скандрийцы были суеверны, почти как элирийцы, так что подобные известие держались в тайне приличное время. А это значит, что на предстоящей свадьбе Иван снова должен будет выглядеть отлично и гордо стоять подле супруга-короля. Он это, безусловно, сделает в самом лучшем виде.       Выдохнув, королевич отпустил взгляд. Альфред лежал рядом с ним, но значительно ниже, упираясь лбом ему в бок и обнимая рукой за талию так, чтобы ладонь касалась живота. Выглядело это весьма необычно. От альфы исходило слишком ощутимое тепло, и вопреки всему Иван испытывал спокойствие от такой близости. Он не видел лица супруга, а потому понятия не имел, спит ли он вообще.       Королевич о многом успел подумать. Адерин, добрый и нежный омега, переживший очень много несчастий, но так и не ожесточившийся в итоге. Он был из тех, кто умел и мог любить, искренне и всем сердцем. Так что Иван неспроста поражался тому, что у такого человека в итоге вырос настолько жестокий сын. Но кто в этом виноват? Явно не Адерин, и не сам Альфред, который прожил-то всего семнадцать лет пока.       Именно об этом Иван и думал. Мир вокруг них весьма жесток, и те, кто не учится этой жестокости сразу, в итоге живут не долго. Вот в чем правда. Альфред вырос в условиях, которые совершенно не располагают к тому, чтобы быть добрым малым. Более того, Иван и сам был далек от понятий доброты. Не потому, что он сам того хотел, а потому, что мир и правда жесток. Ведь он был когда-то романтичным и влюбленным, был до тех пор, пока не узнал, что оказался обманут тем, кого любил. А Альфред видел, как ранили его любимого папу, и в итоге он поклялся стать сильным, сделать все для того, чтобы никто и никогда больше не причинил боли его любимому родителю.       Иван вдруг совершенно отчетливо представил себе, что держит на руках ребенка. У малыша были светлые волосы, отливающие золотом, голубые глаза и светлая кожа. Он тянул свои крохотные ручки вверх, словно пытаясь дотянуться до лица папы. Иван вообразил, как он передает малыша Альфреду, и тот преображается из его жестокого мучителя в любящего отца, который и сам своей улыбкой напоминает того еще ребенка. В этой фантазии король смеялся точно так же, как и в момент, когда узнал о беременности супруга.       Этот смех никак не вязался с его характером. Иван вновь покосился на блондинистую макушку альфы. Тот мужчина, что насиловал его, и тот, кто искренне смеялся — это словно разные люди. Интересно, а какой Альфред вообще настоящий? Чего в нем больше — жестокости или детского восторга? Наверное, этого не знает никто.       Интересно, а каким будет их общий ребенок? Будет ли он жестоким? Будет ли он вынужден жечь города во имя чести? Будет ли он склонять кого-то к близости с собой?       Ответ был слишком очевиден. Иван помнил свою первую встречу с Альфредом. Он улыбался ему, смотрел на него с восхищением, но господарин ответил высокомерием и оскорблением. Как знать, если бы его сердце к тому времени уже не было разбито, если бы он не вбил себе в голову, что никогда не будет любить и верить в любовь, ответил бы он взаимностью на симпатию молодого и красивого альфы?       Иван хорошо помнил, как та самая симпатия сменилась жгучей ненавистью в тот миг, когда он оскорбил Альфреда. Если бы он тогда решил побыть добрым и не мстить, его бы убили собственные гвардейцы. Вот в каком мире они живут.       — О чем думаешь? О ребенке?       Голос Альфреда прозвучал в тишине весьма отчетливо. Иван отвел взгляд и вновь уставился на балдахин.       — Думаю о том, что не хочу, чтобы он пережил ужасных потрясений и ожесточился на мир.       Король потерся лбом о его бок.       — Для этого надо его защитить от этого самого мира. Не быть жестоким слишком опасно.       С этим Иван был согласен.       — Оберегать его от всего не выйдет. Возможно, стоит попытаться поменять мир, в котором ему предстоит жить.       Альфред провел ладонью по его животу.       — Возможно. Думаю, ради него стоит хотя бы попытаться.       Королевич все еще чувствовал себя странно, немного растерянно. Он был сбит с толку, но вот смириться с произошедшим труда не составило. Внутри него уже есть жизнь, и только от самого Ивана зависит, каким человеком станет этот ребенок.       — Возможно…       Он коснулся пальцами светлых волос короля. Как же это все странно, но упоительно при этом. Иван был впервые за долгое время спокоен и умиротворен, потому как начал понимать, что ему нужно делать