Господаревы отроки

      Экипаж приехал ближе к полудню. Черная карета, на которой отчетливо переливался серебром родовой герб, остановилась как раз рядом с королевским дворцом. Кучер бросил взгляд на приблизившихся солдат, но не стал ничего говорить, потому как верхом на коне подоспел его господин. Этот альфа весь путь провел в седле. Ночь выдалась настолько беспокойной, насколько это только возможно. Едва получив срочное послание, они всей семьей спешно собрались и не смыкали глаз все несколько часов, что продолжался путь.       — Нас вызвал новый король, — коротко сказал альфа солдату, что был ближе к нему.       Тот с готовностью кивнул.       — Добро пожаловать, Ваша Милость. Его Величество ожидает вас, прошу, проходите за мной.       Солдат перевел взгляд на карету, а герцог тут же кивнул. Бета — заприметил он мимоходом. Большинство солдат явно беты. Мужчина слез с коня и невольно потянулся всем телом. Он утомился с пути, спешил как мог, мчался, на всех порах. Если король Скандрии его лично призвал в столицу, герцог Джонс не имел ни малейшего права тянуть. Даже если король велел прибыть сразу со всей семьей.       Разумеется, герцог уже успел выяснить, что к чему. Его старший сын, сэр Стивен, должен был жениться текущим днем. И таково было решение юного короля, что как раз недавно пришел к власти. Получить в супруги принца, пусть даже бету — редкостная удача для любого аристократа, что уж говорить о некогда опальном герцогском роде, оказавшимся в немилости у королей. Но герцог не знал пока, хорошо ли это все или плохо.       Он знал своего сына, получал от него регулярные послания, а потому уже кое-что выяснил о новом короле. Еще больше информации в его распоряжении было об Артуре, которого совсем недавно свергли. Именно Артур отправил сэра Стивена в тюремные казематы в качестве карателя и надзирателя — неслыханно для именитого рыцаря. Герцог был обеспокоен судьбой сына, но вдруг внезапно все столь радикально поменялось. Теперь оставалось выяснить, к добру ли все это.       Второй солдат принял у него поводья и отвел коня в сторону.       — Мы займемся лошадьми, — сказал он.       Герцог кивнул в ответ. В тот же миг дверца кареты открылась. Первым, как то и полагается, выбрался почтенный генерал, что, несмотря на преклонные годы, сохранил боевую стать и выдержку. Его волосы были поседевшими, но собранными в аккуратный низкий хвост, плащ с алым мехом и серебряной застежкой выдавал в нем родовитого аристократа, коим мужчина себя давно перестал считать в силу многих причин.       Армонгу Джонсу давно перевалило за шестьдесят. Половину своей жизни он провел в военных походах, оставивших заметные шрамы как на его теле, так и в его душе. Он дождался, пока остальные члены семьи не выберутся их картеры, а после обернулся в сторону дворца.       — Отец?       Герцог приблизился к нему, обеспокоенный и встревоженный тем, что тот мог утомиться с дороги. Генерал, однако, лишь мотнул головой.       — В последний раз, когда я тут был, мое сердце оказалось разбито раз и навсегда, — хриплым тоном сказал он. — Помолитесь Праотцу, дети мои, о том, чтобы сегодня наши сердца были переполнены гордостью и отвагой, что бы нас не ожидало в этом дворце.       Солдат-бета словно нарочно смотрел куда-то в сторону. Если он и слышал слова генерала, ему хватило такта не подавать виду. Герцог кивнул. Он хорошо помнил о том, что его отец однажды потерял по воле короля горячо любимого брата-омегу, в тот день его сердце и правда было разбито. Страшно было подумать, что история могла бы повториться. Сэр Стивен, старший сын и наследник герцога, был на королевской службе всю сознательную жизнь, а соответственно — в опасности постоянно.       Герцог любил своего первенца и желал ему только самого лучшего, но случиться могло все, что угодно.       — Разумеется, отец, — кивнул он.       — Мы молимся, — сказал подоспевший за отцом Одиус, брат-омега герцога. — Не переживай, отец, я уверен, что сегодня все будет хорошо.       Сын Одиуса, альфа Джайдис, лишь кивнул. Он был еще очень юн, и его герцог лишь чудом смог уберечь от королевской службы и оставить при себе, в фамильном имении.       Генерал кивнул.       — Идемте, не стоит заставлять короля ждать. Аларий, сын мой, рассчитываю на тебя.       Герцог и сам понимал, насколько важна встреча с королем, насколько важно произвести на него хорошее впечатление. Свадьба сэра Стивена и принца Амара давала шанс на то, что род Джонсов окончательно сможет сбросить с себя опальные оковы. Король Артур не давал им такого шанса никогда, несмотря на то, что его отец, король Генрих, сам лично сделал еще молодого сэра Стивена рыцарем однажды.       Короли в принципе непостоянны, ведь они смертные люди, как и все остальные. Не только их мнение может поменяться — их и самих могут сместить. Армонг Джонс искренне желал, чтобы Праотец избавил его род от Артура, и это внезапно произошло. Но генерал понятия не имел, что же ему ожидать от нового короля.       Они направились следом за солдатом. Все, кто встречался им по пути, поглядывали на гостей с откровенным любопытством, рассматривая гербы на застежках плащей. Мало у какого рода в Скандрии были свой герб и настолько богатая история, но Джонсы были не в почете.       Отец Армонга, Дариус Джонс, однажды сделал то, чего делать не следовало. Король Георг, никогда не скрывавший своей к нему неприязни, соблазнил совсем еще молодого, но немыслимо красивого младшего брата-омегу Дариуса, обесчестил его, наобещав жениться, а после просто сделал вид, что ничего и не было. Едва стало очевидно, что эта связь оставила последствия в виде нежелательной беременности, омега просто обезумел. Он написал королю несколько писем, оставшихся без ответа, а после, опасаясь позора, наложил на себя руки.       Развлечение короля закончилось смертью родного для Дариуса человека, и герцог, будучи скорым на расправу, решил отомстить. Он нашел письма брата, прекрасно понял, что к чему, и, не думая о последствиях, просто собрал свои войска и направил их на столицу. Король Геогр призвал всех своих вассалов, и в итоге общими усилиями спустя без малого два года это восстание было подавлено.       В то время Армонгу как раз исполнилось пятнадцать лет, а его брату-омеге, Аларию, четырнадцать. Король собирался казнить их сразу после того, как по его же приказу Дариусу отрубили голову на главной столичной площади. Армонг хорошо помнил, что его папу публично изнасиловали на той же площади, он сам лично видел это. Аларий тогда плакал и прижимался к нему, а сам Армонг, охваченный ужасом, мог только смотреть на весь этот кошмар. Они ведь даже почти смирились с тем, что им тоже грозит расправа, Армонг мог только умолять о быстрой смерти хотя бы для Алария.       Но короля в итоге убедили в том, что прерывать род Джонсов нельзя. Народ из их обширного герцогства в таком случае воспротивился бы королю, началась бы настоящая гражданская война, совершенно не нужная Скандрии, которая как раз была на военном положении с Фаландрией, и лишь это спасло братьев от смерти.       Впрочем, порой Армонг полагал, что смерть была бы не худшим итогом. Алария забрали во дворец и сделали слугой, а его самого отправили в первый в его жизни военный поход. Тогда Армонг имел наивность верить в то, что король Георг не будет относиться к ним с братом предвзято, позволит им обелить имя рода, позволит доказать преданность. Если бы Армонг знал, что будет происходит с Аларием в том дворце, он бы поднял против короля новое восстание, он бы стал шпионом для Фаландрии во имя уничтожения королевского рода, сам бы лично проник во дворец и перерезал бы глотку принцу Гудвину, наследнику престола, который стал регулярно насиловать Алария.       Он бы погрузил всю Скандрию в пучину гражданской войны, не думая, лишь бы спасти брата от всего того, что тот в итоге пережил.       Когда им позволили встретиться, Армонгу было уже двадцать. Он увидел потухший взгляд брата и сразу понял, что что-то случилось, но Аларий, которому строго запретили хоть что-то говорить брату, молчал, дабы не накликать беды на голову брата.       Уже потом Армонг узнал о том, что его брат уже имел ребенка, рожденного от принца Гудвина. Узнал тогда, когда Аларий носил второе дитя. Племянников Армонг так ни разу не увидел, хотя безумно хотел. Он намеревался вымолить у короля разрешения на то, чтобы забрать из дворца брата с его детьми и просто жить в стороне от всего, воспитывать как своих сыновей — Алария, названного в честь дяди, и Одиуса, — так и племянников. Армонг был бы доволен и этим, лишь бы только брата больше не насиловали, не принуждали и не мучили в королевском дворце. Но Геогр на все его просьбы отвечал, что он еще не получил доверия.       А потом Армонг узнал о смерти брата.       Он помнил, как сбитый с толку старший сын цеплялся за него, пытаясь понять, в чем дело, когда сам альфа просто скулил и рыдал от горя. У его брата не было даже могилы, на которую он был мог пойти, чтобы попрощаться. Убитый горем, он потерял вкус к жизни и до сих пор каждый день корил себя за то, что так и не спас брата, когда тот был еще жив, не отомстил Георгу и Гудвину за то, что они сделали с Аларием. Боль в сердце с годами притупилась, но не прошла.       Минуло уже несколько лет, прежде чем его внук, сэр Стивен, впервые намекнул на то, что можно сомневаться в смерти детей Алария. Он, находясь на службе, старался изучать все происходящее вокруг короля Генриха, и именно он заприметил что-то странное. Дело касалось любовника Генриха, омеги, что произвел на свет самого младшего из принцев. Вплоть до тех пор, пока Артур не разжаловал сэра Стивена до тюремщика, Джонс выуживал толиками информацию. Кажется, это дало Армонгу второе дыхание. Возможно ли, думал он, что дети Алария и правда выжили? Возможно ли, что тот самый любовник, о котором шла речь — его родной племянник? Подробностей в их распоряжении не было, но даже такая надежда была на вес золота. Армонга нисколько не пугала мысль о том, что если этот омега и правда его племянник и сын Гудвина, то его связь с Генрихом носит характер кровосмешения. Это, на его взгляд, было вовсе незначительно. Это такая ерунда на фоне того, что от Алария остались его дети, возможно даже, что и внук. Принц, в жилах которого текла кровь как короля Георга, так и герцога Дариуса Джонса.       Дворец показался генералу сильно изменившимся. Он словно заметно посветлел и стал чуть менее помпезным, с налетом истинно элирийского шарма. Слухи гласили, что король доверил полное преображение дворца своему элирийскому супругу, и это определенно ощущалось. Герцог Аларий следовал во главе всей процессии, следом за ним его отец, не имевший по решению короля Геогра герцогского титула, под руку с Одиусом. Джайдис держался по левую сторону от деда. Они не переговаривались ни о чем, как и было обговорено заранее.       Герцог переживал, хоть и не показывал того ни единым жестом или взглядом. Его единственный сын, сэр Стивен, был не из тех людей, которых нелегко сгубить, но Джайдис был далек от военного ремесла и куда моложе, за него Аларий искренне опасался. К слову, как и за престарелого отца, для которого само нахождение в этом дворце могло быть просто пыткой.       — Брачная церемония скоро начнется, — сообщил бета уже в тот момент, когда они достигли холла. — Его Величество ожидает вас на аудиенцию, уже после вы сможете дать благословение сэру Стивену.       Герцог кивнул.       — Вот оно как…       Король желает, чтобы Джонсов представили ему до того, как начнется церемония. Наверное, этого и стоило ожидать. Кажется, еще минувшим днем почил один из принцев, кто-то из младших альф, а сразу после король решил женить другого брата и рыцаря. Интересно, думал Аларий, чем же обусловлено такое решение?       Сэр Стивен определенно в курсе, так что герцог все узнает у него лично, но пока оставалось только предполагать и догадываться. Самым же важным было знакомство с королем. Они дождались у закрытых дверей, пока правителю не объявят об их приходе. В холле было немноголюдно, что не странно — свадьба альфы и беты по традиции проходит скромно, так что и приглашены только те, о ком бы король вспомнил лично. Герцог невольно покосился на шептавшихся в углу омег, что явно обсуждали Одиуса. Любителей распускать грязные слухи всегда было много. Так уж вышло, что Одиус рано овдовел и остался с маленьким сыном на руках, а Аларий не думая забрал брата к себе и теперь воспитывал его сына как своего родного. В его представлении именно так и должен был поступить старший брат, но для прочих скандрийцев это стало поводом судачить о том, что герцог просто состоял в кровосмесительной связи с омегой, да и Джайдис явно был рожден от него.       Несмотря на то, что Джонсы и сами были скандрийцами, одним из самых древних родов на территории этого королевства вообще, они разительно отличались от местных, не только необыкновенным проявлением родственных уз, но и представлениями о чести. Если даже для королевского рода было нормальных убивать родных ради достижения власти, то Джонс скорее умер бы сам, чем посмел бы навредить кому-то родному. Герцог без труда мог припомнить имена братьев короля Георга, убитых им ради трона, или братьев Гудвина, или же двух братьев-альф Генриха, убитых им же в бою. Король Артур, права на трон которого никто не оспаривал, и тот пытался убить своего брата, правда, самого младшего. А теперь и новый король продолжил традицию.       Двери перед ними открылись. Один из стражников жестом показал, что они могут пройти, так что Аларий кивнул и пересек порог. В последний раз он бывал в тронном зале еще при жизни Генриха, кажется, на его второй свадьбе. Он запомнил прелестного омегу Паветуса, рыжеволосого представителя одного из самых влиятельных аристократических родов, намного лучше, нежели сам зал. Король тогда ни в коей мере не выглядел влюбленным в своего родовитого жениха, но обращался с ним вполне мягко, так что казалось, что эти двое вполне смогут прожить долгую и счастливую жизнь вместе.       Но нет, такого не бывает, как видно. Паветус произвел на свет семерых детей и умер родами совсем еще молодым и красивым, а Генрих просто женился в третий раз.       Герцог позволил себе посмотреть на сияющий золотом трон и на восседавшего на нем юного правителя. Тот был облачен в алый бархат с золотом, истинно королевские одежды, которые весьма хорошо сидели на его статной фигуре. Светлые волосы венчала корона, на плечах была накидка с тяжелой бахромой. Для того, что носить все это и при этом держать голову высоко поднятой, необходимо было обладать физической силой и выдержкой.       Когда они оказались ближе, герцог смог рассмотреть всех присутствующих. По правую сторону от короля сидел облаченный в лисью шубу омега, в котором без проблем угадывался элириец. Стало быть, супруг правителя, королевич. По левую сторону сидел некто, кажется, омега, с собранными в хвост длинными рыжими волосами и отчего-то знакомыми чертами лица. По обе стороны стояли два принца, внешность которых кричала о том, что они оба рождены Паветусом, уж очень сильно они на него походили, а за спиной у королевича замер еще один принц, черноволосый и смуглый, с тонкой хрупкой фигурой и миловидным личиком. А по левую сторону от принца-альф стоял сэр Стивен, по обыкновению спокойный и собранный, но явно куда более расслабленный, нежели напряженный.       — Его Милость герцог Аларий Джонс, хранитель священного герцогства Бронзы и верный вассал Его Королевского Величества, - представил отца рыцарь.       Мужчина остановился, когда от трона его отделяли пять метров. На сей раз он позволил себе посмотреть на лицо короля. До чего же этот юноша был похож на покойного Генриха, даже слишком похож, как лицом, так и взглядом и величественной статью. Герцог поклонился.       — Ваше Величество.       Король смотрел на него. Его голубые глаза выдавали живой интерес, но юный альфа определенно умел держать себя в руках.       Аларий, не поднимая головы, подошел ближе, достиг трона и тут же присел на одно колено. Его ладонь неспешно коснулась самого края бордовой накидки правителя. Склонившись еще ниже, герцог придвинул к лицу кусок материи и коснулся губами, как то и положено.       — Навеки Ваш покорный слуга, Ваше Величество.       Он, разумеется, не мог не присягнуть королю на верность. К слову, именно этого от него и ожидал правитель. Едва герцог отпустил край накидки, как альфа протянул ему свою ладонь. На пальце сверкал перстень с изумрудом. Аларий тут же коснулся чужой ладони и слегка коснулся губами перстня, закрепляя свою клятву верности.       — Я бесконечно рад, что вы прибыли так скоро, Ваша Милость, — улыбнулся ему король. — И рад нашему знакомству. Простите, что вырвал вас столь внезапно.       Герцог вновь склонил голову.       — Ну, что Вы, Ваше Величество, для нас великая честь сей призыв и немыслимо счастье быть здесь, перед Вами.       Король сжал его руку в едва ли не дружеском жесте.       — Прошу Вас, поднимитесь. Сегодня весьма знаменательное событие, которое сделает нас семьей.       На сей раз Аларий невольно сглотнул. Да, точно, сэр Стивен породнит Джонсов с королевской семьей. Произойдет то, что еще некогда считалось просто невозможным.       — Для нас это честь, Ваше Величество.       Поднявшись на ноги, герцог, однако, на миг замер. Если король высказывал столь колоссальное доверие своему супругу, значит ли это, что королевич считается вторым человеком в государстве? Аларий посмотрел на омегу. Тот выглядел не менее величественно, чем его король-супруг. Герцог сразу понял, что ему нужно сделать.       — Мой благородный супруг, королевич Иван, — представил король омегу.       Аларий тут же приблизился к королевичу и, присев на одно колено, склонил голову.       — Мое почтение, Ваша Светлость.       Омега опустил на него взгляд.       — Бесконечно рад знакомству, Ваша Милость.       Он так же протянул ладонь, к которой герцог припал почтительным жестом. Помнится, король Генрих никогда не требовал приносить клятву верности кому-то из его супругов. Когда герцог поднялся на ноги и чуть отошел, король представил ему всех остальных.       — Мой папа-омега, Адерин, — указал он на рыжеволосого омегу, — мои братья Оливер, Кайл и Айвор.       Аларий тот час осознал, что Айвор, по всей видимости, сын Генриха от третьего брака. Король выразительно посмотрел на герцога, так что тот сразу понял, что пора и ему представить свою семью.       — Это мой почтенный отец, генерал Армонг Джонс, — сказал он, отойдя чуть в сторону. — Мой брат, Одиус, и племянник, Джайдис.       Армонг, однако, не сразу посмотрел на короля. Он просто уставился на Адерина во все глаза, словно чем-то потрясенный. Едва прозвучало его имя, старик кивнул сам себе. Он так же, как и его сын, приблизился к правителю и приклонил перед ним колено. Тот сразу протянул ему ладонь.       — Выдающийся генерал Джонс, — кивнул он. — Признаюсь, я вырос на рассказах о Ваших великих подвигах. Позвольте выразить Вам мое искреннее почтение.       Генерал поднял взгляд.       — Ваше Величество, вы столь щедры и любезны, благодарю Вас.       Высказав так же свое почтение королевичу, генерал встал рядом с сыном и снова бросил взгляд на Адерина. Не только Аларий, но и король Альфред это заметил, хотя и не стал ничего говорить. Герцог выдохнул. Семейное сходство угадывалось слишком уж отчетливо.       — Сэр Стивен проводит вас в покои, дабы вы могли немного отдохнуть и подготовиться к предстоящей церемонии, — сказал король.       Джонсы синхронно отвесили поклон.       — Благодарю Вас за Ваше радушие, Ваше Величество.       Герцог был рад возможности поговорить с сыном до того, как тот официально вступит в брак. Сэр Стивен вышел вперед, поклонился королю и жестом позвал родных следовать за собой. Они покинули тронный зал, не поворачиваясь к правителю спиной, как того и требовал этикет. Двери тронного зала закрылись за ними, несколько стражников перекинулись взглядами с сэром Стивеном, а сам рыцарь, поняв, что теперь они более не окружены чужим вниманием, посмотрел на отца. Мгновение, и вот он подался вперед. Аларий обнял сына, прижав его к себе. Одиус и Джайдис тут же оказались рядом.       — Как же я рад, что с тобой все хорошо, — тихим тоном сказал герцог. — Сын мой.       — Отец, — кивнул сэр Стивен. — Я выполнил свое обещание, как ты и велел. Я жив и в полном здравии, твоими молитвами, разумеется.       После этих слов Аларий на самом деле успокоился. Да, его единственный и безусловно любимый сын был жив и здоров, и это было то, чего так отчаянно хотело его сердце. Это — самое главное.       Уже позже они оказались в отведенных для Джонсов гостевых покоях. Стоит отметить, что покои во дворце предоставляли только действительно высоким гостям, тот же Артур никогда бы не позволил Джонсам задержаться подле него хотя бы на несколько часов.       Едва они остались одни, генерал снял с себя тяжелый военный мундир и уселся на удобный диван, а рядом с ним устроился порядком утомленный Джайдис.       — Свадьба уже совсем скоро, — сказал сэр Стивен. — После торжества вы сможете отдохнуть, но не во дворце, а в другом месте.       Он присел за стол рядом с отцом. Одиус тут же отыскал графин с водой и поспешил налить ее в стаканы.       — В каком месте? — спросил Аларий.       Сэр Стивен и правда выглядел весьма расслабленным. Его кожа стала чуть бледнее, хотя это и было далеко от болезненной бледности, волосы сохранили насыщенный темно-рыжий оттенок. Это была одна из самых свойственных черт Джонсов — рыжие волосы, которые были у всех представителей этого рода.       — В замке Глэчерой, — отозвался рыцарь. — Король отдал его мне в качестве приданного, так что я теперь в нем хозяин. Я и мой будущий супруг, разумеется.       Герцог вполне ожидаемо удивился.       — В самом деле? Король настолько сильно тебе доверяет?       — Я не знаю. Но он сам решил женить меня на принце. Полагаю, у него на меня большие надежды.       Генерал посмотрел сперва на внука, а после на сына.       — Его Величество похож на своего отца, но только внешне. Кажется, дальновидностью и характером он пошел не в королевский род.       Аларий и сам об этом думал.       — Сын мой, — обратился он к сэру Стивену. — Подтвердились ли твои умозаключения?       Тот кивнул.       — Да, отец. У короля Генриха была запретная связь с сыном слуги. Я бы мог все списать на совпадения, вот только среди сотен слуг лишь один омега носил имя Аларий, и именно он дал жизнь тому, от кого Генрих потерял голову. Король начал войну со Сватогором именно ради того, чтобы вернуть в Скандрию омегу, на котором он после тайно женился.       — Адерин, — кивнул генерал. — Сомнений быть не может, он — сын Алария. Он так похож на него, — мужчина опустил взгляд в пол. — Сын моего брата, мой родной племянник.       Сэр Стивен кивнул.       — Но и это еще не все, — сказал он. — Помимо Адерина есть Алистор, бета. Он тоже жив, сейчас находится в Элирии по приказу короля. Его Величество считает его своим вторым отцом и весьма к нему привязан.       Генерал тут же поднял взгляд.       — Выходит, они оба были живы все это время? Проклятый Геогр, он ведь убедил меня в том, что их казнили, а сам просто выслал их в Сватогор. Зачем?       Герцог выдохнул. Прежде их надежды на то, что дети Алария могли выжить, строились лишь на домыслах, а теперь все стало неопровержимой реальностью.       — Чтобы ты не смог вернуть их в Скандрию, — ответил сэр Стивен, — и чтобы Генрих не смог до них добраться. Даже Гудвин немного опасался своего сына, а потому не решился в самом деле убить Адерина. Ну, или же он просто не хотел убивать собственного сына. Чего эти короли точно не могли допустить, так это того, чтобы Генрих сошелся с Адерином. Не только потому, что Адерин приходился Генриху единокровным братом, но и потому, что он был Джонсом по происхождению.       Генерал кивнул.       — Вот оно как…       Они на миг замолкли, думая, в общем-то, об одном и том же. Джайдис, молчавший все время, принял из рук своего папы стакан с водой и тут же с удовольствием его осушил, а после спросил:       — Я правильно понимаю? Этот Адерин — племянник дедушки, да? А король приходится нам кровным родственником?       Аларий невольно шикнул.       — Ни в коем случае не говори об этом никому. Но да, ты все понял верно. Адерин — мой двоюродный брат, равно как и Алистор.       Интересно, подумал герцог, а сам король в курсе этого? Знает ли хотя бы Адерин об этом родстве? Он, очевидно, был совсем юным, когда его и его брата лишили папы и выслали прочь из страны. Мог ли Аларий, совершенно разбитый и всеми униженный омега, рассказать своим сыновьям о том, кем они являются?       Герцог знал точно — если бы король Георг вернул Армонгу брата вместе с его детьми, Адерин и Алистор выросли бы как полноправные Джонсы. Армонг провел бы обряд усыновления, дабы у племянников были неоспоримые права на герцогство Бронзы и все состояние Джонсов. Для этого рода кровное родство было важнее, нежели законность рождения.       — Как думаешь, дядя, это хорошо?       Джайдис определенно хотел понимать, чего им ожидать от этой ситуации, и в этом Аларий был с ним солидарен.       — Как знать… — герцог посмотрел на сэра Стивена. — А как думаешь ты, сын мой? Чего нам ждать от нового короля?       Одиус присел по другую сторону от рыцаря.       — Он подарил ему замок Глэчерой, а это немыслимый знак доверия, брат мой. Разве нет?       — А еще он отдает ему в супруги принца, — напомнил генерал. — Уже это позволяет не думать о нас как об опальных.       Сэр Стивен посмотрел на родственников и кивнул.       — Мне кажется, что король, пусть он и похож внешне так сильно на Генриха, по сути своей куда больше Джонс. Вспомните, как тот же Генрих убил сперва своего брата Галатея за попытку переворота, а потом и Эллиота, просто потому, что у них с Галатеем был один родитель-омега. Альфред убил Раджа, но уже после того, как узнал, что тот не был сыном его отца. А потом я сам лично видел, как он обнимал Амара и обещал заботиться о нем. Да, он отдает его мне в супруги, но уверяю вас, если я обижу принца словом или делом, король меня щадить не станет. Он любит своих братьев, несмотря на то, что они относились к нему с пренебрежением столько лет подряд. Это совсем не характерно для Генриха.       Джайдис задумчиво кивнул.       — Мне, пожалуй, нравится этот Альфред.       Генерал лишь мотнул головой.       — Будем молится Праотцу и уповать на лучшее, — сказал он. — Пусть все будет к лучшему. Я рад осознанию того, что сыновья моего брата живы, рад видеть его внука, ставшего королем. Впервые за столько лет я чувствую себя едва ли не счастливым.       На это никто ничего не смог сказать. Все понимали, что на сердце у Армонга. Да, его племянники прошли через истинный ужас, но, в конце концов, они выстояли перед всеми напастями и добились столь многого. Король Альфред — внук Алария, которому Армонг без тени сомнения уже присягнул. И пусть юноша не знает об этом родстве, это не важно, ведь знает сам генерал, который может гордится наследием своего несчастного брата.       А ведь если бы Гудвин в свое время не поступил так, как поступил, если бы он удушил свою гордость и взял бы Алария в супруги, все сложилось бы совершенно иначе. Но Гудвин никогда не любил Алария, он им просто пользовался. А король Георг сделал все для того, чтобы несчастный омега страдал всю сознательную жизнь.       Генрих, пожалуй, был ничуть не лучше своих отца и деда. Он им полностью соответствовал. Однако он все же женился на Адерине, хоть и тайно, и он оставил завещание, по которому обозначил наследником сына, рожденного единственным омегой, которого он любил. На фоне этого даже можно было забыть о том, что у него было шестнадцать детей от других омег.       — А что на счет королевича? — спросил Одиус. — Что он за человек?       Сэр Стивен мотнул головой.       — О нем я мало что знаю. У него довольно трагичная судьба, но он держится весьма гордо, никому не позволяет себя оскорбить. Альфред любит его. Весьма своеобразно, но действительно любит. Он даже сохранил жизнь его младшему брату-альфе после взятия Латрона. В любом случае, сложно понять, какой он человек на самом деле, но я склонен уважать его силу духа и стойкость.       Омега кивнул.       — А твой жених? Он ведь, все-таки, бета. Как он отнесся к тому, что ему предстоит стать тебе супругом?       Сэр Стивен вдруг улыбнулся.       — Он сейчас в шоковом состоянии после смерти Раджа и вряд ли еще осознает в полной мере, что должен вступить в брак. Как сказал король, у него слишком доброе сердце и он нуждается в защите.       Аларий посмотрел на сына.       — И ты дашь ему эту защиту?       Рыцарь кивнул.       — Безусловно.       Аларий остался доволен его уверенным ответом. Он давно смирился с тем, что его сын никогда не свяжет себя узами брака с омегой, его в принципе омеги никогда не привлекали, и заводить потомство он не собирался. Для герцога это не было проблемой. Завести наследника рода мог и Джайдис, который как раз таки испытывал весьма сильное влечение к омегам. Для Алария Джонса в свою очередь важнее было то, чтобы его родные были счастливы. Если сэру Стивену подарит счастье брак с бетой, то так тому и быть, герцог сам постарается полюбить этого бету как родного сына, сделает его частью своей семьи.       Король сказал, что они станут родственниками. Должно быть, Альфреду и правда невдомек, что они уже родня. Аларий видел под чертами лица Генриха сердце настоящего Джонса, и это его действительно радовало. Не важно, кто и что знает. Важнее то, что кровь сделала Альфреда тем, кто он есть. И пусть проклятый Георг перевернется в гробу, равно как и его сын Гудвин.       — Переоденьтесь все, — велел герцог. — Мы должны выглядеть достойно на церемонии. А тебя, сын, я желаю благословить вместе с твоим супругом, которого я так же назову сыном.       Сэр Стивен улыбнулся ему.       — Разумеется, отец.